|booster seat| |Детское кресло|

Перемены, случившиеся после смерти матери, пугали Кевина. Все словно подбросили в воздух, как листья на ветер. Его дом, его детский сад, его жизнь. Каждый дюйм его жизни должен был измениться. Прежним остался только Рико, и он думал, что они вдвоем никогда не изменятся. Как бы он не ненавидел жизнь, изменяющуюся вне его понимания, но именно так они научились выживать. Становясь тем, что причиняло им боль. Адаптируясь, улучшаясь, изменяясь, пока они не стали тем, чего от них ожидали. Два идеальных маленьких игрока. Два мальчика, которых заставили стать всем тем, что их пугало. Тени не могли поглотить их, если они попросту сливались с ними. Так, подобно акварели, смешивающейся вместе, Рико и Кевин присоединились к паразитической природе Гнезда. Они брали пример с единственных образцов для подражания, которых им было позволено увидеть. Тэцудзи и его гнев. Вороны и их чувство мести. Они оба опускали головы, когда попадали под огонь. И всегда смотрели в сторону, когда стреляли в других. Чтобы выжить с минимальным количеством шрамов, они кивали головой, подставляя живот хищникам, окружавшим их. Только когда они стали достаточно взрослыми, чтобы дать отпор и выступить в свою защиту, они поняли, как сильно их бездействие ранит не только их самих, но и друг друга. Устроившись между ложей игроков и остальной частью корта, Рико наблюдал за происходящим с нетерпеливым блеском в глазах. С острой и устрашающей ухмылкой на губах. Кевин сидел рядом с ним. Он молчал, не смея дышать, пока наблюдал за тем, как Вороны кружат в поисках цели. Только на прошлой неделе к ним в команду добавился новый игрок. Она подписала контракт, отдала свою жизнь в когти Тэцудзи, с яркостью и азартом, которыми восхищался Кевин. Однако не было ни единого шанса, что девочка выживет. Он и Рико вместе наблюдали за тем, как она, свернувшись калачиком на земле, кашляла себе в руки, прикрывающие голову, пока Вороны пинали ее в живот. Бедная девчонка потеряла сознание от недостатка сна и напряженных тренировок, которые занимали большую часть дня. Мальчика, с которым она была в паре, отбросили в сторону и просто забыли. Два Ворона удерживали его, пока он умолял их остановиться. Остановиться. Остановиться. Он не сочувствовал ей. Он хотел спасти только себя. Приближаясь к Рико, Кевин спрятал лицо за шлемом. Всё его нутро желало уйти подальше, ощущая боль от каждого удара и каждого дрожащего стона девушки. Он больше не мог видеть этого. Не хотел. Рука Рико скользнула за его спину. Когда стадион исчез за их спинами, слух Кевина оглушило все, за исключением мальчика рядом с ним. Он попытался сосредоточиться на собственном дыхании, чтобы успокоить страх, пробегающий толпой мурашек по позвоночнику. Ощущалось так, словно по его спине прошлись когтистые лапы ворона. Он мог ощущать его крепкую хватку. Когти впивались в него, пока он не превратился в окровавленное и бездыханное тело. Затем наступила тишина. Это никогда не длилось долго, потому что теперь Вороны причиняли боль ему. Мальчику, который позволил ей так легко распасться на части. Они были парой, партнерами. Две половинки одного целого. Если он не смог уберечь ее, то это и его вина, что она не справилась. Они оба заслужили свое наказание. Именно так работало Гнездо. Если ей не хватило сил выдержать… да, Кевин быстро понял, что происходит с Воронами, у которых были подрезаны крылья. Они охотно выпрыгивают из гнезда. Если бы он задумался об этом слишком глубоко, то, возможно, начал бы гадать, когда Рико впервые научился этому. Когда научился принимать окружающие их ужасы? А ещё... когда начал получать от этого удовольствие? Кевин и не думал задаваться этим вопросом вслух. Потому что Рико оберегал его. Он не был похож на тех других Воронов, которые позволяли ему летать, когда он еще не был готов. Всякий раз, когда он ошибался, Рико защищал его, а не бросал на произвол судьбы. Когда Тэцудзи злился, Кевин обнимал его по ночам и убирал все самое плохое медленными, нежными движениями рук. Они были лучше тех, кто пришел до них. Они должны были ими быть. Если бы это означало, что они вдвоем стали против всего мира, они бы это сделали. Если бы им пришлось опустить голову, подчиниться, стать всем, чем от них ожидали, это стоило бы того. Это будет стоить любой боли, лишь бы они были вместе. До тех пор, пока они смогут обойтись без порезов и синяков, необходимых для того, чтобы жить так, как они хотели. Холодная рука коснулась его щеки, и Кевин повернулся, чтобы встретиться с темным взглядом своего друга. Рико все еще улыбался, как будто насилие ничуть не смутило его. Его большой палец провел по грубым кандзи, написанным на темной коже. Небрежное «nii», которое Рико нарисовал перманентным маркером тем утром. Они сидели, завтракая за столом в своей комнате, когда это случилось. Стоило Рико упомянуть свой новый титул, как в глазах мальчика промелькнуло что-то глубокое и жадное. — Они стали называть меня своим маленьким королем, Кевин, — небрежно сказал Рико, доставая из своей миски яичницу с рисом. — Капитан теперь так злится! Это забавно. В конце концов, я же Морияма. Я и должен быть главным. Кевин согласно кивал, запихивая в себя еду и вздыхая при мысли о сегодняшней тренировке. Вороны все еще отказывались пускать их на регулярные тренировки. Они всегда откладывали это, утверждая, что Тэцудзи что-то придумает для них позже. Настоящую тренировку, с другими детьми их возраста. Однако Кевин не знал других детей. Большую часть жизни они с Рико провели в Эверморе, и им не разрешали играть ни с кем, кроме друг друга и Воронов. Воспитатели считали их умными детьми, но всегда пытались убедить Тэцудзи разрешить им гулять больше. Может быть, он наконец задумался об этом? — Думаю, что король — подходящий титул. Как в шахматах. Одна из самых важных фигур на доске, которая отдает все приказы! Но каждому хорошему королю нужна и королева, — его глаза на мгновение задержались на Кевине, и он мягко улыбнулся в ответ. — О, и рыцари, и пешки, и все такое. Я бы, конечно, сам их всех выбрал. Только лучших! Разве это не здорово, Кев? Идеальная команда для такого идеального стадиона, как Эвермор. Хмыкнув, Кевин наконец-то откусил кусок еды. Тецудзи установил для них здоровый режим, как только они начали регулярно тренироваться. В основном ему нравилось то, что им подавали, но иногда он скучал по сладкому вкусу хлопьев, которые мама покупала оптом. Воспоминания о ней были не такими болезненными. — Мы станем лучшими. Мы любим это больше всего, — сказал он, когда Рико встал, чтобы взять маркер. Это действие не вызывало у него тревоги, потому что Рико постоянно писал заметки. Насчет экси, насчет планов. Большинством он делился с Кевином, но Дэй был уверен, что некоторые вещи он все-таки оставлял в секрете. Иногда Рико прятал свои тетради, когда Кевин становился слишком любопытным. Глядя на свою еду, он не обращал внимания на то, что делает Рико. Всегда находясь вместе, они делали все возможное, чтобы дать друг другу пространство, когда это было необходимо. Хотя по прошествии нескольких секунд Кевин понял: что-то было не так. Когда Рико вернулся, глаза Кевина расширились, и он увидел кандзи, нацарапанные задом наперед на его лице. Это было число. «Ichi», если он не ошибся. Первая часть имени его брата. Первого сына. Когда его рот открылся, наступила тишина. Затем к нему потянулась рука. Он, не думая, наклонил голову, и Рико подсунул ладонь под его подбородок, чтобы удержать на месте. Неоткрытый маркер был таким же темным, как тени Гнезда. Он чернел, пока Рико писал, и сердце Кевина выбивало барабанную дробь в его ушах. — Король и Королева. Мы станем номером один… и номером два. Лучшими из лучших. Это мы. Верно? Тогда все это не казалось неправильным. Игнорировать боль, с которой сталкивались и они, и другие. Стать шахматными фигурами, которыми будут играть всю жизнь. Думать о себе как о паре, а не друг о друге. Кевин кивнул. — Да. Мы, — пообещал он, улыбаясь в сторону счастливого лица Рико. Кевин никогда не видел его таким счастливым. — Мы станем идеальным двором.