***
— Он флиртовал со мной. — Нет это не... — Может, не будешь его разочаровывать? На спасательской вышке всегда есть чем заняться. Работа, сплетни, обсуждения натальных карт - вот Мона опять по рации доказывает Чайльду, что липа это его знакомство с красивым отдыхающим, а Барбара - прямо рядом с ним как раз и болтающая по этой рации, все-таки пытается как-то его оправдать. И откуда у Моны столько желания быть убийственно честной? А у Барбары сочувствия? Впрочем, это последние вопросы, как чуть позже думает Тарталья, которые будут его волновать. В первую очередь потому, что он всегда полагается только на свое собственное мнение и ни на чье больше, а во вторую потому что: — Он флиртовал со мной, я клянусь. Потому что он, мать его, уверен. — Это была обычная любезность. — Мона сопротивляется. Барбара хихикает, глядя как Чайльд склонился с ограды на вышке и сверлит задумчивым (читать, как влюбленным) взглядом синее небо - а потом она же шипит в динамик: — Ну все, я отключаюсь. — Эй! — Ты рушишь любовь, я не могу на это смотреть. — Но ты меня даже не видишь!.. — Я не могу тебя больше слушать, и Чайльд тоже... Чайльду плевать по большей мере. Почему он вообще так увлекся? Он продолжает смотреть на небо, а потом переводит взгляды поближе к земле - на песок, на отдыхающих и чистый берег моря. Бриз с него легкий и приятный - проходит сквозь его волосы, и пахнет просто чудесно. Ах, этот июль постепенно превращается в август... Интересно было бы встретить Чжунли еще раз. Интересно узнать, чем он занимается по жизни и кто он такой. Его персона - невообразимо привлекательная, горячая, как солнце - была еще к тому же очень загадочной, окутанной почти священным ореолом тайны. И Тарталье это только в радость - обычно он не был фанатом загадок и просто шел напролом, но здесь остановился. Как перед священным сфинксом, охраняющим вход в сокровищницу. Что он носит, когда не светит на пляже своим тренированным телом - и где он тренируется в таком случае? Каким спортом занимается, чтобы поддерживать себя? Что он ест и пьет, какие другие привычки и страхи, помимо боязни медуз, у него имеются? Есть ли у него жена или девушка, может, это кто-то из тех, кто приехал с ним? Чайльду бы хотелось ответить на каждый из этих вопросов. А вселенная к нему благосклонна. Он понял это в момент, когда посмотрел сегодня утром в зеркало - и отражение ему улыбалось широкой белозубой улыбкой. Он - легенда. Этот день станет легендой, благодаря нему. Так что вселенная ему позволяет, подкидывает еще шансов в копилку, и он обещает поблагодарить ее ночью, пока никто не будет видеть как он шепчет свое «спасибо спасибо спасибо» архонтам. Вот он - стоит, оглядываясь то вперед, то назад, в странной манере, словно что-то потерял. Золотые глаза, каштановые локоны спускаются до самой поясницы - выглядит хорошо, как всегда, ни с кем другим невозможно перепутать. — Не меня ищете? Выскакивает буквально из ниоткуда. Чжунли поворачивается и смотрит прямо на него. Конечно, он искал не его, и с каждой секундой озадаченного молчания Чайльд буквально жалеет, что вообще обронил что-то подобное... В этом не было ничего такого, но в то же время, не поспешил ли он... — А у вас оригинальный способ появляться перед людьми. — короткая улыбка, и Аякс облегченно выдыхает. Не поторопился - все вовремя и к месту. — помнится, в прошлый раз вы также выскочили из-за спины Нин Гуан. Нин Гуан - видимо, та женщина с золотыми волосами и светлой кожей. В ней было что-то такое властное, как будто она приехала из самого правительства, и даже когда она избивала того здоровяка полотенцем - это смотрелось величественно. Но дело в том, что Чайльду не нравились такие женщины, наверное. Или вообще не нравились женщины, - в последнее время особенно он поймал себя на том, что пропускает мимо себя все больше их стройных тел и длинных ног и больше склоняется к крепким мужским з... Кхм, ну или, если не ставить под сомнение его нестабильную бисексуальность - просто спутник Нин Гуан был гораздо более в его вкусе. Главное, он помолился про себя, чтобы они не встречались. У Чжунли определенно интересный стиль речи. Он очень официальный, хотя кто знает, может все лиюйцы такие. Чайльд был знаком посредственно лишь с парой в своем университете - но не против ознакомиться с культурой как можно ближе. Кроме того, для себя он обнаруживает, что обращение на «вы» - ему жутко нравится. — Извиняюсь. — подносит руку к груди, касаясь места, где должно быть сердце. Это в полной мере должно выразить все его сожаления. — Так, что вы все-таки искали? И Мона убьет его, если узнает, что он не на вышке. От милой младшей сестренки она быстро демонизируется в страшную старшую сестру - которая наваляет ему, стоит ей только узнать, что рабочие часы он проводит за флиртом. Он надеется только, что Барбара его подлатает в случае ножевых ранений. Чжунли неловко признается: — Стойку с холодными напитками. Почему неловко? Потому что он при этом очаровательно отводит взгляд. И это. Это просто вне закона. Чайльд покажет ему где находится эта чертова стойка. — За мной. — машет рукой и начинает идти вперед. — Как никак, я спасатель. Чжунли же быстро спохватывается и бредет за ним: — В услуги спасателя входит даже такое? ...что за человек. И только попробуйте сказать, что это тоже точно был не флирт, мисс Мона Мегистус. — Сегодня - да. В услуги спасателя еще по какой-то причине теперь входит оплачивать этому мужчине его заказ, когда внезапно оказывается - что он, наконец дойдя до пункта своего назначения... забыл кошелек. Но это уже не так важно, потому что после этого он называет себя Должником Тартальи, и тот почти умирает на месте. — Я обязательно вам все верну, — говорит, выглядя смущенным. «Не возвращай» - хочется сказать Аяксу, но он держит рот на замке, чтобы не разрушать момент и не быть слишком уж навязчивым. Он лишь пожимает плечами в ответ - ладно, пусть это будет еще один способ встретить тебя. ...Это выливается в долгий диалог. — Так значит, вы археолог? Виктор - бармен, по доброте душевной дал в руки Чайльду тоже какой-то стакан с прохладительным напитком, видя, что он оказался в затруднительном положении. Прямо таки затруднительном. Он не знал куда деть свои руки, но сейчас хотя бы обхватил руками емкость, продолжая внимательно рассматривать своего собеседника со всех сторон. Чжунли снисходительно улыбнулся. — Получается, так. Это выяснилось случайно, когда Чайльд ненароком, в ожидании заказа расспросил мужчину о том, с кем он приехал. Чжунли ответил - что с коллегами. А что за работа? Вот так и вытащил по ниточке из клубка эту простую истину. И это, надо сказать, его очень взволновало. — Значит, это о вас все говорят. А тут, кажется, снова засмущался Чжунли, неловко пригладив волосы на затылке. Они у него... Длинные. Темные, выкрашенные в омбре, ему ужасно идёт, и ему не обязательно быть одетым, чтобы Чайльд это оценил в полной мере. — О нас говорят? Чайльд фыркнул. — Ну конечно! — и беззлобно закатил глаза. — Это Морепесок. Маленький город, и кроме курорта тут по сути больше ничего нет. Тут ничего не происходит, все статично и стабильно год из года... — именно поэтому, можно сказать, Тарталья и собирает сплетни как только улучает случай. — А когда что-то случается, все непременно об этом говорят. Ваши раскопки стали большой темой для обсуждения, на самом деле. И он ни капли не льстит. Его мать и бабушка сегодня утром на кухне обсуждали это, пока он просто собирался на работу, успев стащить два яблока со стола. Когда он впервые подошел к Чжунли он думал только о его симпатичной мордашке, - но он совсем не предполагал, что таким образом он подкатывает буквально к легенде. Он был чем-то вроде клада, как понимал парень с каждой секундой разговора с ним - мало того, что радовал глаз, так был еще и целой копилкой удивительных интересных фактов. — Всего лишь через пару месяцев всем вокруг приестся эта тема. — отчего-то мужчина говорил уверенно хотя и очень добродушно. — я уже проходил через это. — «Через пару месяцев»? — Думаете, сколько обычно длятся раскопки? Чайльд широко открыл глаза, отпустив руки от стакана и приложив ладони ко рту. Оу, вот как. Значит он пробудет здесь долго. Он не мог напрямую сказать, что даже если для всех - это повод приесться, для него - лишь повод еще больше притереться в чужих глазах, и повод для радости. Но, определенно, это заставило шестеренки в его голове крутиться, пока широкие крепкие загорелые плечи Чжунли отвлекали его от того, чтобы облечь свои мысли в слова в самой приличной форме. — Это... не утомительно? Такая длительная работа вдали от дома. — Нет, что вы.— Чжунли хмыкнул. Виктор хмыкнул тоже - за стойкой он подслушивал их разговор и иногда выдавал вот такие многозначительные усмешки.- Это очень увлекательно. — Все, что вы обнаружите под стражайшей государственной тайной, так ведь? — парень даже не стал пытаться, но к его удивлению Чжунли весело поджал губы со сдерживамой улыбкой. — Вовсе нет. Снова хмык. Черт подери, Виктор, ты что, гомофоб?.. Прекрати это делать. Чжунли поднял руку вверх, продолжая - вот у него получалось игнорировать бармена с каким-то восхитительным успехом: — Просто пока что, я и сам не могу сказать, что конкретно находится под этими завалами. Это тонны песка - а они потребуют от нас тщательного и крайне осторожного просеивания, которое займет не малое количество времени. Первый совет, который дает Нин Гуан всем новичкам, и с которым я абсолютно согласен, - качество лучше, чем скорость и количество в нашей работе. Наше мероприятие, и все ему подобные, могут длиться от нескольких месяцев до полугода, нам некуда и буквально некогда торопиться... Кхм, — прокашлялся в кулак, отведя взгляд куда-то к горизонту, — словом, вопрос, который вы задали мне - стоит под сомнением даже для меня. Я бы хотел ответить - но есть вещи, ответы на которые неизвестны даже богам. — Ого. Итак, что стоило вывести из этой речи... У него прекрасный Тейватский, почти без акцента, который превратился, по сути, в особую манеру речи. И низкий спокойный голос, который заставлял Чайльда потерять дар речи на все то время, что он говорил. А про что он там говорил? Ему же нужно поддержать диалог... Песок?.. Боги?.. Чжунли отпил из своего стакана, и, стойте, почему они все еще стоят у этой барной стойки?.. — Сяньшен! Тарталья как бы залип, безбожно, как раз таки, думая, чтобы такого выпалить в ответ кроме ужасного "ого", если пропустил все реплики мимо ушей, когда донесся этот голос. И он не понял ни откуда он, ни кто это произносит - но вздрогнул также, как Чжунли, обернувшийся сразу же. Даже стакан в своих руках сжал сильнее - пиздец, что, Тарталья обратил внимание на его руки - почему его пальцы такие... — Нин Гуан. — послышался тихий выдох. Светловолосая грозная женщина быстро двигалась в их сторону и Чайльд наконец-то опомнился. — В прошлый раз я видел, — произнес он, не зная, стоит ли это произносить. Но он всегда делает прежде, чем думает, так что почему бы и нет, — как она била того здоровяка полотенцем с таким же лицом. Может это стоило того - потому что у отвернувшегося Чжунли все равно было слышно тихий нервный смешок: — Если что, можешь прятаться за меня. — Как любезно... А куда будете прятаться вы? Он то мог убежать обратно в свою будку на спасательском посту в любом случае. И там бы его била его собственная женщина-босс, но это... Было бы совсем другое дело. — А я должен принимать удары судьбы. — Сяньшен! — снова воскликнула она. Между ними тремя оставалось не больше трех метров. Что это? Обращение? — Я отправила тебя за напитками полчаса назад!.. Ее взгляд, - разьяренной кошки, метнулся от Чжунли, виновато улыбавшегося и державшего в руках ее потеплевшие текилу и ром, - к человеку за его спиной - рыжему и любопытно выглядывающему из-за чужого плеча. При виде него выражение лица слегка переменилось. — Прости.— Тарталья снова помолился про себя, чтобы они не встречались, иначе ему правда будет очень неловко и немного грустно. — Я встретил нашего спасателя по пути, и мало того, что он в очередной раз меня выручил, еще и слушал мою болтовню на продолжении этих минут, что я должен был нести тебе напитки. «слушал мою болтовню»? Почему звучит так неправильно? Тарталья восхищался этой болтовней. Он был готов поспорить, что не слышал ничего лучше в течение последнего года точно... — А, — но Нин Гуан подала голос первее, чем он. Почему-то она тоже выглядела озадаченной. — Твои две худшие привычки. Забывать деньги, и заговаривать незнакомцев. О боже нет, может они все-таки были парочкой. — Чайльд не незнакомец. — Чжунли пожал плечами, делая к ней несколько аккуратных шагов - удостовершившись, конечно, что она не представляет угрозы. — мы познакомились в тот второй день на пляже. Или нет. Это звучало очень... сентиментально, заставило Аякса дать себе еще несколько шансов. Нин Гуан смерила его подозрительным взглядом - и знаете... Если они и в самом деле с Чжунли были женатиками, разумеется, он бы не стал даже пытаться. Ни для его здоровья, ни для его морали и принципов - это не пошло бы на пользу. — Конечно, как скажешь, — женщина махнула рукой. — сколько он вам должен, Чайльд? И достала из сумки на своем боку большой кошелек. — Это не... обязательно. Закрыла кошелек. — В каком смысле? В смысле это Чжунли ему должен, а не Нин Гуан. Он бы хотел чтобы долг возвращал непосредственно должник, либо не возвращал вообще. Не так уж ценны ему были эти пара бумажек. Ее взгляд тем временем становился все более и более непонимающим. — Это был сущий пустяк. — он замахал руками. Мужчина тоже обернулся поглядеть на него, а Виктор снова хмыкнул. — Мне это ничего не стоило, буквально. Не стоит беспокоиться из-за пустяков. — Какие же это пустяки... А потом - глаза как будто прояснились. Внутри ее ожесточенной борьбы мыслей - которую она определенно вела внутри себя, наконец наступило затишье. Нин Гуан скривила улыбку и закрыла сумку. Хотя Чжунли и пытался отвертеться, она с радостью приняла чужой подарок. — Отлично. Рада слышать. — по ее лицу нельзя было сказать точно. — За напитками я отправила Итто к другому стенду, но твоя помощь все еще пригодится Юнь Цзинь и Ноэлль с зонтами. Можешь не торопиться. И Чжунли отпустил ее с легкостью, когда она поворчала еще с минуту и отправилась обратно. Даже без кровопролития. Хотя Тарталье почему-то казалось, что она обиделась - мужчина убедил его и успокоил, что это не так. Вероятно, и впрямь слишком хорошо ее знал, чтобы такое утверждать. — Раз так, она сказала, что вы можете не торопиться... — Чайльд старался смотреть ем прямо в глаза и никуда больше, — Расскажете что-нибудь еще из археологии? Может Тарталья не имел никаких планов, и ему и в самом деле стоило быть чуть более осторожным - он не смог сдержать себя. В конце концов это всего лишь разговор. В конце концов... Лицо Чжунли просветлело от этих слов, - словно он услышал в свой адрес что-то, что было куда лучше комплимента. В течение часа после этого Тарталья записывает у себя в голове самую удивительную лекцию, которую ему когда либо удавалось слышать: С Итто Чжунли познакомился только этим летом - он был строителем, сейчас работает начальником землекопов. Он взбалмошный и совсем как ребенок - он таскает крабов и ракушки в их номер в гостинице, но несмотря на свои габариты довольно пугливый. Юнь Цзинь - ассистент Нин Гуан номер один. Вся ее семья занималась археологией, и никуда иначе она пойти просто не могла. Но вот Чжунли, знающий ее еще со времен университета, кажется, знает ее маленький секрет - вообще-то она мечтала стать певицей. И голос у нее правда хороший. Во время работы она поднимает своими песнями им всем настроение. Ноэлль - из Мондштадта. Ассистентка номер два. Кажется у нее уже намечено место у себя на родине, в которое ее возьмут после того, как она закончит обучение. Это всего лишь практика - но главе раскопок на самом деле даже слегка обидно, что такой кадр ускользнет от ее цепких лап. Альбедо - особый кадр. Они с Чжунли работают в лаборатории в основном, но пока работы там нет - находятся также на пекущем солнце Снежной. Альбедо и впрямь выдающийся - буквально вундеркинд, закончивший университет экстерном и специалист сразу в нескольких областях. Но он свой талант прячет. У Чжунли дома - есть всего пара друзей, которые ждут его обратно, и которым он звонит раз или два в неделю. Кажется, он не называл имен этих друзей, но Тарталья видел, что он в некоторых моментах почти готов был проболтаться. У Чжунли непереносимость всех морепродуктов. Еще - у него очень чувствительная к ультрафиолетовым лучам кожа, поэтому он предпочитает сидеть под зонтиком, и не выходить никуда без солнцезащитного крема. Чжунли приятно пахнет, он не пользуется парфюмом. Мона ненавидит Чайльда Аякса Тарталью и это точно прописано в сегодняшнем гороскопе. — Что значит «Сяньшэн»? Они уже в третий раз встречаются у этого стэнда - это вовсе не случайность. Тарталья просто прекрасно знает, где искать этого любителя прохладительных напитков, который периодически забывает за них платить. Виктор вздыхает, и принимается делать коктейли, которым суждено согреться и не быть выпитыми хотя бы на половину. Чжунли принимается объяснять. — Для жителей Ли Юэ - что-то вроде «господин». Уважительное обращение. — Нин Гуан так тебя назвала. Да, они перешли на «ты». Само как-то получилось - даже делать ничего не пришлось. Тарталья опять залипает на чужую тонкую талию и ровную осанку, которая истекает из этого. Но это до того, как он снова смотрит на то, как Чжунли сжимает своими пальцами ебаный стакан - его руки также сжимаются над собственным. По крайней мере, они с Чжунли становятся хорошими приятелями, и он каждый день, когда они встречаются, снабжает его интересными фактами из жизни археолога. Но если он с кем-то встречается в другом плане... этому человеку и впрямь повезло иметь то, что он имеет. Когда Тарталья говорит «с кем-то», он почему-то мысленно знает, кого имеет ввиду... — Ах это, — Чжунли морщится, но это не похоже на сильное недовольство. — Она издевается. Она моя начальница, просто когда-то было наоборот, и данное обращение устарело, но в каком-то смысле вошло у нас обоих в привычку. — Нин Гуан и ты... Не хотелось бы говорить о ней так часто, если честно. И дело не в ее характере или еще чем-то, просто - ведь помимо нее есть множество других тем!.. Но пока что вопрос открыт. Тарталья, как ужасный сталкер постоянно наблюдает за своей вышки, но пока не видел абсолютно ничего, что намекнуло бы на них. Его разум спокоен, но душа - душа требует доказательств. Или наоборот. Черт возьми, просто ответь уже. — Мы?.. — Чжунли округляет глаза. Он не понял вопроса. На их пальцах нет колец, или что-то типа того, но при этом они ведут себя так, словно их обоих не интересует никто на этом пляже, а еще ворчат друг на друга так, словно в браке несколько лет... — О, — Чжунли вдруг осеняет. — Нет, что ты!.. Нет. Чайльд веселится. С его реакции. Он говорит это «нет» так, как будто в глубине сознания уже представил это, и ему это очень не понравилось. Судя по взгляду в пространство - так и есть. Судя по тому, что он машет головой, отгоняя видение - должно быть, жизнь с Нин Гуан представляется ему как сущий кошмар. — У нее есть супруга. — Оу. Вот теперь тормозит Чайльд. Шестеренки в его голове снова начинают работать. Точнее, как всегда - со скрипом и жутким лязгом, потому что, Чжунли смотрит на него своим любопытным взглядом желтых кошачьих глаз, а что он должен ответить? Круто? Виктор хмыкает веселее чем обычно. З а т к н и с ь т а м. — Вы просто выглядели как... Он не может объяснить какой невероятный шок испытывает от того, что продолжает что-то говорить на эту тему. Чжунли, тем временем, весьма спокоен: — Мы знакомы очень давно. — он пожимает плечами и отпивает из своего стакана. Его кадык дергается на его шее. Такой острый и большой. — В университете учились в одном. Потом я выпустился и начал работать, получил должность, а она пришла чуть позже, как младшая. Под мое крыло. У нас, к сожалению, совсем разные характеры. С Нин Гуан всегда представляешь кого-то такого же резонного, яркого и властного, как она сама, чтобы был ей в противопоставление. Но ее супруга... Словом, определенно яркая личность, однако совсем не то, чего ожидаешь от Нин Гуан. Его главная черта сегодня - непредвзятость. Он абсолютно любую информацию преподносит с такой точки зрения, с которой его мнение выглядит как полностью уравновешенное и объективное. Абсолютно нейтральное - даже при упоминании чужой супруги он слегка улыбается. И его не волнует, как может отнестись к этому Тарталья, Виктор или кто-то еще вокруг - он просто ставит перед фактом. Почему-то, это тоже привлекает. — Говоришь так, словно тебе удалось и с ней пообщаться. — Конечно. — Чжунли стреляет глазами. Буквально. Попадание прямо в сердце. —...А могу я тоже называть тебя Сяньшэн? Чжунли давится. Это можно считать за... своеобразное подобное попадание?.. Прямо в глотку. Другими словами, одних проблем меньше, других - только больше. Со своим слишком длинным языком Тарталье еще предстоит разобраться, например.***
Со стороны Нин Гуан все это выглядит совершенно иначе. — А где господин Чжунли? — Юнь Цзинь интересуется, просто наблюдая, как женщина отдыхает под зонтами одна. Глава раскопок усмехается: — Продолжает разорять одного рыжего спасателя. Она ничего не теряет от этого, разумеется. Разве что, раньше, ей хоты бы было с кем поспорить на исход той или иной ситуации - и это всегда был Чжунли. Он серьезно относился к их спорам и просчитывал на свое мнение наиболее вероятный вывод. Они выходили победителями друг у друга также часто, как и проигравшими - это всегда было интересно. Ноэлль смотрит непонятливо, Юнь Цзинь удивленно - да, они всего лишь дети. Итто вообще нет никакого дела - он выкупает у детей более красивые ракушки чем те, что нашел он. Тогда она оборачивается. Их главный вундеркинд сидит на стуле и что-то пишет в своем компьютере. Нин Гуан он и восхищает и раздражает одновременно. — Альбедо, есть разговор. — и когда он поднимает на нее взгляд, ее улыбка получается чуть более хищной, чем она думает. Она - настоящая акула в мире споров.