Скучнейшая лекция по Зельеварению шла уже пятнадцать минут. Мало кто на уроке Снейпа мог посметь не слушать его, но Малфоя на данный момент, да и в принципе в последние дни, мало что интересовало. Постоянные размышления не давали сосредоточиться на реальном мире, друзьях и учебе. Малфой пытался разобраться в своих чувствах, вспоминал разговор с Паркинсон в тут ночь, когда он впервые решился поцеловать Грейнджер. Хотя и нельзя было сказать, что решился. Это получилось само собой. Будто это не он тогда раздвигал языком ее губы, не целовал ее так, словно хотел этого уже продолжительное время, не хотел чувствовать ее и те эмоции, которые испытывала она.
Те эмоции, что были так схожи с его собственными.
Те эмоции, что не давали жить.
Или же наоборот?
Малфой заметил, что Грейнджер стала отвечать на уроках меньше, чем раньше. Точную причину он сказать не мог, но предполагал, что это было связанно с событиями, которые стали преследовать ее в последнее время. Столько всего навалилось на эти маленькие, хрупкие плечи. Насколько должен быть жестоким мир, что даёт ей такие испытания. Она пережила войну, унижения, но этого оказалось недостаточным. Все должно было закончиться сразу после победы над Воландемортом. Сказка должна была закончиться хорошо. Но это не сказка — это жизнь. И она продолжает давать нам испытания. Но если раньше ему было просто интересно, то сейчас у него была более конкретная цель. Он не мог объяснить этого, но ему хотелось помочь.
Хотелось быть рядом с ней, когда в ее жизни происходит такое. Вроде бы так делают друзья.
Но ведь они не друзья?
Кто же они тогда друг другу?
Грейнджер сидела за второй партой с какой-то девушкой из Гриффиндора. Он никак не мог вспомнить ее имени.
Драко не мог видеть ее лица, но все равно наблюдал хотя бы за ее спиной. Такой красивой, как оказалось. Сейчас она была скрыта под мантией, но в тот вечер, когда Грейнджер надела то голубое платье, ее спина была очень хорошо видна. Он никогда не видел на Грейнджер таких нарядов, и то, что она все таки надела что-то подобное, заставило удивиться. Но удивление подавила другая эмоция.
Обычно такое очень любила носить Паркинсон. Судя по короткой ухмылочке на уголках ее губ, когда она оглядела Грейнджер, ей понравилось. Да и не только ей.
Вообще, Драко не хотел видеть Грейнджер.
Ну, по крайней мере, он себе внушал это, как только мог.
Хотелось разобраться в себе, но как бы он не старался, все приходило к одному и тому же.
К сомнениям.
Они появлялись каждый раз, когда он наконец приходил к выводу о том, что она нравится ему.
Это был замкнутый круг.
За размышлениями шел вывод, а за выводом сомнения.
На каждый вопрос, заданный с надеждой самому себе, находился ответ. Жестокий и больно бьющий по всему его существу.
Но она поцеловала его в ответ, так ведь?
Она была не в себе из-за травмы головы и усталости.
Она же иногда бросала на него свой взгляд на уроках и в большом зале?
Возможно ему показалось, а если и нет, то это ничего не значит. Мало ли, может она смотрела вовсе не на тебя, а на что-нибудь более интересное.
Это все поглощало, заставляло погрузиться в себя, думать и страдать от этого.
Раньше бы он сказал "Куда этой грязнокровке до меня" и обязательно бы усмехнулся.
Сейчас же все изменилось.
Что его изменило?
Теперь он бы сказал "Куда мне до самой героини войны, сильной и умной Гермионы Грейнджер".
Что с ним происходит? Как так получилось, что теперь вся его жизнь перевернулась с ног на голову? Это же ненормально. Это противоречит всем его ранним убеждениям.
Она ведь грязнокровка!
Она та, кого он должен ненавидеть и презирать. Все его детство отец твердил ему об этом. Заставлял так думать.
Но он ведь не Люциус.
Он бы никогда не подверг свою семью опасности.
Драко не похож на него. Так почему он должен думать, как его отец? Неужели обязан продолжать растить своих детей по этим же принципам?
Ответ очевиден.
Нет.
Война закончилась, Люциус в Азкабане, где ожидает исполнения своего приговора. Вдали от семьи, которую уже когда-то подвёл. Драко не злился на отца. Все таки Люциус всегда заботился и о нем, и о Нарциссе, однако, когда-то он сделал неправильный выбор и теперь платит за это.
Время шло, и урок подходил к концу.
Грейнджер несколько раз чуть не заснула, за что, конечно же, получила выговор о своем неуважительном поведении от Снейпа.
Что она такого делала всю ночь, раз сейчас засыпает даже на уроке, где подобное поведение карается не только презрительным взглядом от профессора.
— Все свободны, — как всегда резко и безэмоционально сказал Снейп. — Не забывайте о том, что к моим занятиям надо готовиться. Говорю это вам, мистер Финниган, — грозный взгляд профессора обратился к грифиндорцу.
Видимо он не сделал какое то задание или не ответил когда его спросили. Малфой не слышал и не видел что происходило на уроке. Был бы он представителем другого факультета ему бы конечно этого не удалось.
Не желая больше оставаться в этом помещении, ученики быстро разбежались по своим делам.
Выйдя из кабинета, Малфой первым делом заметил кудрявую макушку Грейнджер. Она стояла рядом с какой-то компанией мальчишек из Когтеврана.
Одного из них он знал. Имя вроде как Кевин, если он не ошибается. Этот паренек приставал к нему почти все года, что учится здесь. Выражал свою любовь к нему и всему роду Малфоев, говорил о том, как хорошо, что в этом мире есть такие семьи, в венах которых течет только чистая кровь. Старался угодить и навязаться к нему в друзья.
Если Драко не ошибается, он был где-то на пятом курсе.
Что пятикурсники делают рядом с ней?
Малфой подошёл поближе, и до него наконец-то стали долетать слова из разговора.
— Надо смотреть, куда идёшь. Ты же вроде бы умнейшая ведьма столетия, героиня войны, а, походу, на деле всего лишь глупая девка.– говорил невысокий брюнет.
Должно быть она случайно врезалась в него, когда заворачивала за угол.
Неожиданно ярость закипела внутри него. Как он смеет оскорблять ее?
Один шаг, второй и он все ближе к незапланированному убийству.
***
"Ужасный день", — думала Грейнджер.
Всю ночь у нее не получалось заснуть. Причин на это было несколько. Ей стало интересно побольше изучить способности ведьм, поэтому она ещё раз перечитала ту книгу. После строила теории о том, могут ли ее сны быть связанны с нападением. Ну, и наконец-то, Малфой. Слишком много Малфоя. После вечеринки в башне старост Джинни рассказала ей о реакции Малфоя после того, как на нее стал действовать тот коктейльчик. Грейнджер была удивлена и, возможно, на секунду ей дало это надежду, но...
Это ничего не значит.
Малфой сам ей это доказал. Своим поведением и абсолютным равнодушием к ее персоне.
А уже на следующий день они должны были снова встретится на отработке.
Судьба над ней так шутит или просто ненавидит?
Но, как оказалось, Снейп решил перенести отработку на понедельник. Лучше не стало.
И вот сегодня понедельник.
Первый урок Зельеварения, совмещённый со Слизерином.
Нет, судьба ее точно ненавидит.
Урок наконец-то прошел и, собрав свои вещи, она поплелась к выходу. Невероятно хотелось спать. Наверное, поэтому она и не заметила парня напротив, который как раз вместе с ней заворачивал за угол.
Издав непонятный звук после столкновения, она ещё несколько секунд пыталась понять, что происходит.
— Ай! Ты что сделала? — начал кричать на нее брюнет, которому на ногу попал один из ее толстых фолиантов.
— Прости, я не заметила, — извинилась Грейнджер, подняла книгу и уже собиралась уйти, как ее остановили друзья того парня.
Они выстроились полукругом, преграждая путь.
— Надо смотреть, куда идёшь. Ты же вроде бы умнейшая ведьма столетия, героиня войны, а, походу, на деле всего лишь глупая девка, — продолжил говорить парень.
Грейнджер уже хотела ответить, но он продолжил.
— А ты, случайно, не заболела или всегда так жалко выглядишь? — парень начал смеяться, а его друзья подхватили.
Смех на ее удивление стих, когда они заметили что-то за ее спиной.
Или кого-то?
***
