***
Они с Юнги на заднем дворе их нового дома. Альфа повесил качели на веранде. Чимин присел на них с осторожностью, чтобы проверить. — Ты же не любишь качели. На них тебя постоянно укачивает. — Кто знает, может, наши дети их полюбят. — Только, если они будут похожи на меня…***
Он лежит в своей спальне в Джерси. Больно. Омега стонет, придерживаясь за большой живот. В тот вечер на свет появился его сын…***
С неба посыпал снег, вокруг раздавался чей-то веселый смех. Возле катка, он увидел пару молодых людей. Чимин рассказал, что у них есть ребенок. Как же он боялся, что ему не поверят…***
Блондин внимательно изучает коробки с детскими вещами, оставшимися от Алекса. Все это скоро пригодиться будущему ребенку. Он или она уже начинает активно пинаться. Чимин не хотел этого ребенка, но точно знал, что смог бы его полюбить. В конце концов, он ни в чем не виноват…***
Видения прекратились. Омега притронулся к себе, ребенка точно нет. Живот был плоский. Все вокруг резко погрузилось во мрак. Наверное, это конец. Путешествие по воспоминаниям завершено и теперь пора уходить. Но тут появился свет. Сначала крохотная точка, которая начала расти. Он пошел на этот свет. Вот уже можно различить комнату, хотя, скорее это больничная палата. Возле окна стоит кровать, а на ней лежит он сам. Кожа бледная, как у покойника и так много проводов и трубок, окутывающих все тело. Рядом сидел Юнги и держал за руку. Его голова опущена на покрывало, скорее всего, он спал. Алекса нигде не видно. Чимин протянул руку и прикоснулся к спящему себе. В комнате раздался пронзительный писк. Омегу стало окутывать тепло, запах его пары. Даже, несмотря на то, что альфа сейчас спал, это тепло окутывало, словно одеяло, согревая и не давая соскользнуть в бездну. Чимин очнулся. — Алекс… Медленно открыв глаза, он понял, что по-прежнему находится в той же палате, только теперь он сам лежит на постели с кучей проводов вокруг, а не просто смотрит на все это со стороны. — Алекс… Юнги поднял голову. Поняв, что блондин очнулся, он вскочил на ноги и бросился прочь из палаты. Пищание стало как будто бы громче. Внезапно омегу окружили врачи. Незнакомые лица в белых халатах замелькали перед глазами. Затем, он снова провалился в тишину.***
Прошло два дня
Теперь омега точно знал, что потерял своего нерождённого малыша и что детей у него, скорее всего, уже никогда не будет. Известие об этом… Трудно сформулировать, что он почувствовал. Очень больно, болело все тело. И эта боль не проходила ни днем, ни ночью. Не хотелось никого видеть. Только на вторые сутки, окончательно обессилев, он сдался. Перестал плакать и смог поговорить с Юнги о сыне. Алекс, наверное, очень переживает. Мин тихо вошел в палату, видимо считая, что тот еще спит. — Привет, солнышко. — Привет. Брюнет поцеловал его в лоб и присел рядом. — Как ты себя сегодня чувствуешь? Этот вопрос он задавал каждый раз, на протяжении двух дней, но каждый раз в ответ слышал лишь тишину. Врачи говорили, что это посттравматический синдром и что скоро все наладится. Видимо, этот день настал, так как сегодня Чимин решился заговорить. — Где Алекс? Почему ты не приводишь его? Малыш, наверное, до смерти напуган. Юнги изменился в лице и отвел взгляд. А потом взял маленькую ладонь в свою и слегка сжал. — С Алексом случилась беда. — Что с ним? Он ранен? Кажется, перед тем, как потерять сознание, я слышал взрыв. — Алекс…погиб. — Что? Блондин не мог поверить своим ушам. Это снова сон? Точнее, кошмар. Как проснуться? — Нет. Нет. Этого не может быть. Я бы знал, почувствовал. — Чимин, прошу тебя. Его больше нет. — Я не верю. Я тебе не верю! Омега попытался встать, но Юнги схватил его, стараясь удержать в постели. Эта битва продлилась недолго, потому что младший потерял сознание.***
Сны в жизни Чимина всегда играли особую роль. Будь то плохие или хорошие видения, в каждом старался разглядеть свой тайный смысл. Но в ночь, когда он узнал, что Алекса больше нет, спал без сновидений. Это даже был не сон, а скорее длительный обморок. В нем не было ни боли, ни воспоминаний, ничего. Только всепоглощающая пустота, которая засасывала его в свое болото, и ни за что не хотела отпускать. Проснувшись среди ночи, он понял, что кричит. Стало страшно от звука собственного голоса. Снова та же темная палата, кровать и капкан из страха и одиночества, где единственная жертва — ты сам. Каждый день приходил Юнги и, при виде его, Чимин плакал. В такие моменты он подолгу сидел рядом или ложился на постель и обнимал со спины, прижимая к себе и затапливая легкие своим запахом, шептал что-то нежное. Но его слова не приносили утешения, и боль тоже не проходила. Что же омега мог совершить такого, раз заслужил такие страдания? «Это не будет длиться вечно», — говорил он себе. Но наступал новый день, и понимание, что горечь утраты не становится меньше, боль не притупляется…***
— Я больше не могу. Сил на борьбу не осталось, — собственный голос казался чужим. — Ты должен продолжать жить, Чимин. Они слова лежали вдвоем, на одной постели и оба плакали. — Зачем? Алекса не стало, и я уже больше не смогу родить. Так, зачем жить? — Ради меня… Сознание разрывало на части, голова не переставала болеть. Его терзали мысли о его мальчике. Есть только один шанс снова быть рядом с ним… В прошлый раз Хосок помешал ему. В тот день он спас не только омегу, но и жизнь, что уже зародилась в нем. Всей этой боли можно было избежать, приди он чуть позже.***
После выписки Чимину предложили помощь специалиста, но он отказался. Какой смысл платить деньги незнакомому человеку лишь за то, чтобы он раз в неделю слушал о том, как тошно жить. Нет, это сомнительное удовольствие. Зайдя в дом, блондин не поверил своим глазам. Все его вещи, даже мебель стояли на тех же самых местах, как и в тот день, когда он видел их в последний раз. — Прошло столько времени. Почему здесь ничего не изменилось? — Без тебя мне ничего не хотелось менять. Твои вещи я сначала перенес на чердак. А когда ты вернулся, достал все обратно. Юнги обнял его. И в этом жесте была сила и бесконечная любовь, какой Чимин уже давно не испытывал по отношению к себе. Это так разительно отличалось от той больной привязанности, которой его окружал Хосок.***
Пока блондин находился в больнице, Чонгук и Тэхен, не считая родителей последнего, редко приходили к нему. Эти двое посчитали, что могут быть лишними. А Чимин был слишком подавлен, чтобы сказать, что это не так. Он тоже хотел их видеть, скучал по ним ничуть не меньше…***
— Я забыл, как ее зовут? — Кого? Они были на кухне. Юнги заваривал чай, пока блондин сидел на диване, поджав под себя ноги. — Дочь Тэ и Гука. — Сохен. — Красивое имя. — Да, согласен…***
Вернувшись домой, Чимин принял твердое решение, во что бы то ни стало восстановить дружбу. Ребята стали частыми гостями в доме старшего альфы. Сохен, как и говорил Юнги, оказалась маленьким чудом. И в жизнь омеги она принесла не огорчение, как этого боялись остальные, а много радости. Если бы они только знали, как был счастлив Чимин, лишь только от того, что мог подержать ее на руках. Укачивать, пока она не уснет. Она наполнила его жизнь яркими красками, ворвавшись, словно маленький ураган. Когда Сохен находилась рядом, у Чимина совершенно не оставалось времени, чтобы переживать обо всем, что случилось. Все его мысли были направлены только на эту славную девочку. Демоны просыпались и тревожили его только по ночам. Блондин вставал тихонько, проскальзывал в ванную и подолгу рассматривал уродливый шрам, что навечно стал его «украшением». Однажды, Юнги застукал его. Альфа подошел к нему, сначала поцеловал нежно, а потом опустился на колени и стал покрывать поцелуями живот, не пропуская ни одного сантиметра кожи. Чимин сначала хотел оттолкнуть его, но Юнги не позволил. Затем встал на ноги и поцеловал еще раз, ясно давая понять, что омега для него самый красивый, самый любимый и ничто на свете этого не изменит.***
В один из вечеров Чимин находился в гостях у Тэхена. Сидя за журнальным столиком, Сохен что-то рисовала. — Знаешь, когда ты пропал, я места себе не мог найти. Все думал, как ты? Чем сейчас занимаешься? Счастлив ли ты? — О, да. Я был очень счастлив. Словами не описать. — Прости, Чимин, я не это хотел сказать. — Это ты меня прости. Нервы совсем ни к черту. Тебе не за что извиняться. Уже все в порядке. — Я знаю тебя со школьной скамьи, не говори мне сейчас, что тебе вдруг стало все равно. Блондин на это ничего не отвел. Тогда, друг обнял его со всей нежностью, на какую только было способно его истосковавшееся в разлуке сердце. От Тэхена веяло теплом и уютом. Так, когда-то давно, пахло от мамы Чимина. Когда он был еще совсем маленьким, и ему снился страшный сон, мама заходила в комнату и убаюкивала, напевая что-то успокаивающее, пока ее малыш снова не засыпал. И этот запах, казалось, исходил прямо от материнского сердца. А потом ее не стало, и омега остался совершенно один. Спасибо родителям Тэхена за то, что не бросили и взвалили на себя дополнительный груз ответственности. Мальчики, дружившие с первого класса, стали практически братьями. Они всё делили на двоих: печали и радости, смех и слезы.***
В тринадцать лет, вскоре после того, как закончилась первая течка, Чимин познакомился с альфой, его звали Вон. Он был очень красивым и смелым молодым человеком. Дружить с ним хотела вся школа, он обладал поистине природным магнетизмом. Они с Чимином выбрали друг друга, наивно полагая, что их любовь продлится вечно. В нем омега нашел все то, что хотел видеть в своем будущем партнере: ум, чуткость, доброту, бескорыстность и честность. Но счастье оказалось недолгим. Вскоре, родители альфы развелись, и Вон переехал в Сеул вместе с отцом. Тогда Чимину казалось, что его мир полностью разрушен. Страшнее уже ничего не может быть. Но блондин ошибся. Через несколько месяцев после расставания, до Пака стали доходить слухи о том, что Вон трагически погиб в автокатастрофе. Чимин не хотел верить, этого просто не могло быть. Сотовый альфы уже несколько недель не отвечал, а домашнего номера он не знал. Еще какое-то время спустя, омега встретил здесь, в Тэгу младшего брата Вона. Тот был вместе с отцом. Его брат тоже узнал омегу. Нужно было, наверное, подойти к нему и расспросить, что там на самом деле произошло. Но Чимин не смог. Тело не слушалось, ноги будто вросли в пол. А еще он боялся услышать правду. Потому что не знал, как тогда жить дальше. В тот момент Пак решил для себя, что незнание лучше страшной действительности. Придя домой весь в слезах, блондин бросился в объятия Тэхена. Они просидели всю ночь, плакали и обнимали друг друга. Забыться тревожным сном удалось лишь под утро…***
— Что бы я без тебя делал? Чимин покачал головой, возвращаясь из своих воспоминаний. — Ох, не спрашивай. Совсем пропал бы. — Папа, а можно мне посмотреть мультики? Сохен вопросительно посмотрела на родителя. — Нет, дорогая, пора спать. — Ну-у, пожалуйста. — Все, пошли и без разговоров. — Тэхен подхватил дочь на руки, а затем повернулся к другу. — Я сейчас вернусь. Они ушли наверх. Позднее, за Чимином приехал Юнги. Когда они уже ехали в машине, альфа вспомнил. — Знаешь, наша с Сохен фотография была на одной из местных выставок. — Да? А кто автор работы? — Один мой знакомый. Но ты его, скорее всего, не знаешь. Малышка получилась просто великолепно. Она так смеялась. Сохён однозначно понравилось это занятие, хоть ей и был всего лишь годик. На выставке многие люди подходили и хвалили именно эту работу. Чимин улыбался, глядя на него. Из-за всего, что происходило, он крайне редко это делал. И поэтому сейчас чувствовал себя немного странно. Когда они добрались до дома, блондин спросил: — А знаешь, что делали все омеги на той выставке? — Нет. И что же? — Любовались на прекрасного мужчину, изображенного на фотографии. Все они мечтали в тот момент, чтобы и у их детей был такой же замечательный отец. Чимин решил пофлиртовать, чего ему тоже достаточно давно не приходилось делать. Юнги быстро уловил его настроение и подошел ближе. — Ты это сейчас серьезно? Он медленно обхватил лицо омеги своими теплыми руками. Их запахи начинали обоим кружить головы. — Абсолютно. Чимин не выдержал этого прямого взгляда, полного желания, и первым поцеловал, зарываясь маленькими пальчиками в темные пряди и сжимая их в руке. Юнги подхватил его под ягодицами и понес в спальню. Чимин задыхался от переполняющих его чувств, он плавился в этих сильных руках, что не переставая гладили его тело. А когда альфа вошел в него, с губ обоих сорвался стон. Юнги замер, давая возможность привыкнуть, при этом целуя страстно, не давая им обоим возможности сделать вздох. — Я так скучал по тебе. Альфа выдохнул это прямо в раскрытые губы, что блестели от его собственной слюны и уже успели покраснеть. Затем он медленно вышел, почти полностью покидая тело, и резко ворвался обратно. Узко… Влажно… Идеально… Можно было кончить только от ощущения того, как член обхватили гладкие стеночки, сжимая и еще не позволяя свободно двигаться. Чимин прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям в своем теле. Да, ему определенно нравилось то, что с ним сейчас делали. Омега, лежа на спине, развел ноги шире и за ягодицы притянул Юнги к себе, позволяя войти еще глубже. От слияния их тел и смешения запахов рвало крышу. В какой-то момент Юнги вышел из него, заставляя омегу заскулить от досады, ведь он был в шаге от того, чтобы получить оргазм. — Перевернись. Чимин подчинился. Он встал на четвереньки. Альфа приблизился и вставил в его анус указательный палец, что тут же испачкался в смазке, обильно вытекающей из тела омеги. Блондин застонал. Юнги убрал руку и вошел своим членом сразу до упора, снова срывая стон с пухлых губ. Он осторожно надавил ладонью между лопаток, призывая опустить голову вниз. Когда они поменяли угол, Чимин начал стонать ещё громче, почти срываясь на крик. Он сжимал в руках подушку и умирал от наслаждения. А когда Юнги толкнулся в него последний раз, оба кончили. Мин опустился грудью вперед, придавливая разморенное после оргазма тело под собой. Узел внутри начал набухать. Чимин прикусил губу и тихо застонал. — Все хорошо, я сейчас переверну нас на бок. Потерпи немного. Когда сцепка завершилась, Юнги вышел из него и развернул уже к себе лицом. В глазах Чимина стояли слезы. — Почему ты плачешь? — Я теперь абсолютно бесполезный омега. Ты зря тратишь на меня свое время. Брюнет разозлился после услышанного. — Чимин, мы с тобой истинная пара. И ты лучшее, что случилось в моей жизни, несмотря ни на что. Поэтому сейчас же прекращай плакать. Он вытер мокрые дорожки большими пальцами своих рук и притянул его лицо для поцелуя. И перестал целовать только, когда младший смог немного успокоиться. Некоторое время, они просто лежали в тишине, слушая дыхание друг друга. Блондин положил свою голову на грудь Юнги и водил рукой у него на животе. — Твой запах во время оргазма был таким сильным. Блондин улыбался, не поднимая глаз. А Юнги все не унимался. — Ты всегда так пах или в тебе что-то изменилось? Неожиданно, Чимин резко сел и испуганным взглядом уставился на альфу. Видя, как сильно побледнело его лицо, брюнет тут же перестал улыбаться. — Чимин, что случилось? — Тот мальчик. — Какой мальчик? Юнги взял его руки в свои, Чимина трясло. — Мальчик, которого держал в плену Хосок, это был не Алекс. — С чего ты взял? — Запах. Он ничем не пах. Это был не наш сын.