Drug

      Как и обещал, Сынмин позвонил через неделю, предложил пргулятся в субботу. Хенджин быстро проверив свое расписание в ежедневнике, что всегда был где-то рядом с парнем, соглашается. Они быстро сдружились. Теперь прогулки после работы Сынмина, по вечерам, были почти ежедневными. Хенджину было действительно интересно слушать о расследованиях, о том как они с Чанбином и Чаном — теми двумя полицейскими, что приехали к Феликсу — выезжают на разные дела. Сынмин вообще-то такое рассказывать не должен, но Хенджину он доверял, несмотря на пару недель знакомства.       Этот вечер ничем не отличался. Хенджин подъехал к месту встречи и дождался Сынмина. Они шли куда-то без определённой цели, проходя через малознакомые улочки, потом лишь надеясь, что они выйдут куда-то на знакомое место. Вышли они в центр. Хенджин посмотрел на младшего: — А что там на счет Джисона... В смысле дела как-то продвигаются? — Они бы продвинулись, если бы Джисон хоть пару слов сказал. Он прсото соглашается со всем... Без обид, но я уже устал. Чувство будто я говорю со стенкой, с таким же успехом могу поговорить сам с собой. Хенджин молчит. Джисон такой. Вряд ли он скажет что-то больше, единственный с кем он готов был говрит часами на пролёт был Феликс, ну и иногда его группа, если настроение было. Хенджин смотрел на здание на пртив: — Не хочешь есть? — Было бы не плохо. — Отлично. Для таких случаев у меня есть мой друг — Ли Минхо. Идем, у него наверняка есть еда, да и погреемся. Сынмин кивает. Они подходят к зданию, где все еще горит свет. Единственное среди всех остальных зданий. Хенджин, особо не церемонясь, открывает дверь. Спустя пару минут появляется недовольный хозяин с котами на руках. Увидев Хенджина его взгляд немного смягчается: — Как тебя занесло сюда? — Гуляли, решили, что ты не откажешь нам в том, чтобы приготовить поесть чего-нибудь. — Ясно, — Минхо аккуратно ставит котов на пол. — Но на будущее, можно хотябы стучаться, я уже понял, что звонок для тебя ничего не значит. — Ладно, — Хенджин проходит дальше. — Это Ким Сынмин — мой друг и полицейский. Это Ли Минхо — мой лучший друг с самого детства, хозяин этого приюта. Они проходят дальше. Минхо ведет их на кухню. Он ставит чайник на плиту. — Странно что ты в такое позднее время все ещё работаешь. — На первом этаже приют, а на втором мой дом... — Ты арендуешь все два этажа?! И как, дорого выходит, да? — Я купил здание полностью еще года три назад. По тем временам вышло не особо дорого, учитывая, что здание было в не лучшем состояние. Но даже сделав весь ремонт и обустроив все под приют, я явно пару сотен тысяч сэкономил. Минхо смотрит на ящик чуть дальше раковины: — Не хотите выпить? — Немного можно, — соглашается Хенджин.       Под итог вечера Хенджин и Минхо действительно пьют немного, а вот Сынмин словно в последний раз может попробовать алкоголь, выливая в себя все без разбора. В какой-то момент Хенджин забирает у него рюмку: — Я все понимаю, Сынмин, но на сегодня хватит. Идем. Спасибо Минхо, мы пожалуй пойдем. Извини за неудобства. Хенджин тащит Сынмина на улицу. Тот вдруг останавливается: — Мне же нужно еще сестру забрать из детского сада! Черт. — О боже, и кто тебе отдаст ребенка в таком состоянии? — Мне никто, а вот тебе... — Боже, но я даже не знаю как... — Прсото подойди и все... У нее в полне милый воспитатель.       Хенджин тащится с Сынмином в детский сад. Они подходят к вахте. Хенджин улыбается охраннику, оставляет посидеть Сынмина на низких лавочках и идет по указанному пути. Второй этаж и на лево, дверь у окна. Он заходит в группу и немного подумав о том, почему этим занимается он, а потом ответив себе, что из-за него Сынмин напился, заходит в группу. Он видит как в кругу детей лет пяти сидит молодой парнишка, что-то рисуя с ними, разговаривая. Хенджин здесь только завидовать может. Как бы он ни старался найти общий язык с детьми родственников, те с ним никак не хотели особо разговаривать, парочка из них даже ударили из-за того, что Хенджин задавал вопросов, которые им не нравились. Воспитатель поправляет очки и смотрит на Хенджина. После встает, оставляя детей в кружочке с фломастерами в руках и подходит к нему: — Что Вам? — Я за... Тиен. — Что ж. Я не могу ее вам отдать, — спокойной поясняет парень. — Понимаете, мне не дали записку, не позвонили, чтобы предупредить, что сеголня девочку забираете Вы. — Ой, да ладно, — Хенджин устало вздыхает. — Можно же как-то все решить и мирно разойтись. — Издеваетесь? — парень хмурится. — Конечно, нет. Вы сейчас ее заберёте, а потом, даже если вы знакомый семьи, если с девочкой, что случиться, то виноват буду я. Вы думаете мне нужны суды? — Хорошо, — Хенджин стучит пальцами по детскому шкафчику. — Могу заплатить. — Не вариант, — Чонин устало трёт переносицу. — В случае чего все эти деньги уже будут не важны, ведь в разы больше я потрачу на какого-то адвоката! — Боже прсто дайте ребенка, я доведут его в целости и сохранности. Честно! Пожалуйста! — Хенджин устало стонет. — Я не могу... Обычно Тиен забирает ее брат.... — Хорошо. Ее брат сейчас в хлам пьяный сидит внизу и ждет нас. И вряд ли он, далеко не в трезвом уме и пошатывающийся, — выбор лучше чем я. Парнишка закусывает губу: — Ладно! Я отдам Вам ребенка, — Чонин хмурится. — Но попросите, пожалуйста, у родителей или его брата записку завтра занести датой за этот день. — Конечно. Спасибо, — Хенджин победно улыбается. — И распишитесь вот здесь, — Чонин подходит к тетради. Хенджин тянется за ручкой и та падает. Они, как в каком-то до жути неловком фильме, тянутся за этой ручкой под столом вместе. Хенджин первый хватает ее и неакураиным движением случайно косается очков воспитателя. Те падают и ломаются. Парень раздражённо смотрит на него: — Блять. Я работаю здесь за какие-то копейки, чтобы покрыть долги, день наношно нахожусь с детьми, терплю все эти разговоры, чтобы однажды пришел такой как ты и... Я не знаю, что сегодня буду есть на ужин... Теперь еще находить деньги на них... Ты знаешь сколкьо стоят очки под заказ, учитывая что у меня анизометропия?! — Слушай, я могу покрыть трату за очки и за ужин тоже. — Обойдусь. Как-нибудь сам справлюсь. — Я настаиваю, — Хенджин смотрит в тетрадку, запоминая имя воспитателя. — Ян Чонин. — Боже, ты же так прсото не отвяжишься? — Чонин садится на скамейку. — Ладно. Хенджин протягивает ему свой номер телефона на листочке. — А что такое "Блять"? — спрашивает маленький мальчик. Только сейчас двое взрослых обращают внимание на мальчишку, что с интересом смотрит на весь этот спектакль. Чонин мучительно стонет, а после хмурится: — Это слово нельзя произносить. — Но Вы же сказали! — Да, взрослым можно, а маленьким детям нельзя, — Чонин улыбается ребенку. — А теперь иди в группу и скажи Тиен, что за ней пришли. А Вы поставьте уже эту злощасну роспись в тетрадь. Хенджин решает, что скажи он еще хоть слова, то его убьют на месте, наплював на детей. Он рассписывается в терадке. Наконец-то выходит девочка, чем-то отдалённо похожа на Сынмина. Хенджин дает ей одежду. Та в удивлении смотрт на него: — Сынмин-хен меня одевает сам. Хенджин закатывает глаза, но все же начинает одевать ее. — А почему ты так поздно меня забираешь? Ты друг хена? — Радуйся, что тебя вообще забрали, — он застегивает ей курточку. — И да, я друг твоего брата.       Они спускаются вниз. Сынмин, слава богу, сидит на все той же лавочке, единственное, что на его щеке красуется красный след. Хенджин начинает одевать маленькой девочке обувь: — Что произошло, Сынмин? — Сначала я попробовал поговорить с охранником, но тот сказал, что я его достал и ушел куда-то... Потом я захотел пить, а тут неподалёку магазин, попросил денег у мальчишки. Пришла его мама, зачем-то наорала на меня и ударила сумкой... — Интересно почему? — выдхыает Хенджин, беря девочку за руку. — Вот и я о чем, — Сынмин идет за ними. — Психованная какая-то. Хенджин смотрит на девочку, а после на Сынмина: — И где вы живёте?       Это был самый ужасный вопрос. Ведь после они тоскались по всему городу по неверным адресам Сынмина. Хенджин уже проклинает эту идею согласиться выпить с Минхо. Кому-то сейчас хорошо, сидит дома с тёплыми котиками, а не ходит по холодным улицам в поиске дома Кимов. Он сдаётся через часа два, садясь на какую-то скамейку. Тут до него доходит генеральная идея, и почему он раньше не додумался до этого?! Он смотрит на Сынмина: — Дай телефон. — Зачем? — Просто дай, — Хенджин забирает его из рук друга. Он знает пароль. Быстро заходит в контакты и ищет нужный ему. Наконец-то нажимает на имя. Спустя пару секунд отвечают: — Что за поздние звонки, Мин? — Ты явно не спишь, — усмехается Хенджин. — Кароче, где живет Сынмин? — Что? — Я Хенджин... Не знаю говрил он или нет... Сейчас он в хлам пьяный не может назвать адрес, где живет. Мы втроем, с его сестрой сидим около городской больницы.... Так что будь добр, скажи адрес. Я замёрз уже. — Окей... Давайте через минут пять я подъеду. Увезу вас по домам. — Будет здорово. Сидим, ждем тебя.       Чан подъезжает быстро. Хенджин усаживает своих спутников, а сам открывает переднее. Чан мотает головой: — Нет. Иди назад. Здесь место для Чанбинна. — Ты что подрабатываешь таксистом по вечерам? — Хенджин садится рялом с Тиен. — Нет, — Чан отъезжает с парковки. — Просто я знаю своего парня. Оставлю я его еще на пару часиков и будет примерно то же что и с Сынмином. А ему, в отличие от Мина, завтра на работу выходить. — Ясно, — Хенджин смотрит в окно. — Что?! Ты сказал парня?! Всмыле вы двоя... — Уже как лет пять. Не реагируй так бурно. — Извини, просто это немного... неожиданно?       Наконец все усаживаются по местам и Чан едет. Они подъезжают к большому асабняку. Там грмко играет музыка. Хенджин видит как Чан выходит, заходя внутрь. Вот ему надо было все это?! Сидеть сейчас здесь и ждать еще одного пьяного в их компанию. А мог бы сейчас сидеть дома, смотреть телевизор, читать книгу или разговаривать с Феликсом, или рисовать... Кажется, он еще как минимум га пару недель забудет слова улица. На сеголня он явно нагулялся на пару десятков лет в перед. Он в принципе не любитель долгих прогулок, а тут уже на ногах по холодной осенней улице как минимум пару часов ходит. Здесь даже Фелкис не сравнится. Даже его друг, который просто божает гулять, может ходить бесконечно долго по улицам, находя какие-то новые пути до дома и новые кофейни. Часто он брал с собой Хенджина, но тогда его хотябы бесплатно кормили, а тут?       Двери машины хлопают. Хенджин видит девочку, что бежит в здание. Он смотри на Сынмина, но того тоже нет. Он быстро выходит из машины и идет за ними. В доме куча людей, и он их теряет. Быстро идет сквозь толпу, ищет знакомые лица. Но никого. Наконец-то слышен голос Сынмина. Он бежит туда, забирая его. Тот что-то говорит о том, что он честно выполняет свою работу. Они садятся в машину. Чан оборачивается: — Ребята, можно же не уходить из машины? Мы беспокоились, когда зашли, а вас нет. Причём не столько за машину, сколько за вас. — Всмысле никого? — Сынмин икает. — А как же Тиен?! Он показывает на середину и тут же испуганно смотрит на всех троих: — А где Тиен?! — Побежала за тобой. Я думал она вернулась. Черт...       Все четверо бегут искать девочку. Но спустя час поисков они ни с чем возвращаются в машину. Сынмин поникший: — И что нам делать? — Написать заявление, Сынмин — Чанбин стучит пальцами. — Но расскажи ты все, тебя возможно могут понизить в должности... Так что мы немного првиерем. Напишем, что девочка убежала к шумной музыке, а дальше мы не знаем, что с ней. А пока я вас всех увезу.       С перва он подвозить Хенджина. Тот с радостью заходит домой и сразу же ложится на кровать, наплював на принцип: " не ложится в уличной одежде на одеяло". Ему требуется отдых. Завтра он обязательно позвонит Феликсу и все ему расскажет, но пока нужно найти в себе остатки силы, чтобы переодеться и лечь спать.       Сынмин заходит домой. Родители обеспокинно подходят к нему. Он тупит взгляд. — А где Тиен? — спрашивает отец. — Пап, ее больше нет... в смысле, я потерял ее. Прости, что так вышло. — Сынмин, что за чушь ты тут мелишь?! — Пап, это правда. Мы пошли гулять с другом, я выпил и... Мы ее потеряли. Он уходит к себе. Сейчас он ничего сделать не может.