Drug

      Сынмин просыпается в пять. Он надеется, что все это было сном, но головная боль, перегар и угрюмые лица родителей, смотрящие на него, говорили об обратном. Он заваривает кофе, стараясь лишний вдох не делать. Отец смотрит на него: — Что ты сейчас чувствуешь? Сынмин молчит пару минут, а после поворачивается к ним: — Вину, тревогу... Я правда виноват и признаю это. Простите. — Этим сейчас делу не поможешь. Она уже может быть мертва, а ты тут сидишь... — Я буду пытаться найти ее! Буду ходить в каждую точку города. Сделаю все, но она вернётся домой. Живая. — Мы поговорили с отцом вчера вечером, — мама вздыхает. — Возьми свои вещи и уходи из дома. Прямо сейчас. — Хорошо.       Сынмин не хочет спорить, он действитеально виновен во всей этой ситуации, поэтому сейчас неважно, что у него нет даже предположений куда идти, он просто собирает вещи и уходит. Родители даже не првожают его.       Сынмин выходит из дома и думает куда идти. Решает пока дойти до Минхо и, наверное, компенсировать вчерашний алкоголь. Он открывает дверь и идет вперед. Минхо вычесывает кошек. Рядом с ним большущие комки шерсти. Он говрит со своими питомцами. Заметив мельком посторонние телодвижения, он поднимает взгляд: — А это ты... Минхо смотрит как-то с укором, кажется, хотя, Сынмин поможет себя и накручивать, мотает головой и возвращается к занятию: — Что-то хочешь? — Ты все знаешь да? — Сынмин вздыхает. — Очень коротко, но да, — Минхо откладывает расчёску для кошек. — Так что ты хотел? — Извиниться, — Сынмин вытаскивает из кошелька пару купюр. — Надеюсь этого хватит. — Ты переезжаешь? — Родители выгнали... После того что произошло, они в полне имеют право. — И куда ты теперь? — Не знаю... Обзвоню парочку знакомых, друзей. Потом начну снимать квартиру. Пора жить взрослой жизнью, так сказать... — Можешь снять комнату у меня, — пожимает плечами Минхо. — Если будешь хотябы иногда прибираться, мыть посуду и немного помогать с моим приютом, то буду брать в двое меньше за счет, чем берут обычно. Сынмин думает пару минут. В принципе не плохое предложение. И до работы еще ближе. Минут двадцать пешком. Прибираться ему не сложно, с кошками поиграть тоже. Он кивает: — Хорошо. — Тогда занимайте любую свободную комнату на верху. Лестница в самом конце коридора, вот за той дверью.       Сынмин идет до конца коридора и открывет дверь. Там темно, но лестницу увидеть можно. В полне не плохо, однако, выкрутился хозяин дома. Сынмин бы не сразу понял, как подняться на второй этаж сам. Он поднимается. Второй этаж кажется светлее первого. Выбор у него тоже не большой. Две маленькие комнатки. Он выбирает ту, что кажется чуточку побольше. На то чтобы разложить вещи у него уходит не больше часа, так как вещей и нет особо. Немного одежды, пару ценных вещей и куча папок и тетрадей с работой. Он любит заниматься ей по вечерам, если делать нечего. Он хочет набрать Хенджина, но тот опережает его. Сынмин берет трубку: — Да, Хенджин? — Как ты? — В порядке. Правда, меня выгнали из дома, и я поселился у Минхо. — У Минхо?! Ты уверен?! Он бы никогда так просто не пустил какого-то левого человека к себе, — Хенджин кричит в трубку. — Я снимаю у него комнату. — А ну это все меняет, — Хенджин молчит немного. — Слушай... Можно мы с Ликсом приедем к тебе? — Да... Зачем? — Возможно, тут дело связанно с твоей сестрой. Хенджин отключается. Сынмин обдумывает пару минут все. Что за дело? О чем только что пытался рассказать Хенджин? Он мотает головой, спускаясь вниз. Минхо сидит на кухне: — Обустроился? — Да, — Сынмин садится на против. — Я сказать хотел, сейчас сюда Хенджин приедет. — Пусть приезжает, — Минхо делает глоток чего-то из кружки. Сынмин стучит по столу пальцами. На улице пошел дождь. Минхо ставит перед ним вторую кружку: — Там чай. Слушай, что такого произошло, что вчера ты напился? — Да ничего конкретного. Я же как офицером стал себе даже стаканчик неразрешал пропустить. А тут стресс уже зашкаливает. Еще и это дело с наркотиками повесили на нас троих... В смысле, в отделе нас не троя, но на все вызовы я выхожу только с двумя людьми, которым доверяю... Вот вчера и после одной понеслось... Но, видимо, это был мой послений раз... Надо же было так. — Эй, все в жизни могло произойти, — Минхо садится рядом с ним. — Не стоит так сильно винить себя... Да, ты виноват, но и не меньше всех тех людей, что были с тобой. —Даже ты? — Сынмин усмехается. — Даже я, — соглашается Минхо. — Я предложил выпить...       Двери приюта открываются. Хенджин сегодня слишком тихий. Он что-то говорит кому-то, наверное, Феликсу. Они оба проходят на кухню. Фелкис какой-то грустный, его лицо заплаканно. Сынмин сразу это подмечает. Хенджин его за плечи держит, что-то пытается сказать. — Что ж, это мой друг Феликс, — Хенджин кивает на парня, которого првиел. — А это Сынмин, ну вы знакомы, и Минхо. — Твой бывший? — Феликс резко разворачивается к нему лицом. — Мой друг детства, — вздыхает Хенджин. — Боже, забудь об этом, пожалуйста. — Подожои, ты привёл меня к своему бывшему?! — Сынмин встает со стула. — Это мой друг. Может у нас был что-то, но это ничего не меняет. Забудьте об этом факте. Мы друзья. Все... — Эй, Феликс, – Минхо смотрит на парня, — А где Джисон? Почему он не ходит на работу. Феликс опускает взгляд. — О вы знакомы? — Тот парень, что в послений раз принес его, был твой Минхо. — Значит вот как... — Хенджин садит Феликса рядом с Сынмином. — Короче, Минхо, можешь сейчас без своих шуточек? Дело весьма серьёзное. — Я сегодня пришел к Джисону... На свидание...

***

      Его завели в камеру. Фелкис смотрит на Джисона. Он явно стал хуже выглядеть, только его синяки под глазами чего стоят. Но даже сейчас он улыбается, машет рукой: — Привет, Ликс. Ты как? — Я-то в порядке.... Другой вопрсо как ты? Хан-и, можешь хотябы сейчас не врать? Не говорить, что у тебя все хорошо. — Ладно, — Джисон берет его руку в свою. — Я немного не высыпаюсь, хотел бы выйти на волю, но... — Джисон, но ведь ты не виноват, — Феликс смотрит в его глаза. — Ты ведь не был дилером. — Конечно, не был, но... Они так решили, — Джисон порывается что-то сказать, но тут же замолкает. — Но ты ведь даже не сопротивлялся. Ты даже не пытался рассказать им что-то... и не пытаешься, — Феликс закусывает губу. — Хенджин подружился с Сынмином. Он рассказал, что ты даже не взаимодействуешь с ним.... Не говоришь. Джисон молчит пару минут. Обдумывает что-то. Он смотрит на Феликса, что в ожидании рассматривает его. — Феликс, я плохой человек... Ужасный. Может я и заслуживаю все это? Не знаю. — Рассажи, Джисон. Я выслушаю и постараюсь понять. — Хорошо, — Джисон вздыхает. — Я никогда не хотел употреблять всю эту дрянь, да и сейчас не хочу... Я ненавижу ее, но мне приходится. Джисон уже не улыбается, берет две руки Феликса в свои, сжимает их. — В общем... Помнишь Аарона? — Да. Барабанщик, кажется, из твоей группы. — Да, — Джисон вздыхает. — Месяцев семь назад, он подошел после репетиции, сказал, что любит меня. Но я не мог ответить ему взаимностью. Он начал говорить о том, сколько всего может сделать. Я тогда послал его. Но потом весь вечер думал о его словах. И ведь действительно. Все кто ему отказывали или уходили через пару дней, получали вести о том, как кто-то, кто был им близок, умер, могли уволить с работы... И я боялся за... одного человека, которого люблю. Он заставлял принимать наркотики после концертов, заставлял делать вид, что люблю его, — Джисон вытирает проступившие слезы. — Пару раз, я не помню, но ему удавалось настолько меня накачать всем этим, что он мог воспользоваться моим... телом. Феликс чувствует, как на его руке хватка становится все крепче. Он садится рядом с Джисоном, обнимает его. — Понимаешь, почему я ужасный... Мной пользовались, Ликс, и неоднократно, меня заставляли все это принимать, терпеть... — Эй, ты не ужасен, — Феликс аккуратно гладит его по голове. — Ты жертва во всей этой ситуации. Ты пытался защитить того, кто тебе нравится... Он должен быть благодарен.

***

Сынмин смотрть на Феликса. Он хмуртся: — Что ж, дапустим это правда, так как сейчас я не могу поверить прсото словам... Прости. — Я понимаю, — кивает Феликс. — Но как это связанно с моей сестрой? — Сынмин смотрит на Феликса.

***

— Знаешь, Ликс, в первый раз я замкнулся на одной такой тусовке... Они всегда проходят в одном и том же доме... Второй там же. В послений, в надежде все забыть и ничего не чувствовать хотябы пару часов — тоже там. Я не хочу жить, понимая, что если откажусь, то завтра одного человека может не стать... Прсото потому что какой-то мальчишка со связями решил, что я должен быть только его. — А кто он? — Феликс решает узнать сейчас. — Что ж, во всяком случае терять мне уже нечего, — Джисон поднимает свой взгляд на Фелкиса. — Я люблю тебя, Ликс. Уже как почти год. Мне правда очень жаль, когда ты расстраиваился из-за всех тех случаев, когда забирал меня, когда я был в хлам. Правда жаль, Ликс. Я виноват. Прсоти. Феликс вытирает с его щек слезы. Он обниает его, аккуратно притрагиваясь к его щекам: — А я тебя люблю. Джисон отстраняется от него, смотря зареванными глазами в глаза Феликса. Тот улыбается: — Когда ты выйдешь, мы можем начать все заново. Оставить это твое прошлое с наркотиками. Согласен? Джисон целует его в губы, целует так как мечтали они оба долгое время. Джисон отстраняется, вытирает слезы: — Ты ведь знаешь, что самый лучший? Я рад, что однажды познакомился с тобой , Феликс. Рад, что ты все еще на моей стороне.        Сынмин смотрит на них: — Что за адрес? —Там где мы вчера ее и потеряли. — Это место довольно популярно в кругах людей, которые хотябы чуть выше среднего уровня жизни. Так что, вероятно вчера вы втроем вышли на верный адрес. Нужно будет еще все более подробно разузнать у Чана и Чанбина, — Феликс пытается остановить слезы, что вновь текут по его щекам. — Да, спасибо.       Минхо встает со своего место, делает что-то, гремя посудой, после ставит перед Фелкисом кружку. Феликс смотрит на него непонимающе. Тот вздыхает: — Не бойся, не отравлю. Это вода с сахаром. Помогает успокоиться. Ты сейчас здесь потоп устроишь свои слезами. Еще не перестовал реветь. — Спасибо, — Фелкис берет кружку в руки.       Они сидят пару минут в тишине. Минхо смотрит на Феликса, что постепенно перестает реветь и теперь прсото всхлипывет. Хенджину звонят. Тот быстро отвечает, странно улыбаясь, отходя: — Ян Чонин! Я уже думал, что ты не позвонишь. — Это все что тебя волнует?! — на том конце пытаются возмущаться шёпотом. Наверное, тихий час. — Что, черт возьми, вчера произошло?! Где Юна?! Где, черт возьми, записка?! Завтра едут из полиции, и не дай бог ее не будет... меня упекут. — Чонин, — Хенджин смотрит на котов. — Я могу дать тебе записку. А Юна... Я расскажу при встрече. Ладно? — Хорошо. Тогда, ты свободен сегодня в восемь? — Конечно. Буду ждать около торгового центра. — Хорошо.       Хенджин влетает на кухню, быстро находит листок и ручку и протягивает их Сынмину. Тот, оторвавшись от своих рассказов, в недоумении смотрит на него. Хенджин тыкает в листок: — Срочно пиши записку о том, что я забираю ребенка на вчерашнее число... — Хорошо, — Сынмин пару минут что-то пишет, а после протягивает Хенджину. — Ты встречаешься с воспитателем Юны сегодня? — Да. Мы с Чонином сегодня договорились встретится... Я должен принести записку. — Хорошо. Передай ему, что я очень сожалею. — Конечно, — Хенджин смотрит на время. — Я сейчас до дома.... Ликс, тебя проводить? — Нет, — Феликс прижимает к груди котёнка. — Я потом на такси доеду.       Минхо, что явно с перва не был рад присутствию Фелкиса, теперь сидит рядом, что-то выписывая на листочке и поглаживая котёнка в руках изредка. Фелкис даже против не был. Хенджин стоит пару минут, смотря на них: — Хорошо. Но если что звони, ладно? — Хорошо. Пока! Хенджин уходит, оставляя своих друзей одних.