Одно огромное недоразумение

      Он аккуратно поднёс изящную кружку к губам и выпил вкуснейший чай. В горле долгожданно потеплело. Инспектор с удовлетворением кивнул сам себе. В отеле, точнее, в этом корпусе людей было ненамного меньше, чем в предыдущем, и это значительно усложняло его работу. Тут и там сновали дети, разгорячённые тем, что снова окажутся на улице и смогут покопаться в снегу, а другие не отошли от полученных впечатлений и просили покататься ещё. Родители либо хохотали и смеялись вместе с ними, либо устало тащили истерившего ребёнка за собой в номер. Холостяки показательно затыкали уши, ругались с мамочками, принявшими всё на свой счёт. Другие как можно скорее пытались покинуть этот гомон и оказаться в прекрасной белоснежной сказке. Но это люди, приехавшие за активным отдыхом. Другие, намного более пассивные, как и Инспектор особо ничего не делали и наблюдали за происходящим со стороны. Маленькие перепалки, скандалы из-за пустяка очень веселили мужчину, и ему не приходилось всё делать самому, как обычно это происходит в Штабе. Правда, те уморительные времена, когда можно было незаметно сделать какую-нибудь пакость Шефу или Профессору, давно прошли. А вот их обиды остались, даже при оправдании неисправной системой. Зато сейчас здесь так интересно! Нет необходимости подначивать кого-то на что-то. Справа, возле лестницы, рыжая леди в больших очках жестикулирует и ярко выражает свои эмоции ультразвуком, из-за которого, возможно, скоро лопнут стёкла. Может быть, её толстые линзы тоже. Джон не завидует парню, который нечаянно наступил ей на ногу. Инспектор продолжает пить свой чай и одним глазом следить за спектаклями, не забывая про свою цель.       Люди часто поражают его, забывшего, что можно что-то чувствовать. На заданиях, таких как это, очень и очень легко расслабиться, и если бы не бесконечное вынужденное напряжение, пришлось плохо.       В детстве и юношестве Джон до жути был рассеянным, и только благодаря Куимби удалось уменьшить это качество до полного отсутствия. Правда, на место пришло кое-что другое и нанесло гораздо больший ущерб, чем побитые чашки и заляпанные кофе документы. В первые месяцы работы он испортил половину всех приказов и ордеров на арест, но вычеты и выговоры никак не помогли. Насмешек не видел в упор, и даже не понимал, почему на него так странно смотрят, а Шефа уговаривают перевести какого-то недотёпу в другой участок.       Теперь понятно, почему на вопросы про «бедолагу» он не отвечал.       Инспектор усмехается и вспоминает, сколько неприятностей наворотил, и Куимби разбирался с каждой без упрёка. Поистине замечательный руководитель… А из Джона не очень адекватный подчинённый, к сожалению.       Как и продолжающиеся разборки на заднем плане. Весьма раздражающий и неподходящий фон для ностальгии. Гаджет вздыхает, смотрит в окно: снег не перестаёт идти, радуя некой новогодней суетой. Всё ещё висят золотые гирлянды, но он уверен, что это часть базовых декораций и неотъемлемый элемент. Но увы. Рождество было четыре месяца назад, а то и больше.       Непонятно, как здесь регулируется климат. Ещё один вопрос к данному заведению. Начинаешь разбираться — становится не по себе от недочётов и логических провалов, неплохо замаскированных. И так всегда. Ни одного места без подвоха!       Изнанку очень трудно прощупать, потому что Джон даже не уверен, где стоит искать… Ох, а чай то закончился! Пора заводить ежедневник и записывать всякие мелочи, ведь всё невозможно сохранить в голове. Он про книжку забывает, сразу же после одной записи, но мириться с этой напастью нельзя: купит десять штук и раскидает по всему дому, чтобы наверняка.       Главное, чтобы Брейн согласился и не стремился тихо от них избавиться.       Всякая вещь, по глупости не убранная, летела в мусорное ведро, и исчезала из него так же быстро, как в сумке Кайлы пропадали бутылки шикарного шампанского. У них так много общего… Даже завидно. У Джона схожим образом работает только желудок, да и то, с перебоями.       Мужчина поправил пиджак и с грустью посмотрел на недоеденные крекеры. Жаль, что времени мало: если бы Дата была гораздо спокойнее и не имела привычки параноить, выделить пару минут на нормальное окончание трапезы пошло на пользу ей самой: отсрочить неизбежное. Все знают, чем заканчиваются прятки, даже если ищут киборга.       Он находит первым.       С новыми приспособлениями в два раза легче добиться желаемого результата, за что Джон благодарен Роберту.       Он ищет, ждёт и разведывает обстановку, а женщина будто исчезла.       Кажется, её вовсе нигде и не было. Сколько бы времени не прошло. До сегодняшнего дня Дата часто мелькала мимо зоркого глаза мужчины: приветливо улыбалась бармену, заказывая коктейлей больше, чем могла выпить, болтала с мадемуазель на ресепшне, такой же серьёзной на вид блондинкой с каре.       Это странно.       Неужели засекли? Тогда, скорее всего, была бы организована слежка.       Но ничего подозрительного (кроме отсутствия бывшей подруги) не происходило.       Весь вид инспектора, спокойного и безмятежного, не вызывал сомнений ни у кого из отдыхающих: приятный мужчина, опрятный и любезно подсказывающий время, к которому можно подсесть и поговорить о том или другом…       Иногда только на таких заданиях вспоминаешь, что ты тоже человек. Джон успел познакомиться со многими за небольшой срок, но он, к сожалению, не был уверен, почему так получилось. Желание со всем разобраться, или расслабиться и отвлечься. Всё в одном, скорее всего. Это место действительно избавляет от тревог.       Инспектор, несмотря на это, забыть про причину, по которой здесь находится, не может. Хотя очень хочется.       — Аукцион? — мужчина в недоумении читает документ. — Почему они выбрали это место? Риски огромны…       — Я без понятия, Гаджет. Тебе придётся оборвать его до того, как будет озвучена последняя ставка на основной, точнее говоря, «секретный» товар. Личность, которая всё это устраивает, имела счастье пересекаться со мной. Шутки с ним плохи, — Куимби монотонно рассказывает дальше, но Джон не вслушивается.       Не поймёт — проверит запись.       Сейчас беспокоит только одно: странная строчка, которую разведчики смогли доставить с куском повреждённого плана.       «В случае неудовлетворительного результата или досрочного/срыва/отмены сделки включить АЕ030.»       — Я могу забрать?...       — Если хочешь. Это копия, но я надеюсь что она не попадёт не в те руки.       Инспектор задумчиво сложил лист вчетверо и ещё раз неуверенно глянул на Шефа. Знаки Джон распознаёт сразу. Ни к чему хорошему они до сих пор не приводили.       (Всё очень плохо.)       Вновь прокрутив воспоминание в своей голове, мужчина нахмурился. Его не могло оставить в покое всего лишь одно слово.       Джон неудачно поставил пустую кружку на край стола, но не обратил на это внимание. Он пытался сосредоточиться: что же это может значить? Коды часто использовались как в Управлении, так и в Вакууме, но такие короткие… Это может быть устройство, простой прибор, как например кофейный автомат в холле. Но не то. Штаб, как и Инспектор, любит давать заданиям названия по одной букве латинского алфавита, а рядом с ней смайлик из обыкновенных символов. Определённой системы обозначений не было, чтобы в один момент всё не расшифровали. Профессор с особым удовольствием придумывал новые «эмоции», над которыми хихикал весь отдел, а Куимби из-за стыда прикрывал глаза рукой. Однако переделывать не заставлял.       Должно же быть что-то хорошее, верно? На самом деле это забавно, а не хорошо: перед тем, как создать новое эмоджи, Стильштейн Зовёт Гаджета и они вместе перечитывают самые идиотские сборники анекдотов, которые только смогли найти. Нередко и сам Джон вспоминает дебильные, пошлые некультурные шуточки из-за которых потом Роберт от смеха катается по полу. Никто, кроме Профессора, юмор Гаджета не понимает и не одобряет.       А жаль… При должной поддержке Джон (наверное) смог бы стать известным комиком. Стендап довольно популярное шоу, которое на выходных он никогда не пропускает, а вот Брейн наоборот: терпеть не может. Каждый раз покупает новые беруши и уходит в другую комнату. Где здесь найти поддержку? Про Пенни ничего сказать нельзя, потому что они видятся только на работе. Да и уверенность в том, что племянница не смотрит даже новости, крепнет всё сильнее. От матери она мало что взяла…       Джон, почувствовав, что спина немного подзатекла, выпрямился, и задел чашку.       До момента, когда все неминуемо обратили на громкий звук своё внимание, мужчина успел наклониться и перехватить посуду, не используя выдвижные механизмы.       С долей испуга инспектор осмотрелся, но вроде никого не интересовала его маленькая оплошность. Он облегчённо выдохнул. Собственные странности остались незамеченными, деньги и совесть сохранены. Штраф за порчу имущества — мелочная дурость.       Внезапно, мимо прошла знакомая фигура.       Гаджет похвалил себя ещё раз: вовремя пригнулся и не спугнул объект.       Дата, почти как птичка, летела к раздевалке. Схватив свою куртку, женщина жестом подозвала к себе второго администратора, что-то ему сказала и исчезла.       Как будто испарилась. Мужчина выпрямился и протёр глаза.       Что?       Никому вокруг до этого, кажется, дела не было. Неизвестная, обыкновенная женщина появилась в поле зрения на несколько секунд, а на обратном пути не появилась снова. Всё.       А может её здесь и не было?       Нужно переговорить с этим мальчишкой. Он должен что-то знать. Будет странно, если окажется, что он сейчас не отвлекался и про Дату ничего не знает.       Инспектор, поправив ворот рубашки, встал из-за стола и оставив счёт под благополучно спасённой чашкой, почти забыл про чаевые. Он всегда оставляет щедрые суммы официантам. В общепите чаще всего встречаются студенты, пытающиеся накопить на что-то, съехать от родителей. По себе знает — неблагодарная работёнка. Проходя мимо чужих столиков, половина из которых уже успела опустеть, Джон понимает, что завсегдатаев тоже не видно.       Ещё одна странность. Исчезновение Детектива можно сравнить с моментальным перемещением. Почему-то о телепорте он сразу не подумал. Разнервничался? А тут ещё и это. Похищения? Массовые?              Аттракционы, на которые эти люди обожают ходить, откроются только через полчаса. Они должны сидеть здесь или у бара, готовясь к веселью и набираясь сил перед длительными прогулками.       Утро началось очень нехорошо. А ведь сейчас нет и десяти… С другой стороны, всё не может идти гладко.       Чем ближе ресепшн, тем сильнее он сомневается в своём решении.       Как же спросить? Что придумать?       Стенд с обворожительной горничной в сетчатых колготках, на красных лабутенах и с чепчиком, еле закреплённым в несобранных волосах быстро вдохновил Джона.       Импровизация — дело техники.       Сделав самое застенчивое выражение на своём лице, мужчина, оказавшись у стойки, кашлянул, заставляя молодого, немного рассеянного человека развернуться к себе.       — Извините, можно задать вопрос?.. Он не совсем относится к вашей работе, — Джон начал очень осторожно.       — Да? Думаю, д-да, — сотрудник четырёхзвёздочного отеля нервно сглотнул. Бедный.       — Женщина, которая просила вас подойти несколько… Не так давно вы говорили с одной прекрасной женщиной, и мне бы хотелось узнать, как с ней можно встретиться? Она — единственная, — Гаджет замедлился, прекратив тарахтеть, перейдя на печальный шёпот, — кто задел меня после смерти жены… Я умоляю вас!       Мужчина сложил руки в районе сердца, и налёг на деревянную панель.       Его глаза сверкали от непролитых слёз.       Помощник менеджера знатно подахуел растерялся ещё больше:       — Я не…       — Не волнуйтесь! Она не узнает, что я разговаривал с вами! Даю честное слово!       — Послушайте…       — Вы поможете мне?       Инспектор почти заглядывает ему в душу, сокращая дистанцию. Парень пятится назад, стараясь не смотреть в глаза (чокнутому) влюблённому постояльцу.       — Успокойтесь! — ему пришлось рявкнуть.       Мужчина правдоподобно вздрогнул.       — Про какую женщину вы говорите? Я со многими сегодня общался, — администратор замучено пропыхтел, — и умерьте свой пыл, если хотите ей понравиться, или хотя бы вызвать желание заговорить с вами!       Позже он добавил:       — И уменьшите напор! То есть прекратите витать в облаках! И слова сказать не дали!       Инспектор охнул и встал ровно.       — Что ж, хочу извиниться за своё поведение.       А он не так плох, как Гаджет думал изначально. Давно, когда инспектор только заселялся, этот паренёк был очень тихим и постоянно что-то ронял, а потом получал за испорченные вещи и плохое впечатление гостей. То кружка упадёт, он потянется за ней, а в итоге опрокинет весь поднос, который один из официантов попросил подать… Не всё потеряно оказывается. С людьми разговаривать умеет.       — Так кого вы имели в виду?       — Блондинку. У неё большие… Я не уверен какого цвета глаза и красивый нос. Три родинки на левой руке. Одета в какую-то облегающую кофту с длинными рукавами. Ах, ещё джинсовку постоянно носит, штаны того же цвета, фасон… Возможно, клёш? Не разбираюсь в этом.       Молодой человек задумчиво приложил руку к подбородку. Вскоре после недолгих раздумий на его лице промелькнуло озарение.       — Она была в очках?       — Да!       Плохо, если нет: у Даты минус пять. За время работы в П.С.И.Х.е и Вакууме она могла сделать операцию или просто улучшить зрение. Если Джон ошибся…       Будет очень неловко. И проблематично выловить её снова.       — Обо мне — ни слова. Её номер на четвёртом этаже. Четыреста пятьдесят девятый.       Мужчина благодарно улыбнулся:       — Конечно, спасибо! — на самом деле что-то тут не так.       Он отходит и напоследок ещё раз оглядывается.       Паренёк качает головой и берёт трубку только что зазвонившего общего телефона.       Отлично.       Репутация немного пострадала, но зато можно просить прощения у несуществующей страдалицы. Пришлось впутать женщину, с которой он не только никогда не состоял в отношениях, а ещё и не виделся. Ничего не поделаешь.       Инспектор направился к раздевалке, в ней люди чаще всего оставляли костюмы для активного отдыха. Она удобная, и в номере держать их смысла нет. Больших шкафов тут почему-то не наблюдалось, но он не жаловался и по-настоящему об этом не задумывался. Мало ли что взбрело в голову шальному дизайнеру? Или у хозяина отеля фобия больших, широких, глубоких шкафов? Не самые лучшие воспоминания после просмотра Нарнии? Или в детстве в качестве наказания его заперли в одном из них?       Вариантов много. Правда к сожалению раскрыта не будет. Джон похихикал над своими шуточками и уже потянулся за ключом-карточкой, способной открыть узкую дверцу и позволить ему забрать свои вещи.       Почти такая же, как в Штабе, карточка не отличалась ни качеством, ни особыми свойствами. Обычная гладкая пластинка, сделанная из пластика, маленький встроенный чип почти незаметен.       Но она Гаджету не нравилась. Что-то в ней было не так. Схожие подозрения добавились и к пацану за стойкой.       Слишком быстро сдал Детектива.       Такие выдаются каждому, кто заселяется в отель. Специальный автомат, похожий на тот, который стоит у них в первом корпусе и отмечает людей, пришедших сегодня на работу. Удобно и полезно: не нужно лично отчитываться и бегать по тысячам ступенек на постоянной основе в восемь утра. Выдаёт всё быстро и чётко. Если бы его брат был жив, то всё равно ходил бы прямиком в кабинет к начальству. Он не очень любил людей, особенно долгие разговоры, но воспитан консервативно и считал что социум необходим.       Джон придерживается такого же мнения. Гаджет чаще всего с теплотой вспоминает ворчание старшего: «…потому что это, потому что то…» Рафаэль дискуссировал сам с собой нередко, и нередко его никто не мог понять.       Инспектор печально вздыхает, накидывая на себя тёплую серую куртку. Застегнув молнию под горло и вернув себе позитивный настрой, мужчина улыбнулся. Пора выйти и погулять! Аппетит сам себя не нагонит.       Вот только куда пойти? Неизвестно. А, разберётся по пути. О! Точно! Говорят, здесь очень хорошая канатная дорога. После того, как Джон наконец-то оказался на улице, он понял, почему именно здесь преступники проворачивают гадкие делишки.       Физическое и ментальное состояние Гаджета значительно улучшилось за время его пребывания в этом месте: вокруг спокойно ходят туристы, на специальных площадках играют и отдыхают дети, а где-то там, вдалеке рассекают на лыжах и сноубордах. Везде снег и леса, зеленеющие среди редкой серости гор и постоянной белизны.       Хотел бы он видеть такую же прекрасную картину в Метро-Сити.       И он обязательно увидит.       Не сейчас. Позже.       Уже делает всё, что может.              *       Дерут здесь знатно. Джон уверенно подтвердит, если спросят: до нитки.       Зато в кабинке очень удобные и мягкие сиденья. Но они не могут стоить тридцать евро! И за что он отдал свои деньги? Покататься можно на гаджет-мобиле в любой момент! Инспектор недовольно фыркнул и уставился в идеальное, кристально-чистое окно. Либо протирают каждый день, либо все очень хорошо воспитаны. Ни одного отпечатка или пылинки.       За такие здесь не то, что каждый уголок вылизывать должны, а!...       Он до сих пор расстроен. Обед в ресторане стоит меньше, чем будка, катающая тебя по воздуху!       — Придётся ходить пешком, — невесёлые мысли вслух.       Без Брейна совсем скучно. Будь он здесь, шли бы по обыкновенному маршруту и ругались на цены вместе.       «Нужно им позвонить. Пенни наверняка волнуется.»       Оперевшись на подлокотник, инспектор оценивающе взглянул на человека, по чистой случайности севшего с ним в одну кабинку. Ну, не то чтобы по чистой. Чем больше компания, тем меньше платишь. И так получилось, что у соседа, совсем юного… Э, Джон не уверен, девушка это или парень. Слишком много пирсинга и платиновые, почти белые короткие, по уши волосы. У него, грубо говоря, не хватило десяти франков. Гаджет любезно решил помочь и теперь они здесь. Вдвоём.       Не то чтобы киборгу неприятно… Просто тишина и еле слышный шум, исходящий из телефона подростка… Ладно, человек его откровенно нервировал.       — Кхм, — он неловко кашлянул в кулак.       — А?       Андрогинная внешность очень интересна. Но она не позволяет понять кто перед тобой сидит.       — Первый раз здесь?       — Да. Ой, то есть не совсем: на канатной дороге раньше бывать не доводилось. А так я работаю инструктором, — собеседник отложил смартфон и посмотрел на инспектора.       — Тяжело?       — Нет. Когда начинается сезон, сложновато, да, но не сильно. А вы как давно здесь?       Какой любопытный. Джону нравится непринуждённость, излучаемая «инструктором». Используя свой опыт, он может сказать, что перед ним со стопроцентной вероятностью сидит омега.       Мужчина дружелюбно улыбается:       — Ох, я обыкновенный турист. Неделю назад впервые оказался в подобном месте.       — Здесь очень приятная местность, поэтому множество людей едет именно к нам, — он(а?) повернул голову и с мечтательным вздохом поглядела на заросли.       Нет, так не годится.       — А как я могу к вам обращаться? — Гаджет с похожим интересом уставился в окно, — бейджик не с вами, верно?       — Нет, он со мной, просто я его не закрепил. Постоянно теряю, поэтому приходится доставать когда непосредственно работаю. Меня зовут Марк. Фамилию могу назвать, только если вы хотите пожаловаться.       Он удивлённо вскинул брови:       — Для чего это делается?       — Составляем протокол, обращаемся к мини-штабу и идут разбирательства. Во многих случаях конфликт заканчивается быстро: по административному закону денежная компенсация полагается двум сторонам.       — Как необычно. И много таких случаев?       — С тех пор, как кто-то из элиты выкупил десятый и одиннадцатый этаж.       А это ещё интереснее. Мужчина поблагодарил свою мать за болтливость и умение появляться там, где нужно, и за то, что полностью перенял эти черты.       — Элита?       Не устояв перед озадаченным лицом отдыхающего, Марк продолжил:       — Ну, это такие м-м-м, — он задумчиво почесал затылок, — граждане, у которых есть собственные люксовые номера, и кроме них эти комнаты никем не посещаются.       Можно сказать, что они навсегда забронированы. Там убираются каждую неделю, но это не оплачивается, пока не приезжает хозяин и лично не контролирует происходящее.              Лицо Гаджета из озадаченного превратилось в ошеломлённое, и парень смутился.       Неужели об этом никто не знает?..       — Не слышал о подобном, — Джон недоумевающе прошептал, — и давно такие порядки?       — Нет. Последние года два номера часто переходят от одного владельца к другому из-за того, что пустуют. Только на десятом. Одиннадцатый вроде как вообще не используется, и кроме мусора там ничего нет.       — Не считаешь, что это неправильно?       — Не знаю. Ни у кого из обычных приезжих нет таких баснословных сумм: люкс слишком завышен, хоть и оправдывает себя качеством.       Он пожал плечами.       Он не знает.       Зато знает Инспектор, и понимает, что так быть не должно. Это тревожные звоночки, которые были проигнорированы, и в скором времени за это расплатятся невиновные.       Джон знает что происходит.       И он боится, что ничем не сможет помочь.       Конечно же обо всём Гаджет слышал.       Он видел, наблюдал за подобными схемами.       Чем раньше отморозки готовят себе место, тем крупнее их гонорар. Чем больше получат, тем быстрее найдут себе новое гнездо.       Два года слишком значимое и говорящее число. У него была возможность приехать именно сюда, но море намного заманчивее и привлекательнее. Тепло, ярко, живо. Здесь же молчаливый холод, который угнетал в Метро-Сити.       Боже.       На ошибках учатся, но кажется, что в его ситуации это не работает. И никогда не будет.       Если то, что написано в паршивом листе — правда… Строить машину времени поздно, но он попытается.       — В чём-то вы правы…       — Да и к тому же, — парень пропустил слова киборга мимо ушей, — скоро все богачи приедут торговаться за какую-то странную вещь.       Странную вещь?       В голове щёлкнуло. Если тот код и есть устройство? То, ради чего аукцион и был организован? Откуда об этом знает такой как Марк? Разве сплетни между персоналом стали настолько громкими? Бардак.       Как только миссия завершится, Инспектор отправит письмо нужному человеку.       — Торговаться?       — Официально. Заявили половину месяца назад и сказали готовиться к приёму гостей: всё на высоте, никак иначе. Меня, правда, это не коснётся. Я учу ездить на лыжах, слежу за порядком на площадке. Родители детей по «командировкам» не таскают, значит с важными шишками не встречусь.       Гаджет хмыкнул, представив как инструктор прошёл мимо еловых шишек на ножках.       Марк озадаченно похлопал глазами, но ничего не сказал.       — Но ведь у вас обыкновенный курорт для среднего класса.       — Все удивились. Спорить не будут.       — Понятно.       — А вы?..       — Работаю всегда по-разному. Раньше сидел в полицейском участке. От инспектора до лейтенанта. Когда уволился открыл цветочную лавку.       На этот раз Джон не собирался блефовать. Не подумал.       — Ого… Опасная деятельность. Любите цветы?       — Растения. Очень. После одного случая… Кроме них ухаживать и заботиться мне не за кем.       Марк грустно, почти понимающе кивнул.       — Все мои попытки заняться садоводством закончились очень плохо.       — Например?       — Я спалил подоконник, половину дома и почти весь отцовский гараж.       Джон расхохотался, да так, что прочный, мягкий материал заскрипел под мужчиной.       Юноша, не устояв перед заразой, быстро присоединился к новому знакомому.       Теперь они смеялись вместе потому что у Инспектора что-то защемило, а Марк просто не мог остановиться.       — Извини, — Джон прохрипел, не в силах говорить нормально, — просто… Моя племянница сделала тоже самое, но… Пока варила суп…       Он окончательно осип и согнулся пополам, прижимаясь к тому же подлокотнику.       — Ха-ха-ха… Я так больше не могу, — парень показательно сполз с сиденья на пол, — сейчас лопну…       — У неё как раз лопнула крышка… От кастрюли…       — Что?! Как так?       — Я не знаю, просто взяла… И лопнула… Батюшки, я присоединюсь к вам совсем скоро…       — Н-ну, зато безболезненная, хорошая кончина…       — Дружище, ты снова прав…       Господи, давно ему не было так смешно! Как будто резко прорвало плотину: даже неудобно перед мальчиком. У него наверняка скрутило живот.       Инспектор попросил себя успокоиться: задержать дыхание, подумать о чём-то серьёзном или страшном. Но на ум приходила только целиком измазанная в соусе и бульоне Пенни, взъерошенный Брейн и бардак на кухне. Не помог даже Шеф и его печальные глаза.       Это намного труднее, чем он думал.       Так.       Вдох. Выдох. Технике, вроде этой, обучают на первых месяцах обучения в колледжах и высших учебных заведениях. Главное дышать.       Вдох. Выдох.       Задерживаешь: один, два, три.       Вдох. Выдох.       Выдох. Задерживаешь. Вдох.       Выдох. Задерживаешь. Вдох.       Выдыхаешь. Спокойно. С этим можно справиться, с этим можно совладать: перемкнуло провода. Может быть, заела мелкая шестерёнка. Довести человека до внутреннего кровотечения одним смехом нельзя. Это невозможно, не нужно брать в расчёт. Всё нормально.       Современное оборудование тоже подходит. Это нормально.       Всё в порядке. Просто спокойствие.       Вдох.       Выдох.       «Возьми себя в руки.»       Джон заставил себя сесть. Горло неприятно саднило, но прохладная спинка, на которую он налёг, немного облегчило состояние. Инспектор положил руки на колени и с трудом расслабил мышцы. Тяжело сглотнув, киборг вспомнил, что неплохо было бы извиниться. Не ребёнок.       — Мне жаль…       Марк поспешно вскочил с пола и уверенно показал «пальцы вверх»:       — Всё окей, не волнуйтесь!       Он шлёпнулся рядом с мужчиной, немного прокашлялся:       — Вам не больно? Странный вопрос, но…       — Нет, спасибо за неравнодушие. Просто спину маленько защемило.       — Проблемы с позвоночником?       — Нет. Да, возраст такой.       — Точно? Нам ехать ещё около… Минут сорок?       — Не беспокойся, — Гаджет положил ладонь ему на плечо.       Проблемы с жизнью, к сожалению. И правда: в годах мужчины уже неизлечимы.       — Хорошо, не буду, — он фыркнул.       От Марка вкусно пахнет каким-то сладковатым одеколоном. Киборг заметил несколько татуировок на шее инструктора и осмелился спросить:       — Подростковый максимализм, или что-то осознанное и особенное?       Только когда они оказались рядом друг с другом, мужчина понял, что человек этот напоминает жену Рафа.       У него такие же бледные, почти незаметные, короткие ресницы. Схожие, но не полностью, черты носа и губ.       Гаджет с трудом признал, что именно это послужило возникновению желания заплатить за незнакомца.       Он всё ещё ищет их.       Печально.       — Всё вместе. Но на самом деле укус. Бойцовская порода и шрам от собачьих зубов.       Лицо Инспектора снова изменилось, на время свои проблемы подвинулись.       — Суд?..       — Ничего не было. Потом её или его пристрелили. Животное болело бешенством.       — Есть что-то, что сможет шокировать меня сильнее?       — У меня ещё имеется СДВГ. Но не думаю, что его можно заметить прямо сейчас.       — А я на одном расследовании потерял две ноги, теперь стоят протезы, — для того, чтобы Марк не усомнился в его честности, Джон приподнял штанину на левой ноге.       — Вы не расстроитесь, если я скажу, что это даже лучше, чем мясо с костью?       — Нет.       — Тогда это очень круто!       Железный стержень, имитирующий настоящую ногу, установлен Стильштейном. Идея принадлежала Пенни. Она спроектировала, всё рассмотрела и заказала деталь у одного известного в узких кругах мастера. Решение купить такую же для второй ноги пришло и утвердилось после потери родных рук. Их тоже создавал мистер Маффи.       Иногда Джон называет себя потерянным близнецом Ирвинга, и шутит о том, что придёт время и он захватит весь мир.       У них двоих практически клешни на правой руке. Странное совпадение, правда? А ещё это не самое глупое, над чем можно посмеяться, и поэтому, пока инспектор окончательно не пробил дно, приходится возвращать голову на своё место самому.       У всего есть граница дозволенного.       Вакуум старательно стирает её, открыто уничтожая.       Единственное, что может отрезвить Гаджета — суровая реальность, продолжающая раздавать пощёчины за прошлые промахи.       — Спасибо. С руками та же история.       — Быстро привыкли?       — Относительно. Намного быстрее, чем к отсутствию некоторых людей в своей жизни, — нарочито драматично произнёс Инспектор.       — Переезд?       — Смерть. Буду честен.       На этот раз ответа не было долго. Марк, видимо, подбирал слова.       — У вас интересная жизнь.       — Ха-ха, это не одна сотая её часть. Спорю, про мои приключения можно снять тысячу фильмов, причём документальных!       — А знаете, я вам верю!       — Давай на ты? Ох, забыл представиться: меня зовут Джон.       — Приятно познакомиться, сэр.       Перед глазами промелькнул генерал. Странно, очень странно.       — Забыл спросить, давно ты тут? Или я уже задавал этот вопрос?..       — Нет, всё хорошо. Я на стажировке около месяца. Влился в коллектив удивительно быстро, про всё узнал.       — Вот оно как.       Всего месяц? Слишком неестественно, но ладно.       — А сколько вашей племяннице лет, если не секрет?       Почему бы и нет?       — Двадцать три года. На меня она совсем не похожа. Очень умная, а я могу похвастаться только удачей. Представляешь, ключи от машины уронил на канализационный люк, который… А, сток! Упали ровно, точно так, чтобы можно было поднять и не столкнуть в воду! В общем, множество примеров. Могу рассказать все.       — Ха-ха, все это очень много.       — Возможно. А ты живёшь тут?       — Да. К сожалению. Город далековато, чтобы каждый вечер гонять туда и обратно.       — Есть права?       — Пока что нет, но я прохожу обучение.       Джон вспомнил, как сам сдавал экзамен. Мда. Не самый лучший эпизод в его жизни.       — Там такие красивые преподаватели, — Марк многозначительно хмыкнул.       Ого! Он не перестаёт очаровывать!       — Насколько? — мужчина шутливо пихнул парня в бок, а потом закинул ногу на ногу. — Я много знаю о делах любовных.       — Они не совсем любовные.       Инструктор немного засмущался.       — Но симпатия только из-за внешности. Даже не хочу узнавать человека.       — Не стремишься к отношениям?       — Да. Совсем не до них. Знаешь, когда видишь в магазине очень красивую и вкусную конфету, представляешь, как будешь её есть, но не покупаешь, потому что безразличен к сладкому и не голоден от слова совсем.       — А вкусная она только по словам других людей. Знаю. У меня тоже было такое.       — Это хорошо? Наверное?       Необходимо прямо сейчас поделиться переживаниями и закрепить легенду о мёртвой супруге. Отличный подходящий момент.       Возможно, Марк встречал Дату и сможет что-то о ней рассказать.       Одного лишь номера недостаточно, нужно втереться к ней в доверие. Сделать невозможное иногда проще, чем кажется.       — Как сказать… После кончины Мереди ничего, кроме таких ощущений, у меня нет.       — Долгий брак?       — Пятнадцать лет.       — Своего отца я тоже лишился в пятнадцать лет. Не волнуйтесь, в конце концов время лечит.       Разве не Джон должен говорить это? Очень мило со стороны молодёжи. Даже слишком.       — Кажется, это моя фраза… Скоро под полтинник.       — Для пятидесяти вы, то есть ты, выглядишь сногсшибательно.       Марк ободряюще приподнял уголки губ.       Инспектор улыбнулся в ответ.       — Считаешь, у меня есть шанс?       — Какой?       — Сегодня я встретил невероятно красивую женщину.       — Понял. Хм, — он изобразил тяжёлые раздумья, — а она сильно младше тебя? Приблизительно.       — Максимум — лет десять разницы, не больше.       — Характер?       — Увидел, но не заговорил.       — Девушки прекрасны, но меня больше привлекают парни. Не могу дать совет: если вы из одного поколения, возможно поладите.       Вот как получилось. Расспрашивать его бесполезно. Даже встретившись с ней, Марк не запомнит ни лица, ни странностей, проявленных Детективом.       Жалко. Результата нет.       — Куда я могу подойти, чтобы научиться кататься на доске?       Весьма неожиданный вопрос, но инспектору слишком комфортно с этим молодым человеком. Он совместит приятное с полезным: и отдохнёт, и выполнит задание.       — Пятый сектор от магазина с сувенирами, налево, а потом прямо. Там сегодня Мёрфи, моя подруга. Она разбирается в этом лучше, чем я, да и работает со всеми группами. Мне больше нравится взаимодействовать с детьми.       — Любишь их?       — Нет. Кричат постоянно, но с ними интереснее.       Непривычно слышать подобное.       — А я похож на мальчика?       Марк с недоумением посмотрел на Инспектора. Джон ему таинственно подмигнул: дошло быстро. Парень расплылся в хитрой гримасе:       — Конечно. Буду ждать тебя, малыш Джон.       *       Что он имеет? По факту ничего полезного.       А если подумать?       Всё так же. Представить, что ничего не понимаешь, а информации для формирования логических цепочек, даже самых простых, нет. Позже, когда отчаяние и страх за не успевшую провалиться миссию заседает под горлом и не даёт дышать, мозг судорожно, в спешке ищет способ решить проблему.       И он решает. Сам, без подсказок и посторонней помощи. Ответ и новые вопросы открывают дверь в возможность осуществить задуманное, опередить давнего врага и его практически непобедимых союзников.       Гаджет сжимает кулаки, пряча их в широких карманах стильного пальто. Он перебирает в своей голове тысячи вариантов развития событий, стремительно приближаясь к главному зданию отеля.       После того как он благополучно вместе с Марком прокатился один раз, парень, сославшись на дела, ушёл, Гаджет времени зря не терял. Прошёлся по магазинчикам, удивился, посмотрев на товары; оценил прочность лестницы, удобство новых, аккуратных скамеек в некоторых местах, сравнил со старыми, посчитал, что различий между ними никаких. Порадовался хорошей, но пасмурной погоде со своей красотой, и, наконец, впервые попробовал фастфуд. В одном из самых обыкновенных ларьков продают наивкуснейшую картошку фри.       Инспектор — везде и всегда инспектор. Проверил, оценил, запомнил.       Пришёл, увидел, закурил: жаль, давно не брал в руки табак, даже самый паршивый. Взяв хороший пример с Пенни, он избавился от почти всех своих вредных привычек.       Но вот племянница долго не продержалась и завела кучу похожих и в разы хуже предыдущих: уйдёт в запой, обкурится, а потом снова работает на износ. В некоторых случаях Джон благодарен противникам Пенни: они отправляют её под присмотр сотрудников лучшего стационара города.       Она мотает на ус всё что может и что нет, превосходя его во многих аспектах.       Но сама этого не понимает и гонится за невидимой, пустой, изматывающей до потери сознания целью.       Когда-то давно, уже не вспомнить, Гаджет был таким же.       Он знает что это проходит, и его Звёздочка, самое яркое Солнце сможет выжечь из своей жизни весь мусор. Пенни может, умеет многое, и это не препятствие для человека вроде неё.       Джон уверен. А если что-то пойдёт не так, он всегда рядом.       Поучительные подзатыльники никто не отменял. Он никогда не думал о том, что сможет хоть как-то навредить Пенни.       Оказалось иначе.       Из-за него девушка находилась в эпицентре сложнейших задач и рисковала жизнью.       И если тогда он не понимал всей серьёзности последствий, того, что губит ребёнка, уничтожает собственными эгоистичными желаниями чью-то жизнь…       Сейчас он понимает, что мог ограничить её.       Оградить от всего ужаса.       Мог контролировать, но никогда не пользовался этой возможностью.       Сейчас Джон не имеет никакого права как-либо влиять на решения Пенни. Ей давно не девять лет.       (К счастью. На самом деле он никогда не хотел иметь детей.)       И Кло перестал поощрять месть за детские обиды, усложнив жизнь до невозможного: бывшей инфантильности, легкомысленности не стало.       Теперь приходится изворачиваться и искать лазейки для мирного, спокойного существования. Гаджет обезопасил себя очень давно. А другие? Получилось ли у них?       Он не знает и статистика говорит сама за себя.       Уехавших в разы, десятки раз больше, чем оставшихся.       Инспектор жалеет, что Пенни не сбежала.       Это целиком его вина. Если бы её родители были живы… Возможно они смогли бы отговорить дочь от участия в невидимой войне. Рафаэль привил любовь и интерес к науке, раскрыл несколько талантов очаровательной племяшки Джона в раннем детстве, почти подарив ей билет в светлое будущее.       А потом он ушёл вместе со своей женой, оставив напоследок недоказанные теоремы, незаконченные эксперименты и неокрепшую девочку в этом гадком промёрзшем мире.       Пенни могла бы создать огромное количество удивительных вещей, лекарств, открыть новый вид какого-нибудь животного или растения.       «Хотя…»       Гаджет усмехнулся и потянул дверь на себя. В смешанных эмоциях после прогулки он не заметил того, что швейцар пропал со своего места. Отошёл пообедать? Такого быть не может. Они стоят посменно. Чёткий режим по часам. Его должны заменить.       Надо записать. Люди такой профессии не должны быть настолько безответственными. Джон снова замечает новые незначительные несостыковки.       Интуиция его никогда не подводит и он надеется на неё снова.       В холле опять оживлённо.       Тц, как быстро идёт время. Можно и не поспеть. О, а гардеробная практически пуста!       Странно.              С ощущением липкого, пристального, буравящего спину взгляда, Джон снял с себя верхнюю одежду. Лёгкие, быстрые шаги позади себя заставили замереть с протянутой к вешалке рукой. К сожалению, не успел.       — Какая встреча, Инспектор Гаджет. Приехали на отдых? — ядовитый голос вводит в ступор.       Его опередили.       — Простите?       Неужели Дата спохватилась только сейчас? Или ей доложили? Она может не сотрудничать с отелем, а значит заметила мужчину сама.       — Притворяешься недалёким?       Джон оборачивается, решая оставить пальто в руках:       — Давно не виделись, Детектив. Не нужно погружать людей в своё плохое настроение. Это дурной тон.       — О, я в наипрекраснейшем расположении духа.       — Не заметил.       — Хочешь ссоры?       — Нет, что ты. Мести.       Джон нахмурился и приготовился к драке. Но к сожалению, только мысленно.       Женщина подошла ближе и положила руку на плечо: Гаджет вздрогнул. Она никогда так не делала, эта привычка была только у него. Молодой и неопытный, он думал, что все люди на свете — друзья, а если не все, то скоро обязательно станут.       — Пойдём поговорим, напарник. У меня для тебя есть много историй.       Инспектор не верил своим ушам, глазам и прочим сенсорам.       Что происходит? Инспектор спит?       Дата тянет мужчину из гардеробной за собой, не произнося ни слова. Он чувствует её раздражение и нетерпение, но не понимает откуда взялись эти эмоции. Алкоголем от неё не пахнет, внешний вид как всегда, прекрасный.       Джону остаётся надеяться, что она всё объяснит или уведёт в место, которое не жалко будет пустить в расход: нельзя, чтобы люди пострадали.       — Куда мы идём?       Он равняет шаг с Датой, почти обгоняя её. Что-то продолжает подсказывать ему, что здесь есть подвох. Слишком неожиданно, внезапно, непонятно, как и… Гаджет оказался прав: заглянув в лицо, как думалось раньше бывшей коллеге, оторопел.       Это не Дата.       Он не знает эту женщину, никогда её не видел и не мог: в архивах памяти нет ни одной записи. Здесь множество дам с похожей внешностью. Джон уверен, что видел свою цель этим утром! Люди, с которыми она общалась, просканированы, сомнений быть не может! Волнение быстро забралось ему под кожу.       — Неважно. Можешь не переживать, если не помнишь меня, — мимолётная улыбка определённо ей шла.       Гаджет насторожился ещё больше.       — Когда мои родители погибли никому не было дела до бедной, несчастной сиротки… Смекаешь?       — Нет.       — Тогда забудь, теперь это не имеет никакого значения.       Так просто?       Какого чёрта? Хорошо. Хорошо, спокойно. Он притворится дураком и станет легче.       Возможно. Гарантий нет.       — Значит, ты собралась мстить за родителей?       — Каких родителей?       Джон понемногу начинает запутываться. Кто-то подослал её, сомнений нет. Чем-то она похожа на Кайлу, но та никогда не упускала суть диалога и давила информацией, пока человек не начинал сходить с ума.       Эта девушка (?) заставляет сомневаться в себе и ненавидеть её за тупость. Перед ним либо натренированная кукла, либо андроид: выглядит слишком живой. Инспектор бегло осмотрелся: они успели подойти к ресторану, но сейчас находятся напротив бара. Чуть дальше начинается обеденная зона, второе по популярности место в отеле.       — Мне очень жаль. Можешь назвать своё имя? Я должен знать как к тебе обращаться, — мужчина отходит от темы, — или лучше на «вы»?       — Мне всё равно. Кармен неплохое имя. Не хочу говорить настоящее.       Он тоже много чего не хочет, например продолжать находиться рядом с этой странной Кармен. Джон уверен: она неадекватная. С гораздо большим рвением Инспектор купил бы билет на балет и полюбовался трагичной историей.       — Хорошо.       — Хотите есть? — женщина берёт его под руку, заглядывает в глаза, игнорируя свой недостаток роста.       Джон сглатывает. Он продолжает держаться.       Уверенности в своих предыдущих выводах как не бывало.       Новая знакомая не робот и не человек: демон во плоти. Кажется, она хочет сожрать его с потрохами. В тёмных, синих, почти неестественных глазах плескается скрытая угроза и маниакальный интерес. Механический.       Как его угораздило напороться на всё это дерьмо?       — Нет, но я слышал что вам нравятся салаты с брокколи!       — Откуда?       — Ах, как же хочется пиццы! Мисс Кармен, не хотите пиццы с ананасами?       — Нет. Я буду только кофе. И салат.       — С ананасами? — Инспектор продолжает.       — С брокколи.       — А я их не люблю. Помню как моя почившая жена выращивала на балконе перец.       Она удивлённо фыркнула:       — Ты был женат?       — Это некультурный вопрос, мисс!       Кармен скривилась и подошла к ближайшему столику. Инспектор, как настоящий джентльмен, отодвинул для неё стул. Желание напакостить держалось под строгим контролем и поэтому его можно считать героем: такой любитель неловких сцен, как Гаджет, никогда не упускал возможности скрасить ими свой день.       — Некультурно говорить мисс женщине, которую вы видите впервые. Он бы с радостью придрался к произношению и её грамотности, если бы ощущения, что сейчас Джон находится в сюрреализме, так плотно в нём не сидело. Бред да и только. Притворяться идиотом и слушать умных людей гораздо приятнее, чем тратить время на нежелательные беседы с такими, как Кармен. Нужно быстро отделаться от неё. Иначе Джон не уложится в сроки, а этого допустить нельзя.       Женщина придирчиво разглядывала меню, пока Инспектор усердно думал над её устранением. Руки Кармен слишком идеальны: родинки или волоски, шрамы и татуировки отсутствуют. Ударить может, в этом сомнений нет. Лицо симметричное, искусственное. Простое.       Джон постукивает кривоватыми пальцами по гладкой деревянной поверхности, задумчиво изучая внешность очень непонятной, очень загадочной оппонентки с целью понять: больше в ней человеческого или электронного.       Отойдя от шока и покопавшись в воспоминаниях, Гаджет прищурился.       У неё на губах краска.       Как будто у куклы: заводская. Он наклонил голову вбок, выискивая похожие недостатки.       Ха, это что, смазанный штрих-код?       «Так-так… Кто-то не прописал голосовой вывод. Диалог не клеится, структуры нет. Слишком очевидный пластик, использованный для корпуса глазного яблока…»       Печально, что они знают о его местоположении. Но можно переиграть: заставить поверить в свою недееспособность непросто, но возможно — главное правильно использовать шанс.       — Где бродят официанты? — она с раздражением поправила волосы, на пару секунд оголив кожу за ухом.       Про себя Джон взмолился: как бы сдержаться и не нахамить. Подколоть незаметно тоже не получится.       Он не думает, что прямо сейчас ведётся прямой эфир, но в критический момент все медиафайлы перейдут к контролирующему марионетку или общему серверу. Оба варианта одинаково плохи. ИИ выявит всё, не совпадающее с предоставленными фактами и сгенерирует оптимальный вариант предотвращения нежелательного события.       Вопрос актуален: что ему делать?       — Не нервничай! Они скоро подойдут!       — Они?       Либо у неё и правда не прописан сценарий, либо настройка голосовых линий не завершена. Третий вариант — Джона пытаются обвести вокруг пальца.       — Кто? Они?       — Как ты был идиотом, так и остался.       Держи себя в руках. Тихо. Идиот так идиот, невелика беда. Гораздо хуже будет если эта дама продолжит разгуливать по отелю и наживать себе проблемы. Преступникам нет никакого дела до отдыхающих: Кармен легко разозлит крупного, лысого и не очень умного мужчинку, кто-то из них получит, например, травму носа, а потом конец. Человеку — штраф, ей — ничего. Скроется, изменит лицо — без разницы. В худшем случае учинит драку… Но сможет ли выстоять? Скорее всего активирует протокол самоуничтожения и разгромит не одну комнату. Опять же — пострадавшие гражданские.       Он понятия не имеет, на что она способна на самом деле. Рассчитать невозможно: много невнятных формулировок, предоставленных системой. Инспектор вздыхает не слишком громко и откидывается на спинку стула. Продолжает сверлить её взглядом (зеркалочка, как говорит Пенни): до дырки недалеко. А если выключить? Идея неплоха. Нужно найти кнопку, сенсор, чем там регулируются простейшие конструкторы? Конечно, Джон зазнаётся, но только из-за слов Стильштейна.       " — Никто и никогда не сравнится с тобой и твоей историей, умениями. Экзоскелет новых моделей не идёт ни в какое сравнение с образцом, созданным твоим братом. Запомни это."       Запомнить не равно поверить.       Но Гаджет сдерживает ухмылку, когда замечает выпуклость на её пальцах.              Вот и его преимущество — чтобы вырубить нужно очень постараться. Здесь же видно, как на снегу следы. Нет, подождите, неудачное сравнение. Если сказать такое вслух, можно опозориться надолго.       Фразу он придумает потом, после того как найдёт человека, ответственного за аукцион. Желательно, чтобы он остался жив и после допроса. Проблемно, если самоубийство не удастся предупредить: обычно Джон успевает вовремя, но информации так же ноль. На Вакууме хоть эксперименты проводи — никто никогда не проронит и слова, а некоторые откусывали себе язык, в надежде что это поможет.       С остальными немного проще, потому что они боятся боли. Бывший П.С.И.Х. хорошо держит планку, но неизвестно, каким образом. Как страшно наказание и месть за предательство? Инспектор слышал разное из огромного количества источников и ни во что не верит. Выдумки, абсурд и никем не подтверждённая ерунда.       (Страшно представить, если хоть какая-то часть окажется правдой.)       Интересно, как сильно нужно ударить её по рукам, чтобы привести в нерабочее состояние? Выйдет ли просто уронить тяжёлую тарелку?       А если эти выпуклости не имеют никакого отношения к системе запуска, и Джон снова зря возомнил себя гением?       Спокойно. Не получится один раз — не беда. Он просто распилит её на части! Перед этим повредит главный процессор и вуаля! Стереть последние данные нетрудно.       Путь проще тоже есть…       Им инспектор и воспользуется.       По обыкновению, главный нерв у таких моделей находится под коленом.       Надо улучить момент и незаметно, пока Кармен делает вид, что изучает меню, провести через нужную точку разряд: но нужно обойтись без возгорания.       — Хм. Где кнопка вызова персонала? — женщина повернула голову достаточно сильно и резко, стирая сомнения Джона. У биологических видов от таких движений бывают страшные растяжки и летальные исходы. Позже Инспектор прослушает эту запись: ему показалось, что треск, характерный для пластика, прозвучал в момент речи андроида.       Сейчас.       Он беззвучно подался вперёд, и вытянув механическую руку, тихо и неуловимо для камер, вонзил электрошокер прямо под сустав. Игла встроенная в палец всегда работала исправно, и сейчас вошла без каких-либо проблем. Джон восхищается Профессором и своей племянницей: кукла застыла.       Её взгляд буквально потух, а рука, свешенная со стула, безвольно качалась.       Меню тихо стукнулось о поверхность стола.       — Ох! Кармен! Кармен, вы в порядке? — Джон театрально подскочил со своего места и кинулся к перегоревшей машине.       — Где здесь медпункт?!       *       К великому счастью и очередной помощи госпожи Фортуны за ресепшеном никого не было ответственного человека, а за всё то время, которое прошло, пока Гаджет осуществлял свой «план», большая часть ресторана опустела.       Снова.       Немного странно, но за тридцать минут, в течении которых Кармен пялилась в текст, ему было наплевать на то, что происходило вокруг. Она смотрела в меню — он следил за каждым движением и эмоцией на силиконовом (?) лице.       Самым верным решением оказалось создать голограмму неравнодушной уборщицы-старушки, выскочившей из ниоткуда. Она отвлекла внимание на себя, а затем, якобы отвела Гаджета и его спутницу в комнату первой помощи. За ними хотела увязаться парочка, внешний вид которой наводил на некоторые размышления негативного характера, но Инспектор вежливо убедил их в том, что справится сам.       Двое из тридцати. Для него хорошо, а для обыкновенного человека со слабым здоровьем? Недалеко до станции где продают билеты на тот свет. Никто ведь не подойдёт и не поможет.       Джон нащупал в кармане ключи от своего авто. Карта памяти Кармен лежит в другом, как и другие интересные, для Джона даже полезные детали. На досуге нужно в них покопаться. Окажутся бесполезными — отдаст Профессору. Он сможет вытащить даже убитое до конца видео.       Как и предполагалось — Кармен никакая не Кармен, а посланная неизвестными шпионка на пульте самоуправления, который Гаджет нашёл совершенно случайно.       Копию.       Настоящий у хозяина, или любого другого, ответственного за выполнение задания, цель которого он не знает. Кукла могла наткнуться на киборга не следуя задаче: заманить куда-то, ограбить или причинить вред. С такими-то настройками чудо, что она смогла передвигаться. Инспектор смог быстро поковыряться в головном отсеке Кармен и просканировать содержимое, не вторгаясь в саму систему и сохраняя свою анонимность.       Хотелось сказать себе: ты молодец.       Что собственно он и сделал после того как успешно обезвредил вражескую технику. На одного террориста, даже неживого, меньше. Это успех! (И плевать, что их штампуют на заводах себе подобные. Не нужно вспоминать, что на одного найдётся десять таких же.) Инспектор для своей безопасности спрятал андроида в карманное измерение. Так поступать не рекомендуется потому что оно крайне нестабильно, но мужчина посчитал, что повышенный уровень опасности полностью оправдывает его действия. Другого выбора не было.       Джон воровато осмотрелся.       Панорамное окно, располагающееся в конце коридора, и открывающее прекрасный вид на опушку с редкими кустарниками, неспособными сравниться с могучими соснами. Те, в свою очередь, оказывались в таких же отношениях с необъятным изумрудным полотном. Яркость с летней не сравнить, хотя едва ли Гаджет мог назвать глубокий зелёный цвет ярким.       Мужчина вздохнул и помассировал переносицу, понимая, что снова засмотрелся на обычный, среднестатистический пейзаж, который от других ничем не отличается.       Но что-то всё же очаровывало Джона, не позволяя оторвать взгляда от притягательного леса.       Ведь они с Датой когда-то были здесь? Самое чёткое воспоминание из всевозможных, оставшихся у него после модификации. Женщина переживала смерть своего животного, и Гаджет не мог придумать ни одного ободряющего слова, хотя очень старался. Из-за стыда не получалось даже подойти и посочувствовать, так что Джон оставался в стороне. На частном самолёте, который в те времена позволить себе было непозволительной роскошью; обладали не все министры похожей техникой. Сидели на местах, идентичных с нынешней посадкой в эконом классе. Воля Божья — она шмыгала носом, в то время как инспектор жевал кусочек сыра. Мужчине пришлось отложить еду в сторону: с набитым ртом говорить неудобно и некрасиво.       Как будто сейчас сказал глупейшую шутку и в ответ получил истерический смех. Он был достаточно жутким, но Джона это не испугало, и он смог найти, подобрать ту фразу, не хотевшую даваться целых два дня. Разговор этот, самый непринуждённый и откровенный за всю совместную работу, был первым. И последним.       После, как выяснилось, она посвятила своё дело П.С.И.Х. А сейчас Вакууму.       А может Дата пытается выжить, как и все в Метро-Сити.       Скрип двери пугает и Джон резко разворачивается.       В горле быстро пересыхает.       Они смотрят друг на друга, не желая нарушать тишину, царящую до встречи.       — Ты?       — Я?       Дата хмыкает и хлопает дверью.       Кажется что-то треснуло.       Женщина скрещивает руки на груди, показывая, что не намерена вести светские беседы. Нахмуренные брови, сжатые в тонкую полоску губы и чёрствый, почти ненавидящий взгляд из-под строгих квадратных очков.       Да. Это точно Дата. На этот раз он ничего не перепутал, но план развалился по частям до того, как инспектор успел что-либо придумать. Она нашла его сама, ничего не предприняв.       — Будешь портить мне жизнь. Снова? Не надоело ли?       Джон молчит, тщательно обдумывая только что сказанные слова. Он готов слушать до конца.       — Если намеренно искал меня — убирайся. Мне противно находиться рядом с тобой! — детектив решительно шагает прочь, оставляя его и своё печальное прошлое позади, — надо же, и здесь достал… Готова поспорить, что ты такой же эгоист.       Джон ждёт совсем немного: Дата перестаёт шептать себе под нос достаточно быстро, при этом не успев уйти далеко.       — Я хочу… Извиниться. Прямо сейчас.       Она останавливается прямо у автоматических дверей, открывшихся и готовых пропустить её в другой коридор.       На самом деле весьма символично.       Дата думает, что он всё помнит: и права. Везде идёт говор о том, как Гаджет поумнел, перестал подрывать людей, отправляя их в больницу на долгие месяца.       Странно, не может быть.       Джон знает, что загубил карьеру перспективной правоохранительницы, заставив перейти на скользкую дорогу; на ней женщину уважают и ценят, полностью компенсируют ущемлённое эго. Но пока Инспектор живёт и существует, новостные заголовки пестрят шокирующими, скандальными новостями об очередных свершениях киборга, покоя Дате не будет.       — За всё.       С другой стороны, никто со стабильным ментальным здоровьем и трезвой головой мыслить подобным образом не будет.       — За то, что на той миссии ты чуть не умерла. Мне не понять мучений аллергика или помочь девушке использовать духи.       И Гаджет извиняться не обязан. Две разные версии, почти два разных человека.       (Он не понимает кому верить и чьи советы слушать. Слишком сложно для того, кто забыл, какого это — быть нормальным человеком.)       Дата сжимает кулаки, стоя к нему спиной. Джон замечает наушник, замаскированный под серьгу, и понимает, что оплошал. Хуже уже не будет:       — Мне искренне жаль.       Но он не ломал её жизнь на самом деле.       Лучше доиграть роль до конца, перемешав с истинными намерениями.       — Простите, Детектив Дата. Если сможете.       Для последней фразы понадобились все силы и искусство лжи, собственная, неповторимая техника.       — И я не собираюсь портить тебе жизнь. Наша встреча — не более чем случайность. Совпадение.       Да-да. Одни из лучших, окончивших ЦУОБ, в одном месте и времени встретились.       Оба знают, что неубедительная отговорка, но лакомый кусок сам пришёл к ней в раскрытые руки.       Женщина медленно, но уверенно оборачивается, принимая его приглашение сыграть в дураков. Она хочет потешить свою самооценку, Джон видит подозрение и тусклый интерес, которым сквозит каждое движение Даты.       Сомнение, особенно её — хороший знак.       Она вступает в игру не спрашивая правил, и о! Как хорошо становится на душе.       — Это стоит обсудить за чашкой кофе.       Гаджет неспеша подходит к потенциальной угрозе для своей жизни с присущей для него радостью, вновь неуместной. Он тщательно прячет тень улыбки, догоняя собеседницу.       Такую же ненормальную, но в отличие от прошлой живую. Она не менее жуткая: разговаривать или молчать приятнее, чем с нелогичной Кармен.       — Неужели ты его полюбила? — инспектор удивляется.       Женщина (правильнее назвать её шпионкой) хмыкает.       — Даже его, а тебя нет. И тебя не собираюсь.       Джон грустно усмехнулся:       — Я не надеялся.       — Это хорошо.       — Тогда для чего ты позвала меня с собой?       — Хочу есть. А люди вроде тебя не знают слова нет.       Она ведь знает про усовершенствование. Почему продолжает так говорить?       Наверное, потому что никто не меняется. Джон подмечает, что вера в людей у Даты отсутствует. Но опять же, не ему её винить. Их пути разошлись ещё очень давно.       — На отдыхе или по работе?       — И то и то.       Не соврала. Сейчас в этом нет необходимости.       Инспектор использует сканер: сердцебиение спокойное, другие факторы тоже в норме.       О чём они могут разговаривать? Если отнестись к вопросу серьёзно… Ни о чём. О погоде, настроении, предпочтениях и болезнях, которые у Гаджета неожиданно обострились. Стильштейн биолог, химик, физик, да кто угодно, но не врач. Вылечить всё он не сможет, даже если захочет.       — А где твоя любимая, — она выделила это слово, — племянница?       — Скорее всего помогает с лавкой. Я в отпуске.       — С чем?..       — Я открыл цветочный магазинчик возле дома. В свободное время лично продаю товар, — он легко пожал плечами и улыбнулся.       Нужно чтобы женщина не нервничала и не ждала подвоха. Это поможет ему в ближайшем будущем, когда придётся доставать тузы из рукава. Усыпить бдительность Даты — трудная задача. В их дуэте именно она находила преступников в укрытиях, шла по следам злодеев не отвлекаясь ни на что стороннее. Но награда, слава и похвала Шефа доставалась неисправному знаменитому роботу, который сделал гораздо меньше работы, чем детектив, про которого никто раньше не слышал.       Джон свою вину признаёт и не отрицает. Но это неправильно — смерть одних твоё счастье не устроит, получи хоть два миллиарда долларов. Они наскучат, роскошь начнёт вызывать отторжение, а кровь на руках так и останется.       Её никому никогда не отмыть.       Есть люди, которые купаются в алом вареве из чужих внутренностей, обедают человеческим мясом, а на десерт у них людские глаза. Всё равно что пастила из свежих, сладких яблок.       Джон сглатывает, оттягивая ворот рубашки.       От мысли, что ему придётся столкнуться с подобной гадостью становится жарко.       Аукцион ведь сосредоточен на жертвоприношении: но он не оставляет надежды, что всё это ложь для отвлечения внимания.       Вакуум никогда за время своего существования не скупился на самые разные методы достижения своих целей. Криста превзошла мировых лидеров по достаточному количеству пунктов. По расчётам Штаба на неё должна начаться охота: «злодеи» недовольны нынешним положением дел. Дочь Ирвинга, как недавно понял инспектор, вовремя связалась с серьёзными шишками, защитив корпорацию отца.       Возможно, расчётливостью она пошла в мать. Он знал первую жену Доктора Кло.       Джон не мог сообразить, как они могли сойтись: взрывная, гремучая смесь. Жалость присуща им в одинаковой мере, но почему-то ни капли сострадания от Шарлотты не перешло к её дочери.       Ни одной, даже самой маленькой: и теперь они вынуждены бороться с больной социопаткой годами напролёт.       А она с каждым месяцем всё сильнее и краше: создаёт оружие, продолжает губить людей, поощряя подполье, которое сама с нуля и взрастила! Ирвинг никогда не сможет повторить одну из тысячи простейших идей своей кровиночки. Сложность их планов настолько разная, что не укладывается в голове.       Не тот возраст и ум. К тому же, Инспектор не верит в то, что Кло добровольно, по собственному желанию передал ей управление над всем смыслом своей жизни. У них хорошие отношения, но не настолько.       — А у тебя есть занятие?       — Нет. Коротаю время за книгами и фильмами, ничего удивительного. Иногда, как сейчас, путешествую.       Хм. Почти правда. Интересно, про что она соврала?       Увидит позже. Акцентировать внимание нужно на другом. Ковры, кстати, здесь шикарные. Джон прикупит себе похожие, как только вернётся в Метро-Сити. Главное знать, где их найти.       — Всё ещё носишь с собой ту сумку?       — Она пришла в негодность полгода назад. Странно, что ты про неё помнишь.       — Конечно. Трудно было найти то, что тебе подошло и понравилось.       Дата прячет смешок.       Понемногу образуется, собирается по кусочкам простейший диалог. Как и хотел Джон: о ерунде, без намёка на скрытые мотивы. Тяжело думать о миссии в непринуждённой, но с яркими нотами горечи атмосфере. Ностальгия накрывает с головой, когда Гаджет слышит женский смех под боком.       Самому хочется, но эти шутеечки (специально выискивал в журналах и интернете!) непонятны и сложны. Дата обожает высокоинтеллектуальный юмор, что замедляет прогресс: нужно знать, что и когда сказать, точно подогнать фразу и сравнить ситуацию с новым временем.       Так и говорит:       — Раньше было приятнее жить.       — Не соглашусь.       А с ней разговаривать.       — Не считая меня?       — Вполне сносно, — Дата криво улыбается.       Они пересекли уже больше половины пути: на стенах висят натюрморты с фруктами, редкие предрассветные пейзажи в интересных золотистых рамках. Пузатые вазы с благоухающими свежими пионами, которые он просто обожает, чередовались с другими неизвестными Гаджету цветами. Теперь они ассоциируются с оттаивающей Гремм.       Ему кажется, белоснежные лепестки отлично бы подошли к интерьеру Пенни. В её квартире не хватает света.       (А ещё уборки, в самом деле. Постоянное отсутствие — не оправдание пыли и скопившеся грязи.)       — Помнишь Кладмена? Сейчас он преподаёт физическую культуру в Высшем.       Женщина скептически поднимает брови:       — Этот разгильдяй?.. А, не важно. Ты точно такой же.       — Говоришь неправду.       — Не я прогуливала два месяца подряд, появлялась на день, а потом снова.       — Но это другое!       — Скажи это кому-нибудь другому.       — Жалеешь, что помогла выпуститься?       Она многозначительно промолчала.       Джон завёл себя в тупик.       — Мне зачислили дополнительные баллы за помощь неуспевающим. Тебе повезло, — Дата остановилась возле лифта и нажала на кнопку вызова.       Он на секунду выдохнул, чтобы обрадоваться неожиданному вопросу.       — Что за цветы? Знаешь, как они называются?       — Розовые — пионы, а вот про остальных сказать не могу. Похожи на ланцетолистные… Другая структура листа. Лилии более грубые.       Что-то не так. Он включает сканер: Дата резко занервничала.       Значит, она знает то, что неизвестно инспектору. Растения могут оказаться ядовитыми, или опасными: запах, пыльца, цветок, лист, кусок стебля… Гаджет обязан взять анализ.       — Жаль. Красивые.       Показатели возвращаются в норму, чертовщина необъяснимая. Позже он украдёт один самый непримечательный образец для исследования. Роберту интересна тема ядов и их влияние на живые организмы (к сожалению, не только на крыс). В список дел добавился поиск флориста, отвечающего за эту подозрительную композицию.       Вопросы не появляются из пустоты.       Гаджет обостряет восприятие и понимает, что похожий запах исходил от несуразной Кармен.       Мысль не может договориться с языком и петляет в сознании чётко, ясно, но Джону не хватает деталей и доказательств. Чем дольше это продолжается, тем сильнее бьётся пульс.       Он вернётся к проблемным цветам позже. Сейчас перед ним стоит основная цель: не хотелось бы её упустить по глупости. Двери лифта открываются под длинный «дзынь».       Пенни этот звук никогда не нравился. Всё началось в подростковом возрасте, когда у девушки начались панические атаки и проявились страхи, по его мнению совершенно безобидные.       А позже, когда на одной из миссий он не уследил за племянницей, она при каждом подобном звучании вздрагивала и глазами искала выход. Джон понятия не имеет, что тогда могло произойти, и почему его единственная радость ненавидит лифты и замкнутые пространства.       Инспектор не спрашивал её и не торопил события. Сможет, захочет поделиться — обязательно расскажет.       Мужчина пропускает Дату первой, но не только из вежливости.       Как бы она нечаянно не воткнула транквилизатор в шею.       (Да ладно, не дотянется.)       В кабине находится на его счастье, ещё несколько человек. На банальное соблюдение этикета спутница Гаджета насмешливо фыркает и как можно быстрее заходит в лифт.       Женщины и их причуды? Пенни тоже любит вредничать, но причин он никогда не видел и не понимал.       (Поздно спохватился, надо было думать раньше.)       Внутри, как только они начинают спускаться вниз, становится дурно. И не только мужчине: кривые лица окружающих окружают источник аромата.       Нужно срочно вывести отсюда Дату — первая здравая мысль в раскалывающейся голове.       Зачем, вот для чего использовать такое количество духов? Неужели нельзя подумать о других? Если рядом окажется астматик, хоть с ингалятором! Он рискует умереть!       Просто потому что какой-то идиот без обоняния вылил на себя всю банку (дешёвую!) одеколона.       Отвратительно вонючего.       Джон мельком поглядывает на Гремм, зажавшую нос.       Он, как только слышит, что двери открылись, хватает её за руку и выходит, грубо расталкивая остальных.       Пусть думают что хотят.       — Подожди, где-то здесь должно быть окно…       Инспектор тянет опешившую Дату к большой стеклянной раме, открытой на проветривание.       Она не сопротивляется: достигнув спасительного холода женщина прислоняется лбом, почти налегая на ледяную поверхность.       — Не перестаёшь удивлять меня Браун, — она сглатывает.       — Признаюсь, мне самому стало не по себе… Ужасный парфюм.       — Когда ты начал в этом разбираться? — Дата с придыханием продолжила. — Единственное, чем ты занимался, так это укреплением запредельной самооценки.       Джон нахмурился.       Ему надоело слушать ядовитые высказывания истеричной, злопамятной и закомплексованной стервы, перед которой он старательно выплясывает.       Меняет мнение и успокаивает одно слово, странно искреннее в этот момент.       — Спасибо.       ***       Он потягивается и зевает, после снова прикрывая глаза.       Ебучие люди, ебучая херня: за-е-ба-ло.       Кресло до жути неудобное: ни ногу закинуть, ни развалиться как следует.       Бортпроводник бесит до скрипа зубов: сам же его, жестяную головёшку и собрал. Кривая походка, постоянные спотыкания, мерзопакостный голосок…       (Такой же, как у тебя.)       Настроение не появилось, Талон пребывал в отвратительном расположении духа.       Чего ты такой надутый???       «Отъебись.»       С самого утра всё пошло по пизде: дядя нажрался, Рен на пару с ним устраивала игры в угадайку по типу, «кто же сожрал последний нормальный сэндвич???», Криста уволила десяток или больше с западной фабрики, а потом вызвала к себе. Чтоб их всех чёрт побрал.       Единственный, по идее нормальный день не успел начаться, как уже выебали мозги и отправили в место, в которое он должен был попасть через хуеву тучу времени.       Как же Талон обожает Марину. Эмоции лезут через край, тебе отлично — ругайся! Плохо тебе? Тоже ругайся!       — Эй! Кусок пластика, иди сюда! — он с прямоугольным ебалом наблюдает за долбящимся в стену андроидом.       Есть соблазн сделать так же.       Ожидаемо, на команду внимания ИИ не обратила: действие продолжилось. Вручную перенастраивать это барахло он не собирается.       Талон взял из первого попавшегося отсека какое-то полусгнившее яблоко и зашвырнул в робота.       Вау. Прямо в голову.       Решив, что успешно испортил ещё одну жестянку, за которую с него спросят, Тристан довольно хмыкнул.       На полу между сидений появилась клякса.       Остатки твёрдой оболочки остались на спинках и рёбрах. Кто должен убирать? Тот, кого здесь нет и быть не может.       В помощники дали только это?.. Годящееся только на запчасти. Немного грустно: если бы не маркировка, установленная гениями мира сего, с радостью продал заинтересованным людям.       Деньги лишними быть не могут, а куча хлама под ногами пользы не принесёт.       Поэтому у тебя коробки с барахлом некуда ставить?!!! А я то думал!       «Не лезь куда не просят.»       Отпирается! Лучше бы те сучки сорвались с цепи!!!       «Не доёбывайся до меня.»       Корм кончился ещё уйму времени назад. Живодёр, мог бы отдать свою руку!!! Оставить тебя на такой срок без еды и воды!       Оно говорит и говорит, говорит и говорит, пока голова не начинает пухнуть от количества бреда, скопившегося за каких-то пять дней. Забыл он про этих тварей и хер с ними. Их нигде не используют, тогда какая разница? С голода не сдохнут — не для этой цели выводились. Ощущение, что он обязан каждого помнить, лелеять, и рвать зад из-за каждой пылинки, упавшей на звериную голову.       Талон кряхтит и поднимается с кресла.       Спина, затёкшая и всё ещё ноющая после разгрузки товара такой перспективе рада не была.       Поспать не выйдет: железка с париком, разбудившая его, издавала статичный писк, от которого уши сворачивались в трубочку.       Почему эти дауны не смогли достать даже самого страшного и уродливого, но нормального сопровождающего?       Тристану нужно живое тело, спонтанные действия, а не роботизированная хуйня: тошнит всякий раз, как заходит разговор о прелести прогресса и современных технологиях.       Он не получает никакого удовольствия, копаясь в счётчиках, проводках и другой поеботе. Тристан не электрик, как же тяжело запомнить!       Мужчина с презрением переступает через то, что раньше было яблоком, а потом пихает свою разработку: ушло больше года на создание, полтора на обучение, три на составление чертежей.       При упоминании всех его изобретений, к которым не имеет доступа, он терпеливо ждал закрытия темы: если не сдержится, кто-то уйдёт с выбитыми зубами.       Случаи частые. Всем интересно, чем же Талон кроме узурпирования нижних этажей занимается? Да ничем. Крошит кости должникам, по пятницам берёт реванш у Пенни, а самое любимое — исписывать бумажки, тоннами лежащие в кабинете дяди. Он хочет назвать это место притоном для алкоголиков в возрасте, но не может: Рен недостаточно старая. Ровесница всем известной Даты. Вторая, имя которой не вспомнит, и того младше.       Кстати о детективе… Она должна была давно отослать слепки ключей.       Тристан проверяет всё, от почтового ящика до СМСок и закрытых соцсетей. Нихуя. Даже дядя притих и не строчит гневные сообщения.       Жаль. Он бы сейчас не прочь поугарать с типичных стариковых замашек. Иногда Ирвинг даёт Бешеной свой телефон, чтобы занять неуправляемую кошку чем-то приблизительно полезным. Она отправляет видео про котов с максимально тупой озвучкой. Топ 100 животных этого месяца.       И он через силу, с таким же ущербным выражением лица смотрит эту парашу. Она может отправить двадцать роликов по столько же минут, а потом спрашивать, точно ли он всё посмотрел. Ну, да. У него же блять, нет дел, кроме как пялиться в телефон и насиловать свои глаза. Но Тристан при всём своём желании так ответить не может. Во-первых, Бешеная обидится, а во-вторых любое занятие лучше, чем все те разбои, устраиваемые после одного косого взгляда.       За ебанутой оравой бухих мужиков следить просто невозможно — это опасно. Спасают камеры, про которые они не знают.       Он понимает, замечает, как некоторые шепчутся, собираясь в компании по углам, пытаются сговориться и поднять бунт, заставить Талона пойти на их условия и свалить из мышеловки: сыр, на который многие повелись, никогда не бывает бесплатным.       Есть всего два плюса: пушечное мясо и чёткая статистика. Сплетни, слухи, вся гадость, гуляющая по городу — про всё он узнаёт вторым, после Кристы.       И лучше уж так: совсем недавно нагрузка увеличилась, и привыкнуть, смириться получилось. До двадцати лет сестрица хотела его перевоспитать, приучить к постоянному стрессу и холодному разуму, заставить делать то, что Талон в юношестве, никогда в жизни, даже под дулом у виска, не совершил бы.       У неё это получилось, а Тристан соответственно получил одну из противнейших и грязных работ: иерархия в Вакууме сложилась чёткая. Он ненавидит её втрое больше, чем Кристу.       Потому что она работает не в твою пользу.       «Как неожиданно.»       Не забудь про ту душку с похожим кулончиком!!! По интересному совпадению она тоже приехала отдохнуть!!! Вот почему когда нужно, ты не берёшь инструменты?!       Полувизг-полуор заставил Талона зашипеть и опереться на какое-то подобие шкафа.       «Заткнись.»       Дата в восторге не будет, если он сейчас же не успокоится.       Тупая боль, собравшаяся у затылка, как будто спустилась вниз, к хребту. Тяжесть не прошла после длительного ожидания, продолжая давить на плечи. Руки почему-то задрожали: он заметил это не сразу.       О. Смотрите, опять умирать собрался!!!!!!       Не неси чушь. Есть места получше, чем самолёт.       Тристан судорожно хватается за горло тёплой, удушающей водолазки и оттягивает его как можно дальше.       «Тёплая», неприятная мигрень появилась вслед за болезненными ощущениями: он отталкивается от мини-бара (наклейка впервые помогла), и липнет к прохладной стене.       Засунуть голову в холодильник отличная идея, но он не хочет получить переохлаждение.       Холод, холод, холод.       Талон предвкушает, что как только спустится на землю, в мозгах щёлкнет чудный переключатель и ему перестанет (может), быть так херово. Проверенный способ бесполезен.       Он задыхается: не знает, в чём причина, откуда приступ, а главное что делать?       Удушающая, клокочущая где-то в горле боль ничего не объясняет, зато порождает тревогу. Перед глазами пляшут смазанные пятна.       Всё пиздец. Приплыли. Ха-ха, он не успел прилететь, а уже словил паничку.       ПЛОХО ТЕБЕ?! Нам тоже!!!!!!!!!!!!!!! Вставай на ноги, клоун!!!       Почему-то Талон вспоминает их с Меллишей побег.       И Пенни, в конце бонусом добавленную за успешный результат.       Её ледяной взгляд, отпечатавшийся в сознании, прошибает насквозь.       Вот он, инстинкт самосохранения. Мужчина хрипло смеётся, зарываясь руками в растрёпанные неухоженные волосы. Последнее, о чём сейчас можно думать, так это о причёске.       Слышал бы он себя десять лет назад…       Тристан сглатывает, закрывает глаза и начинает считать до невъебически большого числа: надо отвлечь себя, а потом, через один и два понять, что забыл выпить розовую жижу.       Это считается за побочный эффект? Он обязательно пошлёт Уилла нахуй, как только увидит.       Ебал он такие приколы. Считай, на задании, а тебя накрыло. Вокруг вооружённые люди, кипишь и неразбериха, можно запросто не вернуться живым. Мнения Тристана о смерти в разных жизненных ситуациях сильно отличаются. И сейчас он точно не хочет умирать.       Врёшь! Всегда хочешь!!!!! Просто достань нож!!!!!       Не слушай: в этом нет никакого смысла.       Прекратите! У меня болит голова! Пожалуйста…       О, кто заговорил, смотрите!       Боже. Просто замолчи.       Тристан обнимает себя за плечи и хочет распилить свой череп на две половины, чтобы эти мрази наконец-то заткнулись. Сбитое дыхание, усиливающаяся тошнота, наваливающаяся сверху, приглушая внутренний диалог болезни подтверждает: это выход.       Он даже не уверен, шизофрения это или нет.       Симптоматика не подходит под большинство диагнозов, о которых Талон читал в справочниках и интернете.       О враче речи не идёт: кто его возьмёт? Хороших, грамотных специалистов с огнём не сыщешь.       Лечиться — основательно и навсегда, здесь же это бесполезная трата денег и времени, утекающего сквозь пальцы.       Шёл… Нет, шло трёхзначное число, а успокоиться не получалось.       Он уже не понимает, о чём думает, забывает где находится, как вдруг на браслет приходит оповещение.       Это сообщение от Даты.       Он трясущимися пальцами смахивает уведомление.       » — Ключ только один. Почему — объясню при встрече. Тебе придётся самостоятельно проникнуть в здание через черновой путь. У запасного входа никого из наших не поставили, про это тоже расскажу потом. Не вздумай глупить. У них есть полномочия закрыть и оцепить отель без помощи государства.»       Талон щурится, и кроме желания вскрыться созревает ещё: прихватить её с собой, ёбнуть головушкой о ебучий косяк ебучего выхода.       Он закусывает щёку.       Ой.       Резкое жжение признак травмы.       Смешок непроизвольно вырывается из гортани. Тристан сплёвывает кровь а потом пересчитывает языком зубы.       Ну хорошо, шавка.       Выполнит всё по указаниям, но кто сказал что импровизировать нельзя?       *       Никто. Не просили, а Талон сделал, и сейчас смотрит на живых полчаса назад людей. Они потребовали документы — повод есть. Он быстро свернул каждому шею.       И в этом быстро вся проблема.       Нужно было помучить: жажда развлечения требовала наблюдения за страданиями и разгоралась в геометрической прогрессии.       Блять, почему ничего не сделано? Он не видит никакого сдвига с мёртвой точки. Посты охраны пусты, вокруг никого нет, но это не идёт на пользу: наоборот.       К картам обращаться не хочется, потому что заведут в ебеня, а навигатор перестал исправно работать после хер знает какой по счёту перепалки с Браун. Иногда кажется что в медицинском справочнике намеренно вырезали кусок про топографический кретинизм.       Хочется поставить себе хоть какой-то диагноз.       А данных нет.       Только посадка самолёта, три часа на такси, чтобы не тратить энергию телепорта. Всевозможные варианты тупости и её проявления преследовали Талона от аэропорта до этого места. Въезд посторонним на территорию, как обычно, запрещён: пришлось включать смекалку, и придумывать, как же туда попасть.       Попал.       Два тела. Но это не так важно, спрятать не проблема. Пропуск не достать, вот что Талона волнует больше всего; они не успели ничего предпринять или спустить пожарный рычаг, то есть он не существует в участке. Так должно продолжаться, пока Дата не встретит его у злоебучего отеля.       А Тристану нельзя показываться на глаза кому-либо другому. Использовать грим плохая идея — долгий и нудный процесс, и снимать его хуже, чем слушать типичные геройства дядюшки Кло.       Фу.       Он вступил в пролитый кофе; стаканчик вылетел из рук охранника. Талон закатил глаза и заметил висящий на потолке, ближе к выходу, указатель.       — Касса через один с половиной километр… Почему это не приклеили хотя бы на дверь? Идиоты.       Привычка материть всех и вся, себя в первую очередь, появилась в тот же день, когда он попытался поработать на новой должности. В целом, не жалуется, но Криста не понимает почему, и на каком языке он вообще говорит. Fick dich, Baby, как научил приятель со двора. Пусть думает: ему в удовольствие смотреть на её озадаченное личико.       Вокруг тихо и пусто. Он перерыл все вещи и шкафчики, ящики и тумбы, которые были в помещении.       Даже странно. Привычная суматоха исчезла ещё утром, а вот мигрень, появившаяся в самолёте, нет.              Талон с силой пинает большой бумажный ком, им же созданный, пока искал камеры и важные мелочи; на след всегда выйти всегда легко, а вот найти… По собственному опыту Талон может сказать, что закономерности нет. Кто ищет, тот всегда найдёт — так выражалась Марина, пока искала свой вейп, параллельно опаздывая на концерт. Нашла в своей руке. В первый ряд пролезла, но ему кажется, что это простое везение и удачное стечение обстоятельств: пробок не было, автобус приехал, как только вышла из подъезда.       Марина вообще у Фортуны в любимчиках, особенно если сравнивать с ним. В приятной тишине раздаётся звенящий рингтон.       Тристан принимает звонок, уже зная собеседника.       — Где ты?       — Тебя должно волновать не это? Дреа узнал про поставки, сделай так, чтобы мы добрались до них раньше.       — Я просила! — женщина возмущённо стонет, — Кристе что, совсем плевать? У меня нет времени на игры!       Талон от этого заявления знатно прихуел.       — Какие нахуй игры, Дата? Твоя часть имеет прямое отношение к шайке Билла. Твоя обязанность — не позволить им не то что прикоснуться к ящикам, а даже увидеть товар. Тебе всё ещё непонятно? Повторить нужно?       — Гаджет здесь.       По факту никакой связи здесь нет.       Он молчит.       На практике эта фраза подразумевает очень большие проблемы, которые разруливать придётся ему.       — Твоя травма нам не поможет. Игнорируй её, — блять. Это не то, что нужно говорить человеку, — okay, es war schlecht. Entschuldigung.       — Он пытается следить за мной.       Сука. Су-ка. С-у-к-а.       Это очень нехорошо.       — Преследует?       — Спрашивает у одного из партнёров мой номер.       — Он что-то предпринял?       — Послал прототип твоей шестёрки. Слушай, тут очень много дел, некогда объяснять: приезжай. Сам всё увидишь.       Она отключается, гудки продолжают идти не меньше минуты. Талон думает.       Мужчина переводит взгляд на два трупа, мирно лежащих в сторонке. Оттащить их туда — быстрое дело. Но спину потом тянет знатно.       — Говорят, что мёртвым всё равно… Сейчас узнаем.       Мерзкий голосок нашёптывает отвратные вещи.       Ему хочется воплотить в жизнь каждую.       Тристан гадко улыбается, занося электрическое лезвие над самым крупным.       Кровь брызжет во все стороны. Пахнет жареным мясом.       *       Веселье закончилось ровно в тот момент, когда он понял, что придётся мыть полы и отскребать внутренности от стен; умудриться заляпать потолок… Воспользовался инновациями, не ломая себе мозг и шею.       В третий раз неинтересно.       Талон запомнил шутку и уже на подходе к воротам снова набрал Дате.       — Закрой четыре пробела.       — Она просила обойтись без крови.       — Меня не ебёт. Пусть берёт кого-нибудь другого, раз не устраиваю.       В целом и общем Талон прав. Но в любом месте, где можно схалтурить или послать рекомендации сестрички дальше нужного, он так и поступит, сделав всё наоборот. Точно не так, как хотела бы Криста.       Убить побольше — пощадить девяносто процентов из ста, убить меньше — вырезать всех, оставив в тяжелейшем состоянии одного-двух. Всё просто. (Он знает, когда она намеренно говорит о «перевёрнутом» действии, и всё равно пляшет на нервах. Жаль, черту переступать нельзя. Кровавые бани теперь мало где найти.)       Тристан хмыкает: Дата на том конце провода нервно закусывает губы и снимает очки. Понятно по звуку, она кладёт их на стол.       — Прекрати паниковать и возьми себя в руки. Я с ним разберусь.       Женщина ошибается, если думает, что он врёт.       Детектив сглатывает:       — Точно?       — Где та педантичная сука, которая еженедельно моет мозг всем нижним уровням? Какого хера раскисла? Чем вы там занимаетесь? Бери свою Женье и идите отключайте сигналку на третьем этаже.       — Начинаешь бесить, щенок.       Щенок????!!!?!!!!!!!!?!!!!!!!       — Уже лучше, — мужчина отключается и поправляет перчатки.       Камерами, как он понял, являются два трудно заметных квадратика.       Два камня — и всё. Треснувшие линзы с выскочившими осколками в помятых корпусах погребены под снегом.       Труда не составляет ни перелезть через забор ни спрыгнуть на пять метров вниз; ремень, страхующий его уже чёрт знает какое количество времени, стал как брат родной. Да и предмету довериться проще, чем Уиллу.       Он осматривается. Деревья, редкие булыжники и жухлая трава, похожая на проплешины деда, впечатления не производят. Талон после мысли о старике внезапно вспоминает про свою главную цель: ради неё он и согласился на всю эту сумбурную затею, в которую толком и не посвятили.       На фотографии молоденькая шатенка, похоже, только выпускница престижного университета. Тристан запоминает каждую впадинку и родинку на её лице, чтобы не упустить при встрече.       А она обязательно произойдёт. Устроить легко, главное найти цепочку, за которую можно скрутить голову. Талону не нужен повод. Замарать руки к обеду или ужину — рутина.       Он бредёт к главному зданию, без интереса отмечая уродство окружающей среды. Белый режет глаза, напрямую ассоциируется с Кристой и её волосами. Иногда Тристан думает, что неплохо выколоть их и решить все вопросы в ближайшем будущем.       Чем ближе подбирается, тем сильнее чешутся руки. Красивые сцены погрома, эстетика воплей порождает дрожащее в каждой мышце предвкушение. Он ускоряет шаг и не может перестать представлять спектр восхитительных эмоций на ущербном человеческом лице.       Всего полчаса.       Они тянутся вечность, но это не останавливает. Продумав каждый свой ход, Талон как обычно не психует до желания употребить.       Он включает сапоги, стуча носком о пятку и незаметно подлетает вверх; опять держит страховку для спокойствия.       Проверяет сигнализацию: отключена. Мысленно отмечает пункт с окном. Мужчина быстро пролезает, закрывает его…       И слышит чужой смех.       Блять.       Тристан готов придумать кучу, миллион оправданий и легенд, пока не видит, кто выходит из-за угла.       Настроение подскакивает к небесам.       Иди ко мне, птичка. Давай, ещё пару шагов…       До того, как он хватает девушку за плечо, а потом зажимает рот рукой, она переписывается с каким-то парнем.       Талон давит телефон, превращая устройство в лепёшку всего лишь один раз наступив на него ногой.       Он тащит брыкающуюся бедолагу к тёмному коридору без освещения.       Ха-ха, а сегодня неплохой день!       — У меня к тебе предложение, — Талон ставит перед фактом. Она не может отказаться.       Шатенка маленькая, низенькая, а на её шее болтается важная безделушка.       — Отдаёшь мне эту штуку и мы расходимся. Как тебе, а?       Она резко мотает головой, пытается выбраться.       Зачем всё усложнять?       — Ответишь на пару вопросов — останешься в целости и сохранности? Ответ отрицательный. Девушка, не прекращая царапаться, плюёт ему в лицо.       Старалась в глаз.       Ну ладно, не очень то и хотелось по-настоящему отпускать её. Распиздит и испортит все планы.       Что ж.       — Милая…       Он не торопясь проводит тыльной стороной ладони про её предплечью, и гладкий материал щекочет нежную кожу; девушка боится вдохнуть.       Когти оказываются в районе её шеи, и о Боже! Подцепляют медальон на тонкой золотистой цепочке. Украшение с фотографией внутри звенит, покачиваясь в чужих руках.       Она ведь знала, что дело именно в нём! Знала же! Надо было переклеить маленький кусочек потрёпанной бумаги в другое место! Но уже слишком поздно что-то предпринимать.       В этих руках и замирает последний хрип неизвестной.       Он прикладывает достаточно усилий для того, чтобы за один раз закончить дело и не возвращаться к нему.       — Тебе нужно было быть немного сговорчивее.       Он заметёт следы так, что тело не то что не найдут, не подумают искать.       Талон морщится и роняет на пол пока что ещё горячую плоть.       Он осматривает кулон с долей скептицизма и цокает, когда видит, что внутри находится лишь часть картинки.       Из-за какой-то ерунды тащить эту… Кто это вообще? Лишние вопросы мешают, это неоспоримо.       Повезло только с тем, что он не проебал слишком много времени на поиск, как оказалось, бесполезной, или только наполовину хуйни.       Он злится на тех шарлатанов, которые убедили его, что в простенькой безделушке есть то, что ищет на протяжении двух лет.       Тристан не придумывает ничего лучше, кроме как отставить всё на потом: сейчас надо думать о другом. Как славно сейчас было бы нажраться… А приходится искать пункт поддержки, про который он узнал из разговора двух ассистенток.       Как там они говорили? Прямо по красному ковру, потом куда блять? В ад? Здесь даже электрика сгнившая, можно без доказательств утверждать негодность и опасность щитков для всех живых существ.       Вот тебе и бюджетный, но классный отель с испорченными и небезопасными проводами. Они сами по себе дешёвые. Неудивительно, если тут постоянно пытаются уладить проблемы с замыканиями. Как можно было догадаться устроить всю эту контору и притащить боеприпасы на лестничную площадку? Можно не блокировать вход, а сразу нацепить картонку: ребят, тут типа смертельная зараза и куча незаконного оружия, а ещё изобретение на пару миллиардов долларов. Заходите и приводите своё потомство, избавимся от него вместе.       Он, блять, знал, что чиновники конченые дураки, ничего не понимающие, а этот клиент Кристы от неё ничем не отличается. Жаль, конечно, что впустую потратил время и получил целое нихуя. В следующий раз пойдёт кормить животину. В сто раз полезнее и лучше, чем возиться с даунами без справки.       Серьёзно. Заебали.       Тристан зачесал волосы назад:       — Как же с вами хлопотно, а…       Снова думать. Он закинул мертвечину себе на плечо, как только заприметил указатель. Распространённая планировка… А, ванные комнаты в номерах. Странно, что общий санузел не напротив.       Вокруг подозрительно тихо.       Где все?       Ориентироваться в темноте сложновато.       Комната для персонала с чуть приоткрытой дверцей, услужливо заскрипевшей, стоило ему только поддеть край, встретила ебейшим запахом хлорки и чистящих средств.       Зеркало над адекватной широкой раковиной таким же хорошим не было: мыльное отражение вызвало странную вспышку злости.       У неё слишком милое личико: можно было бы напоить всем ассортиментом химии до того, как задушил, но настроение не располагало к таким выкрутасам. Да и время поджимает.       Не сегодня, не сегодня.       Свесив с себя тело и усадив его на раковину, он понял, что без света будет трудновато. Придержав за голову, Тристан не дал девушке завалиться на бок и упасть.       Не хватало непрошеных гостей… Все бутылки растолкала, сука. Как они не оказались на полу?       Постояв в умной позе несколько минут, мужчина включил браслет.       Почти подсветка. Красный подошёл бы гораздо больше, чем фиолетовый. Интересно, насколько стрёмно Тристан сейчас выглядит? За кислую морду плюс балл.       Он достал из пространственного мешочка стеклянную флягу с красивой гравировкой. Ах, если бы это была водка… Серная кислота, которую он спиздил у брата, скорее всего со слишком сильной концентрацией. А у него нет перчаток.       Когда это останавливало?       Вроде у неё есть татуировки.       Значит обрабатывать всё тело.       Талон, ради того чтобы не испортить сапоги, врубил фонарик, а потом снизил яркость строго до той, которая нужна.       Спустив кофту и закатав жертве рукава, почти как кукле, на которую она очень похожа, первым делом обработал шею. Крышка валяется где-то под ногами. Он прислонил горлышко вплотную.       Ебать. Нахера Уиллу такая убийственная жидкость?       Талон прищурился, приблизил свет.       Кожа покраснела, ожог начал расползаться, и мясо медленно проступать под исчезающей, прозрачной в одном месте, а в другом сморщившейся сухой жёлтой плёнкой. Похоже на незамысловатый, но очень красивый узор.       Сосуды и вены тусклеют, рассыпаясь под ещё не успевшей окончательно сойти, кожей.       Это что-то лучше кислоты.       Тристан переводит взгляд на бутылку в своей руке: блики подражают каждому движению, жидкость маячит из стороны в сторону.       Вся шея трупа напоминает одну красивую, странную татуировку. Если не брать в счёт того, что рёбра настоящие, а не нарисованные с помощью специальной краски. Он удивлён, что эта штука так быстро добралась до грудины.       Но Тристану же легче? Мужчина берёт телефон, считая что новый снимок в галерее — посмертный подарок этой куколке.       Щёлк.       Не раздумывая больше ни секунды, плещет неизвестной водой ей в лицо.       Эффект сногсшибательный: от небольшого количества образовалось искусство, а от такого нос начал шипеть, сразу показались хрящи, не оставив возможности восхититься процессом…       Талон не может оторваться от прекрасного зрелища: всё меньше и меньше голова походит на человеческую. Добирается до волос…       Всё тоже самое он проделывает с руками, ногами, и почему-то только живот решает не трогать. Татуировок нет, смысла тоже. Обработать кого-то — интересный опыт, и пожалуй, эстетики в нём мало. Осталось только одно, общее впечатление, и самое яркое воспоминание. Твари от людей мало чем отличны, потому что кровь такая же, воняют даже хуже, а разговаривать не все умеют. Когда проскальзывают мысли о том, что он занимает роль санитара и избавляет мир от всякой гнили, приходится чуть ли не бежать к Уильяму и орать: пиздец, всё, сворачиваем контракт, сжигаем оригиналы, дно пробито.       А потом снизу стучит Криста и показывает пальцем на собственную подпись. С теми мужиками такого не было: наверное, слишком привычное дело.       Спросит у брата про состав содержимого бутылки потом. Очень интересный факт: на него самого не попало ни капли. Удача? Мастерство? Скорее всего первое. Тристан надевает браслет обратно на свою руку, снова пользуется карманным пространством, но сейчас достаёт чёрный мешок. Обычный. Он похож на мусорный пакет.       Отработанные действия, быстрые: накинуть на то, что сейчас больше напоминает изуродованный череп, перевернуть, поднять за ноги и окончательно уничтожить половину красивых, шелковистых волос.       Их действительно жалко.       Тело без проблем оказывается в чёрном подобие гроба. Потому что в настоящий лечь ей не удастся, а возиться Талону уже надоело.       Он находит по плану постройки закрытый подвал, телепортируется туда и бесцеремонно кидает мешок на ящики. Пыль и железки, всякий мусор мешается под ногами. Хочется чихнуть.       Тристан видит всё и одновременно ничего.       — Всё было в твоих руках… Ну, я за тобой ещё вернусь, а пока полежи здесь. Ответа быть не может, но его глючит.       — Не ври. Что я тебе сделала?       — Родилась.       Голова после перемещения снова начинает гудеть. Да блять, проще поругаться за новые аккумуляторы для сапог, чем терпеть. Талон отряхивает руки, вздыхает: если полетит, те, кто не должен, точно доебутся. Встретить Гаджета не хочется, кого-то из торговцев тоже. Второй раз анальгин не поможет, но и хер с ним.       Хм, что же ещё?       Получилось как получилось, ничего уже не поменять, а значит надо искать того идиота, помогать Дате, но перед этим понять, в какой комнате засел трус. В базе данных должны содержаться все постояльцы… А, выходит даже проще, чем казалось. Отлично, значит просто найти какой-нибудь компьютер, покопаться в нём и поговорить с дураком, решившим, что можно просто так, без последствий отказаться от сотрудничества и забить на договор, подставив даже не Кристу, а всех тех, кто сюда приехал.       Как же Тристан обожает промывать и вставлять мозги не очень умным особям. Почти так же, как СМС-ки, текст которых состоит из агрессивного капса и полного отсутствия запятых.       Сказка, просто сказка, не иначе. Ещё лучше, если это оповещения о новых планах или приказах, которые надо читать и ломать глаза, а не забыв про это, заниматься чем-то более важным.       Сейчас такая же херня: если бы в такси удалось поспать, он не думал о том, как бы проучить эту мразь, а спокойно замаскировался и сидел ел.       Талон не уверен, кто из двоих куриц ему писал с аккаунта Даты, но блять дать леща хочется всем. Даже если это настрочил кто-то третий.       Ладно. Надо продолжать.       Он вернулся в место, из которого переместился, и затаился, когда услышал чьи-то шаги.       Всё ещё пиздец как воняет химозой. Сюда бы Пенни с её обострённым обонянием, а то нечестно: она и орала, пыталась засунуть светильник ему в горло. Вот весело. Сейчас бы он над ней поржал с таким же удовольствием, с каким Месяц собиралась проткнуть Талона стержнем от прожектора.       На ней никогда не получится создать такую же красоту: просто неизвестно, как это вещество поведёт себя на её коже, а даже если и нормально, перед этим убивать Пенни не станет. Заставит оставаться в сознании, и при всём желании просто оставит неизлечимые подарочки. Она нужна Кристе.       А то, что нужно сестре, трогать нельзя.       (Себя, получается, тоже?)       Ждать, ждать, ждать и ждать, пока не состаришься, а кузина изобретёт эликсир молодости, или что-то в этом роде, и захватит если не страну, так сразу материк. Пока что она осознаёт, что государство слишком сложно контролировать, а президентом никогда быть не хотела и не собиралась. Зато бабушка всерьёз думала о том, как бы запихнуть одного из своих внуков на этот пост.       Фу. Уж лучше жить в катакомбах под землёй, чем разговаривать с грязью: там нормальных нет. Все работают хорошо пока хорошо платят, а даже если плохо, найдут, как у человека по статусу ниже вычесть премию, как половину своей зарплаты. В Вакууме такого нет: Криста видит недочёты — она ищет проблему. Все деньги организации — её деньги. И только она решает, кому отдать, а у кого что забрать. Чёткая и простая, непоколебимая схема. Талон радуется, что коррупция в привычном понимании отсутствовала и в П.С.И.Х.е, и его работа, как и каждая купюра, зависела только от него самого.       Сейчас наоборот. К цепочке появился пробел. Сестрица всегда стоит наравне с пустотой, непроницаемой и огромной: ты с ней ничего не можешь сделать. Константа. Можно изобразить шпильки, маленькие, тонкие, на огромном, или не очень белом холсте: вот она стоит, и даже не осознаёшь, что вместо женщины перед тобой просто картинка. Самовнушение, как обычно, на высоте.       Человек тем временем приближается.       Каблуки… Не очень высокие, размеренный ход, ноги переставляет медленно. Либо горничная, либо кому-то нечем заняться и он прогуливается по пустым коридорам ради прикола. Ничего не имеет против, но конкретно сейчас это помеха. Ему лень измываться над случайной зевакой, поэтому Тристан ждёт, пока уберётся восвояси и не будет мешать. Силы, потраченные на девчонку, итак превысили лимит, а сделать предстоит ещё дохуища, если не больше.       До уборщицы, чьё рабочее место он занял, тоже не дотягивает.       Он осторожно заглядывает в щёлку. Свет неприятно слепит, Талон щурится: тучная мадам, одетая в красный деловой костюм…       Странный день. Всё странно хорошо идёт: это заместительница менеджера, Детектив отправляла ему фотографии каждого, кто может повлиять на ход аукциона.       Если под конец не случится что-то ужасное, настанет конец света. Армагеддон избавит всех от страданий, считать ли это за такую же счастливую концовку?       Блять. Стоп. Нужно просто получить доступ к системе, но она не участвует ни в одном из актов, так что выход один — насилие.       Талон успокаивает себя тем, что скоро поест. Обещали фуршет? Если не будет, стрясёт с Даты, всё просто. Бесплатная еда часто оказывается не самым лучшим выбором, но поставить перед фактом можно: работа выполнена, почти за воздух, будьте добры возместить моральный ущерб. Физический тоже можно, а то желудок начнёт переваривать сам себя. Зайдёт на главную кухню, поварам доходчиво объяснят, что и как. Вуаля! Блюдо готовится прямо перед ним, получает всё из первых рук и без подозрений на отраву. Проверять продукты на срок годности не будет слишком странным?       Талон размечтался, а женщина уже почти ушла. Значит, можно выходить. Вдох-выдох: мужчина бесшумно открывает дверь, ставя заглушку в небольшом радиусе около петель, и следует за очередным человеком, которому сегодня не повезло.       *       Под его руками, вдавившими тучное тело в ресепшен, кажется, захрустели кости.       Кажется, они теперь сломаны.       Кажется, этот звук вызывает привыкание и эйфорию. Он зависим.       Талон улыбается и медленно отпускает женщину, позволяя ей рухнуть на пол.       Блядская херота. Какой идиот придумал эту защитку? Он явно не разбирается в безопасности и её протоколах. Придётся попотеть, чтобы замести за собой все следы. Хотя, на самом деле, никто в этом хламе копаться не будет, и особого смысла париться тоже нет. Здесь ни охраны, ни толковых наёмников, ни нормальной проводки, благодаря которой можно переполошить не таких уж многочисленных отдыхающих.       Он отвык от того, что можно просто зайти через дверь. Странно, потому что в последнее время Талон только так и портит людям жизнь: выдирает ручки, уничтожает дверные замки и запирает особо говорливых в кладовках. Домой после этого обычно никто не возвращается и считается без вести пропавшими.       Тристан наклоняет голову вбок и наконец-то нажимает бэкспейс; пальцы немного устали. Зато вспомнил многое забытое. Он закрывает крышку ноутбука и выходит из-за стойки, задумчиво оглядывая холл. Что-то явно было не так, и пока просто не было понятно, что именно.       Когда их взгляды случайно пересекаются, распластавшаяся на полу женщина напоминает о забытом.       Нарочито медленно он возвращается к стойке, наслаждаясь ледяной, звенящей тишиной. Эта бесячая туша к своему же счастью заткнулась.       Талон замёрзшими пальцами постукивает по лакированной поверхности, пересчитывает несколько бумажек, ручек, электронных карт. Из распахнутого сзади окна тянет морозом и он морщится.       На стекле почему-то появились царапины. Или, вероятно, это просто очередные галлюцинации, появившиеся в результате побочек от нового варева Билли.       Он щурится и снова переводит взгляд на технику.       Такая красивая, новая, блестящая, купленная за большие деньги…       Но она ему мешает.       Как жаль, что всё придётся сломать.       Талон легко поднимает ноутбук, перекидывает его из одной руки в другую; он весит не больше килограмма. А теперь будет ещё меньше.       Мужчина сжимает его с двух сторон, давит как можно сильнее, до хруста железа и искр микросхем.       Женщина снова подаёт голос, скулит почти как собака.       Ей страшно, до жутчайшего ужаса страшно. Она смотрит на него широко распахнутыми глазами.       Он прекрасно знает это чувство. У него было так же, очень, очень много раз. Правда, за каждый звук ему убавляли время, а потом заманивали в загон больше тварей, чем необходимо. Плюсы в том, что после таких мероприятий его мало чем можно напугать, а дядя не лезет не в свои дела.       (Зато Талон сейчас там, где он должен быть, а не на стройке пашет за копейки.) Вот только здесь нет Ирвинга, а у людей есть такая замечательная вещь: страх. Талон садится на корточки, ближе подойдя к своей не очень запланированной жертве.       Он берёт её за подбородок, несильно сжимая челюсть.       — Жить хочешь? — Тристан пытается поймать какую-нибудь эмоцию. Другую. Потому что так неинтересно.       Женщина положительно мотает головой из стороны в сторону, забыв, что можно просто кивнуть. У него просыпается желание её прикончить. Раз, и всё. Больше никакого шума.       Раздражённо вздохнув, он пытается успокоиться. Лишняя работа не изменит объёма основной — вопрос в том, сможет ли незначительная деталь всё испортить?       Ладно, сегодня Тристан добрый. Он убирает руку и встаёт на ноги.       — А что же мне с тобой делать? — на самом деле всё равно, что с ней произойдёт позже.       Она не имеет для него никакой ценности. Можно поступить как обычно: рассчитать время, закрыть её в кладовой, или ещё где-нибудь. Для того, чтобы не передержать её больше нужного, необходимо включить свет в комнате, или соорудить простой механизм, способный открыть дверь.       Как же всё, блять, сложно.       Выкинуть на свалку или в снег намного проще.       Вся эта ситуация быстро надоела, и было бы глупо пытаться выжать из неё что-то такое же приятное.       Он разворачивается к окну, ставя руки в бока.       За пределами неосязаемого тепла кружит метель.       Талон хмыкает.       Пора заканчивать с трупами на сегодня. Эта недалёкая мадам может стать… Пятой? Шестой? Десятой? Считать надоело, мешки таскать тоже.       — Иди сюда, — он вновь терроризирует женщину.       И он не забыл, что она не может ходить.       Он хочет посмотреть, как она попытается встанет.       — Давай, я жду.       Она испуганно пялится, не шевелится, даже не дёргается.       Вот же сука. Он решает её расшевелить:       — Я могу передумать.       О, сразу захрипела и поднапряглась! Нужно сказать только три слова. Жалкие, отчаянные попытки откровенно веселят Талона, который с интересом, неподдельным, почти детским, за ними наблюдает.       Ха-ха! Она такая забавная! Действительно, пусть поживёт! Видно, что будет выстилаться до последнего! Конечно мерзость, зато смешно!!!       Тебе смешно?..       После этой фразы он задумался: а действительно ли ему смешно? Долго размышлять не пришлось.       Да. А иначе зачем тратить драгоценное время?       Может Тристан сказать, что эта женщина хочет жить?       Возможно. Иначе для чего она ведётся на весь этот цирк?       Мне?!!! Да я УМИРАЮ со смеху!!!!!!!!!!!!!!       Опять они. Снова буянят, заебали. Ещё пара наводящих вопросов, и эту ебанутую просто разнесёт. Значит его тоже.       «Умолкните.»       Иди нахуй. Ты так же валяешься.       Правда, замолчи, твои слова как гадость! Совсем пустые и обидные! Может отпустим её?.. Ну, то есть возьмём и отнесём в место, в котором ей не будет страшно, и бедняжку сразу найдут?       «Бедняжку?»       Сразу найдут?!       «Не лезь, когда я говорю.»       А я говорю, чтобы ты шёл нахуй и сильнее припугнул эту чмошницу. Нам ведь не нужно, чтобы нас сдали, верно? Верно. Поэтому слушай то, что я тебе говорю.       «А я говорю иди ты на-хуй. Не указывай мне.»       Я тебя сейчас…….!!!!!!!!!!       Не надо! Прекратите! Она итак достаточно напугана! Скоро сознание потеряет.       А вот это было бы очень кстати.       Меньше слов — меньше проблем, если она не сможет описать его внешность… Уже не выйдет. Хорошо запомнила, это точно. Не скажет — напишет.       Руки рубить не хочется — нечем. Времени на остальное почти не остаётся, и Талон подходит к женщине, сцепляя руки за спиной.       — Тебе повезло. Радуйся.       Женье, конечно, устроит взбучку за самовольность, но больше сделать ничего не сможет.       Пораскинув мозгами, и определив, что лучше всего поднять жертву на руки, а не тащить по полу он решил, что так и поступит.       А ты бы смог? Ха-ха, НЕ ВЕРЮ!!!       «Завались и не мешай мне думать.»       Кое-как обойдя развалившуюся женщину, он смог сначала отделить от пола верхнюю половину тела, а затем с гораздо большим отвращением и нижнюю: от неё невыносимо несло какой-то хернёй, но не мочой. Вся спина, от хребта до кончика была влажной от пота. Нет, даже не так: она была мокрой. Форму можно спокойно выжать и набрать ведро, не меньше. Тристан с ненавистью, которую не смог пересилить, поудобнее перехватил несопротивляющееся тело.       Теперь найти кладовку. Да хоть сортир, но не такой же служебный, в нём будет неудобно. Он примерно рассчитал маршрут, ещё раз огляделся.       Бардак и пустота грели душу.       *       Талон отряхнул руки, поморщившись. Липкие, вонючие, скользкие.       Если бы он знал, что эта свинья так сильно потеет, как максимум надел халат, как минимум потащил по полу.       Сука. Тупая блядь.       От ощущения грязи, в которой он будто измазан, не спасала собственная одежда, навсегда (он не уверен) провонявшая солью и блять, ебучей кислятиной.       Он до сих пор помнит догонялки с Мелл. Ебись оно конём, сука, терпения не хватает ни на что.       Тристан хочет протереть глаза и смахнуть чёлку с порядком взмокшего лба, но но ему противно от одной мысли, что грязные руки коснутся лица. Если думать об этом постоянно, можно свихнуться.       Кинув подозрительный взгляд на плотно прикрытую дверь, он отправил Дате короткий отчёт из двух слов, и уже собрался уходить, как странный треск и громоздкие шаги заставили замереть на месте.       Талон уже начал строить догадки и одна краше другой. Невменяемый, просто бухой швейцар, которому он промыл мозги, Гаджет, оказавшийся здесь по всемирному закону подлости, дети…       Гаджет? Ха-ха, он совершенно забыл. Сука.       А шаги всё ближе и ближе. Знакомая тень. Это несомненно он, но выглядит помятым.       В тот момент, когда их взгляды встречаются, кажется, что вот-вот всё взлетит на воздух.       Тристан напрягается, крепче сжимая в руках рукоять хлыста. На кнопку нажимать не нужно.       На лице Гаджета ни капли узнавания.       Пока что.       Но он понимает, что перед ним человек из Вакуума, и непростой.       «Эта вещь… Где-то я её видел.»       Убей или будь убитым. Тристан нападает первым, зная, что сбегать невыгодно. Дата и Женье сейчас уязвимы.       Нужно выиграть время.       Нужно не подпустить его к канцелярии.       «Что?»       Джон запоздало замечает атаку.       От потери одного глаза спасает миллиметр. Инспектор ошарашенно оступается. Электрический треск гремит в голове, а фиолетовый, разъедающий зрение цвет до сих пор не исчез.       Возьми себя в руки!       Инспектор защищается, с каждым разом пропуская всё меньше ударов противника.       Талон не думает куда целится, что хочет задеть, и как сильно пострадает Гаджет: ему нужно задержать ублюдскую машину, и не подставить себя.       Криста помнит каждый проёб.       Он тоже, но радости никакой: уклоняясь от кулака, тяжёлого железного, неплохо было бы подумать о пути отступления. Погони как обычно не избежать, Тристан чует возрастающий интерес вошедшего в кураж Инспектора и с некой отрешённостью летит к журнальному столику. Блять. Минус рёбра.       Опять.       Лежать, раскинув руки в стороны, долго не получается. Киборг оказывается рядом в считанные секунды, и намереваясь схватить его за шиворот, берёт за плечо, сжимая почти до хруста.       Но Тристан не Тристан, если не сумеет вырваться и вмазать ногой роботу в живот. Действует. Гаджет сгибается, ослабляя хватку, но ему этого мало, и поэтому старается повторить с применением гораздо большей силы.       Получается. Гаджет обхватывает пострадавшее брюхо и наверное, очень хочет свалиться на пол от боли. Ха! Выдумки глупые, но забавные: у металла нет нервных окончаний, а следовательно и чувств.       Талон рывком поднимается на ноги и почти упав, снова пинает инспектора в бок. Он обожает свою обувь! От одного удара пользы больше, чем от тысячи тренировок.       Было бы неплохо задеть селезёнку или что-то смять. Любое повреждение органов приветствуется! И чем больше, тем лучше: времени трепаться с дедом нет.       Так по крайней мере можно думать, если не помнить, что у деда куча смертоносных игрушек…       Тристан успевает отскочить и вжаться в стену. Ебучее время. Его мало. Нужно успевать соображать, но успехов нет. Ничего нового, а исправляться надо. Что же делать? Гаджет опять на своих двух, ещё раз без значительных последствий выбраться не получиться.       Он щурится, напряжённо думая над своим просчётом. Мужчина подпрыгивает и кидает в киборга какую-то смятую банку из-под энергетика, завалявшуюся в куртке.       Итог: нужно пить больше, даже если эта херня не действует по назначению, поможет в другом месте.       Судя по звуку, Талон промазал, но не критично:       — Чёрт тебя дери! — Гаджет вскрикнул, из его шляпы (или головы? Зрение снова подводит) вылезло чудо-устройство.       Теперь настала очередь Кло перебирать всевозможные словечки и тюремный сленг, который он запомнил при очень странных обстоятельствах. Тристан снимался в каком-то фильме в роли уборщика, или это была одна из многочисленных маскировок… Не важно!       Он применяет теорию на практике, опрокидывая редкую мебель, расчищая место для себя любимого, освобождая самые выгодные позиции.       Инспектор пускает в ход шест, отмахиваясь от всего, что в него летит и успешно справляется, несмотря на перекошенную от неприятных ощущений морду.       Но мина не настолько кислая, чтобы можно было сказать, что ему действительно больно.       «Блять, да он робот, какое нахуй больно? Включи то, чем ты думаешь, раз мозгов у тебя нет, кусок дерьма!»       Ошмётки дерева, порванных холстов, ранее занимавших почётные места на картинных выставках, и куча всякой разной поеботы мешалась на полу. Тристан вновь достал свой хлыст, и как обычно, в момент, когда мог проиграть, использовал его.       Инспектор от удивления зашипел.       Талон попал и взмахнул рукой, теперь уже трижды: киборг проклял его. Ха-ха! Повезло, быстро справился. Пока Гаджет отходил от шока, он взял первую попавшуюся тряпку, перелез через стол, или то, что раньше им было, и смочил её в воде.       Осколки керамики и белые розы печально лежали, пока ещё целые. Когда они перейдут на этот угол, от цветов ничего не останется.       Тристан предвкушает, как Гаджет навернётся, предоставив ему шикарную возможность вонзить нож в сонную артерию.       Если верх будет защищён, попытается отрезать хотя бы одну ногу.       Не будет так сильно мешать выполнять поручение.       Инспектор атакует с большей яростью, опять почти получил по лицу! Скромное мнение Тристана — шрамы мужчины сочетаются только если внешность сочетается. В других случаях это уродство, от которого необходимо избавляться, чтобы не мешать другим жить в их идеальном, приторно-ванильном мирке.       (Получается, от себя нужно оставить голову, а всё остальное утилизировать? Ведь по факту он полный, практически синоним слова урод?)       У него он таким никогда не был и не будет, но Талон прирождённый эстет, что поделать. Красота требует жертв!       Великому Инспектору Гаджету не поможет даже пластическая операция: да и не доживёт он до неё.       Он или любой другой из Вакуума в скором времени прихлопнет бесячую ходячую бомбу без проблем и огромных трат, как это было у дядюшки.       Снова обесцениваешь противника?       Умные мысли от тебя слышать удивительно.       «Вовремя.»       Он уворачивается от четырёх пуль и одного напильника. А от кинжала, напоминающего Пенни, не смог, и оказался пригвождённым к стенке. Знакомое ощущение потеплевшей ткани и гудящей кожи дали понять: несколько сантиметров, и он остался бы без руки.       Ха-ха.       Раньше надо было думать. Теперь терпи и жди момента.       Зачем?! Это замечательнейший шанс умереть!       «Ты ахуела?»       Он не убьёт нас, а просто сдаст в противные, ебучие казармы, дорогуша! Мечтай дальше.       «Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь.»       И они правда замолчали, как и паника, расползающаяся вместе с кровавым пятном по телу.       Тристан не двигался, но примерно знал, что делать дальше.       Рядом с горлом находится острейшее лезвие. Он не боится, сохраняет нейтральное состояние, но ухмыльнуться, показать киборгу зубы хочется до побелевших костяшек.       Гаджету нужно знать, что здесь происходит. Не убьёт — факт.       Зато выбьет последние мозги.       Механический человек тяжело дышит и всматривается в лицо Тристана, но найти ничего не может.       Он усмехается.       — И что дальше? — Кло закатывает глаза. — М? Смелее, Инспектор.       Ай-ай-ай! Бедного робота, кажется, озадачили. Пусть подумает, Талон готов ждать до того, пока конечность нельзя будет восстановить… Интересно, дядя одолжит свою клешню, или скажет, что слишком жалко отдавать такой раритет раздолбаю вроде него?       Удивлению нет предела, когда его отдирают от стены, великодушно не вынимая нож из проткнутого плеча.       Переживает, что потеря крови ухудшит состояние до неспособности говорить?       — Не дёргайся. В противном случае я буду вынужден применить грубую силу.       Грубую силу? Отлично, Талон неравнодушен к садомазо. А ещё у него давно не было сеансов!       Острая боль и хлюпающий звук во всей красе показали Джону его ошибку: кинжал, воткнутый в лопатку почти до основания, и второй, не принадлежащий ему, пролетевший мимо носа.       Неизвестный сжимает плечо и в тот же момент держит рукоятку хлыста, пока ещё неактивного.       Тристан ловит каждый вздох противника и медленно идёт к выходу. Гаджет за ним. Они как хищники кружат по разъёбанному коридору, друг за другом по кругу, не переставая.       Сейчас у Талона в голове сидит слепая благодарность Кристе, потому что именно эти тренировки на скорость помогают безотказно.       » — Или ты, или тебя, — она смеётся и подводит шпагу без защитного наконечника к кадыку. — Сегодня на одну сотую лучше, чем вчера.»       Инспектор смотрит на него с высшей степенью презрения, и от этого у Тристана начинает закипать кровь. С радостью продолжил бы поединок, но увы, слишком много дел. Внутренний таймер отсчитал десять минут, выделенные на этот смехотворный поединок.       Уверен, что они справились? Мне кажется, что Женье и Гремм не успели выполнить все поручения, потому что… Выражайся яснее! Твои заумные слова выводят меня из себя!!! Он игнорирует голоса и решительно кидается вперёд.       Талон конченый и по этой причине ставит максимальное напряжение, щёлкая маленьким переключателем. Если ошибётся, промахнётся, да и просто пропустит удар — вывезут на каталке скорой помощи ногами вперёд. Программы очень быстро учатся, и он уже исчерпал свой годовой запас удачи. По крайней мере, в этом бою точно. Рисковать в третий раз не хочется.       Мужчина нездорово улыбается и что есть мочи хлещет электроволокном по стенам, полу, потолку, удачно задевая Гаджета, пытающегося защититься. Он закрывает лицо: особенно глаза.       Талон скалится и забывает про опасно ноющее предплечье, через которое, вообще-то, насквозь прошло непонятное, сто процентов необработанное железо.       Инфекции, милые-любимые!!! Привет! Скучал по капельницам и затхлой больничной палате.       Рукав уже полностью пропитался кровью и неизвестно, что инспектор может выкинуть.       Если Тристан не будет способен с этим справиться…       Криста пожалеет о трате ресурсов впустую и влепит очень много показушных (не, нихуя подобного) отработок. Он не удивит солнечного света, пока не завершит всё, что там слепили.       «Работай блядь, работай!»       Тристан нагибается вовремя: над головой свистит что-то тяжёлое.       А затем слышен взрыв. С потолка сыпется штукатурка.       Блять, он итак седой, куда ещё сильнее? В ход идут ракеты, похожие на те, которыми Штаб снаряжал Гаджета лет десять назад. Старые-добрые. Хорошо, что не осколочные…       А, такие есть только у Вакуума.       На данный момент.       Сестра рано или поздно их продаст, как только получит что-то гораздо более стоящее. Сейчас диван, который стоил в пять раз дороже шкуры Тристана окончательно развалился при помощи инспектора. Но самому надо было приземлиться помягче.       В детстве он обожал скакать на родительской кровати, до тех пор пока мамаша не съебалась в неизвестном направлении, оставив Талона на попечение бабки: отцу было откровенно похер.       (Он даже не захотел поговорить с собственным ребёнком.)       Больше ничего об этой женщине он никогда не слышал, да и не хотел. Для чего? Вот именно, бессмысленное занятие.       Похожее на нынешнее.       Голова медленно, но верно пустела, а зрение тускнело, но Тристан не сдавался и калечил соперника, верно определяя нужную точку.       Когда эта машина наконец свернёт себе шею? Он ждёт не дождётся этого момента и хочет лицезреть каждое увечье, сломанную кость (если она хоть одна у него есть) или кровоточащую царапину на теле Гаджета, скорчившегося от боли и валяющегося на пыльном полу.       Не слишком киборг, как оказалось, непробиваемый — повреждение есть повреждение.       Они оба на исходе своих сил. Тристан большим пальцем смазывает кровь, струйкой стекающую по губе. Вкус всё тот же, привычно-обыкновенный. Никаких примесей.       Гаджет согнулся, уперев руки в колени. Он прожигает в Талоне дырку лишь взглядом, желая запомнить мразотную шавку раз и навсегда. Грудь судорожно вздымается, а нож, воткнутый в спину, всё ещё находится там, где ему не место.       — Всё, на что ты способен? — Тристан издевательски хохотнул и выпрямился. Блять, смотреть на киборга страшновато: маскировка слетела. В нём на вид килограммов сто, а ростом Гаджет под два с половиной метра.       Махнись с ним ещё раз!!! Давай!!!       Уходи отсюда, пока он не придумал что-то получше.       Не слушай его!!! ВПЕРЁД! Я хочу расцарапать ему лицо!       Снова дикий визг. Талон шипит и хватается за голову.       Гаджет поступает точно так же, протаскивая этого ублюдка через всю комнату.       Он держит Кло за многострадальную руку. Между пальцев в чёрных, красивых перчатках остались чужие волосы.       Талон готов рвать блядскую железку, обтянутую кожей, на части. Но инспектор, кряхтя одевает наручники на красные больные запястья.       — Да, дорогой, это мой предел, — мужчина хрипло посмеивается, и если бы не ситуация, в которой они находятся, Тристан мог сказать, что по-доброму.       Его взгляд зацепился за настенные часы, чудом оставшиеся в целости и сохранности.       Время точно подошло к концу.       Наконец-то.       Пока Гаджет не успел закинуть его к себе на плечо или взять на руки (он слишком бережно относится к любым носителям информации), он нажимает на маленький ромбик у себя на груди.       Руки скованы, но согнуть их можно.       — Ещё увидимся, Гад, — в последний раз он усмехается, смотря в суженые зрачки Джона и отпускает маленькую кнопочку.       Исчез.       Растворился, испарился, с еле слышным хлопком пропал — не важно.       Он ушёл у Гаджета из-под носа.       *       Инспектор знал, что всё так хорошо быть не может!       Разговор с Датой удался, они почти помирились!       Она приняла извинения, Джон понимает, что по-настоящему не простит никогда, но! Так хорошо притворятся не умеют, он видел многое, чтобы утверждать!       А ещё он видел коды и пароли, наспех записанные на другой стороне руки.       Женщина быстро допивает свой чай, потому что время уже позднее. Она хотела заказать кофе, но его на ночь пить вредно. Она вздыхает, с удовлетворением постукивая пальцами по белоснежной чашке.       Гаджет делает тоже самое.       (Конечно, предварительно проверив наличие яда или других неприятных веществ. Отравиться сейчас — вернуться на миллион этапов назад.)       Размазанные чернила не помешали запомнить и определить все буквы и некоторые символы.       Дата не понимала, почему Гаджет смотрел на неё так… Сквозь, будто через стекло, начиная подозревать что-то неладное.        Джон резко тряхнул головой и извинился:       — Сбои в системе, не пугайся.       Она усмехнулась:       — Мне? Тебя бояться?       Да. Она его боялась, боится и будет всегда. Опять эта детсадовщина: ты-и-сам-знаешь-но-вслух-я-ничего-не-скажу-даже-если-будут-угрожать.       Гаджет наспех набирает код: подходит.       «Батюшки, какое счастье!»       Не радоваться нельзя. Он быстро закрывает за собой дверь и надеется, что его никто не видел. Объясняться, стирать случайным свидетелям память времени не было. Инспектор понятия не имеет, куда попал. Темно и ничем не пахнет. На ощуп идти боязно: проще снова воспользоваться возможностью своего тела.       Он включает режим ночного зрения.       Вокруг пусто, почти ничего нет и можно сделать вывод, что это небольшая сеть переходов для прислуги.       Пресно, сложно, непонятно: Джон всё ещё не знает, в какую сторону ему двигаться. Мужчина опирается на стену рукой, и тут же с тихим ойканьем отскакивает.       Чуть не провалился! Здесь есть какой-то проход. Гаджет с недоверием прислушивается.       Голоса.       Целых три. Из них два до жути знакомые, но он уверен, что это глюки. Сказались события сегодняшнего дня… Агрх, там ещё кто-то!       Нет, это точно. Гремм и тот ублюдок, с которым они подрались.       Идёт тихая, но заметная ругань. Какие шустрые! Прошло меньше часа, а если брать конец встречи с Датой, то… Неважно! Опасения подтверждены, Вакуум вместе с неизвестным собирается сделать что-то, что кончится очень хорошо для них, и очень плохо для Управления.       А что именно, он сейчас и выяснит.       Инспектор бесшумно, на цыпочках, стараясь лишний раз не двигаться, приоткрывает эту жалкую дверцу и пробирается дальше.       Он идёт очень, очень осторожно. Старые петли тихо скрипнули.       Голоса слышны всё лучше и лучше, но Джон не понимает, как бы ему подобраться поближе и остаться незамеченным. В противном случае это обернётся большими трудностями. Киборг с большими шансами мог и вовсе не попасть сюда.       Шпионаж — явно не его призвание, хотя за долгие годы своей службы инспектор отличился везде, где только смог.       «Когда же всё это закончится?»       Но унывать нельзя: концентрация исчезнет, а только благодаря ей Джон смог опознать и представить все двери с прилагающимися к ним паролями. Сообразить, что к чему, практически невозможно — но вот, он здесь.       Тонкая линия света предвещает что-то неприятное. Гаджет, еле дыша, прислоняется к щели.       Две женщины и двое мужчин: в точности, как он определил! Дата, ещё блондинка, сбежавший уродец.       Другой привязан… Нет, его руки пристёгнуты к стулу.       — Повторяю ещё раз, — самый высокий из них не может умолкнуть, — ты входишь и просто отдаёшь ключ. Всё. Ничего другого я не требую.       — Пострадают люди, дети! Нельзя допустить включение устройства!       Дата цокает и трёт переносицу:       — Почему все не_обговоренные вещи всплывают в конце?..       — Закон подлости.       Беглец стоит к ним спиной, и соответственно, к нему тоже.       — Коготь, что ты…       Приглушённый крик как гром среди ясного неба. Инспектор использует всю силу воли, чтобы не кинуться на помощь: противников недооценивать нельзя.       Он с содроганием смотрит за тем, как нож опасно подлетает над головой пленника. Лезвие устремлено вниз…       Нужно отвернуться. Но инспектор не может.       Сердце замирает.       Остановившись в миллиметре от центра черепа, нож зависает в воздухе. Коготь усмехается.       — Второго шанса не будет. Мне надоело объяснять одно и тоже. Женье, клянусь. Если не отдаст ключ — пристрелю.       Девушка, может лет на десять младше Даты, складывает руки на груди:       — Мистер Уоттерс, вся документация у вас на столе. В чём проблема? Договор подписан вашей рукой, средства на вашем счету.       — Вы допустили слишком большую ошибку в расчёте!       Договорить ему не даёт ствол, направленный прямо в лоб. Рычание, уже не предупреждающее, срывается с губ преступника:       — Достал, — правда, курок спустить не успевает.       — Я наберу Её.       Её?       Он опускает пистолет и резко разворачивается.       — Не смотри так. У тебя есть чёткие границы, а ты, как понимаю, давно превысил лимит.       Батюшки. Какие страсти. Джон не понимает ни одного слова, сказанного бандитами (иначе их никак назвать нельзя).       — Тогда жду твоего феерического появления. Давай, достань активатор. Женье (если Инспектор правильно запомнил), вытаскивает из кармана железную пластинку, похожую на талон, выдаваемый в некоторых поликлиниках.       Это плохо, ужасно плохо. Джон приближает камеру, пытается урегулировать чёткость, но что-то не позволяет, отражает свет. Не читается и не фотографируется. Хочется выругаться, но тут нельзя даже дышать.       — Какого хера ты молчала.       Гаджет хмурится: подобный тон непозволителен… А, неважно. Другие установки, ужасные манеры и такое же воспитание.       Нужно просто потерпеть. Переждать, смириться, перейти наконец через порог завершённого задания.       Все, находящиеся в комнате, попадут за решётку. Джон обещает сам себе, чтобы наверняка.       — Надо заканчивать. Вколите ему снотворное, а лучше транквилизатор. Гремм шипит, недовольная данным предложением:       — Это плохая и многозатратная идея. Скоро открытие, а мы и близко не стоим у десятого этажа. Если хочешь, ищи шприц сам.       — Хорошо, — Коготь пожимает плечами.       Стоит Дате отвернуться, на мгновение прикрыть глаза, как глухой выстрел портит весь план.       Женье жмурится, Детектив не сразу понимает, что случилось.       А у пленника прострелено колено. Мужчина крутит оружие на пальце, с ненормальным интересом наблюдая за своей жертвой.       — Намёк понят?       Прежде чем Дата начнёт задыхаться от возмущения, сообщница берёт её за руку:       — Понят.       Чёрт возьми! Она знает о его присутствии: незаметно для остальных, а для девушки всё как на ладони. Грёбаный свет! Инспектор понимает, что именно через неё установили все контакты и утвердили мероприятие.       Женье моргала ему, вся её поза кричит о преимуществе!       Джон слепой, раз не замечает это с самого начала! Хочется стукнуть себя по голове, чтобы вернуть каплю растерянных навыков. И вот, снова пялится в пустоту, как будто там что-то есть.       Да, там находится Гаджет, и то, благодаря помощи. На его месте Пенни уже давно раскидала бы их по камерам.       Ха-ха. Великий Инспектор Гаджет равняется на племянницу. Как-то неправильно.       — Я рад, что донёс до вас свои мысли.       Донести свои мысли? Он ранил человека практически ни за что. С каждым заданием Джон убеждается в необходимости уничтожения Вакуума и его «партнёров», как сами они говорят.       Это не люди.       Где-то внутри себя киборг не хочет признавать, что Ирвинг дошёл до подобного сам. Джон помнит их совместную учёбу, веселье и дни, проведённые в общежитии. Нельзя так измениться, он просто не верит в это. Но вера еле-еле живёт, с каждой выходкой угасая всё сильнее.       Он всматривается в движения Женье: знак. Три сотни… Восемь, четыре… Два, шесть. Гаджет не понимает, что это значит. Очередной пароль? Но от чего?       — Если выживет — значит выживет. А если нет… Усвоит урок из прошлой жизни, — Коготь щёлкает пальцами и оружие исчезает. Никаких улик.       Мужчина смотрит на своего мучителя с самой чистой ненавистью и страхом, которую Джон когда-либо встречал. Из-за того, что он подслушивает гораздо больше, чем может увидеть, проблематично внести лицо в архив. В нём нет ничего примечательного, печально. С помощью изюминки проще опознать преступника: бывали случаи, когда из-за макияжа подозреваемого отпустили. Он, предположительно, был убийцей.       — Не выводи меня, — Дата очень зла, — это одно из немногого позволенного.       Мужчина грустно вздыхает… …а потом корчит пренебрежительную гримасу:       — Пойди поработай со старыми друзьями, разве не давали выбора? Он был, ты его сделала, так что не еби мне мозг, дамочка. Жалуйся сколько влезет, Кристе хуже.       У Джона от такого обращения запершило в горле. Он никак не может привыкнуть: инспектор успел прикрыть рот рукой до того, как вырвался звук.       Но похоже, его это не спасло: хам замер и неожиданно обернулся.       Он смотрел в ту же пустоту, что и Женье, но в отличие от неё, он ничего не понимал. Неужели у него настолько хороший слух?       Проверит позже.       — Я передам ей каждое слово.       — Да хоть прослушайте записи звонка, мне поебать, — он хмыкнул, забрав протянутую ему серебристую карточку.       Джон скрепя сердце зажмурился: только бы промолчать, только бы сохранить спокойствие. Если это была проверка от Всевышнего, то инспектор может сказать, что прошёл её, потому как Коготь выходит из комнаты, громко хлопая дверью:       — У вас есть тридцать минут, иначе начнём сами.       Детектив сжимает кулаки:       — Уверен?       — На все сто, детка, — мужчина, отсалютовав, скрывается.       На несколько мгновений опускается тишина, Гаджет бесшумно выдыхает: готов сползти по стенке вниз от усталости.       *       — Что будем делать дальше? — деликатно интересуется Женье, ближе подходя к женщине, которая, которая, как ему кажется, сейчас от негодования взорвётся.       — На входе помимо пароля будет контролёр. Не опозорься.       — Северный причал.       Дата хмурит брови, а потом смотрит на второго директора.       — Сначала поговорим с ним, а дальше по плану.       — Как скажете, Детектив.       Она фыркнула:       — Не называй меня так.       Девушка улыбнулась.       — Постараюсь.       Он клянёт эти узкие проходы и маленькие, низкие потолки, через которые невозможно выбраться. Половина беды в росте Инспектора, а другая в Роберте Стильштейне. Джон держит в себе всю ругань, накопленную за долгую жизнь. Руки и пальто (и зачем он только взял его с собой?!) цепляются за что-то несуществующее, будто стараются вывести его из себя. У них это отлично получается. Он дует на ушибленный палец и сам не знает почему. Нечаянно поранился.       Гаджет, не выходя из маленького коридора применяет первую попавшуюся, но очень хорошую маскировку. Другой вид, другое лицо, другая одежда, а значит есть все шансы незаметно проскользнуть на мероприятие. Кодовая фраза имеется, осталось настроить подходящий голос.       Приглашения и их система отсутствует, упрощая Джону задачу. Заранее просканировав местность, киборг выскакивает из старого пыльного места и пытаясь не выделяться, идёт к лифту.       На пути нет практически никого: странное, подозрительное зрелище. Где толпы людей? В день заселения он не мог отделаться от навязчивого, вездесущего общения и расспросов: какой номер, холостой, и имеются ли дети? Ответить было нечего и трудно, поэтому он просто вежливо откланялся и удалился: распаковать чемоданы необходимо было сразу. Да и настроение для светских бесед отсутствовало.       Всегда оживлённое место пугало своим холодом и непонятной пустотой, витавшей в воздухе.       Возможно, сегодня на улице проходит какое-то шоу или конкурс? Поэтому все ушли поглазеть? Джон начинает сомневаться и нервничать. Никаких объявлений он не видел, а о подобном предупреждают задолго до начала события.       «Спокойно. Рано или поздно я всё узнаю. Всё будет в полном порядке. Нужно сосредоточиться и остудить ум.»       Гаджет глубоко вздыхает, набирая как можно больше воздуха в лёгкие и не торопясь выдыхает.       И вот. Инспектор у лифта. Джон нажимает на кнопку вызова.       Он обязан приехать быстро.       По подсчётам, аукцион должен начаться в восемь вечера: пока он ходил и развлекался, потрошил Кармен и гонял чаи с Датой (а лучше бы пропустил по рюмке с Робертом), осталось совсем немного времени.       Снова протяжный дзынь оповещает о прибытии, и мужчина заскакивает внутрь, и нажимает на цифру девять: дальше, чтобы не нарваться не на тех людей, он пойдёт по лестнице. Инспектор проверил её местоположение. Закрытая дверь не будет проблемой. Пропуск, любой, будь то железный ключик или отпечаток пальца, подделать плёвое дело. В негосударственных учреждениях нет уморительной строжайшей системы. В Управлении такая есть и она как подстраховка — контроль постоянный.       Джон нервно трёт руки, не зная, куда себя деть. Нет реплик, нет мыслей, нет ничего! Гаджет никогда не выбирал неправильный путь, придумывая выход из ситуации всегда, даже за жалкие пять секунд. Ему кажется что что-то очень плохое случится очень скоро.       А интуиция, как всегда, не подводит. Он был бы рад, если бы она хоть раз ошиблась и всё обошлось спокойно.       Но мечтам не суждено сбываться: киборг выходит на этаже, ищет дверь, через которую можно попасть к лестнице.       Здесь, кстати, людей вдвое больше.       Действительно интересно.       Гаджета успокаивает их присутствие, а потому он немного, совсем чуть-чуть расслабляется.       Видимо, зря.       В него врезается маленькая девочка с забавным розовым бантом на голове. Не сильно, но всё же с разбега. Боясь, что она упадёт и Боже упаси! Ушибётся, киборг перехватывает детский локоть. Очень вовремя, потому что она собиралась по инерции плюхнуться назад. Пол не мягкий и грязный.       — Ох, извините! — похоже, её отец. Инспектор растерянно хлопает глазами, держа ребёнка за руку.       Она выбила его из колеи:       — Ничего страшного, — мужчина отпускает её.       Гаджет дружелюбно улыбается и зная, что малышка под наблюдением, пытается побыстрее уйти в нужную ему сторону.       Но кое-что Джона задерживает:       — Постойте! Вы ведь идёте к лестнице? — папа девочки усадил её на свои плечи. — С той стороны закрыто, вы не увидите салют.       Джон разворачивается к нему с немым вопросом.       Салют?       Он и правда что-то пропустил?       — Вы не первый, кто таким образом хочет попасть на крышу.       Попасть на крышу?       — Простите, а вы, кажется, знаете, как туда добраться?       Пойдёт в обход. Сейчас не до салютов, но может быть, это как-то взаимосвязано?       — Понимаете, — он придерживает качающуюся девочку за ногу, — как будто проходной двор. Не буду вдаваться в подробности, почему, но тот путь, который вы хотите использовать, наглухо заколочен.       — Спасибо что предупредили.       — Не за что. На самом деле я и не знаю, для чего это сделали. Возможно, ремонтируют поручни? Одна моя соседка жаловалась на то, что они слишком шаткие.       Как замечательно… Он запомнит и вернётся к этому позже. Иногда хорошо, когда в тебя влетают дети, плохо то, что у них потом синяки, а у него опасения вмятин.       — Ещё раз спасибо! Не отпускайте вашу дочь далеко! Однажды моя племянница заблудилась в коридоре пиццерии, искали два часа, пока она сама не вернулась в зал!       Молодой родитель усмехнулся:       — Прямо-таки сама?       — Не представляете! — крикнул Джон и поспешил спасать мир. Ну ладно, мир слишком громко сказано… Тогда уже страну? Родной город на другом конце Франции, раз уж не то пошло.       Потратив на разговор менее десяти минут, киборг уже опаздывал: всегда нужно приходить заранее. Места могут занять, сделать важное объявление, без которого пазл перестанет быть цельным.       Кошмар. Нужно просто выполнить задание… Тяжело. Куда делась вся стрессоустойчивость?       Нужную, ту самую дверь Инспектор находит быстро и к собственному облегчению понимает: она открыта. Над ней висит значок выхода.       Точно то, что ему нужно.       Джон смотрит на наручные часы.       «Чёрт, почти впритык!»       Он бежал, перепрыгивая через каждую ступеньку, а то и три: в конце концов стал пропускать аж по четыре, потому что ноги позволяли. Падать было запрещено, держаться за перила небезопасно.       Гаджет старался сохранить спокойствие под гнётом неблагоприятных условий. Пока что отлично получалось, но Джон не знал, насколько его хватит.       Эта ситуация в целом напоминала о многочисленных опозданиях в школу, университет и на работу: больше всего замечаний инспектор выслушал от Ноззэра. Выводов, а точнее однозначных выводов сделать не получилось. С характером полковника, кем был уважаемый Жак в те времена, всегда трудно работать. Непредсказуемый и напыщенный, тяжёлый человек. Отзываются о нём тоже неоднозначно, но не Гаджету судить: он далеко не ангелок.       Но сейчас почти летает.       Последняя ступенька! Выпуклая десятка радует глаз, никакая хорошая отметка по литературе не сравнится с нынешним чувством победы, хоть и мимолётным. Джон резко останавливается и хлопает себя по щекам, приводя в чувство.       Тот, кто будет контролировать вход-выход посчитает его спешку как что-то подозрительное.       Последнее, что Гаджету нужно, так это слежка. Он должен вести себя максимально тихо, чтобы не нарваться на неприятности.       Бесчисленная попытка уговорить механическую и электронную часть себя не возникать и не портачить ничем не заканчивается. Договариваться и находить компромисс с самим собой безнадёжно удручает: держать каждый вид безделушек, потенциально опасных для чьей-то жизни, трудно. А оружие? Ещё лучше.       Джон глубоко вдыхает, считает в уме: когда кажется, что всё, пора, выпускает воздух и заходит в коридорчик.       Не думал, что выйдет успокоиться так быстро.       Гаджет осматривается: здесь всё точно такое же, как на других этажах. Ничего выделяющегося.       Итак, куда дальше?       Мрачное местечко, однако. Скорее всего они специально приглушили свет… Хотят остаться незамеченными: уверенность в том, что отмечается какой-то праздник, появляется когда с улицы становятся слышны громкие крики и радостные возгласы. Правда, фейерверка не видно.       Отмечают юбилей или наверное, чью-то свадьбу, не иначе. Отвлечь простых смертных, устроив веселье без повода — хорошая тактика, пропустить их через свой забронированный маршрут, лишь бы не путались под ногами — гениально. Теперь, раз уж бандиты создали видимость пустого и неинтересного места, он обязан проверить это наверняка. Что там пыталась подсказать Женье?       Джон переслушивает и пересматривает внутреннюю запись, начиная сомневаться в своём решении.       Это ловушка. Девушка на пятой минуте, тридцать восьмой секунде кивнула Когтю в его сторону, подтвердив догадки своего сообщника.       Киборг старается не выражаться, но на языке вертятся одни ругательства. Дыхательная техника не помогает и Джон решает найти номер, в котором состоится аукцион. Его всё ещё интересует вопрос: что за ключ такой, и для чего он?       Искать не хочется, и Гаджет включает радар: пусто и ничего нет. Придётся действовать наугад. Он закрывает глаза, и шагает туда, куда понесут ноги.       Достаточно быстро мужчина оказывается напротив обыкновенной двери.       Была не была.       В протоколе задания говорилось о том, что первоначально нужно постучать четыре раза не сильно: дерево отозвалось звоним, мягким звуком.       Рядом засветился какой-то непонятный домофон. Соображать не пришлось. Только вспомнить.       «Триста, восемьдесят четыре, двадцать шесть.»       Подошло. Инспектор потянул ручку на себя: дверь без проблем открылась.       Он вошёл в промежуточное помещение.       К Джону подошёл большой, крупный даже для амбала чернокожий мужчина с подозрительно знакомой серёжкой в ухе.       — Северный причал.       Он знает, что только что совершил одну из самых глупых, но масштабных ошибок в своей жизни.       Контролёр безмолвно указал в темноту.       *       Это одно из роскошнейших мест, которых Джону доводилось видеть. Приятный запах старины ударил в нос: небольшой стол с закусками выглядел аппетитно, но он не думает, что всех блюд хватит на два часа. Как минимум подобные мероприятия длятся пока кто-нибудь не войдёт в азарт и не выкупит товар, и повезёт, если не найдётся такой же сумасшедший, готовый завысить цену в пару десятков нулей. Инспектор давно понял, что у богатых свои причуды. И они устраивают показуху: у кого больше денег. Умные люди этим никогда не хвастаются.       Его провели в середину зала: гигантская винтажная люстра над головой напомнила о детстве в самый неподходящий момент. Картины, зеркала, бронзовые светильники и статуэтки… Гаджет без вопросов сел на свободное место, но не оторвал от потолка взгляда.       Слишком хороший вид.       Мужчина перевёл восхищённые глаза: со сцены послышался шум, как если бы кто-то стучал по микрофону. Хотя на сцену это мало походит: просто широкая платформа, похожая на место для выступлений, а перед ней пьедестал с регулируемым громкоговорителем. На каждой стене есть по парочке абстрактных натюрмортов, заказанных под этот интерьер и копии известных произведений.       Насколько Гаджету известно, аукцион не следует привычным правилам. То есть он неправильный, и специально для него были созданы дополнительные условия, соответствующие его специфике.       Здесь нет ни одного человека, по-настоящему интересуется разыгрываемым устройством: и женщины и мужчины — подставные лица. Они оформляют нужные документы, представляют нужную сумму, и даже если «выиграл» другой, им всё равно платят немалые деньги.       Потому что большие риски: не зря же вместо себя посылают чаще всего того, кто вообще не разбирается, но умеет грамотно вести торг. И таких людей Джон знает поимённно. Выдаются специальные удостоверения и карточки, подтверждающие личность. С заказчиком можно заключить одинарный или длительный контракт, всё зависит от обстоятельств.       Инспектор закидывает ногу на ногу и украдкой поглядывает на часы. Ох, это же дурной тон! Он садится ровно, кладёт неспокойные руки на столик.       Ровно восемь. Сейчас должно начаться что-то интересное… Джон ждёт появление ведущего сильнее, чем своего дня рождения, а это очень серьёзное заявление.       Вскоре выходит женщина, и как же он рад тому, что она шатенка, не имеющая во внешности с Датой ничего общего. Гаджет устал от постоянного присутствия блонда вокруг себя. И очки у неё гораздо более симпатичные, чем у Гремм. Детектив всегда ходит или ходила в прямоугольной или квадратной оправе, а здесь миленькая, круглая. Одно время Джон фанател по Гарри Поттеру, тёмное прошлое из всех томов, дисков с фильмами и кассет, непонятно откуда взявшихся, сейчас пылится в забитом похожим хламом шкафов… Твою мать!       Он теряет дар речи, и сжимает кулаки до глубоких следов от ногтей: охрана женщины состоит из двух неприятных персон: какого-то неизвестного и Когтя.       *       Это всё конкретно заебало. Таскаться туда-сюда, следить за тупорылыми людишками…       Проверять всех поголовно, мотаться за мусором вроде каких-то договорах об аренде. Тристан хочет спать, а не страдать хуйнёй! Он активно борется с желанием зевнуть во весь рот, но потом ведь хер отделается от пустых сплетен и несмешных подколов. Записи с видеокамер по-любому попадут в Вакуум, а зная Бешеную точно сделает по её мнению смешную нарезку моментов. Это будет катастрофой: поставит дохулион фильтров, масок на размытые пиксели и будет ржать, пока живот не лопнет. Дядя ничего из бессвязных слов своей животинки не поймёт и с ахуевшим лицом будет смотреть на то, как она, пребывая в истерике, будет кататься по полу.       Класс, это именно то, о чём Талон мечтает каждый день. После этих представлений появляется желание сходить к врачу или спиздить ту штуку, стирающую память, как у тех негров из фильма. Жизнь, возможно, смогла бы стать лучше в несколько раз.       — Итак, добро пожаловать на закрытый аукцион! — эта недо-секретарша тоже пиздецки бесит.       Талон с огромным удовольствием удушил бы прямо сейчас, но… Но как бы странно не звучало, лень. Хотелось просто постоять и повдуплять в тот же Ютуб, но он типа на работе, и на ней работают, а не стоят и пялятся на какого-то рыжего мужика со стрёмным шрамом на всё лицо. Мда.       Настроение опять в месте под названием залупа.       Тристан не слушает эту… Да не ебёт вообще, кто она и что тут забыла. Стоит, пиздит, делает дела в отличие от близкого родственничка главы организации. Эх, если бы действительно был блат.       Сейчас бы Уилла подъебать, а не стоять с кислой миной и не привлекать к своей скромной персоне лишнее внимание. А то мало ли, слухи пойдут.       По-настоящему похуй, а вот половине из любимых сослуживцев, если их вообще можно так назвать, нет. Он считает их всех абсолютно кончеными: без принципов, собственного мнения и так далее. Язык без костей, голова без мозгов.       Ну, чуть преувеличил.       Без мозгов младенец очень быстро умирает, а этих можно назвать стариками и ветеранами бывшего П.С.И.Х.а.       Ха-ха, как будто вчера они встретились с бешеной псиной Управления, разморозил дядю…       Дохуя же времени? Однако возвращаться желания нет.       Что в прошлом, то в прошлом, сейчас у него другое мировоззрение, а от хотелок пубертата не осталось и следа. Кем там Тристан хотел стать? Злодеем?       А сейчас он хочет съебать отсюда, куда повезёт туда и закинет. По желанию на прощание не разъебать весь город, по возможности сломать сестричке нос. Взять что-то тяжёлое, а потом по лицу: хрясь! Наименьшее, но самое желаемое — пусть сходит к хирургу, к которому его она не подпустила.       Правильно!       Придумай что-нибудь получше. Скучно и сухо.       «Блять, не умничай.»       Тристан заводит руки за спину и чувствует себя каким-то надзирателем в тюрьме особого режима. Находиться там в качестве заключённого не та перспектива, которая могла бы привлечь его.       Самый лучший вариант, это когда не тебя, а ты. Но Талон застрял прямо на золотой середине, и не знает, как из неё выбраться, и никогда не попасть обратно.       Вибрация браслета отвлекает и Тристан, махнув своему напарнику отходит ближе к закулисью.       Пришло сообщение от Дениэла.       «— Гаджет здесь.»       Да блять.       Он отвечает незамедлительно.       «Какое место? Номер?»       Вышел из сети, сука! ЛАДНО. Спокойно. Нашёл занятие, называется.       Внезапно, крик, шум и гам бьёт по ушам так, что Тристан не может устоять на ногах; от падения спасает штора, которую он нечаянно порвал. Кло заставляет себя встать, практически отпружинивая от пола.       Если причина в Гаджете, он обещает, что распилит этот металлолом и разберёт на детали! Вовремя заныла рука.       Сейчас должна идти часть с тестом! Какого всё пошло не по плану?!       Блять, он стоит с пистолетом в руках и держит на прицеле io210.       Талон не думает, что делает, когда активирует эту штуку.       Сначала ничего не происходит и Тристан рад, что успел. А потом вспоминается Уильям, его няньканья с карьером, и почему-то какая-то тревога поселяется в груди. Амплитуда, магнитные колебания, эпицентры землетрясений…       Дальше начинается ещё большая херня.       Дикая тряска, тухнущий свет и ходящая из стороны в сторону люстра. Он хватается за ткань, и что-то в голове дозревает.       Неужели тот чудик говорил про эту ошибку?!       Блять, так они не учли чувствительность поверхности!       Прежде чем Талон успевает вцепиться в ромб на цепочке, наступает темнота.       Мир меркнет.