Иллюзия выбора

— Будешь? Драко протягивал медовую ириску, которую обнаружил в кармане своей тренировочной формы для квиддича. Уже стемнело, они устроились прямо на траве, усевшись у подножия одной из трибун. Леви согласилась совместить две тренировки, Драко подхватил «Нимбус», одолжил Леви свою форменную толстовку для полетов, и они выдвинулись, решив в итоге, что на тренировочном поле им в такой час никто не помешает. — Так, ладно, — Леви с трудом пережевывала ириску, — приступим. Я не очень хочу копаться в твоих воспоминаниях без разрешения, а потому меня больше интересуют мысли. Думай, пожалуйста, о чем-нибудь нейтральном и скажи, если почувствуешь что-то необычное. Драко кивнул, Леви направила на него волшебную палочку, но заклинание вслух произносить не стала. Она сосредоточенно смотрела прямо на него, и возникла странная, но вполне логичная мысль, что она пытается прочитать его мысли с помощью взгляда. Так это было на самом деле или нет, но Драко замер, не имея сил прервать зрительный контакт. Голова опустела, перед глазами стояло лишь ее бледноватое лицо с горящими пронзительными глазами, обрамленное темными волосами. Леви чуть склонила голову на бок, вглядываясь в него пристально, не моргая, смотрела, и только когда темная прядь ее волос упала на лицо, заслонив щеку со шрамом, слизеринка отвела взгляд и убрала волосы за ухо, снова обнажая израненную кожу. — Не смотри так ни на кого больше, — серьезно предостерег Драко. — Что? Ты что-то почувствовал? — Леви снова смотрела на него обычным взглядом. — Я не смогла прочитать ни одной мысли, — понуро призналась она. — А я ни о чем и не думал, — он осматривал герб Слизерина на толстовке Леви. — Не мог. Все внимание уходило на тебя. Не помню, когда в последний раз так внимательно тебя разглядывал. — Ладно тебе, — она чуть смущенно опустила глаза. — Давай по делу, хорошо? Он кивнул и сосредоточился на мыслях, решил продумывать про себя цифры. На этот раз Леви не стала сверлить взглядом его лицо, ей было достаточно посмотреть куда-то на его руку, чтобы… — Тринадцать, — заговорила она, — сорок два, шестьдесят семь, сто двадцать девять, триста семьдесят шесть… — Леви повторяла цифры по мере того, как Драко их придумывал, и остановилась, когда он подумал… — Что за хрень? Оу, извини, кажется, я считала твои мысли. Ты что-нибудь почувствовал? — она с надеждой подняла на него глаза. Драко не почувствовал ничего. Если опустить тот факт, что она только что считала со стопроцентной точностью его мысли, он не ощутил ни малейших признаков ментального вторжения. Следующим этапом была проверка навыков Окклюменции. Теперь Леви пыталась посягнуть на его воспоминания, а задачей Драко было закрывать сознание и отражать попытки проникновения. У него неплохо получалось, по крайней мере, Леви так и не смогла пробить его щит, как бы ни пыталась. Настала его очередь. — Я буду делать это привычным способом, — Драко поднял свою волшебную палочку. — Голыми руками пока не научился. — Я научу, — с улыбкой обещала Леви. — Тем более я подумала, что нецелесообразно проговаривать заклинание, раскрывая, что ты собираешься делать со своей потенциальной жертвой, поэтому даже лучше, что мы сразу тренируем невербальный вариант. Леви приобрела крайне сосредоточенный вид, собралась с мыслями и приготовилась, Драко тоже сосредоточился, направил на слизеринку волшебную палочку и атаковал. Он сразу понял, что получилось, потому что в голову хлынули мысли, явно не принадлежавшие ему. Ощущение было довольно-таки странное, однако он сам пребывал в ясном сознании и четко разграничивал свое от постороннего. Леви думала о его глазах. Она сидела напротив него, собранная и спокойная, и думала о том, какие красивые у Драко глаза. Когда на них светит солнце, они приобретают невероятную глубину, а лучи путаются в его серо-ледяной радужке. А когда темно, зрачок расширяется и создается впечатление, что глаза становятся совсем другого цвета, непривычно темного, словно хамелеоны. Драко прервал зрительный контакт, вместе с ним разорвав мысленную связь. — Я узнал все, о чем ты думала, — сказал Драко. — Правда? — Леви еще больше засмущалась и спрятала кисти в рукава толстовки. — Я тоже не почувствовала ничего. Либо мой барьер недостаточно достойный, либо ты слишком силен в Легилименции. — Постарайся усилить барьер, — посоветовал он. — Давай попробуем еще раз. Драко подождал, пока Леви снова соберется, кивнет, и атаковал второй раз. Что-то случилось. На пару мгновений он утонул в абсолютной темноте, затем, словно резко включили свет, перед глазами что-то появилось. Пока обстановка обретала очертания, Драко понял, что попал в воспоминания Леви, снова пробив ее барьер. Он не рассчитывал, что сможет, но совершенно точно мысленно находился далеко не на поле для квиддича. В воспоминаниях он был не участником, а наблюдателем, не имея здесь даже тела. Воспоминания имели границы, которые стирались на периферии области охвата зрения. Он видел дом, обыкновенный двухэтажный дом, отрезанный от соседних высокой живой изгородью. От входной двери тянулась подъездная дорожка, но едва он успел что-то рассмотреть, как на секунду снова возникла темнота, словно он моргнул, а когда картинка вернулась, он оказался у входной двери дома. — Уэйн! — громко позвала молодая девушка, которая материализовалась неизвестно откуда. — Уэйн, подержи ее, у меня совсем устали руки! На руках девушка держала младенца, крошечного и беспокойного, он то и дело норовил выбраться, и девушке пришлось получше перехватывать ребенка. — Уэйн! — в третий раз заорала она, и на пороге наконец возник парень. Отец Леви выглядел таким же молодым, как и девушка. Оба походили скорее на подростков, чем на родителей, и если бы Драко не знал, за кем наблюдает, то ни за что бы не догадался. Уэйн оказался таким, как его описывала Леви: озорной нескладный пацаненок с волнистыми вихрами волос, у которого слизеринка и унаследовала искорку в глазах. Мать Леви стояла к нему спиной и разглядеть себя не давала. Вероятно, это судило о том, что сама Леви не помнит ее лица. Уэйн протянул руки, чтобы взять дочь, но малышка расплакалась, упираясь еще больше. — Ну-ну, Левенте, что же ты, иди к… — Возьми ее, скорее! — с раздражением бросила девушка, едва ли не отпихивая младенца на руки Уэйна. В следующий миг воспоминания разразились яркой зеленоватой вспышкой, и девушка упала наземь, мертвая. Следующий эпизод промелькнул быстро и нечетко, Драко успел лишь увидеть дождь и несколько черных силуэтов, кроющихся под зонтами, прежде чем наступила чернота. Теперь он оказался в комнате. Находился Драко, судя по всему, у самой стены, потому что вся комната представала его взору. Прямо напротив него через окно виднелась уже знакомая ему изгородь и подъездная дорожка, а небо было прилично поддернуто сумеречной синевой, переходящей в сиренево-розовые цвета ушедшего заката. У окна располагался письменный стол, по левую сторону находились книжные полки и тумбочки с выдвижными ящиками, а по правую стояла низкая кровать без ножек, над ней к стене крепилась еще одна полка, а сама стена была завешана огромным гербом Слизерина. Здесь не было ни картин, ни волшебных фотографий, ни чего-либо еще, что указало бы на увлечения и предпочтения обитателя комнаты. Уэйн сидел на стуле у письменного стола, устало откинувшись на спинку. На кровати, поджав ноги, восседала маленькая Леви, на вид лет семи, не более. — Где она, где, где, где-е-е? — ныла девочка, ерзая на кровати. — Ты обещал рассказать, обещал! Гордон говорит, что этого никогда не случится, но ты же обещал! — Я не обещал, — Уэйн издал протяжный вздох. — Сказал, что еще не настало время для этого разговора. Тебе нужно перестать ждать ее. — Она не приедет? — раздосадовано произнесла девочка. — Почему, ну почему у Трейси никто не уезжал, а ко мне так и не хотят возвращаться? Уэйн поднялся со своего места, подошел к дочери и опустился на колени у ее кровати. — Так бывает, — мягко начал он, и та тут же обратились в слух, — что не у всех детей есть оба родителя. — Это я и так поняла, — недовольно перебила Леви, сложив руки на груди. — Наконец-то ты мне все расскажешь. — Некоторые из них уезжают, кто-то находит более лучшее место, кто-то слишком много работает. — А кто-то умирает? — выпалила девочка. Уэйн изменился в лице, мгновенно побледнев. — Это же очевидно, — продолжила Леви, ничуть не смутившись. — Не понимаю, зачем нужно было так долго молчать и скрывать, Уэйн. Смерть — это нормально, все люди рано или поздно умрут, и Гордон, и ты, и Трейси, и я, все! Жизнь — лишь путь к смерти, и… — Это ты из слизеринской идеологии почерпнула? — ошибочно догадался Уэйн, поднимаясь на ноги. — Не стоит тебе больше читать эти книги, я не хочу, чтобы ты этим увлекалась, оно пагубно на тебя влияет. — Готовься к своим экзаменам, — мгновенно ощетинилась Леви. — Смотри не завали, пытаясь оторвать герб от моей стены. — Не смей, — красноречиво предупредил Уэйн, покосившись на змею на стене. — Ты не знаешь заклинания, и у тебя нет волшебной палочки, чтобы его использовать. На лице девочки на мгновение промелькнуло недоброе выражение, словно она хотела что-то ответить на такое заявление, но не стала. — Рад, что ты такая догадливая, — Уэйн рухнул обратно на стул, а маленькая Леви гордо расправила плечи. — Ну, и стоило тебе так упираться? Люди умирают каждый день, и… — Но не каждый день их убивают собственные дети! — горячо воскликнул Уэйн. Прошло три секунды звенящей тишины, за окном уже совсем стемнело, и раздался тонкий девичий голосок: — Что?.. Леви сидела теперь с абсолютно сокрушенным видом, уронив руки на колени. — Ты хотела узнать, вот ты и узнала. Наслаждайся. — Да как ты… — по ее щекам потекли слезы, и только сейчас Драко понял, что обе из них пока еще были целы. Леви закрыла лицо руками, но не зарыдала. — Прости, — Уэйн снова приблизился к дочери. — Теперь ты понимаешь, тебе не стоило этого знать. — Не подходи ко мне, — тихо, но отчетливо произнесла Леви ледяным тоном. — Отойди от меня, Уэйн. Он не послушался, подался вперед в попытке обнять ее, но резко отступил назад, словно натолкнувшись на невидимый барьер. — Леви, что я тебе говорил про такие выходки! — Драко заметил, как он вытащил волшебную палочку. — Да что ты мне сделаешь, — внезапно девочка практически зловеще хохотнула, сменив сокрушение на какую-то совершенно безумную эмоцию. Уэйн вскинул волшебную палочку, но это было роковой ошибкой. Мелькнула вспышка, на этот раз белая, будущий мракоборец среагировал мгновенно, скорее машинально, нежели осознанно отразив заклинание, послышался крик, и снова настала темнота. Спустя мгновение Драко оказался на том же месте, где происходило предыдущее воспоминание. Леви спала, плотно завернувшись в одеяло, темные волосы свисали с кровати и блестели на солнце, переливаясь лучиками. На втором стуле, стоящем в изножье кровати, восседал мистер Дэвис. Драко помнил его с прошлого года, когда увидел на платформе. Уэйн же подпирал тумбу у стены слева. — Я не знаю, что это за заклинание было, — признался мистер Дэвис вполголоса. — Ни одно из моих средств не действует, чарами не сводится. Шрам так и останется, я не могу больше ничего сделать. — И так понятно, — хмуро отозвался Уэйн. — Пальнула в меня чем-то темным, а я, не зная, отразил на рефлексах… Не стоило ей говорить, мне не стоило ей это говорить… — Уэйн, — мистер Дэвис поднялся и мягко положил руку ему на плечо в поддерживающем жесте. — Ты нужен ей… — Да нет, — возразил Уэйн. — Ей нужна свобода, а я своими попытками создать для нее безопасные условия добиваюсь только обратного эффекта. Боюсь, я не могу с ней справиться, а вчера она и вовсе проявила открытую враждебность. — Ну, что же ты, — сочувственно протянул Дэвис. — Дети иногда неосознанно проявляют магию… — Второй раз, Клиффорд, — тихо произнес Уэйн. — Это уже второй подобный инцидент. Реджина погибла мгновенно, не имея ни малейшего шанса, теперь Левенте обратила свою магию против меня… И я очень сомневаюсь, что это было неосознанно, она вполне понимала, что делает, и хотела этого… До сих пор мне кажется, что я вожусь с ней только потому, что отец так наказал. Я так и не смог принять… — Гордон знал, что делает, — заверил мистер Дэвис. — Я уверен. — Мне нужно подчистить ее память, — решительно заявил Уэйн, доставая волшебную палочку. — Пока еще не поздно, сотру события вчерашнего вечера, может, еще будет возможность что-то изменить. — Погоди, — Дэвис попытался предостеречь его, — ты же еще не прошел аккредитацию. — Ничего, — Уэйн уже навис над спящей девочкой. — Я должен, пока она не навредила кому-то еще. Едва он взмахнул волшебной палочкой, как снова настала темнота, воспоминание оборвалось, и Драко снова обнаружил себя сидящим на поле для квиддича перед Леви. Она выжидающе смотрела на него, похоже, снова ничего не ощутив и не зная, что произошло. Драко почувствовал, как ладони внезапно похолодели, он наверняка выглядел сейчас безумно потерянным, не имея понятия, что делать. Ему явно не стоило видеть то, что он увидел; непонятно как, но он не только пробил ментальный барьер Леви, но и добрался слишком глубоко, до воспоминаний, которые Уэйн якобы стер, чтобы они не беспокоили дочь. Теперь же Драко стоял перед выбором, рассказать ей, либо поступить как Уэйн, продолжая умалчивать ради ее же блага. Ощутив прилив невероятной грусти, он бросился вперед и стиснул Леви в объятии, едва не сбив слизеринку на землю. — Да что случилось? — наполовину недовольно, наполовину обеспокоенно спросила она. — Ты чего, Драко? — Я… — он утыкался в ее теплое плечо, ища спасения, не зная, что сделать, чтобы не навредить ей. — Леви… — Ты странно себя ведешь, — она отстранилась, сжав его предплечья. — Я… — Драко собрался с мыслями. — Помнишь ты говорила, что Уэйн поработал над твоей памятью, стерев тот день, когда ты получила свой шрам? — Та-ак, — еще более насторожено протянула Леви, отпуская его. — Продолжай. — Я не уверен, что тебе стоит это знать, Леви, — Драко нервно сунул руки в карманы, в одном из которых нашел еще горсть ирисок, которые протянул ей. — Держи. Мы друзья, я не буду ничего от тебя скрывать, если ты захочешь послушать, но учти, Уэйн не сделал это с тобой без причины, он решил, что для тебя так будет лучше… — Ага, — Леви мрачно зажевала ириску. — Так, значит, тебе открылись воспоминания о тех событиях, которые он якобы стер, — она нахмурилась в задумчивости. — Похоже, Окклюменция — это явно не мое, а ты, наоборот, оказался весьма талантливым легилиментом, раз смог добраться так глубоко. Ну, либо из Уэйна вышел на редкость хреновый стиратель памяти, и остается надеяться, что мракоборец из него гораздо более толковый, иначе наш мир обречен на пребывание во тьме, страданиях и… — Либо он не стер эти воспоминания, а заблокировал, посчитав, что так причинит меньший урон твоему сознанию, — предположил Драко, рассеянно смотря, как Леви теребит в руках обертку от ириски. — Долго я сидел в отключке? — внезапно спросил он. — Пару секунд, — ответила Леви. — Неужели там все так страшно? — Ну, — слизеринец задумался, — зависит от того, как ты это воспримешь. Если ты слишком впечатлительная, мне лучше помолчать. Девочка придвинулась к нему вплотную и взяла за руку, тепло ее кожи немного успокоило, и Драко решил довериться. — У тебя была здоровская комната, — начал он. — Уютная. Герб классный. Ты правда приделала его заклинанием вечного приклеивания? — Подумывала, что это было бы здорово, — Леви хохотнула, — он так не нравился Уэйну, он все просил меня его снять, но я не унималась, с малых лет стойко защищая то, что мне близко по духу. Теперь он перекочевал к Дэвисам вместе со мной. А что, ты видел мою комнату? А как это было? Ты видел все моими глазами или наблюдал сверху, или бродил по комнатам? Ты мог там что-то потрогать, передвинуть, или не имел тела, пребывая как дух или просто зритель извне? Она с таким энтузиазмом задавала вопросы, поэтому Драко сперва описал, каково было очутиться в ее воспоминаниях, встретив полные восхищения горящие глаза, и только затем продолжил. — Я не знаю, как так получилось, что я увидел именно эти воспоминания, — признался он. — Все же мы еще не все знаем о Легилименции. Я увидел… — он набрал побольше воздуха, — тебе совсем ничего не рассказывали о твоей матери? Я помню, когда мы только познакомились, ты сказала… — Что убила ее, — кивнула Леви. — Так я считала с глубокого детства. — А откуда ты узнала? — Не помню, — она сосредоточенно принялась вспоминать. — Но кто-то точно мне сказал эту фразу, что из-за меня она умерла, когда я была совсем маленькой. Я решила, что это один из случаев, когда женщина умирает при родах, и поэтому отпала необходимость что-то еще выяснять. А что? — Ну, — Драко заколебался, — хорошо, что ты, по крайней мере, не думала, что она жива. И все же на самом деле все было не совсем так. Она не умерла при родах. Ты действительно убила ее, но с помощью магии. Он внимательно вглядывался в ее лицо, чтобы уловить эмоции, но Леви так и осталась в задумчивости. — Вот как? — озадаченно изрекла она. — Любопытно. Ты можешь быть уверен, что так все было на самом деле? Драко кивнул. — Я видел зеленую вспышку, и потом она сразу же рухнула, и впоследствии Уэйн обмолвился, что она погибла мгновенно, не имея шансов, то есть заклинание убило ее на месте. — Понятно, — Леви закивала. — Это все? Слегка успокоенный ее хладнокровной реакцией, Драко заговорил дальше: — Нет. Потом случилось еще кое-что, что весьма обеспокоило Уэйна. Много лет он держал в тайне то происшествие, но, когда рассказал, ты отреагировала… м-м… весьма пугающе. — Конкретнее? — Снова применила магию, на этот раз, кажется, уже вполне осознанно. И это было какое-то темное заклинание. Уэйн отразил его, и оно отрикошетило в тебя саму, тогда же ты и получила свой шрам. — О, — оживилась Леви. — Как любопытно. Так вот как это случилось. — Да. Пока ты спала, Уэйн делился с Дэвисом опасениями на твой счет и сказал, что не может справиться с тобой, боялся, что ты можешь причинить ему вред, как ты поступила со своей матерью. И поэтому решил вторгнуться в твою память и скрыть эти воспоминания в попытке что-то исправить. Мне очень жаль, Левенте… Он снова обнял ее, ведомый порывами как-то утешить друга, закрыть ее собой от вечерней прохлады, убедить, что он по-прежнему рядом. — Они не хотели меня, — тихо произнесла Леви, когда он отпустил ее, и развернула еще одну ириску. — Я не помню, кто и когда говорил мне это, о чем-то я догадалась сама, но точно знаю это: ни Уэйн, ни мать не желали, чтобы я появилась на свет. А дед, будь он проклят со своей моралью, настоял, чтобы меня оставили, а сам умер через некоторое время, вынудив сына со мной возиться, а тот был слишком предан отцу, чтобы меня бросить. Они оба, и Уэйн, и мать, были нещадно молоды, слишком молоды, чтобы иметь детей, тем более Уэйн все грезил Мракоборческим отделом, а я порушила все его планы с самого своего появления, да еще и уничтожила собственную мать… — Она отталкивала тебя, — с сожалением вспомнил Драко, сейчас предпочитая вовсе этого не помнить, — когда ты была у нее на руках, она думала лишь о том, чтобы отдать тебя, и не выглядела как человек, который любит своего ребенка. — Тогда неудивительно, что я ее прикончила, — равнодушно отозвалась Леви. — Если даже ты увидел, что она явно не любила меня, то я вполне могла тогда сама это почувствовать и отплатить соответствующим образом. Полагаю, это и положило основу запретам и ограничениям Уэйна на использование магии. — Он зря это сделал, — рассудил Драко. — Это было неправильное решение. Ты была одаренным активным ребенком, который с раннего возраста имел способности к магии. Уже лет в семь осознанно использовала невербальные заклинания без волшебной палочки, поэтому оно тебе сейчас так легко дается. А Уэйн, вместо того чтобы дать тебе реализовывать свои возможности, поддерживать и направлять в продуктивное русло, запретил, опасаясь, что ты навредишь ему или еще кому-нибудь. Он боится тебя, Леви, и своим страхом вполне мог усугубить ситуацию, и тогда последствия могли бы быть ужасающими… Вопреки ожиданиям, Леви отреагировала на его слова звонким заливистым смехом, похлопывая его по плечу. — Спасибо Драко, — вдоволь насмеявшись, сказала она, — благодаря тебе все стало на свои места. Он не только желал от меня избавиться, потому что я стояла у него на пути к заветному месту мракоборца, но и считал, что я прикончу еще и его. Теперь неудивительно, что он сплавил меня к Дэвисам, когда узнал, что я оказалась на Слизерине, и теперь он уже ничем меня не исправит. Это просто… — она снова залилась смехом, уткнувшись в его колени. — Небось думает, что породил нового Темного Лорда, — Леви хохотнула. — Плевать. У меня есть ты, Драко. Слизеринка улеглась ему на колени, устремив взгляд в потемневшее небо. — Надеюсь, хотя бы ты меня не боишься, — уже серьезнее сказала она. — Не сомневайся, я никогда ничего плохого тебе не сделаю. — Я думаю, что ты замечательная, — вымолвил Драко, смотря на три кольца вдалеке. — Чем дольше тебя знаю, тем больше подтверждений наблюдаю. И мне правда очень жаль, что тебе приходится переживать такие события. Не представляю, что ты сейчас чувствуешь, узнав все это. — Со мной теперь все хорошо, поверь, — Леви ободряюще улыбнулась ему с колен. — Скажи, как тебе кажется, а твои родители любят тебя? — Ну, — он задумался, — мне трудно судить. Я не знаю, может быть, их ко мне отношение является своего рода проявлением любви, не могу знать. Пока не пойму, что есть любовь на самом деле, пока не прочитаю ее определение и не сравню, не узнаю. — А по ощущениям? — По ощущениям… — Драко замолчал в раздумьях. — Знаешь, когда ты ребенок, все намного проще, в то время любовь измеряется количеством подарков или размерами мороженого, но со временем все становится намного более трудным, запутанным, не говоря уже о том, что для каждого человека существует свое представление о любви и понятие о том, какой она должна быть и что является ее проявлением. Может быть, даже Уэйн по-своему любил тебя. — Затрудняешься ответить? — догадалась Леви. — Затрудняюсь. С одной стороны, они зачастую показывают себя как вполне адекватные, заботливые люди, они уделяют мне уйму времени, сил и денег, но порой мне кажется, что за всем этим стоит совсем не родительская любовь, а расчетливость, вклад на перспективу и налаживание связей манипуляции мной и через меня. Я живу в довольно специфической семье, если бы понаблюдал за другими, имея возможность подумать, сравнить и поразмышлять, знал бы лучше. Откуда ребенок может узнать, что из себя представляет семья в классическом понимании, какие должны быть отношения в семье, если его собственная отклоняется от стандарта? Вот Дэвисы, например. Какие они? — Дэвисы? — мигом оживилась Леви. — О, они полная противоположность нас с Уэйном. Если мы с ним являемся ярким примером полного отсутствия взаимопонимания и каких-либо родственных связей, то они — образцовое семейство. Серьезно, словно с картинки. Отец их, Клиффорд, целитель в Мунго, примерный семьянин, добрый, сдержанный и всегда готовый прийти на помощь. Ханна Дэвис не работает по настоянию супруга, но зато содержит в должном порядке целый дом, каждый день обеспечивает семью завтраком, обедом и ужином и растит троих прекрасных детей. Честер, старший сын — когтевранец, староста, получил после выпуска должность в Министерстве, а в последствии возвратился в Ирландию, где занимается связями с общественностью. Роджер, средний сын — четверокурсник-когтевранец, подающий надежды умничка и красавец, ну, ты его и сам знаешь. И наконец Трейси, единственная дочь-слизеринка, умом не вышла, но зато обладает шикарнейшими золотистыми локонами, обворожительной улыбкой и сражающим наповал взглядом голубых глаз. Все праздники Дэвисы проводят неизменно вместе за большим столом, ломящимся от разнообразных вкусностей, а сами по себе являются порой такими слащавыми и милыми, что аж тошно. Чем не идеальная семья? Несомненно, супруги любят друг друга, дети любят родителей, а родители души не чают в детях. Да только как по мне, мы и с ними слишком разные люди, и хорошо, что я не являюсь частью этой семьи, а лишь временно пребываю среди них. Ладно, давай не будем о грустном, — Леви поднялась с его колен, и тепло ее тела мгновенно заменилось вечерней прохладой. — Дай, пожалуйста, мне свою руку. — М-м? — Драко в непонимании уставился на нее. — Зачем? — Покажу, как использовать магию без волшебной палочки, — ответила она. — Ну же, давай. — Я думал, мы собирались полетать, ты же помнишь, отборочные испытания в пятницу, — напомнил он. — Я же говорила, это совсем не сложно и не долго. Давай, у тебя получится, и потом я сделаю все, ради чего ты сюда пришел. Драко протянул Леви правую руку, она прикоснулась кончиками своих теплых пальцев до него и начала объяснять: — Суть состоит в том, что тебе нужно некой внутренней силой направить магию потоком, который бы стекался сюда, — она мягким движением провела по его подушечкам пальцев. — Волшебная палочка — лишь проводник, который облегчает трансформацию магической энергии волшебника в заклинание, но не является обязательным инструментом. Закрой глаза, представь, как магия концентрируется в тебе, формируется, почувствуй, а затем управляй ею, чтобы она перешла в твою руку. Когда почувствуешь, подумай о заклинании, которое ты бы хотел произнести, и посмотри, что получится. Она отпустила его руку. Драко закрыл глаза, сосредоточился на инструкциях и попробовал сделать, как сказала Леви. — Нас не учат прислушиваться к себе, — донесся ее тихий голос. — Мало кому интересны все эти механизмы, о которых не пишут в каждом учебнике, а зря, ведь все это довольно интересно. Внутри Драко словно образовался сгусток тепла, который сперва был еле ощутим, но стоило сконцентрироваться на этом ощущении — он становился более явным и теплым, а грудная клетка словно расширялась. Следуя его воле, тепло магии перетекло из груди в плечо, по предплечью к кисти, достигнув кончиков пальцев, которые, казалось, неслабо нагрелись. Драко открыл глаза, обнаружив, что вокруг них поднялись в воздух сотни маленьких камешков, покоящихся до этого на земле. Леви улыбалась, наблюдая, что у него получилось. — Сильных волшебников всегда боятся, — проникновенно сказала она. — Если ты сильнее, способнее, значит, ты превосходишь основную массу, а значит, ты можешь то, чего не могут другие. Они боятся того, что не могут контролировать, предугадать, прекратить. Поэтому, если ты решишь показать свои способности, будь готов, что тебя попытаются ограничить в твоих действиях. — Я понимаю, — кивнул Драко, перестал поддерживать поток магии, тепло снова равномерно распределилось по его телу, а камешки разом упали на траву. — Я предполагал, что по этой же причине ты не спешишь демонстрировать то, чему учишься. Ты не из тех, кто будет выставлять напоказ свои достижения, чтобы получить похвалу, одобрение, восхищение, признание. Это черта — одна из причин, почему ты мне нравишься как личность. — Ну, — Леви спрятала усмешку, — посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь, как я летаю сейчас. Сможешь ли ты меня поймать, если упаду? Уверен, что не передумаешь отправлять меня в команду? Она засмеялась, вскочила на ноги и поскакала вперед. Драко даже удалось сперва увеличить один из камешков без помощи волшебной палочки, а затем и преобразовать его во вполне достойную замену снитчу, и они приступили к долгожданной тренировке, пока еще не стало непозволительно поздно. Леви летала по-прежнему хорошо, ему даже не пришлось ее ловить. Заколдованный имитационный снитч парил сам по себе, уворачиваясь от преследующей его слизеринки, но поймать его оказалось не такой уж простой задачей, особенно в темноте. Опустившись через некоторое время на землю, она устало заявила, что для ловца, похоже, имеет слишком плохое зрение. — Ничего, завтра попробуем тебя в роли охотника, — утешил Драко, закидывая метлу на плечо. — Ты хорошо себя показала, даже к скорости метлы привыкла почти сразу. — Спасибо, Драко, — Леви остановилась посреди поля и обняла его. — Спасибо за все, что делаешь для меня. Я этого не забуду. — Пойдем, почитаю тебе Локонса на ночь.