Иллюзия выбора

— Смотри, смотри, это он! — Подвинься, мне не видно! — Эй, Грегори, проснись! — Фу-у, из какой канализации он вылез? — Может быть, нам все-таки отменят экзамены? — Трейси, передай мне сливочный соус. — Блейз, ты сел на мою пижаму! Гарри Поттер вошел в Большой зал с видом победителя. Весь в грязи с ног до головы, пятнах засохшей крови, в порванной мантии, побитый, растрепанный и ужасно измученный, он сиял как новенький галлеон, который уронили в лужу, а затем подняли. Этой ночью всех внепланово собрали в зале в первый раз в такой поздний час. Драко догадался сразу, что произошло, раз всей школе внезапно одновременно разрешили выйти из своих гостиных после шести часов вечера, как было ранее вот уже несколько недель. Некоторые сидели за столом прямо в пижамах, в воздухе буквально витал дух облегчения, почти все предвкушали радостные подтверждение радостных новостей. Подтверждение, потому что едва ученики достигли Большого зала, уже всем стало известно, что Дамблдор вернулся, Гарри Поттер нашел Тайную комнату, героически спас своего лучшего друга Рональда Уизли, собственноручно убил Чудище Слизерина, кем являлся Король змей Василиск, а еще в этой умопомрачительной истории почему-то фигурировал Волан-де-Морт. После того, как обнаружилось второе послание на стене, всем немедленно было велено собраться в общих гостиных, где деканы сообщили о заточении одного из гриффиндорцев в Тайной комнате и сказали, что на следующий день их отвезут домой. «Куда мне ехать, если моя мать в Италии до конца учебного года!» — возмутился Блейз, да и некоторые из слизеринцев тоже были не в восторге, что так неожиданно придется вернуться домой, где некоторых раньше середины июня никто не ждет. Но Северус Снейп был непреклонен. Неизвестно, оставались ли еще те, кто до последнего сомневался в существовании Тайной комнаты, наследника Слизерина и чудовища, нападавшего на учеников, пока не появились неоспоримые доказательства, но Драко, Леви и Теодор заняли крайне апатичную позицию. Тео весь вечер читал к экзамену по Истории магии, Леви листала «Путеводитель по пыткам и истязаниям XIX века», устроив голову на коленях Драко, он отрешенно гладил ее волосы. Уснуть не могли до самого вечера, обсуждая, по инерции строя очередные, уже порядком надоевшие теории, да и просто награждая школу и ее руководство самыми красноречивыми выражениями. И едва несчастным, измотанным первокурсникам удалось заснуть, грянула очередная новость, что всех приглашают в Большой зал на пиршество. И тогда все стало понятно. Гарри Поттер проявил себя как истинный гриффиндорец, враги были повержены, и таков оказался исход истории с Тайной комнатой. Предсказуемо. И вот он стоит в дверях, уставший, но непобежденный, за ним виднеется рыжая макушка Рона Уизли, которого и утащили в Тайную комнату. И оба сперва под шепот, а затем под нарастающий шум голосов, под конец превратившийся в бурю аплодисментов, проходят за свой стол. В суматохе радости не сразу замечают возвратившегося Альбуса Дамблдора, и тогда уже профессора поднимаются со своих мест, встречая директора овациями. Мало кто за столом Слизерина поддерживал всеобщее настроение. В основном апатично смыкали ладони, поднявшись в зал лишь для того, чтобы перекусить. Дамблдор снова толкнул пафосную речь, и тогда Леви повернулась к Драко: — Тебе это ничего не напоминает? Она была права, сегодняшний вечер, переходящий в ночь, поразительно повторял сценарий прошлогоднего пира по окончанию учебного года. Осознав это, Драко уже был готов к тому, что произойдет в следующие мгновения. Дамблдор щедро наградил обоих героев-гриффиндорцев двумя сотнями призовых баллов. Где-то в вестибюле громадная горсть рубинов добавилась к уже имеющимся, и никаких подсчетов не надо было делать, чтобы догадаться, кому в этом году достанется Кубок школы. Большой зал буквально взорвался от криков и восклицаний, поэтому агрессивный поток нецензурной брани со слизеринского стола никто не разобрал. Да, все повторилось, как и год назад. У Драко не было сил злиться. Он был так измотан, что хотел лишь поскорее сдать экзамены и чтобы этот учебный год наконец остался в прошлом. — Мне больно, — тихо сказала Леви ему таким голосом, от которого вмиг защемило внутренности. — Мне очень больно такое наблюдать. Драко было хорошо известно, как сильно Леви любит свой факультет и как предана Слизерину, поэтому ее чувства были вполне понятны. Тео смотрел на них обоих безумно потеряно. — Дамблдор не сказал ничего по существу, — разочарованно протянул он. — Ни слова о том, кто на самом деле за всем этим стоял. Я думаю, он лишь разводит блестящую пыль, чтобы отвести внимание от по-настоящему важных вещей. — Поттер! — ревел Маркус Флинт. — Это все началось с появлением Поттера! Баллы не сыпались сотнями с воздуха, в школе было спокойно, а на Кубок по квиддичу не плевали, как на сущий пустяк! — Ты смотри, он сейчас еще и Грейнджер баллами тремястами завалит! — горячо поддержал Конли. — За моральные и физические страдания всех грязнокровок мира. Тем временем среди шума Дамблдор объявил, что освобождает всех участников потасовки с Тайной комнатой от экзаменов, но уже мало у кого был запал реагировать негодованием еще и на это. — Слизерин стал моим домом, — проговорила рядом Леви. — А вот соседи… — она грубо выругалась. — Здесь царствуют безумцы, наделенные властью, и боготворят безбашенных идиотов. Она, как и в прошлом году, бросилась к нему в объятия без сил терпеть этот кошмар. — Может быть, все же стоило что-то сделать? — спросил Теодор. Драко пожал плечами. Он чувствовал себя сейчас слишком паршиво, чтобы разбираться, тем более что кто-то за столом оповестил, что видел Люциуса по дороге наверх. Какие-то неприятные чувства к отцу плескались внутри, но Драко не хотел сейчас обдумывать. Он попробует позже, когда неминуемо вернется в скучное холодное поместье до следующего года. Да, здесь было довольно-таки паршиво, но там будет еще хуже. Покрепче обняв друга, он поймал себя на мысли, что желание отмечать день рождения есть лишь потому, что они делят этот праздник на двоих. — Я устала, — убитым голосом проговорила Леви. — Очень хочется спать. Драко, честно говоря, тоже не чувствовал себя хорошо. Моральный груз сегодняшнего дня достиг своего апогея, и он чувствовал, как возвращаются симптомы его летней болезни, когда его буквально тошнило от людей. Отпустив его, Леви поднялась со скамьи и, пока Большой зал радовался и праздновал, поплелась к выходу. Маркус Флинт встал и прошел за слизеринкой. Люциан, Перегрин и Эдриан одновременно покинули свои места вслед за капитаном. Тео молча отодвинул кубок, к которому не притронулся, и слез со скамьи. Все больше и больше слизеринцев молча уходили из зала, пока за столом не осталось никого. Только в последние пару часов пребывания в замке, когда экзамены закончились, а раны несправедливости и пренебрежения начали затягиваться, нашлись силы и для разбора всей ситуации в целом. Леви болтала ногами на кровати Драко и поглаживала Уголька сквозь прутья клетки, пока друзья собирали вещи и говорили наедине в спальне. — Люциус Малфой подбрасывает дневник Тома Реддла младшей Уизли летом в Косом переулке, — резюмировала слизеринка. — Хрупкая маленькая девочка оказывается под влиянием темного артефакта. Возможно, он постепенно забирает ее магические силы, как было с Драко, что позволяет дневнику набирать все большую мощь. Точный принцип влияния нам пока неизвестен. Уизли, возможно, испугавшись, понимает, что от блокнота следует избавиться, и каким-то образом его обнаруживает Поттер, а затем и Драко. Избавившись от вещи, Уизли, тем не менее, не чувствует себя лучше, потому что дневник, вероятно, зовет ее назад, почерпнув слишком много от нее. Не исключено, что между ними даже возникла определенная связь, не могу утверждать точно. Не имея возможности заполучить дневник назад, Уизли все больше теряет рассудок от его постоянного зова. И отправляется в туалет, потому что это единственное место, которое связывает ее с Томом Реддлом. Что было дальше, мы знаем. Люциус забирает дневник, а поскольку с младшей Уизли не вышло, он не останавливается и делает следующую попытку. Так блокнот оказывается у гриффиндорцев. Уизли заполучает артефакт, история повторяется, он попадает под его влияние, через него же дневник возобновляет нападения. А затем, вероятно набрав достаточное количество мощи, заставляет Уизли пойти в Тайную комнату самому, имитировав похищения самого себя. Поттер, который лишился еще и второго друга, теряет терпение, набирается безрассудства и отправляется на поиски Уизли. Что было дальше, мы тоже знаем. Король змей погибает, дневник уничтожается, а с ним и… как эта хрень по официальной версии зовется? — Дух, — подсказал Тео, складывая стопку брюк в чемодан. — Дух загадочного злодея Тома Реддла, который может вполне оказаться Волан-де-Мортом. Да только все это лишь наши догадки и никакой конкретики, — слизеринка обреченно вздохнула. — Даже если оставить эту теорию, остается слишком много вопросов. Что из себя на самом деле представляет дневник? Каковы мотивы Люциуса? Каким образом блокноту удалось манипулировать учениками настолько, чтобы их же руками открыть Тайную комнату и осуществлять нападения? Почему Дамблдор бездействовал? Неужели Поттеру удалось избежать пагубного влияния дневника? Если да, то каким образом? Как эта вся ситуация связана со всеобщим покровительством со стороны Дамблдора, которая продолжается уже второй год? Я уже не говорю о мелких частях пазла, которых не хватает для общей картины. Если смотреть на происходящее, не вдаваясь в глубокие размышления, выходит какая-то бредятина, которую нам показывают, а суть все равно остается за гранью. — Если Дамблдор ничего не говорит, — Драко с сомнением вглядывался в труды Локонса, всерьез подумывая бросить их в камин, — значит, он дает нам ровно столько информации, сколько считает нужным. Если хочешь узнать больше — добро пожаловать в голову Поттера. — Нет, спасибо, — Леви в обыкновении поморщилась, когда речь заходила одновременно о Поттере и Легилименции. — Не факт, что он обладает полезной информацией, а если и обладает, то не факт, что правильно ее интерпретирует. Я, пожалуй, предпочту смотреть со своей точки зрения. Понимаешь, гриффиндорцы грешат не только опрометчивостью и безрассудством, но и субъективизмом. В спальню после громкого стука вошла Трейси и, застав Леви на кровати Драко, нахмурилась. — Вот ты где. А я тебя искала, — Дэвис остановилась посреди спальни, не подходя ближе. — Скажи, ты еще долго здесь зависать будешь? Поезд отправляется совсем скоро. Роджер попросил присмотреть за тобой, убедиться, что ты собралась. — Я собралась, — с улыбкой заверила Леви. — Спасибо за заботу, Трейси, надеюсь, ты забрала назад браслет, который одалживала Дафне. Дэвис, хлопнув себя по лбу, вылетела из спальни мальчиков. — Чего это ты так мила с ней? — высказал подозрения Тео. — Да так, — прозрачно изрекла Леви. — Пребываю в сладостном предвкушении проведения каникул отдельно от нее. — Трейси куда-то уезжает? — поинтересовался Драко, пошарив напоследок в ящиках прикроватной тумбочки. — Не совсем, — пояснила слизеринка. — Видишь ли, теперь, когда у меня есть автомобиль, я подумала, что совсем не обязательно возвращаться в Лондон и жить там все каникулы. Дэвисы хоть и приютили меня, но еще неизвестно, кого это соседство напрягает больше. Хоть они и не показывают этого, я практически уверена, что без меня им было бы намного лучше, поэтому планирую избавить их от собственного общества, а заодно и себя от общества их. — И куда ты подашься? — обеспокоился Тео. — Кто знает, — она улыбнулась. — Пока не решила, но точно не имею никакого желания торчать все лето взаперти с этой… — Леви многозначительно промолчала. — Заодно проверю пару своих теорий насчет заклинания Надзора, почитаю что-нибудь занимательное. — Как бы я хотел отправиться с тобой, — грустно произнес Драко, вспомнив вдруг все ее рассказы. — Да и я, — Тео, оглядев пустую спальню, защелкнул свой чемодан. — Да только нам суждено лишь ехать и разбираться с собственными отцами, — он кивнул на Драко. — Нет отца — нет проблем, — Леви заговорщицки подмигнула Малфою. — Я напишу тебе, если понадобится избавиться от трупа, — он улыбнулся в ответ и потянулся к кровати, чтобы закрыть клетку. Пора было уходить, чтобы не заставлять Трейси беспокоиться. Чем ближе Хогвартс-экспресс подбирался к Лондону, тем больший протест рождался внутри Драко. Домой не хотелось, жутко не хотелось, а поезд все мчал и мчал назад, абсолютно не считаясь с его желаниями. Он смотрел на Леви, которая задумчиво копалась в своих многочисленных свитках, исписанных его же почерком, и практически с ужасом думал о том, что уже этим вечером будет засыпать в одиночестве, запертый в особняке. Этот год, казалось, пролетел слишком быстро на фоне всех событий, и теперь Драко ощущал, словно упустил ценное время, которое можно было провести с друзьями… с другом. Хотя со дня образования Платинового трио они практически всегда были вместе, Драко понимал, что должно пройти еще некоторое время, чтобы отношения между ними устоялись полностью. И все равно какое-то ощущение, что он мог бы провести с Леви больше времени, тлело в его сознании, и теперь ему остается лишь подождать, пока поезд остановится на станции, попрощаться и отпустить до следующего учебного года. Каким выйдет это лето? Вдруг он снова почти все время проведет в изоляции от друга, не имея возможности получить от нее известий? Нет, нельзя думать так эгоистично. Он сам справится со своими трудностями и не должен требовать от нее быть в доступности только лишь ради развлечения. У Леви наверняка намечены свои планы, а если Драко не может входить в их число, то ничего с этим уже не сделать. Он был уверен, если бы Леви могла как-то исправить ситуацию, она бы непременно это сделала. А пока он задумчиво смотрел куда-то в область ее плеча не мигающим взглядом, поезд начал замедлять ход, и Драко не заметил, как пролетели несколько часов пути. «Нет-нет-нет-нет!» — отчаянно бились протестующие мысли, и Драко не был в силах успокоиться, потому что сам не хотел, чтобы эта дорога заканчивалась. Пока остальные забирали с багажных полок клетки с живностью и чемоданы, он рассеянно замер, ощущая, как внутри разрастается дыра. — Ты идешь? Теодор тронул его за плечо, Драко вздрогнул и так же рассеянно поднялся на ноги, видя перед собой размытый интерьер купе. Доносились радостные голоса, хлопали двери, стучали колеса чемоданов, шумели совы, но Драко словно всего этого не слышал. — Драко. Мягкий голос друга вывел из оцепенения. Он обернулся, осознав, что так долго проторчал у багажной полки, что купе все покинули, и лишь Леви осталась ждать его да Тео стоял в коридоре. Драко взглянул на нее с грустью, словно в последний раз. — Не грусти, — Леви мягко положила руку на его плечо. — Несколько недель — и мы встретимся снова. — Мне… — Драко осекся, в горле внезапно пересохло, — кажется, все еще трудно отпускать тебя. Никак не могу смириться, когда подходит время. — Я понимаю, — она закивала. — Я все равно буду помнить о тебе и скучать. Где бы ни была. Драко попытался улыбнуться. Вышло не очень. — Ну что ты, иди сюда, — Леви вдруг обняла его, прижав к себе. — Все будет хорошо, не печалься ты так. Пожалуйста, постарайся, я не могу оставить тебя в таком состоянии. Как же было бы хорошо, если бы это было правдой! Но Драко понимал, что с каждой уходящей секундой ее теплых объятий приближается тот неизбежный момент, когда нужно, необходимо будет отпустить ее и разойтись. Родители наверняка уже заждались, Дэвисы во главе с Трейси нервничают, что Леви так долго нет, а он здесь прохлаждается. Сделав над собой неимоверное усилие, Драко отпустил Леви и занял руки клеткой и чемоданом, лишь бы не возник соблазн снова ее напоследок потрогать. — Извини. Совсем расклеился. Ему хотелось сказать что-то еще на прощание, но слова не лезли, будто он застрял в тягучем прозрачном воздухе. Мозгу было трудно думать, телу было трудно двигаться, но он поплелся вперед, минуя Теодора. Тео помог Леви вытащить чемодан на платформу и слегка зарделся, когда она обняла на прощание и его. — Совсем скоро увидимся снова, друзья! — она широко улыбнулась, взметнула длинными темными волосами и ушла, покатив за собой школьный чемодан с инициалами Л. Г. Ф.