***
Анна Клэптон испытывала жгучее беспокойство, сидя в комнате допросов и сжимая в руке блокнот для записи всего, о чем пойдет речь. Она получила «задание» сразу от двух начальников и одну «просьбу» от директора Хогвартса. От непосредственной руководительницы Амелии Боунс, составившей огромный список вопросов, на которые легилимент обязан дать ответы. Лично от Министра, вызвавшего её в кабинет, изучившего вышеупомянутый список, и «тонко намекнувшего», что включение в перечень дознания нескольких вопросов о Люциусе Малфое — не его прихоть, а острая необходимость, в высшей степени целесообразная всевозможным государственным интересам. Ну и конечно, последней по должностной инструкции, но не по значению — была просьба от Альбуса Дамблдора, её кумира и директора Хогвартса, который пригласил девушку к себе на чашечку чая и порекомендовал исключить несколько вопросов из списка. Сперва она, конечно, сомневалась, стоит ли идти против прямых указаний начальства, однако спустя полчаса чаепития с этим замечательным человеком, уверовала в идеалы добра и света, приняв на себя нелегкое обязательство оставить пометки, что ответы на эти вопросы — легилимент извлечь не смог. Сперва, она думала, что попала между молотом и наковальней, но всё едва не обернулось крахом её нервной системы, когда Амелия Боунс проинформировала юного эксперта, что вместо «сговорчивого» в некоторых вопросах, Глова Стормби — старого, штатного легилимента — извращенца, работать ей придется с направленной из Франции, ради способствования раскрытию дела их национального героя (именуемого Златопустом Локонсом) мастером легилименции — Николь Дюбуа. Описать состояние её иначе, как отчаяние, было совершенно невообразимо до того самого момента, как эта улыбчивая, рыжая бестия показалась на пороге комнатушки для допросов. Сверкая зелеными глазами-изумрудами, она приветственно кивнула сидящей в уголке коллеге и приступила к своему делу. Вся процедура заняла не более тридцати секунд и вот — в кресле подозреваемого, вместо чопорного Северуса Снейпа в коричневых штанах, совершенно не гармонирующих с его черным балахоном, восседал пускающий слюни, но всё тот же Северус Снейп, во всё тех же штанах, которые, казалось, стали ещё более насыщенного цвета. Несколько минут, девушка потратила на заполнение своего бланка, параллельно оглашая результаты быстро записывающей сотруднице Министерства, и перед тем, как подписывать документ, внимательно осмотрела все вопросы ещё раз, после чего удовлетворенно кивнула. — Bon, ma cherie. (Хорошо, моя дорогая) — Подмигнула легилимент Анне Клэптон и подошла к ней с подписанными бумагами — К сожалению, мне удалось получить не всю информацию по списку. Monsieur, по всей видимости либо не располагает такой информацией, либо отлично её скрывает. В чем я сомневаюсь. С' est tout. Au revoir. (Это всё. До свидания) Посмотрев в бланк отчета, на котором переливалась размашистая подпись француженки, Анна выдохнула и довольно улыбнулась. Сегодня госпожа удача — была на её стороне. Отчет был заполнен идеально для неё, а это значит, что его даже не придется подделывать!***
Из кабинета, рядом с которым отирался Альбус Дамблдор, летящей походкой, выплыла француженка и подмигнув старику, полетела дальше по коридору, виляя бёдрами. Засмотревшись, Альбус даже не сразу понял, что вышедшая следом за обворожительной леди, невзрачная Анна, аккуратно, скрываясь за большим блокнотом, протягивает ему копию протокола. Окинув документ взглядом, пожилой волшебник улыбнулся сотруднице департамента магического правопорядка и кивнув, «дозволил» ей удалиться. — Мальчик мой. Всё-таки тебя не способны расколоть даже такие французские ведьмы. Ты молодец. — пробормотал директор Хогвартса, сворачивая за угол темного коридора, изучая врученную ему грамоту — Когда «дым рассеется», мы посмотрим, как можно смягчить твою непростую, жертвенную участь. Но для этого, я просто обязан сохранить свои позиции на «поле». А потому… Ох, прости меня Северус, но пока иного выхода нет.***
Обворожительная Николь Дюбуа следовала по коридорам Министерства, направляясь в сторону кабинета главы Департамента магического правопорядка. Каждый шаг по зеркальному полу, отдавался гулким постукиванием каблучков. Наконец оказавшись перед высокой дверью — девушка вошла без стука. — Madame. Я провела процедуру, все прошло замечательно. С Вашего позволения, я оставлю себе копию отчета, для предоставления моему начальству. Амелия Боунс подняла на француженку усталый взгляд и задумавшись о чем-то на пару мгновений кивнула. — Да, конечно, мисс Дюбуа. Но… позвольте, могу ли я у Вас спросить? — француженка кивнула — Как в столь юном возрасте, Вы смогли стать мастером легилименции? Некоторые волшебники практикуют свои дисциплины годы и десятилетия, и не достигают такого уровня, в чем Ваш секрет? — Но madame, ведь если я расскажу — это уже не будет секретом. — Девушка кокетливо рассмеялась. — Впрочем, я могу сказать так. Всё дело в восприятии и… пожалуй, экстренной необходимости. Это как если Вы, скажем попадаете в чуждую языковую среду, где с Вами никто не может говорить на Вашем языке. Вы заговорите очень быстро. Но в благоприятных условиях — Вы можете изучать язык годами и это не будет приносить результата. L'artiste doit avoir faim. (Художник должен быть голодным). Подмигнув Амелии, леди взялась за маленький золотой ключик и активировав его — навсегда скрылась в воронке портала.***
Сириус Блэк лежал на тонкой подстилке на первом этаже Визжащей хижины и смотрел в окно, как вдруг раздался грохот и дверь с треском отворилась, открывая вид на яростную фурию, стоящую на пороге дома. Рыжие волосы были растрепаны и развевались на холодном ветру. В руках девушка сжимала туфли на высоком каблуке и нещадно материлась в таких качествах и эпитетах, словно только что сошла с грузового корабля, на котором ходила в непрерывном плавании не менее года. — Э-э-э… Мадам? — Срывающимся голосом вопросил Блэк, приподнимаясь на локтях. — Я думаю, что вы ошиблись домом… Я сожалею, но буду вынужден… — Заткнись, Блэк. Это я, Златопуст. Я попросил у Фламеля улучшенный рецепт оборотного зелья, и этот гаденыш мне его дал. Сказал, что будет действовать вдвое дольше. Но не сказал, сволочь, вдвое дольше чего! Обычно, эффект пропадает через час. И час — в теле этой обворожительной магглы, был бы даже забавен и в некоторой степени интересен. Но не восемь долбаных часов! Сперва я решил пройтись по косому переулку, понаблюдать за тем, как ищут опасного преступника — Сириуса Блэка. Я ходил по магазинам. Ел мороженое. Опять ходил по магазинам. Ел в какой-то забегаловке и снова ходил. Потом мне всё это надоело, и я отправился в Лютный переулок. — На упоминании злачных мест магического квартала, Сириус присвистнул, оценивая «фигурку» бывшего преподавателя Хогвартса. — Куда смотрят мракоборцы? Ловят учителей Хогвартса?! Да меня хотели изнасиловать! Тебя, Блэк, когда-нибудь хотела изнасиловать толпа уёбков?! То-то и оно. Да и вообще, быть бабой — отвратительно. Чтоб я ещё раз, выпил оборотку на женщину! Почему нельзя было выбрать кого-то менее проблемного, какого-то смазливого француза. А ещё лучше — чтобы морда была вся в шрамах. Северус бы не меньше обосрался. Хорошо хоть месячные не начались, а то я бы повесился. — Продолжал ныть писатель, поднимаясь по лестнице, отчего голос становился всё тише и наконец вовсе затих, когда хлопнула дверь и рядом с Блэком упал кусок штукатурки. — Все рыжие — психанутые. — Заметил Сириус, взбивая руками подушку и ремонтируя движением палочки потолок. — Хорошо, что этот хотя бы временно рыжий. И что он там нес про Северуса? Ладно, потом спрошу, пока действие зелья не закончится — нужно быть тише воды и ниже травы. С Лили всегда так было.***
«Резня в Лютном переулке! Блэк уже среди нас?»
«Прошлым вечером, в магическом квартале Лондона произошло страшное происшествие, не поддающееся в полной мере нашему восприятию. Лютный переулок, мои дорогие читатели — никогда не был местом, где собирались бы добропорядочные волшебники, однако и в нём жизнь текла своим чередом. Колдуны, пусть и дозволяли себе немного больше, чем положено, но действовали в рамках традиций этого места, но эра «понятий» для нескольких членов магического сообществ, была окончательно завершена примерно в семь часов после полудня прошлого дня. Никто не может сказать точно, что именно произошло, но именно здесь — были обнаружены останки девяти или одиннадцати волшебников. Вы, возможно, хотите спросить, отчего же так неточны наши данные о количестве почивших, и отчего именуем мы их именно, что «останки», а не тела. А дело в том, что тел, как таковых и нет. Нам удалось опросить несколько очевидцев. Мистер Горбин. Владелец лавки в Лютном переулке: — Это было ужасно. Я как обычно сидел за прилавком, ждал появления клиентов и читал какую-то книгу. Вдруг, за окном раздался сначала громкий мужской смех и голоса. Я даже и подумать не мог, чем всё это обернется! Сперва, раздался взрыв, словно несколько волшебников одновременно запустили самые мощные бомбарды, на какие только были способны. Всё здание заходило ходуном! Я сперва спрятался, ещё какое-то время были слышны страшные хлюпающие звуки, а потом всё затихло. Я долго не решался выйти, но, когда наконец набрался смелости, я увидел это. Изуродованные тела. Настолько, что даже просто так установить их личности — невозможно. Надеюсь, Мракоборцам удастся установить имена погибших и личность убийцы. Даже в Лютном переулке — не должно быть места такой магии и таким смертям. Нэна Колбофф. Продавец магазина в Лютном переулке: — У меня нет слов. Я просто нахожусь в шоке от произошедшего. Ничего не могу Вам сказать, дорогуша. Я много лет пожила и многое повидала, но, чтобы такое? Нет, нет. Мучились ли они? Я так не думаю. Судя по этому месиву, всё могло быть очень быстро. И может от того, что я глуховата — но достаточно тихо. Просто шлепок — и всё. Море крови и никаких свидетелей. Идеальное убийство. Впервые за многие десятки лет, мне стало страшно работать в Лютном переулке. Подумываю переехать в Хогсмид… Быть может там найдётся приют и работа для старой перечницы. Как Вы можете оценить — мои дорогие читатели. На подобное мог пойти лишь отпетый головорез, не испытывающий сострадания и не чурающийся смерти. Нам же остается лишь надеяться, что в скором времени, Министерство поймает преступника, тем более что это дело вполне может относиться к сбежавшему недавно из Азкабана Сириусу Блэку.Всегда ваша, корреспондент «Ежедневного пророка» Рита Скитер»
Златопуст Локонс, наконец обретя свой обычный облик, сидел у камина, попивая горячий шоколад и неустанно чихал. — Да кто же меня вспоминает?! — в сердцах воскликнул он.***
Довольный Златопуст Локонс изучал сводку газет магической Британии и получал от происходящего хаоса искреннее удовольствие, от того, что никто ничего не понимал и не знал, что делать. Расследование мракоборческого центра о его причастности к истории с темномагическими артефактами и василиском, судя по всему, уже начинало заходить в тупик, как вдруг случилось совершенно немыслимое — свидетелем стороны защиты Златопуста, выступил сам Альбус Дамблдор, что стало движущей силой всего процесса. До этого, Визенгамот от слушанья к слушанью продолжал менять свою позицию от восстановления оного во всех заслугах, наградах и званиях, до необходимости применить поцелуй дементора, к как особо опасному преступнику. В конце концов всё кончилось тем, что было принято чисто политическое решение, дабы избежать гендерной сепарации по «признаку фанатов Локонса» — все обвинения с писателя были сняты и прекращено любое преследование, о чем во всеуслышание объявил высший совещательный орган магического мира. Тем не менее и просто так простить все выходки, к числу которых относился побег из тюрьмы, сбежать из которой невозможно — было нельзя, а уж с Блэком или без — не важно. В связи с чем решение об изъятии из перечня заслуг ордена Мерлина III степени — оставалось в силе, несмотря на ряд написанных некоей Николь Дюбуа ряда обличительных статей, обретших популярность лишь во Франции. Ну и не больно то и хотелось. Аналогичным образом поступила Лига защиты от темных сил — о прежнем существовании писателя в её нестройных рядах можно было забыть. Но ситуация, как и с орденом Мерлина — звучит, конечно, красиво, но толку, как от козла — молока. — Размышлял Локонс, играясь с большим ножом: кидая его в мишень и возвращая в протянутую руку. — Чего пишут в Пророке? — спросил Блэк вращая палочкой и заставляя валяющиеся на полу первого этажа осколки превращаться в разные мелкие фигурки. — Да так, ерунда. Публикуют решение Визенгамота, по которому меня заочно оправдали. Фигурки, которые собирал Блэк мгновенно развалились, и он уставился на коллегу по побегу. — Как оправдали? Выходит, что… и меня тоже? — Ну нет конечно, я всего лишь «хранил пару занятных вещиц», и то спихнул это на Снейпа, в отместку за то, что он отправил меня в Азкабан и подкинул остальное. Теперь он сам там чалится. А ты — по официальной версии, все-таки дюжину маглов грохнул вместе с Питером в качестве бонуса — чуешь разницу? — Где Снейп? — Не понял Сириус вытаращив глаза. — В Азкабане. Я написал свой вариант развития событий и отправил его в печать. На следующий же день толпа моих фанаток любезно сопроводила его в долгосрочный отпуск на нары. — У тебя есть? Дай почитать! — Локонс ухмыльнувшись, протянул Блэку сшитую шнуром кипу бумаг. Спустя четыре часа непрерывного чтения, Блэк заливался смехом так, что не будь тут всё увешано защитой и заглушающими чарами — его услышали бы в подземельях Хогвартса. — Нюниус в Азкабане, потому что малыш Локонс написал про него обличающий рассказ. — от смеха на глазах у Сириуса выступили слёзы. — Как жаль, что Джеймс об этом не узнает, но я уверен, что Римус тоже был бы в полном восторге, если бы был в курсе событий. Может мне тоже в писатели податься? — мечтательно закатил глаза волшебник.***
Сидя в Дырявом котле, Гарри Поттер рассматривал расклеенные всюду плакаты о розыске опаснейших преступников. Тут и там, всё ещё можно было увидеть лицо бывшего профессора защиты от темных искусств, хотя все уже знали о невиновности преподавателя и большинство колдографий с лицом Локонса либо снимали, либо зачеркивали. Куда больше Гарри Поттера беспокоил портрет второго человека — Сириуса Блэка, который со слов мистера Уизли был ближайшим соратником Волан-де-Морта и сбежал из тюрьмы исключительно для того, чтобы охотиться за ним. Но что-то в этой стройной теории не давало Гарри покоя. — Побег Локонс и Блэк совершили в один день, а значит они могли, и даже наверняка действовали сообща. Но тут встает иной вопрос — принципов Златопуста Локонса. Несмотря на все его грешки и недостатки, старательно опровергаемые счастливой Гермионой — в служении Волан-де-Морту он замечен не был. Скорее наоборот — препятствовал его воскрешению. Гарри это знал точно, потому что присутствовал в тайной комнате в момент истины. — О чем задумался, Гарри? — Спросила подруга, подсаживаясь к парню. — Я думаю о Блэке… и о профессоре Локонсе. А ещё… кто теперь будет преподавать нам защиту от темных искусств? Не думаю, что все будет по-прежнему. — Да. Скорее всего не будет — Гермиона вздохнула и опустила взгляд. — Ты знаешь, что мне не легче дались те события, ты помнишь, как я рыдала, когда профессора Локонса посадили в Азкабан. И знаешь, что я почувствовала, когда узнала, что он сбежал? Я была искренне рада. Только потом я задумалась о роли Блэка в этой истории, но несмотря ни на что, я не верю, что профессор мог бы объединить силы со слугой темного лорда, даже ради побега из Азкабана. Он очень сильный волшебник. А ещё — она достала свой экземпляр нового бестселлера за авторством Локонса и ткнула пальцем в последнюю строку — Мне кажется, что это написано здесь не просто так. Что он появится, если мы будем в нем нуждаться. Я думаю — так оно и есть. Это послание. Послание для всех нас. Гарри задумчиво кивнул, размышляя над тезисами Гермионы.***
Наконец начался новый учебный год, однако вместе с детьми — к школе чародейства и волшебства прибыли ещё и дементоры, в рамках министерской повестки: «ничего не происходит, Блэка ловим здесь — в Британии», что существенно осложнило жизнь скрывающимся в визжащей хижине диссидентам. Блэк никак не мог спокойно усидеть на месте и постоянно выбирался в облике собаки то в окрестности школы, то в Хогсмид. Отношение Локонса к насущной проблеме было скорее нейтральным, ибо он точно знал по каким причинам и опасаясь чего — дементоры конкретно Визжащую хижину обходят стороной. Ему в очередной раз пригодились ранние записи, сделанные на теплоходе, во время путешествия в южную Америку, из сгинувших в пучинах океана материалов. По непонятным Локонсу причинам, дешифровка его собственного кода заняла куда больше, чем обратный процесс, однако уже на следующий день — под полом своей комнаты он соорудил такой рунический конструкт, что будь он дементором и окажись рядом — сам бы предпочел суицид. Что было поразительно, так это абсолютная легальность использованной схемы, так как она не подразумевала ничего особенного, а лишь действовала от обратного заклинанию патронуса. Если тот отгонял такого рода существ, призраков, то новое сооружение являлось скорее магнитом, всасывающим в себя любую магическую сущность, являющуюся носителем отрицательных энергий: созданную из энергии смерти или тьмы, и сжимало в абсолютную единицу, после чего, вся энергия высвобождалась после прохождения через своеобразные магические «фильтры». Как и было сказано, ничего особенного, но для дементора попавшего в зону действия, такая суперпозиция не сможет закончиться ничем кроме уничтожения. Его просто засосёт, перекрутит через магическую мясорубку, а остатки выбросит обратно в атмосферу — если проводить красочные аллегории. В связи с чем, Локонс бы нисколько не удивился, что инфернальные твари уже давно поняли, что за блохастая псина бегает в дом и из дома, к которому на милю лучше не приближаться. Но предпочитают сохранение своего существования, абстрактному выполнению некоего задания министерства. Эти существа не могут мыслить такими категориями, для них категория есть всего одна — еда. Но конкретно в данном случае — не может быть ничего, лучше голода.***
— Угадай, кто стал преподавателем защиты от темных искусств в этом году?! — ворвался в комнату с горящим камином, взлохмаченный Сириус. — Судя по твоей реакции, меня подсидел кто-то очень дорогой твоему сердцу, а значит это либо блохи, либо жратва, либо Римус. Но в надежде на сохранение у директора хоть каких-то базовых понятий о допустимом и недопустимом, осмелюсь предположить, что твои блохи всё же не будут преподавать моим ученикам. А значит это наш общий знакомый. — Да-а-а-а. — протянул Блэк широко улыбаясь. — Правда для нас это скорее плохо, чем хорошо. Помогать он нам не станет, а драться с ним всерьез, случись что — я не хочу. — Нам? — приподнял бровь Локонс — Я не охочусь за бедным домашним животным Рона Уизли. Это твоя миссия, ты и рыскай в поисках Петтигрю. У меня вот тут — значимые научные изыскания — погляди. — Локонс махнул палочкой и с её конца сформировался энергетический хлыст из огня и молний. Блэк смотрел на это разинув рот. Взмахом палочки в сторону специально расположенной мишени, хлыст перерубил её пополам под довольную ухмылку Локонса. — Ну вот. А ты говоришь на мышей охотиться. Вдруг Златопуста осенило — А кто теперь преподаёт зельеварение? — Понятное дело, что Слизнорт — выпятив грудь колесом, демонстрируя свою информированность, выложил Блэк. — Я видел, как он отирался рядом с теплицами. Годы идут, а дед не меняется. Локонс задумчиво кивнул и выглянул в окно, за которым поливал недружелюбный осенний дождь. Краски природы померкли и пожухли, оголяя осеннее нелицеприятное естество. — А почему, ты, кстати, не выходишь? — задал Сириус давно терзающий его вопрос. — Тебя же реабилитировали, за тобой больше не охотятся, думаю, что даже дементоры на тебя бы внимания не обратили. — Дементоры не обращают на меня внимания по другим причинам, а вот почему не выхожу…? Я, можно сказать, в небольшой обиде на магическое общество, которая всё ещё не потухла. Пускай эти домохозяйки поверили мне и пошли войной за справедливость, но за несколько месяцев до этого меня таким же единодушным порывом отправили в Азкабан. Магическое общество — как портовая шлюха. Очень переменчиво, а если слишком расслабишься, то приключений хватит до конца жизни, наградит тебя таким букетом, что будешь бегать и орать. — Со знанием дела говоришь, я погляжу. — Ухмыльнулся Блэк постукивая палочкой по столу. — Тем более, я пообещал, что появлюсь тогда, когда я буду нужен. Сейчас необходимости во мне нет. Поттер и его друзья в безопасности, Министерству ничего не угрожает, Хогвартсу тоже. Единственная всеми признанная блохастая опасность сидит со мной в одной комнате. Поэтому могу себе в конце концов позволить заняться изысканиями. — Гарри не в безопасности. Как и Хогвартс. Напомню тебе, что в их маленьком семейном кругу затесался один конкретный пожиратель смерти, которого я никак не могу достать сидя в этой хижине. — Ну так иди, чего сидеть-то? — огрызнулся Локонс, высчитывая магические потоки на заклинание, сверяясь со звездными картами и нарисованной цепочкой рун. — Палочка есть, одежда есть, сыт, цел, здоров. Психика — Локонс поднял глаза и изучающе осмотрел товарища — Ну, я думаю, это у вас у всех какое-то отклонение, не скулишь хотя бы как кузина и на том спасибо. Блэк выругался и вышел из комнаты, направляясь в сторону хода к иве, заставляя Локонса задуматься. — Как бы не сломать ничего, в этом шатком равновесии. А то придется экстренно избавляться от всяких нелицеприятных личностей, что не позволит расправиться со всеми остальными, оставаясь добрым учителем. И вообще! Где моя компенсация за неправомерное увольнение с занимаемой должности?! Опять меня наебали.