***
Поздним вечером прошлого дня. Гарри Поттер стоял в коридоре третьего этажа, сжимая в руке ключи от кабинета профессора Локонса, врученные ему с наказом разбудить друзей и следовать в общежитие. Сделав несколько шагов в направлении высоких дверей, он открыл их и… Там никого небыло. Трансфигурированный Локонсом диван, на котором профессор оставил Рона — опустел. Пройдя вглубь класса и поднявшись по лестнице в кабинет — он не обнаружил там ни Гермионы, ни Дафны. В комнате царил ужасный бардак, не свойственный профессору, однако Гарри предположил, что возможно он так торопился, готовясь к схватке, что не слишком беспокоился на этот счёт. Покинув кабинет, он отправился на поиски друзей, которых обнаружил в гостиной Гриффиндора, за исключением, разумеется, Дафны Гринграсс. Они поведали ему, что были обнаружены и приведены в башню Гриффиндора Снейпом и тогда — он этому значения не придал… Но потом… Следующим утром, за завтраком, замок был сражён новостью, сообщенной директором и продублированной ежедневным пророком. Златопуст Локонс, кавалер ордена Мерлина III степени и прочих наград, был схвачен за хранение темномагических артефактов, оказывая серьезное сопротивление при аресте. Сняв очки, подаренные профессором в подземелье, которые удивительным образом, по желанию, были способны становиться прозрачными, Гарри аккуратно убрал их в карман мантии, возвращая на нос свои старые. После завтрака декан его факультета сообщила парню, что его ожидает в своем кабинете директор и он незамедлительно выдвинулся туда. Ему казалось, что это хороший шанс узнать — что же случилось? И почему профессор Локонс находится под стражей? Ведь они спасли всю школу! Он ошибался. Директор задавал вопросы, очень внимательно глядя ему в глаза, но вот на вопросы Гарри отвечал очень расплывчато. Из этой беседы Гарри понял лишь что дневник, обнаруженный ими в тайной комнате очень опасен, и именно он вынуждал Джинни Уизли творить ужасные вещи. Но постойте… ведь после случившегося, профессор Локонс обернул дневник в черную ткань и убрал в карман. Не об этом ли темном артефакте идёт речь? О судьбе профессора не удалось узнать ничего, в том числе благодаря заявившемуся отцу Драко Малфоя, в компании знакомого Гарри по давней встрече в доме Дурслей домовика. Совпадений накапливалось все больше, и Гарри — это не нравилось. К моменту, когда он оказался в Гостиной, он уже предполагал, что именно там происходит, и не ошибся. Гермиона Грейнджер. И этим все сказано. Его подруга работала в поте лица над генерированием мыслей о том, что случилось той злополучной ночью, но данных было мало. А потому начались допросы. Они, ведомые Гермионой стучались во все двери. Ко всем, кто мог знать хоть что-то, но ответом им было лишь «это не ваше дело». До тех пор, пока они не оказались у дверей профессора Флитвика.***
Профессор чар рассказал им все, что знал сам, в обмен на сведения, предоставленные ему. Становилось совершенно очевидно, что происходит нечто странное. Да и вообще… Что конкретно преподаватель зельеварения забыл в кабинете Локонса? Как он туда попал? Искал свою ученицу? Почему именно там? Все это было уж очень подозрительно. — Единственное, что я могу тебе посоветовать, Гарри, чтобы мы могли лучше во всём разобраться — это написать письмо в Министерство, в Департамент магического правопорядка с просьбой выступить как свидетель. И в случае, если они сочтут нужным — тебя пригласят. И на следующий день — письмо действительно пришло. Гарри был не просто «приглашен», он был «вызван». Как, впрочем, и сам Флитвик, Минерва, Дамблдор и даже многострадальный Рубеус Хагрид, лишь днём ранее вернувшийся из Азкабана. Локонс же тем временем уже находился под тщательным присмотром Министерства, в следственном изоляторе…***
В Министерской камере, носящей гордое название «Следственный изолятор», висела кромешная тишина. На верхней наре у окна восседал, свесив ноги, никто иной, как Златопуст Локонс, и мерно потягивал чифирь. Внизу, с выбитым глазом и в целом, не представляющий собой образец свежести — у параши, сидел здоровенный детина по кличке «Волчара», который, как не трудно догадаться, был оборотнем в законе и ещё пару часов назад являлся местным «смотрящим», посчитавшим, что вошедший в камеру и миролюбиво выглядящий блондин, проследует прямиком в «петухи». Заставшие процедуру расправы над неудачливым волчонком, остальные бедолаги, теперь сидели тише воды и ниже травы, стараясь не отсвечивает новому авторитету — Ладно, голота — Заметил «профессор», левитируя кружку на стол пальцем и спрыгивая с койки. — не нравятся мне ваши местные настойки, а у меня через час суд. Пойду пока кофе попью, чтобы на месте выглядеть прилично. Если кто спросит, так и скажите, ушел в ближайший кафетерий, на суде буду вовремя. Ciao. С этими словами он спокойно открыл дверь, ведущую из камеры, и вышел прочь, захлопывая ее за собой. Оборотень у туалета продолжал хныкать, а самый смелый заключённый сполз с койки и на носочках подошёл к двери, аккуратно дёргая ее за ручку. Выход — снова был заперт.***
Гарри Поттер, в компании освобождённого на днях Хагрида сидел в огромном зале, на неудобной скамейке в самом низу. Сбоку от него сидели Флитвик, Макгонагалл и директор Хогвартса — Альбус Дамблдор, вопреки воли которого, но по распоряжению Министерства — Гарри и оказался здесь в качестве свидетеля. Описать творящееся здесь он мог лишь словами — «крайне некомфортно». Огромное количество взрослых, незнакомых ему волшебников постоянно что-то обсуждали на повышенных тонах. Но это было лишь в самом начале, но Мерлин! Что началось потом?!***
Тем временем, Альбус Дамблдор сидел в зале судебных заседаний Министерства магии, погружаясь всё глубже в собственные мысли и пытаясь понять — Что же именно произошло? Казалось бы, всё отлично — василиск мертв, дети спасены, а Гарри Поттер принял в этом непосредственное участие. Впору закончить учебный год и всем успокоиться, однако по всей видимости у кого-то были иные планы на этот финал. Северус, бывший когда-то обычным, непримечательным мальчиком — вырос в очень мстительного коллегу, не способного на прощение. Об этом Альбус знал уже давно, но решительно не понимал — отчего зельевар так невзлюбил в меру недалёкого учителя защиты от темных искусств. Но в кои-то веки, нелюбовь Северуса действительно оправдалась, и мальчик обнаружил у нового профессора обширный ассортимент всякого барахла. Было ли оно по настоящему тёмным? Боги упаси — Альбус в своей жизни повидал и не такое. Ещё лет сорок назад — он бы вообще принял это за сувениры и вмешиваться в подобное — не видел никакого смысла. Ничего прямо таки связанного напрямую с запрещенными магическими практиками, так, небольшие безделушки которые кучами пылятся в домах и сейфах старых семей. Однако, ситуация в этот год в Магической Британии, сложилась совершенно иначе. Благодаря рейдам Министерства, по поиску темномагических артефактов на всей территории страны, и особенно у древних семей — подобное, перестало быть мелочью. А значит действовать Министр будет показательно и решительно. Благо, во время досмотра в кабинете Златопуста, директор успел стащить небольшой черный дневник с красующейся на нем, удивительно знакомой надписью «Т. М. Реддл», из кармана бывшего профессора. Его предстояло очень внимательно изучить, и обязательно поговорить с Гарри... Но почему Северус решил в этом поучаствовать? Просто месть? Или может за этим кроется нечто иное…? Северус, что же ты скрыл от меня?***
Люциус Малфой довольно восседал на одной из скамей зала судебных заседаний и дожидался торжества «справедливости». Мерлин! Как же ему надоели рейды Министерства, шныряющие по его дому в поисках всякого запрещенного барахла, у Гойла, Крэбба и других знакомых, ситуация сложилась столь же неблагоприятно. И что он вдруг получает от Драко? Письмо, в котором парень упоминает, что отвратительный, противный светловолосый волшебник все стены обвесил всяким барахлом, на которое министерство, наверное, и устраивает рейды! О да — это был крупный шанс. Продемонстрировать общественности — что ищут-то не там! Не старые магические рода представляют угрозу для государства, а именно эти прогнившие полукровки! Вот где кроется настоящий враг, готовый в любой момент нанести удар в спину! Но не самому ведь сообщать в Министерство о подобном происшествии? Самого Малфоя могут в чем-то и заподозрить, а вот если это будет совершенно случайно оказавшийся в кабинете Защиты от темных искусств профессор зельеварения… тогда вопросов будет меньше. Да и если Драко излишне драматизирует, всегда можно организовать несколько… Дополнительных предметов. И Северус согласился быстро. Он не задавал лишних вопросов, увидев в этом отличный шанс поквитаться с ненавистным идиотом, всё складывалось умопомрачительно хорошо. Тем более и та злополучная встреча, в этой низкосортной лавке, торгующей тем, что все почему-то называют «книгами» — оставила о Локонсе отвратительные впечатления. Люциус и сам не мог понять, почему испугался этого человека. Да и в том, что это был страх — он себе не признавался. Но этот внимательный взгляд, который опустился на брошенную Люциусом в котелок Уизли книжицу… Эту проблему нужно было решать, и теперь — такой шанс выдался. Договориться с Министром о скорости отправления правосудия для него, как и обычно, никакого труда не составило. Где он, Люциус Малфой, глава древнейшего и благороднейшего рода Магической Британии? И где третьесортный писатель-полукровка, со значком в виде Ордена Мерлина III степени на груди? Все эти побрякушки — это не привилегия, это просто отметка, наносимая обществом на отличившуюся «особь». И кто их даёт — тот их и отнимает. Сильные мира сего, такие как он — этим и занимаются. Те, кто плетут паутины интриг, и строят настоящее будущее. А другие игроки? Даже если у Локонса действительно где-то есть связи, то они просто не успеют сделать свой ход. Уже завтра — этот придурок отправится в Азкабан, а скоро о нем все забудут, как это случается постоянно. Люциус, выходя из раздумий, бросил взгляд на восседающего за высокой трибуной Министра и натянуто улыбнулся. Но где же и сам осужденный? Люциус посмотрел на большие часы по центру противоположной стены. Заседание, уже пять минут, как должно было начаться.***
А потом была паника. Влетевший в зал взмыленный мракоборец закричал — «Локонс сбежал!». Министр, председательствующий в суде из-за самоотвода Дамблдора, вскочил с места и начал кричать на всех присутствующих глав департаментов. Женщина с моноклем выронила его и начала тыкать пальцем в мужчину с рубцеватым лицом и длинными волосами, которого, как Гарри понял, звали Руфус Скримджер. Но тут все затихло, потому как был задан всего один вопрос. — Извините, я опоздал? — пронеслось по залу, заставляя всех повернуться к боковому верхнему входу, по лестнице от которого вниз шагал Златопуст Локонс, сжимая в руке чашку с кофе и широко улыбаясь. — Я приношу искренние извинения, мы можем начинать. Все были настолько обескуражены происходящим, что профессор в полной тишине уселся в деревянное кресло по центру зала и пристегнул к нему свою левую руку. — Если можно, я бы хотел правую оставить свободной, как видите — я пью кофе. Отошедшие от подобной наглости, мракоборцы по команде Скримджера подлетели к блондину и вырвав из его рук полупустую чашку, приковали вторую руку. — Ну ладно, как знаете — пожал он плечами — все равно, кофе не больно-то вкусный тут у вас. Не лучше, чем чифирь у ребят из камеры. И как вы тут работаете в таких условиях, не понимаю? — Заседание по рассмотрению дела Златопуста Локонса объявляю открытым! — объявил Министр, сразу приступая к делу. Осмотрев собравшихся, Локонс тяжело вздохнул. Он надеялся, что на суд прибудет хотя бы Николас, посмеяться над абсурдностью происходящего, но, судя по всему, скоропостижность процесса приведет к тому, что все узнают о произошедшем лишь после того, как он уже окажется в камере. А ведь он должен был этим летом отправиться в гости к Авроре! Ну да ладно, ничего. Леди поймет и простит. Ну тем и лучше, намечается меньше мороки. Бросив взгляд на трибуны, Златопуст заметил в первом ряду целую делегацию от Хогвартса, возглавляемую директором, которому Локонс улыбнулся и подмигнул, получив в ответ хмурый взгляд. Старик в битве действительно был неплох, сказывался большой боевой опыт и превосходное владение чарами и трансфигурацией. Из уважения к преклонному возрасту, нервничающей рядом Минерве и спешащему по мосту Флитвику, Златопуст тогда решил прекратить этот безумный, ничего не предвосхищающий бой и экстравагантно «сдаться», тем более ничего ужасного в этом не просматривалось, а калечить или тем более "прощаться" со всеми коллегами... кроме разве что Северуса, ему ни капли не хотелось. Было скорее даже… интересно. — Признаете ли вы свою вину? — Начал с места в карьер Министр, оглядывая задумчивого Локонса, разглядывающего зал. — Простите, а что мне вменяется? — Улыбнулся волшебник, посылая в зал ауру доброжелательности. — Слишком эффективная борьба с древними тварями? Так я Вас уверяю, господин Министр, ни одна добропорядочная тварь — не пострадала. Только недобропорядочные. — Он подмигнул Амелии Боунс и ещё шире улыбнулся, возвращая свой взор к Министру. — Вам, мистер Локонс, вменяется хранение и использование темномагических артефактов и инструментов, по представленному перед Вами перечню. Далее, в материалах дела по каждому предмету присутствует заключение Отдела тайн Министерства. Что Вы можете сказать в свое оправдание. Локонс, улыбаясь и звеня цепями, подобрал со стола список и принялся его изучать. — Так, меч древнего вампира. — Он поднял глаза и улыбнулся — Да, это мой. Но у меня на него имеется разрешение, выданное МАКУСА и я спешу вам напомнить, что в рамках Тройственного союза, Магическая Британия признает разрешения на артефакты, выдаваемые Министерствами Германии и Америки. Эту часть обвинений отвергаю. Идем далее по списку… Локонс ещё несколько секунд изучал написанное, черкая что-то возникшим в руке пером. — Вот — наконец продемонстрировал он список, в котором ещё рядом с несколькими позициями были написаны ссылки на несколько законов. — Посох, который ваши эксперты охарактеризовали как «Способный управлять душами» — Это обычный, старый, грубый концентратор. Мне его подарил один Раввин — Мойша Дафнер. Это обычный сувенир, он годен только, с вашего позволения, тучи на шаббат разгонять, требую повторной независимой экспертизы. А согласно действующему декрету министерства об образовании №432 от 16 апреля 1868 года, некоторые категории предметов допускаются к хранению преподавателями, для демонстрации ученикам, по списку далее — то, что я отметил. Напоминаю, что я преподаю в Хогвартсе, Защиту от темных искусств, вы собираетесь меня судить за дидактические пособия? Сначала поменяйте законы тогда. А вот это вот всё — Локонс росчерком пера перечеркнул ещё несколько пунктов по списку — Вообще не моё, с самого начала понятия не имею откуда вы это взяли, но даже если бы это и было моим… выглядит не слишком-то убедительно. — На этом у Вас всё, мистер Локонс? — Министр приподнял бровь, скептически оглядывая волшебника. — Ну да, если хотите, я готов принять сыворотку правды, или может быть у вас имеется штатный легилимент? Но я предпочитаю, чтобы это была юная, симпатичная девушка, в противном случае — я буду не согласен. По залу пронеслись шепотки и споры. Гарри Поттер, озадаченно вертел головой, смотря то в одну сторону, то в другую. Дамблдор, задумчиво разглаживал бороду, на глазах у Хагрида выступила скупая слеза, а вот о том, что грустил Северус, утверждать было сложно… Преподаватель зельеварения был вполне себе доволен и улыбался. — В этом нет необходимости. — Заверил Локонса Министр и подняв руку провозгласил — Предлагаю начать голосование. Кто за то, чтобы оправдать мистера Локонса? В зале начали подниматься нестройные ряды рук, которые находились в очевидном меньшинстве. Несколько рук тут же опустилось, под осуждающими взглядами стоящих рядом волшебников. — Кто за то, чтобы признать мистера Локонса виновным, а также лишить его Ордена Мерлина III степени? Зал, начал наполняться поднимающимися руками, а Локонс улыбнулся, бросая взгляд на Северуса. Его терзали серьезные опасения, что на этот раз — Северус переломом не отделается. Но и в том, что идея принадлежала не зельевару — он был практически убежден. Впрочем, стечение обстоятельств он был готов скорее охарактеризовать, как удачное, нежели сколь либо нарушающее его персональные планы. А за спиной осужденного, счастливо улыбался Малфой, на которого сосредоточенно смотрел Гарри Поттер, вертя на языке кучу вопросов, одними из которых были — Куда делся дневник Реддла? И зачем его вообще сюда вызвали, если даже не опросили? Не ведая ничего о дневнике, Амелия Боунс задавалась вопросами аналогичного вектора, но немного иного содержания — «Что это вообще за суд такой? И для чего я вызывала столько народу, если их даже не опросили?»