***
Проснулся Кэйл к обеду, когда дети уже давно отправились в гости — они будили его, конечно, чтобы попрощаться, но делал это Кэйл в полусне и почти сразу же заснул обратно. И если тогда он подумал, что проснуться тяжело из-за раннего времени, то сейчас стало ясно, что проблема определённо не в этом. Тело ломило, и Кэйл очень хотел бы заснуть снова, но чертовски сильно хотелось пить. Он выпутался из одеяла, завернулся в оба пледа и доплёлся до столика с графином воды. Руки мелко дрожали, и он не рискнул наливать воду в стакан — жадно пил сразу из графина, пропускал капли — стекало по подбородку и шее. Когда он оставил на треть опустошённый графин, во рту всё ещё сушило. Возможно, простуда? Его слегка знобило. Кэйл завернулся в пледы плотнее, неосознанно глубоко вдохнул их запах, и стало как будто полегче. Он присел на кровать, глубоко дыша, и дрожь в руках утихла. Ха-а, а Альберу постоянно говорит, что дыхание — это не упражнение. Выкуси, братец. Кэйл скинул пледы, обул тапочки и вышел из комнаты с намерением спуститься и сразу позавтракать — обычно с утра у него не было аппетита, но сейчас есть хотелось дико. На лестнице он чуть не споткнулся, когда его пробил озноб, сильнее, чем до этого, и это — ещё одно очко в пользу того, что он всё-таки простудился. Возвращаясь в комнату за пледом, он внутренне похвалил себя за то, что не поехал с детьми — плохо испортить им веселье своей простудой… которая будто отступила, стоило ему завернуться обратно в один из пледов. Тепло поистине творит чудеса. Он глубоко вдохнул, чувствуя, как расползается по телу облегчение, и вышел из комнаты. Второй спуск по лестнице Кэйл завершил без приключений. В столовой его встретил Рон. — Вы наконец проснулись, молодой господин. А я как раз… — старый альфа вдруг прервался посреди предложения, и Кэйл увидел, как едва заметно шевельнулись его ноздри. Взгляд дворецкого смягчился. — Я сообщу своему сыну, чтобы приготовил порцию побольше, раз уж ваш цикл возобновился, — сказал он с лёгким прищуром, — и… Молодой господин, вы уверены, что хотите носить на себе вот это? Кэйл полусонно кивнул, с зевком присаживаясь на стул, и поплотнее запахнулся в плед. Стоп. Кэйл распахнул глаза. Цикл. Ломота и температура — типичные симптомы за несколько дней до течки, вопрос только в том, почему они ощущаются так слабо, и… он отпал сам собой, стоило Кэйлу опустить взгляд. Прикрыл глаза, чувствуя, как загораются уши — ну конечно, он же звернулся в плед Чхве Хана. Всё равно, что переносное гнездо — запах альфы окружил Кэйла полностью, облегчая симптомы. И, что беспокоило больше всего — Кэйл даже ничего не заметил. Чхве Хан пах кедром и хвоей, и этот запах уже давно стал родным. Резко стало понятно, почему мастер меча так увивался за ним последнюю неделю — феромоны Кэйла наверняка начали сходить с ума ещё тогда, пробуждая природный инстинкт альфы — помочь своей омеге провести течку в комфорте. К щекам прилил жар. Это естественно, что альфа Чхве Хана считал Кэйла своим: они — семья, и жили в окружении запахов друг друга уже долго, но в груди всё равно стало жарко. Они не обсуждали это — Кэйл сказал, что прекратил принимать подавители, невзначай, за обедом — и Чхве Хан замер, посмотрел на него с распахнутыми глазами и, поджав губы, кивнул. Кэйл думал, что у них будет время обсудить, что делать, когда цикл Кэйла возобновится, но это произошло слишком быстро. Омегам требовались годы на то, чтобы цикл вернулся — и вот он Кэйл, прекратил принимать подавители всего два месяца назад и слёту поймал течку, получите и распишитесь. Он стремительно встал со стула, намереваясь вернуться в свою комнату и одеться во что-то, что, ну, не пахло бы за версту Чхве Ханом — хотя от самой мысли самовольно сбросить с себя этот запах он поёжился. Омежьи инстинкты, чёрт бы их побрал. Ему крайне повезло, что самого Чхве Хана он ещё не встретил — он бы сгорел со стыда. Носить на себе запах альфы перед течкой, как правило, означает признать в нём пару. Кэйлу не хотелось недопониманий. — Доброе утро, молодой мастер Кэйл, как… — Кэйл чуть не подпрыгнул, когда со спины его окликнула зашедшяя в трапезную Розалин, но тут же, напрягшись, замерла, — Стойте. На вас же?.. — Неважно, — Кэйл надеялся, что его лицо не настолько красное, насколько он чувствовал, потому что провалиться сквозь землю хотелось и без этого. Чёрт, ему нужно уходить, пока на его запах не сбежались все альфы в доме, — я уже ухожу. И выразительно глядя на Розалин, тщетно пытающуюся сдержать улыбку, сделал демонстративный шаг вон из трапезной. Ну, точнее, сделал бы, если бы не запнулся о ножку стула и не упал прямиком в чьи-то руки, подозрительно знакомо сильные и со множеством шрамов на ладонях. Обладатель рук издал сдавленный крякающий звук. — Утра, — невозмутимо поздоровался мигом задревеневший всеми мышцами Кэйл. — Утра, Кэйл-ним, — Чхве Хан посмотрел на него с широко открытыми глазами, — Амм, ты не мог бы… Сделать пару шагов назад? — Ага. Без проблем, — согласился Кэйл, и не сдвинулся с места. Чхве Хан был таким тёплым и пах так хорошо, и… Кэйл сморгнул наваждение. И снова не сдвинулся. — Может, ты меня отпустишь? — попросил он, но руки, придерживающие его за талию, так и не шевельнулись. — …Я не могу, — тонким голосом сказал Чхве Хан, и Кэйл услышал, как за спиной начала задыхаться Розалин, и, похоже, Рон начал доставать свои ножи, поэтому в их же интересах как можно быстрее уйти отсюда. Руки Чхве Хана на талии стиснули сильнее, он прикрыл глаза. — Ты просто… не представляешь, как пахнешь. — Расскажешь мне в гостиной, давай, уходим, — «пока этот страшный старик не сделал что-нибудь» Кэйл договаривать не стал, и вместо этого сосредоточился на попытке вытолкнуть Чхве Хана из столовой, но с тем же успехом он мог бы толкать стену… Если бы, конечно, стена умела сгребать людей в охапку и уходить с места сама. У Чхве Хана на руках — тепло и приятно, запах хвои потяжелел настолько, что казался густым, окутывая Кэйла, как дополнительное одеяло, и Кэйл в нём чувствовал себя защищённо и безмятежно. Он неосознанно прикрыл глаза и прижался ближе к чужой шее, глубже вдыхая этот запах. Тут же внутренне одёрнул себя — чёрт, ещё даже не течка, а он уже буквально залез на Чхве Хана! Тот, однако, против не был — встретил смущённый взгляд Кэйла ласково, и, чёрт его дери, глухо заурчал. Кожа Кэйла покрылась мурашками, и омеге внутри Кэйла хотелось сладко свернуться в комочек у Чхве Хана на груди, бесконечно вслушиваясь в этот успокаивающий звук. — П-поставь меня, — вышло совсем не так твёрдо, как Кэйл хотел, а его руки, в противоречие собственным словам, с комфортом обвились вокруг хановой шеи. Чхве Хан, к разочарованию Кэйла, перестал урчать, и, судя по конфликту в его глазах, раздумывал, стоит ли ему следовать просьбе Кэйла и отпустить. В качестве компромисса с самим собой, сел на диван и усадил Кэйла себе на колени. — Мне нужна минутка, — тяжело выдохнул он Кэйлу в шею, — или две. Ты так сладко пахнешь… с ума сойти можно. И Кэйл не сдержал крупной дрожи, когда Чхве Хан, глубоко втянув воздух у загривка, произнёс: — Какой же ты тогда в течку будешь… Кэйл затаил дыхание. Чхве Хан, видимо, осознав смысл своих слов, тут же отпрянул: — И-извини! Я ничего такого не имел ввиду! В смысле, я понимаю, что… — Чхве Хан сглотнул, глядя на плед, в который Кэйл всё ещё был завёрнут, — с моим запахом тебе легче. Я ни на что не претендую и буду держаться подальше, когда, н-ну… Начнётся. Кэйл замер. Чхве Хан, как обычно, понимал его без слов, и от отсутствия необходимости что-либо объяснять на душе стало легко. — …Спасибо.***
Омежьи инстинкты Кэйла жалобно выли от того, что он по собственному желанию отвадил от себя сильного здорового альфу, и немного замолчали только тогда, когда Чхве Хан на следующее утро робко постучал в дверь — что совсем не нужно, ведь его запах бил ключом даже сквозь дверь, сообщая о присутствии владельца — вручил Кэйлу охапку своих вещей и тут же стремительно сбежал. Кэйлу было немного обидно, хоть он и понимал причину этого побега, и, к собственному удивлению, даже немного позлорадствовал, когда увидел пролетевший мимо дверного проёма нож. Кэйл закрыл дверь и только спустя пару секунд, когда в коридоре стало тихо, позволил себе зарыться носом в кучу одежды на руках. Чхве Хан ещё вчера принес вещи для гнезда, но этого всё равно оказалось чертовски мало, и сейчас омега внутри Кэйла ликовал от свежего интенсивного запаха. Кэйлу стало за себя стыдно — Чхве Хан точно видел, как Розалин с Бикросом тоже давали ему свои вещи, коих определенно достаточно для основания крупного гнезда, но всё равно принёс ещё — а значит, феромоны Кэйла наверняка выдавали его дискомфорт. Он свалил вещи на кровать, к остальной разбросанной груде, и упал на них, не разгребая. Кедр и хвоя ярко выделялись на фоне выцветшего из-за возраста тмина Рона, слабой гвоздики Розалин и нейтрального запаха беты — если очень принюхаться, Бикрос пах известью. В окружении запахов стаи Кэйл немного расслабился, но всё ещё нервничал в ожидании течки, совершенно один — ведь дети так и остались в столице. Он сделал быстрый звонок Альберу ещё утром — новоиспечённый король честно пытался сдерживать подколки первые две минуты, но ненадолго его хватило. — Вот они, прелести жизненной силы сердца. Цветёшь и пахнешь всего спустя несколько месяцев, — нараспев протянул он тогда, и Кэйл скорчил кислую мину, — хочешь, пришлю тебе по почте вибра- — Тч. За своим циклом следи, солнце королевства, — цыкнул Кэйл, — приюти детей на недельку. — О, они будут рады, — Альберу улыбнулся шире, — теперь у нас будет время скупить всю продукцию с серебряным щитом. Кэйл отключился, не прощаясь. Течку лучше провести без детей — с ними, несомненно, легче, но он не хотел, чтобы они это видели: неизвестно, насколько интенсивной могла быть течка, приостановленная на два года. Ну, точнее, некоторые представления всё же имелись. Найденные источники пестрили информацией о том, что «проснувшуюся» омегу без альфы ждёт армагеддон хлеще, чем в первую течку, и шутливое предложение Альберу вдруг показалось в чём-то даже привлекательным, хотя Кэйл быстро отогнал эту страшную мысль. Это будут просто… три дня небольшого дискомфорта.