ВдохВыдох

      Драко всегда нравились полеты на метле. Настолько, что, когда ему хотелось поднять настроение, отбросить лишние мысли или развеяться, он брал метлу и приходил летать на тренировочное поле. После того, как ноги отталкивались от земли, а метла взмывала в воздух, Драко не чувствовал себя собой. Он был другим человеком с другим именем, внешностью, находился за тысячу миль отсюда. Никакой суеты, лишь вечер, воздух, трепыхающийся в его мантии и светлых волосах, и сам Драко.       Из-за своего плохого самочувствия в последнее время Драко летал вечерами практически каждый день. Это не могло бы не отразиться на результатах на тренировках по квиддичу. И отразилось бы, если бы квиддич не отменили из-за гребаного Турнира.       Об этом досадном явлении и размышлял сейчас Драко по дороге в замок. Темнота сгущалась, а ему надо было еще доделать кое-какие задания. Драко шагал по влажной траве, держа метлу подмышкой. Скоро поле должны совсем закрыть для подготовки к этапу Турнира, и он лишится возможности проводить вечера наедине с собой.       Гадая над альтернативой своему маленькому хобби, Драко добрался до коридоров подземелий.       Картина в общей гостиной была неизменна. Астория, Дафна и Пэнси расположились на диванчике и обсуждали какую-то девчачью дребедень. Нотт и Забини играли в шахматы. Крэбб и Гойл тупо сидели в креслах и тотчас встали, завидев Драко.       — Что вы подскочили, болваны? — раздраженно бросил слизеринец своей свите. И не дождавшись ответа, пошел дальше, оставляя тупящих сокурсников за спиной.       — Драко, погоди, — услышал он сзади голос Дафны. Она схватила его за плечо, заставив повернуться.       — Ты слышал, скоро Святочный бал будет, — прощебетала слизеринка.       Слышал блин. Даже если бы был глухим, все равно бы узнал.        — Когда ты меня пригласишь?       Драко смотрел на нее взглядом полным безразличия. Слово «никогда» жгло язык, но так не хотелось нарываться.       — Я устал и хочу побыть один, — проговорил он, зная, что иначе слизеринка не отвяжется.       Тут же подскочила Пэнси.       — Ты теперь постоянно один, — укоризненно заметила она. — Как-то это не по-слизерински.       — А как по-слизерински? — разозлившись, спросил Драко. — Просиживать с вами диваны вечерами напролет? Деградировать и гнить? Бросать всем давно надоевшие шуточки на уроках?       Девушки не нашли ответа и лишь стояли, смотря на Драко.       — Я просто устал, — бросил он и пошел в спальню. — И я не приглашу тебя, Дафна, — добавил он, — и тебя, Пэнси, тоже не приглашу. Как и Асторию. Всего доброго.       Под оханья девушек, Драко захлопнул дверь, отрезая себя от этого унылого мира слизеринской гостиной и ее обитателей.       Эту обидную выходку они мусолили назавтра целое утро. Драко пришлось сесть подальше, лишь бы не слышать докучаний девушек на эту тему. Но полноценно позавтракать все равно не получилось и, не доев свой завтрак, он двинулся к кабинету Трансфигурации на урок.       В такую рань он не ожидал никого увидеть возле кабинета, но ошибался. Когтевранцы уже собрались небольшой кучкой возле двери, в ожидании начала урока. Драко поморщился и кинул сумку у колонны, не желая присоединяться.       Среди когтевранцев Драко перехватил взглядом знакомое лицо. И сразу же всплыла соответствующая фамилия.       Фаррелл тоже заметила его, но лишь немного задержала свой взгляд на нем, не решаясь отделяться от своих. Несмотря на спонтанный разговор, что случился ранее у них двоих, Драко понимал желание девушки остаться в стороне и не винил ее. Ему оставалось лишь наблюдать издалека, как его новая случайная знакомая что-то рассказывает своим сокурсникам, а они дружно смеются.       Драко отчего-то почувствовал себя грустно. На его факультете подобное случалось крайне редко, и то когда все дружно над кем-то надсмехались. И нередко зачинщиком этих насмешек являлся сам Драко. Теперь вдобавок к грусти он почувствовал себя жалко. Надо было скорее отогнать от себя эти мысли. Не его удел быть жалким. Никак не его.       Чтобы отвлечься, он вспомнил, как Фаррелл смеялась. И делала она это не потому, что Драко так захотел, как обычно бывает со слизеринцами. А потому что ей действительно понравилась шутка.       Постепенно подходили ученики обоих факультетов. Дафна и Пэнси прошли мимо него, даже не удостоив взглядом, и только Крэбб и Гойл составили компанию, топчась в молчании. Драко не проронил ни слова, пока не пришла МакГонагалл.       На уроке его плохое настроение не изменилось. Сегодня он сидел один, другие слизеринцы над чем-то гоготали, когтевранцы возмущались, МакГонагалл пыталась наладить дисциплину. Привычная картина. Только Драко больше в этом не участвовал. И как только прозвенел звонок, он поспешил убраться из класса прочь.       Драко чувствовал себя погано. Снова.       Он так и не придумал, как ему быть теперь. Так и не смог найти решение проблемы.       Слизеринец шел к следующему кабинету, слившись с потоком учеников. Внезапно он остановился и стремительно пошел назад, не замечая, как сталкивается с кем-то по дороге.       Он нашел решение.       Безумная мысль ворвалась в голову, словно громадный валун упал в море, вызвав кучу брызг и волн. Драко уцепился за эту мысль и принялся лихорадочно все обдумывать. Но ему нужна была помощь. И он точно знал, кто лучше всех с этим справится. Даже наоборот, сначала появился тот, кто может помочь, а потом и повод попросить помощи, несомненно, с этим человеком напрямую связанный.       Когтевранцы стояли так же кучкой у следующего кабинета, и Драко не составило труда найти того, кого он искал.       Как только слизеринец подошел к студентам, они тотчас замолкли и разом уставились на него.       — Я не к вам пришел, — привычно злобно-пренебрежительно бросил Драко, — а к ней.       Он кивнул головой в сторону невысокой девушки с красивыми темно-зелеными глазами. Фаррелл одна из всех когтевранцев смотрела не с презрением во взгляде, а удивленно. Драко повел подбородком, прося ее выйти из круга.       — Не опоздай, Леви, — предупредил кто-то из ее сокурсников.       Леви. Странное имя для девушки. Но однозначно лучше, чем Гермиона. Гермиона это вообще не имя, а долбаное ругательство.       Драко тут же отбросил лишние мысли о грязнокровке. Не хватало еще аппетит испортить перед обедом.       — Привет, Малфой, — поздоровалась Леви, едва они отошли подальше к окнам, где могли спокойно поговорить.       — Привет.       Она стояла к нему лицом, сложив руки на груди. На ней все такая же наглаженная рубашка, кофточка с синей каймой, юбка и выжидающий удивленный взгляд, как в прошлый раз. Ей интересно, что Драко скажет.       Драко же оперся на подоконник.       — Зачем позвал?       Драко не знал, как понятно и правильно донести свои намерения, чтобы не отпугнуть. Он и сам не мог понять точно, чего хотел и на что рассчитывал.       Такие решения принимаются за долю секунды один раз и на всю жизнь, но требуют за собой громадных размышлений.       — На этот раз не решилась подойти? — произнес он.       Леви не ответила. Вместо этого встала рядом и устремила взгляд в окно, куда смотрел Драко.       — Я думала, что твои друзья придут к тебе, — ответила Леви. — Не хотелось помешать.       — Друзья… — Драко хмыкнул. — Это не то слово. Вряд ли можно назвать друзьями людей, с кем общение ограничивается нераспространенными предложениями пару раз в день.       — Вот и я удивилась, что ты так и стоял там один, отрешенно. Тем более что Слизерин — довольно дружный факультет.       За их спинами нескончаемо шли студенты, как всегда, суетясь и спеша. Драко чувствовал, как когтевранцы сжигают любопытными взглядами его затылок.       — Почему ты тогда подсела ко мне после Турнира? — Драко задал вопрос, который его сильно интересовал, и жаждал узнать ответ. — Могла же сесть куда угодно.       «Я просто хотела застегнуть туфлю, а она расстегнулась в самый неподходящий момент, пока я шла по коридору до своей гостиной, а тут ты сидишь, Малфой».       — Мне показалось, что тебе одиноко и грустно, — Леви отвернулась от окна к нему. — И хотелось немного приободрить тебя… Хотя бы попытаться, но не знала, как. Я была не права?       Дьявол. Что же ты творишь.       — Нет, — вздохнул Драко. — Права как никогда.       В этот раз Леви не спешила болтать и шутить шутки. Но Драко это не смущало.       — Твои друзья не будут доставать тебя из-за меня? — теперь он повернулся к ней и не мог не заметить перешептывающихся у двери кабинета когтевранцев.       — Не то слово. Не друзья. Максимум приятели. Это же Когтевран, какие могут быть друзья на факультете, где все карабкаются друг у друга по головам, а конкуренция и соперничество внутри Когтеврана еще сильнее, чем между вами и Гриффиндором. Я даже по имени их никогда не называю, кроме Терри и Энтони. К ним одним хорошо отношусь, к остальным — равнодушно. Не думаю, что будут доставать. Кстати, я Левенте, ну или Леви. Это имя такое. Отец решил, что будет забавно назвать меня старинным венгерским именем, которое при этом еще и мужское, а обозначает героя или смелого война. Идеально, подумал он. В самый раз для дочери.       Леви наконец-то улыбнулась. Не той задорной улыбкой, что в прошлый раз, а другой, мягкой.       Отлично. Теперь он знает, что у нее нет друзей. А имя-то красивое. Ле-вен-те.       Она была права, сказав, что Слизерин является дружным факультетом. Обособленное положение по отношению к другим трем факультетам несомненно сплотило всех слизеринцев в единое целое, где все друг за друга заступались, едва завидев зеленый галстук. И дело не только в чистоте крови. На Слизерине были и полукровки, но они были свои, в отличие от чистокровных волшебников с других факультетов. Драко даже удивился, услышав, как отзывается Фаррелл о Когтевране. Да, оказывается нужно иметь немало внутренних сил, чтобы держаться там наплаву, зная, что ты один, что ты сам за себя.       — Мне надо идти, скоро урок начнется. Да и тебе, думаю, тоже пора, Малфой.       Драко показалось, что она его прогоняет, но взгляд когтевранки не подтверждал этого. Всего лишь когтевранские рефлексы. В темных зеленых глазах наоборот читалось что-то доброе и теплое.       — Ты, оказывается, не такой, каким считает тебя вся школа, Малфой, — вдруг произнесла Фаррелл. — Надменный и заносчивый, злобный, наглый, презрительный, едкий. Все это не ты. То есть, эти черты скорее взращены тобой искусственно… Ладно, я пойду.       Щелк.       Маленькая тугая пружинка где-то внутри Драко разжалась. Он сделал чертовски правильный выбор. Он делает все правильно.       — Встретимся сегодня? — выпалил Драко. — Мне очень нужно поговорить с тобой. Фаррелл удивленно обернулась через плечо, а затем одними губами прошептала: «Да».       — Давай в семь в холле.       Она дождалась ответа Драко, а затем стремительно побежала к уже открытому кабинету, боясь опоздать. Драко сунул руки в карманы и поплелся на свой урок, чувствуя себя наконец-то гораздо лучше.

***

      Леви предвидела вопросы со стороны однокурсников по поводу Малфоя, но этого не случилось. Когтевранцы не имели привычки лезть в чужие дела, что сейчас было как раз кстати.       Сегодня учебный материал упрямо не воспринимался, а голова была занята откровенно не учебными мыслями, и Фаррелл слегка удрученно обнаружила, что параграф, только что прочтенный, ни капли не отложился в памяти.       Она думала о Малфое.       Надо было сесть в другом месте. Идти через другой коридор. Тогда Малфою, возможно, не было бы неловко из-за нее.       Но нет.       Когда она подходила поправлять чертову туфлю и увидела, к кому направляется, было уже поздно сворачивать, лишь бы Малфой не подумал, что она шарахается от него, как от туберкулезника. Да она сама бы не свернула.       К тому же, слизеринский принц показался… другим?       Леви размышляла, что же именно показалось в Малфое не таким, как обычно.       Обычно Малфой расхаживал вальяжно и расслабленно, окруженный по бокам неизменными спутниками Крэббом и Гойлом, сзади обычно семенила Паркинсон под руку с одной из сестер Гринграсс. Следом шел Забини и кто-то еще из Слизерина.       Леви никогда не видела Малфоя одного.       Тем более сидящим на полу в коридоре.       Тем более с видом, говорящим о том, что что-то с ним не так.       Наверное, это было не самое лучшее время, чтобы садиться рядом. Малфой мог быть занят, расстроен, мог плохо себя чувствовать или быть уставшим, и ее, Леви, присутствие казалось на первый взгляд более чем неуместным.       Застежка никак не хотела вставать на место, и Леви практически отчаянно пыталась пристроить дурацкую железяку в паз. А потом поспешила убраться, чувствуя себя неловко от того, что, возможно, нервирует Малфоя, чего бы совсем не хотелось, зная, какие обидные вещи обычно изрекает слизеринец в адрес всех, кто стоит на пути.       Как он начал говорить.       Нет, он приказал остановиться. И тогда все стало на свои места. Тон был неизменный. Властный, холодный. Только зачем ему она?       Затем попросил. Попросил присесть рядом.       И это было настолько не похоже на него. Малфой никогда не говорит ничего подобного в такой манере.       Леви повиновалась, удивленная и растерянная, не зная, что нужно Малфою.       И поняла: она совсем его не знает.       Ведь Малфоя воспринимают так, как он хочет, чтобы его воспринимали. Очевидно.       Он, вероятно, хотел побыть собой. Посидеть в одиночестве. Или не в одиночестве? Искал кого-то? Ждал? Кого?       А тут она со своими туфлями. Прекрасно. Замечательно.       Но он не прогнал, наоборот, посадил рядом с собой. Понятно, что заговорил первым делом о Поттере. Презрительно, издевательски. Потом что-то пошло совсем не так.       Малфой смеялся. Не надсмехался. Не ухмылялся.       И Леви должна была себе признаться: Малфой обладал безумно красивой улыбкой. Красивым смехом. Это расслабило ее. Его смех. Ну, а дальше случилось то, что случилось.       Понимая, что урок подходит к концу, а параграф уже бесполезно пытаться всунуть в свою голову, Фаррелл вернулась к размышлениям о прошедших и предстоящих событиях.       После занятий Леви успела пообедать, подняться в общую гостиную и даже сделать пару заданий на завтра. Без десяти семь надо было выдвигаться на встречу с Малфоем.       Что бы это все значило? Леви могла бы догадаться, но не стала строить никаких теорий. Она лишь постаралась продолжать воспринимать Малфоя, стерев весь налет стереотипов и предрассудков на счет слизеринца. Проще говоря — воспринимать как личность. Считала, он вполне это заслужил.       Спускаясь в холл, она уже видела силуэт парня, ожидавшего ее. Как всегда собранный и подтянутый, одетый в черное. Расслабленная поза. Источает уверенность. И его эта неизменная змея на галстуке. Слизеринец до мозга костей.       — Привет, Малфой, — услышал Драко у себя за спиной и повернулся.       Наряд Леви не изменился с утра, единственное что поверх рубашки девушка накинула теплую вязаную кофту.       — Привет.       Драко сунул руки в карманы брюк. Он чувствовал подступающую неловкость, которую не выносил, смешанную с нетерпением, и предложил пройти куда-то, где можно сесть и поговорить, не привлекая внимания.       Драко выбрал широкий подоконник у витражного окна возле какой-то статуи. Они сели друг напротив друга, чтобы Малфой мог уловить каждую эмоцию на лице собеседницы.       Это было необходимо. Видеть ее.       Леви не особо его разглядывала, и Драко нравилось это. Фаррелл держалась непринужденно, дав себе обещание вести себя с Малфоем так, словно просто обычный сокурсник.       Впрочем, что в нем было необычного? Подсознание тут же дало свои ответы.       — Спасибо что пришла, — проговорил наконец Драко. — Не думал, что согласишься.       — Если ты попросил, смогла бы я отказать? — оживилась Леви.       Когтевранка улыбнулась ему.       — Не доставали с вопросами? — решил поинтересоваться Драко.       Леви покачала головой. Убрала ворсинку с юбки и начала спрашивать так, словно давно не терпелось:       — Что ты хотел обсудить? И можно странный вопрос? Почему здесь и со мной, а не пошел, скажем, к товарищам по факультету, не пошел к Крэббу и Гойлу, которые вечно сопровождают тебя по замку.       Вот как.       Решила задавать вопросы в лоб. Что ж.       — Я не могу обсуждать абы с кем все подряд.       — Абы с кем? Так ты воспринимаешь своих…       Она хотела сказать «друзья», но запнулась.       — Я же сказал, что они мне не друзья.       И снова этот старый холодный совсем не уместный в данной ситуации тон. Стоило бы сказать немного мягче.       Фаррелл сощурилась. Не понимает?       Вопрос в лоб, ответ в лоб.       — Хорошо, я, видимо, неправильно начал. Извини, так вышло. Почему здесь и с тобой? Вероятно, потому что я наконец нашел единственного человека в замке, от которого не тянет блевать. Человека, который не побоялся подойти. Который за какие-то пять минут понял меня лучше, чем весь Слизерин за три года. Уж прости за прямоту. Зачем? Захотелось. Надо было рассказать. В первую нашу встречу я впервые почувствовал себя самим собой, как бы смешно это ни звучало. Без притворства. Без надменности. Чувствовал себя тем, кем хотел быть тогда. Как я мог бы позволить себе упустить все это? Поэтому и подошел. Поэтому и рассказал. Не мог же я прийти и сказать: «Привет, Левенте, ты вызываешь у меня положительные эмоции и не вызываешь отрицательные, давай дружить?» Хотя, конечно, мог бы, но, как уже сказал, так вышло. Надеюсь, я выразился ясно.       В любом другом случае Драко бы не понравилась концентрация слов «прости, извини» и прочих вежливостей, а также вопиющей откровенности. Но все было правильно. Так он и задумывал.       Он говорил правду. Правду, которую они оба знали, и отрицать это не было смысла. Драко видел, как Леви смотрит на него своими темными глазами, и понимал, что ей не все равно. Видел это.       Фаррелл не спешила с ответом. Вместо этого она вкрадчиво и тихо спросила другое:       — Это правда, что все слизеринцы станут Пожирателями смерти?       — Насчет всех не могу сказать, — ответил Драко. — Большинство.       — Ты тоже станешь? Если честно, не хотелось бы.       Драко улыбнулся. Это прозвучало так мило. И она сама подбирается к теме.       — Наверняка это было бы неизбежно. Должен был бы стать.       — Почему был?       Леви вдруг взглянула на него очень серьезно. Казалось, что ее сильно волнует этот вопрос.       Драко мысленно похвалил себя за выбранную локацию. Когтевранка и правда была у него как на ладони, поэтому он мог бы повернуть разговор в нужное ему русло, едва завидев что-то, не нравившееся ему. Но все было хорошо, на лице Фаррелл не проступил ни один намек на то, что ей не нравится этот разговор, и Драко решил продолжить.       — Родители поддерживают сторону Темного Лорда. Друзья родителей Пожиратели. Да половина отцов наших слизеринцев Пожиратели. Даже я привык называть его не так, как все, а как Пожиратели. У меня есть выбор? Если учесть, что отец уже выбрал мне жену, место работы, мой будущий дом и чуть ли не все остальное вплоть до цвета парадных мантий на всю оставшуюся жизнь вперед.       Они словно обсуждали несправедливо оцененное эссе, а не Пожирателей смерти и Волан-де-Морта.       — И отец отдаст тебя в Пожиратели, зная, чем это обернется? Все знают, как это опасно.       — Здесь все не так просто. Он собственными руками вырвет мне глотку, если это поспособствует его положению в обществе, добавит важности, величия, власти. Так было всегда. Всю мою жизнь.       Леви смотрела на него с удивлением и заинтересованно. Это добавило уверенности слизеринцу.       — Чего ты сам хочешь, Малфой?       Щелк.       Наконец-то.       Наконец-то его спросили, что он хочет сам. Как же этого не хватало, оказывается. Даже Пэнси не спрашивала. Астория не спрашивала. Блейз не спрашивал.       А незнакомая когтевранка спросила.       Драко улыбнулся. Он все больше убеждался, что ни разу не ошибся в этой девушке и своих намерениях. Она достойна каждого слова, каждого миллиграмма правды, которую услышала от него. Это был просто ювелирный выбор.       — Я хочу убить Волан-де-Морта.       — Что? Ты серьезно? — ахнула Леви, распахнув глаза то ли от услышанного имени, то ли от всего предложения в целом. — Ты шутишь?       — Нет, — Драко улыбнулся еще больше, будто противореча словам. — Я очень серьезно. Сегодня я понял, что хочу сделать это. Я должен, и за этим решением стоят немало причин. Одна из самых веских — влияние отца. Если мать любит меня просто по факту существования, то отец постоянно использовал меня в личных целях, во благо себе. А я невольно принимал это за любовь, думал, что он хочет сделать мне лучше, что поступает хорошо. Но правду осознал лишь недавно. На втором курсе Люциус купил всей команде Слизерина по квиддичу новые метлы, потому что хотел укрепить свою власть в замке, а не для того, чтобы порадовать меня. Это лишь один случай из тысячи, рассказать о которых не хватит одного вечера. И я не хочу больше быть марионеткой в руках отца. Хотя за меня сделали другой выбор, но я сегодня сделал свой. Знаю, это будет очень опасно, я все понимаю. Знаю, что нужно будет обдумывать каждый свой шаг, прежде чем сделать его. Осознаю, что последствия моего решения могут быть смертельны. Но я готов. Хочу покончить с этим. Просто покончить. Со всем.       Леви ловила каждое слово из уст Драко, не отрываясь, смотрела в его ледяные глаза. Было четко понятно, что он не шутит, что это твердое и окончательно решение, не просто бунт или каприз, а нечто гораздо более серьезное и глубокое.       Драко ждал, что она рассмеется. Ждал, что уйдет. Или скажет, что он бредит. Был готов даже, что ударит его. Когтевранка сидела практически неподвижно, бегая глазами по его лицу.       — Значит, убить Темного Лорда, — изрекла Фаррелл, пытаясь сохранить самообладание. — Начнем с того, что он как бы исчез. А если нет, то никто не знает, где он и что он. И закончим тем, что мало одного «хочу».       Она даже не стала спрашивать об остальных причинах. Похоже, ей хватило и одной, и Драко был более чем убедителен.       — О, несомненно. Все думают, что он исчез. Понимаю. Всем известна эта история из Тайной комнаты. Поттер героически пронзил дневник Тома Реддла отравленным клыком свежеубитого Василиска, спас грязнокровок всего волшебного мира, а заодно и все магическое сообщество от плохого волшебника, точнее, от того, что от него осталось. — Драко саркастически хмыкнул. — Да вот только все обстоит намного сложнее. Знаешь, родство с Пожирателями смерти дает свои преимущества. Они говорят, что Темный Лорд вернется. Они готовятся. Упиваются мыслью о том, что Хозяин вернется к власти. Жаждут. И их появление после Чемпионата Мира только подтверждает это. Не надо быть очень умным, чтобы понять: Темный Лорд возвратится.       Драко поморщился в отвращении. Лицо Леви не выражало ничего.       — Хорошо. Я поняла. Спасибо за доверие, Малфой. Какая цель всего этого… м-м… разговора?       — Давай так. Я дам тебе время подумать. Сколько понадобится. И приму любое решение. План выполню в любом случае, с тобой или без тебя. Только без тебя получится дольше и сложнее. Я свою руку протянул. Если готова идти дальше, расскажу больше. Расскажу все. Решим. Обдумай, что я сказал сегодня, пожалуйста. Это очень важно для меня. А на сегодня, пожалуй, хватит задушевных разговоров.       — Погоди, ты хочешь, чтобы я…       Драко кивнул.       — Я правильно поняла?       Снова кивок.       — Давай я все же проясню, чтобы избежать недопонимания.       Фаррелл вдруг начала спотыкаться на словах и взволновалась.       — Малфой, ты хочешь, чтобы я помогла тебе… убить… Темного Лорда? Ты абсолютно уверен? Ты все обдумал?       Драко снова кивнул, совсем не к месту расплывшись в улыбке.       — Ты все правильно поняла, Левенте. Именно этого я и хочу.       Когтевранка дышала часто и как-то совсем загнанно и растерянно.       — Ну, тише, — успокаивающе произнес Драко, чувствуя укол вины за то, что недозволенно так разволновал девушку. И взял ее за плечи, почти не удивившись своим действиям. — Давай. Вдох-выдох. Если хочешь, я тебя пока оставлю.       И правда, нужно было поскорее убраться, пока не нанес вред еще одному человеку в замке, между прочим, более ценному, чем остальные.       Фаррелл постепенно успокоилась, последовав его совету.       Слизеринец замолчал, отметив, насколько этот разговор противоречит его привычному поведению и манере говорить. Противоречит всему.              Все действительно изменилось. Перевернулось вмиг.       Он сам изменился.