ВдохВыдох

      Тем временем каникулы продолжались, и Леви, чтобы не терять времени, предложила Малфою воспользоваться случаем, чтобы заключить Непреложный Обет, а заодно все обговорить, не опасаясь быть подслушанными. Для этого она пригласила его посетить свой дом, и Малфой, думая, что никто не сочтет их отсутствие странным, согласился.       Поскольку поезд, отвозивший учеников домой на время каникул, отошел еще до Святочного бала, было решено воспользоваться сетью каминов. Обычно такой способ путешествия из Хогвартса считался невозможным и говорилось, что к каминной сети подключены только камины в кабинетах профессоров и директора. Но Леви заверила, что через камины в общих гостиных тоже можно перемещаться, чем в тайне успешно пользовалась в выходной, когда нужно было срочно попасть домой, а два ее приятеля умело прикрывали отсутствие в замке.       Леви ранним утром отправилась первой через камин в пустой гостиной Когтеврана, чтобы подготовиться к прибытию Драко, а ему посоветовала воспользоваться камином на кухне, если в гостиной кто-то будет, и дала все соответствующие инструкции, но в такую рань в Слизерине все еще спали. Несмотря на решительность, слизеринец отметил, что волнуется, тем не менее надеясь предстать перед четой Фаррелл в лучшем виде.       — А вот и мистер Малфой!       Едва Драко ступил из камина, он завидел множество растений. Тут и там находились цветочные горшки разнообразных размеров с не менее разнообразными листьями и цветами. Невозможно было не заметить, как шевелятся извилистые лианы, ниспадающие с кашпо прямо на лестницу, сияющие магическим светом лепестки и шипастые соцветия, трепещущие в воздухе.       И только затем он принял рукопожатие радушно улыбающегося светловолосого парня, как ему показалось, старшего брата Леви.       — Я же говорил, что у нас дома слишком много живности, — произнес тот, заметив взгляд гостя. — Добро пожаловать в оранжерею, которая когда-то была нашим домом, Драко. Наверняка же Левенте обмолвилась обо мне? Если нет, тебя ждет небольшое удивление.       Малфой почувствовал себя немного странно из-за того, что Леви ни слова не говорила о своей семье, и он до сих пор дожидался появления ее родителей, которые не спешили знакомиться. В голову начали прокрадываться сомнения.       — Если понадоблюсь, я буду на кухне, — бросил он и скрылся за внушительных размеров серебристой пальмой, стоявшей у входа на кухню.       Леви не стала заключать Драко в объятия, ведь виделись они сегодня утром всего пару часов назад.       — Твои родители не придут познакомиться? — поинтересовался Малфой.       Фаррелл замялась.       — Хм-м… Нет. Здесь только я и Уэйн. И… как ты мог заметить, мои многочисленные растения. Извини, что не довелось рассказать раньше, все как-то не находилось времени. Но мы сюда и пришли, чтобы наговориться вдоволь, да?       Растения и вправду занимали почти каждый свободный угол в доме, но это лишь добавляло уюта. Леви провела Драко на второй этаж, где находилась ее комната. Как и в гостиной, чувствовалось, что Леви сама занималась интерьером, обставляя все по своему вкусу. Здесь преобладали спокойные цвета и было удивительно невероятное количество зелени. И если не считать этого, комнату заполняла кровать с балдахином, большое мягкое кресло у окна, высокий дубовый массивный стол с полочками, заставленными цветочками и книгами, платяной шкаф в тени, дверцы которого были сплошь обклеены какими-то вырезками из журналов или картинками, Драко так и не смог понять. И ни одной фотографии. Драко уже подумал, не специально ли она убрала отсюда что-то, затем выбросил эту мысль из головы.       Зато некоторые вещи в комнате довольно красноречиво говорили об увлечениях владелицы: прямо на подоконнике стоял котел, из которого исходил слабый сизый пар, на столе кривой внушительной стопкой покоились книги, некоторые из них он видел у семикурсников, еще Драко заметил акварельные краски, кисточки и некое подобие альбома, раскрытого посередине, где красовался подробный рисунок листа аргентинской студневки, судя по надписи ниже. Сам лист лежал под предметным стеклом, дожидаясь, когда к рисунку будут закончены пометки. Драко даже показалось, что он видел клубок пряжи.       Комната виделась настолько лаконичной, что он бы сам ничего не стал добавлять, если бы жил здесь.       Леви примостилась на кровати, устроив Драко в кресле, где он тут же с удовольствием утонул в мягкости велюровой обивки.       — Уэйн и есть родители, — изрекла Фаррелл. И в ответ на взгляд Драко сразу же продолжила: — Он предугадал, что тебя это может удивить. Все из-за того, что я появилась в этом мире в неподходящее время, по крайней мере так решила мать. Уэйну было всего шестнадцать, но он не побоялся забрать меня, все равно только ему одному я и была нужна, и с тех пор мы вдвоем. Конечно, он один едва ли справился бы. Мистер Дэвис и его жена очень помогали первое время, у них еще сын Роджер, он мне практически как сводный брат, ты должен его помнить, высокий и темноволосый, капитан нашей команды по квиддичу. Так вот, мистер Дэвис…       Пока она рассказывала, Драко вспомнил лицо Уэйна, которому на вид можно было дать не больше двадцати пяти лет, и искренне проникся мужеством и широтой души этого человека, догадываясь, от кого Леви унаследовала большинство своих лучших черт характера.       — Он не обижается, что я не называю его папой, — промолвила Леви. — Мы уже так привыкли, да и проще строить доверительные отношения. Поэтому, кстати, я и попросила его помочь нам заключить Непреложный Обет. Уэйну я доверяю полностью и уверяю, что и ты можешь на него положиться, если это понадобится.       — Так он знает?       — О наших планах? Пока нет. Я подумала, что неправильно будет рассказать без твоего ведома. Я предупредила, что ты придешь, и попросила о помощи, но пока не стала говорить больше.       Леви нагнулась к Драко и шлепнула тянущуюся к нему красную веточку.       Драко был так благодарен. В этом доме он чувствовал себя словно в другом мире. Они проговорили, наверное, целую вечность, и только с наступлением темноты Драко понял, что прошло всего-то полдня. За это время он успел рассказать все то, что могло бы пригодиться для осуществления их цели, начиная еще с тех времени, когда Люциус не был Пожирателем. Леви хоть и плохо удавалось скрывать удивление от всей этой информации, тем не менее она относилась ко всему сказанному с достойной серьезностью.       Многие полезные выводы являлись результатами обдумывания самим Драко. Он еще в самом начале года заметил, что с профессором Грюмом что-то не так, и уже тогда начал подозревать неладное. Понаблюдав некоторое время, он окончательно убедился, что настоящий Аластор Грюм никогда бы не стал применять на учениках Непростительные заклятия. Отчего и понял, что это вполне может быть человек Волан-де-Морта. Оставалось узнать кто. А вот с этим уже было труднее. Затем Драко стал выяснять, каким образом теоретически Темный Лорд сможет обрести тело, ведь, очевидно, это на данный момент его главная цель. И спустя множество проведенных дней за книгами он понял, что единственная возможность — Обряд возрождения, о котором и рассказывал сейчас Леви.       — Так, значит, некий Пожиратель находится в замке и является ключом в возрождении Темного Лорда? Но зачем ему нужен именно Поттер, если только не убить его заодно, использовав и для обряда? Ведь в качестве врага мог бы подойти практически любой волшебник.       Леви все еще сидела на кровати, обхватив колени руками и наматывала локон челки на палец.       — Я думаю, что Темный Лорд, наученный горьким опытом прошлых поражений, хочет вобрать со своим возрождением часть магических сил Поттера, взяв для восстановления своего тела именно его кровь. И да, конечно же, убить.       — И что будем делать мы? Все же не будем мешать его возрождению? Или есть какие-то другие способы покончить с ним?       Драко задумался.       — Наверное, лучше и проще было бы истребить его сейчас, когда он на пике слабости. Но сомневаюсь, что это сейчас возможно.       — И какой у нас план? Приглядывать за Пожирателем с волшебным глазом профессора Грюма, чтобы узнать о местонахождении Темного Лорда, бессмысленно. И вряд ли вообще возможно выведать у него хоть что-то. Как никак Пожиратель не станет болтать направо и налево.       — Тогда будем сами собирать информацию, рано или поздно на что-нибудь наткнемся.       — А если не успеем до возрождения? Что тогда будет?       — Тогда можем обезвредить Поттера, выпить Оборотное зелье с его волосом и проходить Турнир вместо него, — Драко рассмеялся, затем более серьезно добавил: — Все равно мы не будем действовать, пока все не обдумаем.       Леви это не показалось шуткой, но она не стала задавать вопросы. Сегодня Драко и так много рассказал, и она согласилась с тем, что пока рано строить настолько далеко идущие планы, но кое-что взяла себе на заметку. Не говоря уже об огромном пласте информации для обдумывания.       Что дал Драко этот день? Хоть он рассказывал больше, чем слушал, однако узнал множество интересных вещей о Леви. Он увидел ее дом, познакомился с отцом, понял, насколько сильно она доверяет слизеринцу, что до сих пор поддерживает его безумные идеи. Узнал, что она живет растениями уже много лет, и это из хобби переросло в магазинчик магических трав в Косом переулке, которым управляет Уэйн. И хоть он негодует о неимоверном количестве цветов в доме, все же разделяет с Леви это дело, пусть и не с таким энтузиазмом, и все же оно приносит доход. Узнал, что Леви всерьез думала заниматься магазином вместо учебы, но Уэйн настоял на Хогвартсе, чтобы дать возможность открыть любые двери в будущем.       — А любимый твой предмет — Травология? — поинтересовался он.       — Вовсе нет, — с улыбкой ответила Леви. — Это распространенное заблуждение. Травология, наоборот, кажется мне довольно скучной ввиду того, что я давно и слишком близко знакома с ней, чтобы почерпнуть из уроков что-то новое для себя. Намного более интересными я нахожу уроки Зельеварения, профессор Снейп, без сомнений, настоящий мастер своего дела. Еще, конечно, Трансфигурация и Заклинания. Жаль, что первые два года профессора Защиты были, мягко говоря, никудышные, но профессор Люпин это компенсировал. Однако, раз профессор Грюм — вовсе не Грюм, наверняка придется взять обучение по этому предмету в свои руки. На то мы и в школе, чтобы учиться, и я не понимаю тех, кто этому противится. Ведь волшебник волен изучать все, что ему хочется, чем я и занимаюсь.       Драко заряжался конструктивной энергией девушки, пропитывался ею, чувствуя, как расширяются его легкие, скованные чем-то прежде. Он в миллионный раз поразился, насколько правильный выбор в ее пользу сделал, и никаких бы слов не хватило, чтобы это выразить.       Девушка была не только умна, но и талантлива, обладала стойким намерением использовать все свои способности и задатки по максимуму, а главное — ее благородная тяга к знаниям отчасти восхищала и даже вдохновляла самого Драко и совсем не раздражала, как это происходило в случае с Грейнджер, которая приземленно воспринимала учебу лишь ради учебы.       Настало время Непреложного Обета, и они спустились на кухню. Там Уэйн делал пометки в какой-то толстой тетради, нацепив очки, что придало его молодому лицу забавный вид. Откинув несколько светлых прядей со лба, он засунул перо за ухо и обвел взглядом парочку.       — О, уже закончили? Я не ждал вас раньше завтрашнего дня.       Уэйн хохотнул, за что получил укоризненный взгляд от Леви.       — Ладно-ладно, давайте сюда свои руки, а то мне еще пересчитывать все побеги валерианы, дорогуша, — он наделил дочь весьма выразительным взглядом.       — Спасибо, что согласились быть свидетелем, — сказал Драко.       — Нет проблем, — усмехнулся Уэйн. — Хотя я всегда поддерживаю ее выбор и говорю, что главное это ни о чем не жалеть, надеюсь, хотя бы через тридцать лет Левенте мне расскажет, что вы собираетесь натворить.       Леви протянула Драко правую руку, пряча усмешку. Малфой не заметил в ее глазах ни капли сомнения, лишь решительность. Смог бы он сам поступить так же с другим человеком? Едва ли. Понимает ли она, насколько важно ее присутствие для Малфоя? Нет, конечно, он же до сих пор не смог сломить тот барьер, который не позволяет ему говорить о чем-то слишком личном. Хоть множество чувств буквально распирает его каждый раз, как он видит когтевранку, он не дает понять ни словом, ни эмоциями, что думает о ней.       Драко накрыл ладонь Леви своей рукой и обхватил ее тонкое запястье. Теплые пальцы девушки сомкнулись на холодном запястье слизеринца.       Уэйн, приобретя необыкновенно серьезное выражение лица, достал из кармана брюк волшебную палочку и стал сбоку.       Леви ободряюще улыбнулась, поймав взгляд Драко. Теперь назад дороги нет.       — Обещаешь ли ты, Драко Малфой, приложить все силы для борьбы с Темным Лордом?       — Обещаю.       Первый светящийся прут обвил руки Драко и Леви.       — Обещаешь ли хранить в тайне свои намерения от всех, кроме находящихся в этом доме?       — Обещаю.       Второй прут, колыхаясь, переплелся с первым.       — Обещаешь ли ты во всем защищать и оберегать своего напарника, а в случае его смерти закончить дело за него?       — Обещаю.       Три тонких магических потока света скрепляли Непреложный Обет.       — Обещаешь ли ты, Левенте Фаррелл, приложить все силы для борьбы с Темным Лордом?       Уэйн, похоже, был предупрежден, поэтому реагировал вполне спокойно как на приезд Драко, так и на клятвы, которые они с Леви произносили. Для удобства было выбрано заклинание, позволяющее скрывать следы от Непреложного Обета, которые будут проявляться только при касании между теми, кто его давал. После того, как Леви закончила говорить свою часть клятвы, Уэйн произнес заклинание, и три переплетенных луча света навсегда впечатались шрамами в кожу слизеринца и когтевранки причудливым узором, который тут же исчез, едва они расцепили руки.       В Хогвартс они вернулись тем же вечером, пока еще не было слишком поздно, чтобы добраться без подозрений в общую гостиную. Решено было на этот раз вернуться через камин в кухне, иначе пришлось бы ждать наступления ночи, когда гостиные точно опустеют.       Драко вошел в камин первым, чтобы не привлечь внимание в замке их одновременным появлением. Леви заверила, что на кухню периодически пробираются студенты, и эльфы-домовики их с удовольствием угощают, поэтому можно было ни за что не опасаться, тем более помещение там огромное и маловероятно, что кто-то из домовиков вообще обратит внимание на их появление из камина.       — Мне стоит волноваться? — вкрадчиво поинтересовался Уэйн, доставая перо из-за уха и возвращаясь к журналу. — Дать клятву в борьбе с Сама-Знаешь-Кем. Да, неужели я неправильно тебя воспитывал?       — Наоборот. Ты же сам говорил, — ответила Леви, занося руку над горшочком с летучим порохом, — «главное — это ни о чем не жалеть». А я не жалею. Темный Лорд ужасный человек. Скорее даже меньше, чем человек. И Малфой бесконечно храбрый парень, который серьезен в своих намерениях. Он доверился мне. Представь, как сложно ему было на это все пойти, учитывая кто он и откуда. Я буду рада сделать все, чтобы помочь. И кстати, в отличие от Поттера, который вынужден сражаться, Малфой решился на это самостоятельно. Чувствуешь разницу?

***

      Вопреки ожиданиям больше не встретить Малфоя сегодня, Леви едва не уткнулась слизеринцу в грудь, выйдя из помещения кухни с поджаренным тостом в руке. Она удивленно уставилась на него.       — У меня для тебя подарок, — сказал Малфой.       — Что? — рассеянно пробормотала Фаррелл, озираясь по сторонам пустого коридора.       — Подарок, — повторил он. — На Рождество. Хоть и с опозданием.       Воспользовавшись замешательством когтевранки, Драко достал из складок мантии цепочку с витиеватым полумесяцем, в центре которого покоился переливающийся, словно звездное небо, фиолетовый камень. Он обвил руками шею девушки, застегивая цепочку сзади и заправляя ее под воротник школьной идеально отглаженной блузки.       Она смотрела на него удивленно и выглядела так мило с этим тостом, усиленно пережевывая, чтобы не говорить с набитым ртом. Щеки ее чуть подернулись румянцем.       — Спасибо, — смущенно, но лучезарно просияла Леви. И проникновенно добавила: — Это много значит для меня.       — Как и то, что ты для меня делаешь, — ответил Малфой.       Сейчас подходящий момент, чтобы сказать то, что так распирает его.       Леви закусила губу, переступила с ноги на ногу и опустила глаза. Она больше не решалась ничего сказать, хотя они провели весь вечер, не умолкая. Возможно, что Хогвартс так влияет на нее, и присутствие Драко в такой обстановке не располагает к подобному общению?       Он бы хотел, чтобы они могли общаться свободно. Хотел бы общаться, как настоящие друзья. Вдруг он горько пожалел от осознания, что это невозможно. Их союз неминуемо привлечет внимание. Будь он, Драко, чуть менее заметен, еще мог бы свободно говорить с когтевранкой в любом месте. Но так он расплачивается за свою известность. И за то, чтобы никто не догадался, что именно их двоих свело. Но сейчас он вот-вот упустит последнюю на сегодня возможность открыться.       «Открой свой чертов рот, слизеринский болван, и скажи!»       Леви подняла на него глаза, ступила на шаг ближе и, обхватив свободной от тоста рукой, обняла. Драко на мгновение опешил, ему вдруг показалось, что он то ли умер, то ли сошел с ума.       Она не боится, что сейчас кто-то может их увидеть? А, впрочем, какая разница, если ее теплая ладонь едва уловимо через мантию поглаживает его спину, голова покоится на его груди, а волосы щекочут губы, отдавая запахом невиданных Драко растений.       Ему стало совестно, что он не обнял когтевранку сам. Он же хотел. И вот она сделала это за него.       «Ты снова не смог преодолеть себя. Слабак.»       Нужно было что-то сделать. Прижать покрепче, хотя бы погладить в ответ. Занести ладонь и провести по ее телу. Так же просто. Занести ладонь и…       Едва он двинул рукой, Леви отпрянула от него, словно спугнутая птичка, развернулась и стремительно пошла к башне Когтеврана, не давая увидеть своего лица. Драко даже показалось, что он услышал шепот, сложившийся в «извини» из ее уст.       Пока он добирался до гостиной, ощущал, что ему настолько хорошо, что даже не хотелось ничего анализировать. Казалось, он пропитался запахом трав из дома Леви, что сам источал его. Привычный холод замка не шел ни в какое сравнение с воспоминаниями о теплом запястье когтевранки, так смело доверившейся ему. Казалось, ни гора домашних заданий, ни закрытое поле для квиддича, ни Турнир, ни Волан-де-Морт не могут сейчас испортить ему настроение. И вот он входит в общую гостиную Слизерина, где на него тотчас накидывается Пэнси со словами, что ждала его целый день, а он где-то снова пропадал. Драко сжимает правую руку в кулак и расплывается в улыбке.       Ему ничто не может испортить настроение.