ВдохВыдох

      Остаток семестра был самым поганым для Малфоя.       И если внешне это почти никак не проявлялось, то внутри он чувствовал себя еще хуже, чем на четвертом курсе. Причин для этого было более чем множество, и ни одна из них не была связана ни с замком, ни с уроками, ни со Слизерином. Разве что как сопутствующее.       На учебе это не отразилось никак. Драко думал, Люциус был бы доволен.       Сколько бы ни прошло времени, на Леви он не посмотрел ни разу. Он больше не мог найти в себе силы взглянуть на нее, хоть и очень хотел. И это было очень тяжело, ведь пересесть спиной к когтевранскому столу он почему-то не желал. Но смотреть не стал, потому что ее безразличное выражение снова бы ранило по больному, и он бы вспомнил их последний разговор. А он не хотел вспоминать, потому что нутро в миллионный раз словно бы обдало горячей кислотой.       Единственный раз, когда он поддался желанию и взглянул на ее привычное место возле Голдстейна и другого ее приятеля, обнаружил, что Леви вообще нет за столом. Честно говоря, он вообще ее нигде не видел даже мельком.       Это было ожидаемо, ведь замок большой, а сдвоенные уроки слизеринцы по-прежнему делили с гриффиндорцами. Наверное, так будет даже лучше.       В школе было по привычному обыкновению скучно. Драко даже поймал себя на мысли, что не против дежурства вместе с Пэнси, ведь если бы не она, он бы давно спятил в одном из коридоров замка. И не сказать, что она делала или говорила что-то хорошее, речь слизеринки, как и прежде, воспринималась не более чем фоновый шум, но так он мог представить, попытаться убедить себя, словно все хорошо, словно нет никого в Когтевране, кто бы мог быть удостоен его внимания.       Бразды правления все еще держал Нотт с переменным успехом, и Драко чувствовал, что чем больше он находится в подземелье, тем больше это начинает его раздражать. Снова.       Фотографию Малфой спрятал глубоко в чемодан. И хоть она сама по себе была неимоверно классная, он не хотел ее видеть снова, потому что перед глазами всплывал старый пыльный класс с грудой стульев, где от него только что ушла Леви, оставив на коленях с этой фотографией.       Нет, он не жалел о поцелуе и не пожалел ни разу, даже несмотря на отсутствующую реакцию Леви. Это правда было самое прекрасное, что случалось с ним в замке, а может, даже и в жизни. Но ровно настолько же, сколько это воспоминание приносило счастья, оно сопрягалось с острой болью где-то внутри, отчего хотелось тут же пойти и утопиться в озере. Поэтому иногда в особо тяжелые моменты ему казалось, что ничего этого не было, а он уже спятил.       Сил не было ни на что, кроме разве что уроков и Окклюменции. План против Волан-де-Морта застопорился с уходом Леви, потому что она унесла все, что узнала от Макнейра, с собой. Да и какие могут быть планы, если голова отказывалась слушаться.       Из-за Окклюменции он и сам ощущал, как все чувства стали вдруг ненужными, бессмысленными, лишними. Наверное, Леви чувствовала то же самое.       Драко периодически проверял у зеркала, способен ли он еще улыбнуться. Оказалось, кроме некого подобия кривой ухмылки, его лицо ничего стоящего выдать не может. И ванную старост он теперь обходил стороной.       О том, чтобы остаться в замке на каникулах, и речи быть не могло. Лишь мысли о родном поместье помогали держаться до конца семестра. Там должно стать легче.       В последний вечер он собрал чемодан, сел на пол у кровати в пустой спальне и задумался.       Конечно, Драко мог бы попытаться поговорить с ней. Но что сказать? Что сожалеет о сказанном? Нет, ведь он все еще хочет держать ее как можно дальше от всяческих опасностей.       А может, она таким образом наказывает его? Только за что?       Он все пытался узнать, что делал не так, почему его попытки сделать что-то хорошее для нее привели к полному краху их отношений и превратили Драко в тень самого себя. Он не понимал, почему Леви поставила его защиту выше своей и не позволяла ему это изменить настолько, что предпочла уйти. Он ничего не понимал, совсем запутался, а отсутствие каких-либо эмоций на ее лице не давало ни единой подсказки.       Тогда он вспомнил, что войти в лабиринт в прошлом году она предоставила ему, хотя план был ее, но она знала, что ему самому важно убить Волан-де-Морта. И не стала рваться с ним, хотя, он был уверен, и хотела бы. А когда он вернулся, то она хладнокровно продолжила выполнять план, хотя была напугана тем, что случилось на кладбище. Но держалась ради него и делала все, что от нее зависит. И успокаивала самого Драко.       А он испугался ее реакции после убийства Макнейра. А разве мог бы хладнокровно смотреть на нее, зная, что Леви могла не вернуться? И он решил за нее, что она должна, а что не должна.       А имел ли право?       Драко помассировал виски. Он не знал, что правильно, а что нет.       Он чувствовал себя глупым.       Может быть, достаточно было ее успокоить, поставить на ноги, провести некоторое время вместе, и тогда она бы отогрелась у него в объятиях и снова начала бы улыбаться, и они продолжили свой путь, защищая друг друга.       Вместо этого он вынудил ее отдалиться, поступив как самый настоящий идиот.       Черт, да он же сам все разрушил.       Горькие слезы потекли по щекам, но он не шевельнулся. Это то, что он заслуживает сейчас.

***

      Возвращался он поездом, и единственным хорошим событием за последнее время была возможность занять купе одному, бессовестно закрыть его заклинанием изнутри и забыться сном до самого приезда в Лондон.       Каникулы его разочаровали.       Они проходили словно один день, повторявшийся снова и снова. Отец где-то пропадал, мать занималась неизвестно чем, а он сам почти не появлялся за пределами своей спальни. Нарцисса обеспокоилась, может, он заболел или что-то случилось, но Драко объяснил, что семестр был невероятно тяжелым, и формально не соврал, а Нарцисса в ответ поцеловала его в лоб, похвалила за то, как он старался все это время, и сказала, что она с Люциусом гордится им. Предложила пригласить друзей, но он мягко отказался, при этом почувствовав острую горечь от того, что его единственный друг, вероятно, никогда не сможет прийти в гости. Он силой постарался не вспоминать о последних месяцах в школе.       Рождественским вечером, когда отец наконец появился, Драко провел за столом каких-то полчаса, затем извинился и ушел к себе. Он слышал, как за его спиной Нарцисса шепотом говорит Люциусу, что у Драко был насыщенный семестр, и тот не стал возражать.       Практически все дни каникул Драко либо проспал, а спал он очень много, либо провел в библиотеке, пытаясь заполнить сознание хоть чем-то, часто не видя строк перед собой, когда читал из отцовской библиотеки все подряд.       В одной из книг, которая по виду была совершенно новой и не открывалась еще никем до него, Драко обнаружил знакомое непонятное слово, которое в один момент оживило память, заставив вспомнить отрывок из Хогвартского фолианта, который он чуть позже после прочтения цитировал Леви: «Прежде всего убийство затрагивает душу убившего, особенно пагубно убийство в сочетании с созданием крестража, и не важно, было оно совершено с осознанием или в качестве самообороны, или по неосторожности».       Он иступлено уставился на слово «крестраж». Чтобы подавить уже подходившие больные воспоминания, он принялся усердно читать с принудительным вниманием к каждому слову. Из прочтенного оказалось, что «крестраж» — некий предмет, в который искусственным образом с помощью Темной магии размещалась часть души. В отличие от упоминания без пояснений в книге из школьной библиотеки, в книге, которую держал Драко, размещалось вполне точное объяснение. Для создания крестража волшебник совершает некий ритуал, затем произносит заклинание, какое, однако, не уточнялось. Затем совершается убийство, в следствии чего в совокупности с ритуалом и заклинанием душа волшебника распадается на две части, одну из которых можно заключить в предмет. Также рассказывалось, что предмет, заключающий в себе часть души, обладает сильными защитными чарами и является довольно опасным и трудным для разрушения. И следующим же предложением говорилось, что крестраж можно уничтожить Адским огнем, ядом Короля змей, а также предполагалось, что существуют другие неизученные материи, способные разрушить крестраж. Последним предложением касательно темы шло упоминание о том, что крестражи создаются как способ победить бессмертие, хотя до сих пор остаются мало изученными и крайне опасными.       Драко захлопнул книгу и поставил на место среди многочисленных других, расположенных на полках внушительной библиотеки Люциуса, которой он сам, похоже, пользовался нечасто.       Да, Леви наверняка бы интересно почитать о крестражах. Она любила всякие малоизученные вещи, старинные заклинания, неизвестные зелья и прочее подобного рода.       Драко горько вздохнул, когда осознал, о ком думает. Затем прикинул, стоит ли брать эту книгу с собой, но решив, что уже не найдет ее на полках, отправился собирать чемодан.

***

      На каникулах Леви осталась в Хогвартсе. Написала Уэйну, что не приедет, потому что будет начинать готовиться к СОВ. Правдой это было лишь отчасти, ведь Леви не была тем человеком, который нуждался в усиленной подготовке, и она была готова сдавать все экзамены хоть шестью месяцами ранее. В этом году в гостиной Когтеврана во время каникул присутствовали почти все пятикурсники. Энтони тоже остался готовиться, а вот Терри уехал, пожелав им отлично развлечься в четырех стенах библиотеки.       Глядя на то, как Леви безмятежно читает толстенную книгу, а зачарованное перо рядом мерно выводит на пергаменте букву за буквой, Энтони удивился, зачем она вообще осталась в замке.       — Готовиться к экзаменам, — невозмутимо ответила Леви.       — Правда? — Энтони оторвался от учебника по зельям. — По тебе не скажешь, что это необходимо. Поехала бы домой, развеялась, навестила магазин.       — Да нет, — она изобразила некое подобие улыбки. — Не вижу смысла возвращаться.       Энтони пристально посмотрел на нее, сдвинув брови.       — А у тебя все в порядке? Последнее время ты какая-то… — он задумался, чтобы подобрать правильное слово, — сама не своя.       — В смысле?       — Ну… — Энтони снова задумался. — Если честно, ты стала напоминать нам с Терри Драко Малфоя. Взгляд у тебя периодически бывает, как у него. Такой же презрительный и равнодушный, словно все вокруг тебя — отребье. А на нас ты смотришь только лишь с безразличием. Спасибо, что хоть без презрения.       Леви засмеялась.       — Вот-вот, — с жаром подхватил Голдстейн. — Смеешься ты точь-в-точь как он, — когтевранец поежился, — так же холодно.       — Интересно, — кивнула Леви, словно они обсуждали любопытную магическую теорию.       — Извини, но мы не могли не заметить. Терри хотел позвать тебя в гости, если уедешь на каникулы. Он тоже волнуется.       — Как взгляд может быть одновременно безразличным и презирающим? — спросила Леви, проигнорировав его слова.       — Не знаю, — Энтони растерянно пожал плечами. — Я говорю то, что вижу. А вижу я, что в тебе что-то явно поменялось. Поэтому и спрашиваю, не случилось ли чего.       — Нет, — заверила когтевранка. — Ничего не случилось. Может быть, устала. Но к вам я отношусь точно так же, как и прежде.       Энтони облегченно улыбнулся. Кажется, его сильно волновал этот вопрос.       — И кстати, — вспомнила она, — я бы все же хотела сходить и посмотреть, чему вас учит Поттер.

***

      Второй же учебный день был омрачен шокирующей новостью о массовом побеге десяти Пожирателей смерти из Азкабана. Это событие привнесло довольно сильный резонанс и повлияло не только на учащихся, но и учителей. Единственным, кто не проявлял никакой реакции, являлась Амбридж, которая, наоборот, приобрела еще более самоуверенный и нахальный вид.       Ее инспекции продолжались, и уже два учителя получили испытательный срок, отчего обстановка в замке напоминала настороженно жужжащий улей.       В таком настроении и прошел январь, а с февралем кроме погоды ничего не изменилось.       На это время Леви решила устроить для себя нечто вроде передышки, потому что как бы уверенно она себя ни ощущала относительно учебы, ментальная перегрузка не сулила ничего хорошего. Поэтому пока она отказалась от идеи начать поиски одного из сбежавших Пожирателей, который представлял для нее максимальный интерес.       Август Руквуд, до ареста работавший в Отделе тайн, был арестован за передачу данных Волан-де-Морту. Увидев его имя в Пророке, Леви внимательно вглядывалась в его лицо, будто намереваясь прочитать мысли беглеца сквозь фотографию. Несомненно, Руквуд был освобожден Волан-де-Мортом из Азкабана, потому что прекрасно ориентировался в здании Министерства, а в отличие от Макнейра, знал, что находится за черной дверью в Отделе тайн.       Леви поборола искушение искать его с целью прочитать мысли и добыть бесценную информацию, как сделала это с предыдущим Пожирателем, потому что в первый раз непосредственно поиском занимался Малфой, а в этот раз она сама мало что может сделать из замка, тем более Руквуд беглец, а это значит, что его найти сейчас так же легко, как и самого Волан-де-Морта. Конечно, бездействие немного угнетало, но после прошлой попытки прочитать мысли Пожирателя Леви поняла, что нужно подготовиться лучше.       Поэтому и заинтересовалась уроками Поттера, хоть и без особо энтузиазма. Энтони и Терри оживились, когда узнали, что она хочет прийти. Леви ждала чего-то интересного, потому что Манящие чары не казались привлекательными, а потому пока выжидала.       Через некоторое время на замок обрушилась новая сенсационная весть об эксклюзивном интервью Поттера в журнале «Придира».       Сперва Леви с утра заметила возню за гриффиндорским столом, где раздавался взбудораженный гомон, а возле Поттера скопилось около десятка сов, затем на этот шум прибежала сама Амбридж, о чем-то рассержено потолковала с Поттером, выхватив журнал, а потом уже когтевранке на глаза попался новый указ генерального директора, запрещающий иметь какие-либо связи с «Придирой». Однако, похоже, это никого не остановило, и подробности Поттеровского интервью Леви слышала из всех углов еще раньше, чем сама прочитала его.       Терри сунул ей в руки журнал по магическому садоводству, умело маскирующий обложку с фото Поттера, когда профессор Флитвик отошел от их стола в другой конец кабинета.       — На, читай. Не волнуйся, Флитвик никого не сдаст.       Интервью было объемным и насыщенным. В нем Поттер рассказывал довольно подробно о возрождении Волан-де-Морта, рассказав даже о том, что для обретения тела была использована его кровь, что на самом деле было неправдой в результате того, что Леви немного подправила воспоминания Драко перед передачей их Поттеру. Читая, Леви ощутила дежавю, ведь практически то же самое рассказывал ей Драко, как только вернулся в облике Поттера из лабиринта.       Из прочтенного Леви удалось сделать несколько выводов.       Их план сработал идеально, и Поттер до сих пор не прознал, что на самом деле случилось. И Волан-де-Морт не знает, что в его теле нет ни капли крови Поттера.       Последний вывод вызвал чувство горечи. Поттер назвал в интервью имена Пожирателей, которых он запомнил в самый последний момент, прежде чем схватиться за портал. А указал он на Люциуса Малфоя, отцов Крэбба, Гойла и Нотта, также Эйвери и Макнейра. Разумеется, Поттер не мог видеть их лица, скрытые под масками, и даже если бы увидел, узнал бы только Люциуса, но поскольку их всех узнал Драко, то, получается, он, сам того не зная, через Поттера подставил собственного отца.       Леви глубоко вздохнула, возвращая Терри журнал. Что теперь будет с Драко и остальными, фамилии чьих отцов все же выдал Поттер, не сдержав язык за зубами? Какая была цель у этого поступка? Вернуть себе честное имя? Рассказать людям, как все было на самом деле, пытаясь перепрыгнуть «Пророк»? Что?       Она без малейшего интереса беззвучно практиковала заклинание, давно отточенное до идеала, боясь представить, как после такой новости будет чувствовать себя Малфой, без этого невероятно разбитый. И помочь она ему ничем не могла, ведь стоило ей почувствовать Драко где-то неподалеку, внутри все словно плавилось.       Она неосознанно дотронулась кончиками пальцев правой руки до полумесяца со сверкающим камнем, висящим на изящной цепочке.       Этим же вечером Леви получила от Амбридж приглашение посетить ее кабинет, чтобы вступить в Инспекционную дружину. Под шутки друзей, она направилась на, несомненно, приятную встречу.       Внутри Амбриджевского кабинета все было тошнотворно-розовое, а стены были увешаны декоративными тарелочками с изображениями котят, которые периодически истошно мяукали. Внутри посреди кабинета в шеренгу уже выстроились другие приглашенные. Среди них Леви узнала Монтегю, капитана слизеринской команды по квиддичу, который рьяно защищал Малфоя на поле после падения, Пэнси Паркинсон, которая тут же смерила Леви придирчиво-оценивающим недовольным взглядом, возле нее стояли Крэбб и Гойл, оба мрачнее грозовой тучи, видимо, они желали поскорее отомстить Поттеру за своих отцов. С другой стороны от Пэнси стоял худой парень, о котором со смехом иногда рассказывал Драко как о своем приемнике. Теодор Нотт тоже был жутко зол и сжимал кулаки. Больше она никого не узнала. Леви была единственной когтевранкой среди шеренги слизеринцев, а самого Малфоя здесь не было.       Когда собрались все слизеринцы, которые периодически озадаченно поглядывали на Леви, к ним спустилась Амбридж со слегка растрепанным видом, сжимая волшебную палочку с выражением не веселее, чем у Нотта.       — Дорогие друзья! — начала Амбридж, силой выцедив улыбку. — В следствии последних событий у меня не осталось иного выбора, и я больше не могу тянуть время, поэтому с гордостью назначаю вас членами специальной Инспекционной дружины мадам Амбридж.       Она бегло осмотрела собравшихся, словно ожидала аплодисментов.       — Каждого из вас я отобрала лично, потому что вы заслуживаете моего исключительного доверия, — она выдержала паузу. — Жаль, мистер Малфой не принял мое приглашение, кажется, в последнее время ему нездоровится. Ну, что ж, — она радостно хлопнула в ладоши. — Перейдем к делу. Я поощряю каждого из вас за сознательность и преданность мне, а значит, Министерству и хочу наделить особыми полномочиями, недоступными для обычных старост. — Она самодовольно ухмыльнулась и громко объявила: — Члены Инспекционной дружины имеют право снимать очки за неподобающее поведение как с обычных студентов, так и со старост. Также я поощряю любые сообщения в уличении кого-либо из учеников или преподавателей в разнообразных провинностях, список которых я раздам позже. Еще в ваши обязанности входит проверка почты и изъятие всех нежелательных писем и посылок. Мистер Филч любезно согласился оказать содействие, — она еще раз самодовольно хихикнула. — Теперь позвольте, я награжу вас особыми знаками отличия…       С этими словами она прошлась от начала до конца шеренги, взмахивая перед каждым отобранным волшебной палочкой, после чего на их мантиях над символом факультета возникала вышитая серебристыми нитями витиеватая буква «И». При этом каждому она одобрительно кивала, высказывая свое расположение.       Как только Амбридж раздала «карательные листы» и отпустила их, Леви стремительно убралась в свою башню, пока слизеринцы двигались к подземельям, о чем-то шепчась.       На следующий же день Амбридж снова показала клыки, прилюдно уволив профессора Трелони. Леви была бы рада не присутствовать во время развернувшейся в вестибюле гнусной сцены увольнения, где Амбридж при множестве учеников и преподавателей буквально источала яд, но уйти не позволила вышитая накануне на мантии серебряная буква, и оставалось в миллионный раз отключить эмоции, чтобы никто не увидел на лице члена Инспекционной дружины, что она на самом деле думает о поступках генерального инспектора.       В начале апреля Терри с горящим взглядом оповестил, что сегодня на занятии Поттер будет обучать их заклинанию патронуса.       — Ты обещала прийти, когда мы будем проходить что-то интересное, — с надеждой сказал он по пути в башню после уроков. — Скоро уже учебный год закончится!       Леви подумала и решила согласиться. Двое друзей встретили ее у выхода из башни, и они втроем двинулись на восьмой этаж к Выручай-комнате.       — Ты бы хоть мантию сняла, — слегка укоризненно заметил Энтони. — Мы-то не против, а вот остальные вряд ли обрадуются члену шайки Амбридж на собрании.       — И вообще, — задумчиво продолжил Терри, — ты за все это время даже не оштрафовала никого ни разу. Я-то думал, ты воспользуешься этим хотя бы для удовольствия.       — С этим отлично справляются слизеринцы, — с улыбкой ответила Леви.       — А разве оболванить Амбридж таким искусным образом уже не удовольствие? — с энтузиазмом поспорил Энтони. — Хотя я согласен, какой, кроме этого, был смысл вступать туда, если не штрафуешь направо и налево? Кажется, все, что ты получаешь — это лишь осуждающие взгляды. Слизеринцев — за то, что они не понимают, каким образом когтевранка затесалась в их гнилых рядах. А всех остальных — потому что видят эту мерзкую букву на мантии и равняют со слизеринцами.       Ответить Леви не успела, они приблизились к возникшей в стене с их приходом двери.       — Леди, прошу, — уступчиво сказал Терри и пропустил Леви вперед себя.       Выручай-комната приняла вид просторного помещения, где свободно разместились все участники. Кто-то болтал с приятелями, кому-то не терпелось приступить и они выжидающе стояли с палочками наготове, Поттер о чем-то переговаривался с Грейнджер.       — О, у нас новенькие! — воодушевленно воскликнул Уизли.       Он и Грейнджер поспешили подойти и поздороваться, Поттер остался позади. Стоило им заметить знак отличия Инспекционной дружины, как Грейнджер нахмурилась, а выражение лица Уизли резко стало недовольным.       — Инспекционная дружина? — недоверчиво сказал он, и Леви заметила, как остальные участники тоже в миг заразились этим недоверием, исподтишка на нее поглядывая.       — Говорил же, сними мантию, — раздался позади нее голос Энтони.       — Спокойно, — твердо сказал Терри, — она с нами. Мы ее привели — мы за нее ручаемся.       Лицо Грейнджер выражало колебания, словно она думала, стоит верить или нет.       — Э-э… — неуверенно начала она. — Добро пожаловать. Тебе нужно записаться в наш список, и…       — Я запишусь, когда буду уверена, что захочу прийти еще раз, — сухо перебила ее Леви.       Хватило одного короткого взгляда на умничку Грейнджер, чтобы узнать, что список заколдован. Легилименция уже давно работала на автомате. Стоило на кого-то взглянуть, он тут же представал перед Леви как раскрытая книга.       Из-за ее спины поглядывала сестра Уизли, выражая нескрываемое недружелюбие.       — У нас все записываются, — настойчиво сказала Грейнджер. — Даже те, кто пришел только недавно.       — Инспекционная дружина? — громко произнес из середины комнаты Захария Смит. — Что еще? Начнем принимать слизеринцев? Давайте, может, саму Амбридж пригласим?       Кто-то посмеялся. Грейнджер, похоже, смешно не было.       — Я пришла сюда не для того, чтобы штрафовать вас, — спокойно сказала Леви. — Иначе давно бы сделала это. От меня Амбридж не узнает ни о чем. Мне стало интересно, чему вас учит Поттер, и я здесь исключительно из любопытства.       — Ага, — язвительно сказал Смит. — Откуда нам знать?       Леви оставила его вопрос без ответа.       — Пускай остается, — безразлично сказал Поттер. — Я не собираюсь ее выгонять, если она пришла сюда по своей воле. Давайте начинать.       Первые десять минут они тренировались обезоруживать друг друга, но Леви все еще ловила на себе недоверчивые взгляды. Получалось у них, честно говоря, весьма неплохо, учитывая, как описывали первые занятия Терри и Энтони. Впрочем, сама Леви от тренировок воздержалась и с интересом рассматривала проявитель врагов.       — Стоп! — скомандовал Поттер.       Выкрики от заклятий тут же прекратились.       — Хорошо. Вы по-прежнему движетесь вперед. Молодцы.       Пробежал удовлетворенный шум.       — Теперь, как я и обещал, мы переходим к заклинанию патронуса. Именно оно помогло мне отбиться от дементоров…       Леви не слушала его и так и не оторвалась от проявителя врагов. Мельком до нее долетали обрывки рассказов Поттера, как он применял это заклинание, как его учил профессор Люпин, а затем перешел к подробным инструкциям, что нужно делать, чтобы успешно исполнить заклинание.       Комната снова наполнилась шумом и светом из волшебных палочек. Поттер подошел к ней через пару минут, когда, обходя тренирующихся, обнаружил, что Леви не проявляет к занятию никакого интереса.       — Тебе помочь? — аккуратно поинтересовался он.       Леви повернулась к нему, заметив за его спиной сестру Уизли, все еще недружелюбно посматривающую.       — Нет, спасибо, — радушно ответила Леви.       — Ты не хочешь тренироваться? Тебе не интересно? На слушании, — он понизил голос, — я помню, ты говорила, что никогда не вызывала патронуса.       — С тех пор многое изменилось, — вкрадчиво произнесла когтевранка, улыбнувшись Поттеру.       — А, — протянул он. — Значит, ты все же умеешь?       Она кивнула. За спиной Поттера еще некоторые начали на них поглядывать. Особенно обеспокоенно выглядела Грейнджер.       — Ага, — растерянно проговорил Поттер. — Тогда, наверное, тебе будет сегодня скучно здесь, но, как я сказал раньше, ты можешь остаться.       — А чему еще ты будешь здесь учить? — поинтересовалась она.       В этот момент Грейнджер не выдержала и подошла к ним.       — Могу я ожидать чего-то более… полезного? — Леви слегка улыбнулась уголками губ. — Мне казалось, ты обещал научить тому, что спасало тебя при встречах с Волан-де-Мортом.       Грейнджер издала непонятный звук, который окончательно привлек внимание большинства. Уизли присоединился к друзьям.       — Что здесь происходит? — осведомился он.       — Ничего, Рон, — тактично ответила Грейнджер.       — Леви не впечатляют мои уроки, — сказал Поттер.       — Не впечатляют? — громко переспросил Захария. — А мы здесь учимся, а не устраиваем шоу. И что это за отношение такое? Ты, может, еще блокнотик достанешь и начнешь инспектировать, как Амбридж?       По комнате пролетели короткие смешки. Смит стоял с довольным видом.       — Если тебя не впечатляют уроки обучения патронусу, может, сама что-нибудь покажешь? — рассержено сказал Уизли. — И вообще, сама-то хоть умеешь призвать из своей палочки нечто кроме жалкого облачка?       Леви не знала, какой реакции они ожидали, но она улыбнулась Уизли, затем под взглядом всех в комнате подняла палочку и беззвучно призвала патронуса.       Из палочки тут же возник огромный дементор, облаченный в белые одежды. Некоторые ошарашенно раскрыли рты, кто-то из девочек пугливо попятился. Терри и Энтони смотрели на патронуса-дементора с восхищением, вероятно, это превзошло все их ожидания, когда они просили когтевранку «прийти и показать класс».       Дементор скользил с десять секунд, озаряя комнату ярким свечением, затем Леви заставила его исчезнуть взмахом волшебной палочки.       Теперь Уизли смотрел на нее с крайне удивленным выражением.       — Патронус-дементор? — непонимающе пробормотала Грейнджер. — Такое вообще возможно, Гарри?       Поттер растерянно пожал плечами, словно сам не верил своим глазам.       — Обычно патронусы принимают форму животного или птицы, — немного подумав, сказал Поттер.       Леви отметила, что теперь на нее смотрели наполовину напугано, наполовину восторженно. Захария Смит явно был впечатлен до глубины души.       — Что ты тогда здесь делаешь в таком случае, если все умеешь? — с чуть меньшей язвительностью спросил он.       — Ну, — ответила Леви, — я не думала, что весь арсенал Поттера состоит лишь из этого.       Она сказала это таким тоном, в котором Поттер отметил неприятную схожесть с тем, как говорит обычно Снейп.       — Вы серьезно собираетесь сражаться с помощью такого набора заклинаний? — с небольшим вызовом спросила Леви. — Поттер даже не научил вас невербальным заклинаниям, что уж говорить о том, что, пока оно произносится, противник может не только применить контрзаклятие, но и атаковать первым.       — Невербальные заклинания — это уровень шестого курса, — сказала из задних рядов высокая гриффиндорка.       — Ребята, кто-нибудь знает, может, Малфой умер, а его дух вселился в эту девушку? — насмешливо сказал Захария, и по комнате снова прокатились смешки. — Потому что мне кажется, что с нами разговаривает именно он. Может, еще и подраться хочешь? — спросил он у Леви.       — С тобой? — с жалостью в голосе сказала она.       — С чего бы со мной? — вопросом на вопрос ответил Смит. — Не я здесь учитель, а Поттер.       Уизли смерил Захарию неодобрительным взглядом, но остальные почему-то восприняли эту идею всерьез и даже поддержали одобрительными возгласами и хлопками.       — Давай, Гарри, — прокричал один из близнецов Уизли. — Покажи, на что ты способен.       — Нет, — сказал Поттер. — С девушками драться нельзя.       — Ничего, — ухмыльнувшись, ответила Леви. — Мы же на палочках, а не кулаках. Впечатли своих учеников хотя бы раз, Поттер, чтобы они знали, что пришли сюда не только учиться приманивать подушки.       Поттер, немного замявшись, все же сдался под единогласными задорными выкриками «дуэль, дуэль!», и они вдвоем вышли на освобожденный центр комнаты. Он так же неприязненно отметил при этом, что ухмылка, замершая на губах когтевранки, в действительности была поразительно похожа на Малфоевскую.       Уизли встал на роль секунданта Поттера, то же самое сделали по отношению к Леви Энтони и Терри.       Следуя дуэльным традициям, дуэлянты вышли друг к другу, подняли палочки и поклонились.       — Каков будет приз, Поттер? — заинтересованно спросила Леви, чем только укрепила ощущение, что он сражается с духом Драко Малфоя.       — Ставлю десять галеонов на Гарри! — донесся сбоку голос одного из близнецов.       — Достаточно! — осекла следующие попытки сделать ставки Грейнджер.       Леви холодно посмеялась. Они вернулись на исходные позиции.       Поттер выглядел сосредоточенным и собранным, сжимая палочку. Леви оставалась невозмутимой, ухмыляясь уголком рта. Поттер резко взмахнул палочкой и выкрикнул:       — Экспеллиармус!       Он даже не заметил, как Леви беззвучно отразила его атаку. На мгновение Поттер опешил, затем атаковал еще раз и с тем же результатом.       — Остолбеней!       Поттер насылал заклятия все быстрее, войдя в раж, но ни одно из них не достигло оппонента, потому что Леви мгновенно блокировала их.       — Петрификус тоталус! — отчаянно воскликнул Поттер, но когтевранка отразила заклинание коротким взмахом палочки.       — Поттер! — громко сказала она сквозь голоса наблюдавших. — Так ты побеждал? Не впечатляет!       Поттер попробовал атаковать еще раз, но снова безуспешно, и Леви это уже начинало надоедать, и она, взмахнув палочкой, послала заклятие, осветившее комнату яркой зеленой вспышкой, отчего послышались испуганные вскрики. Но заклятие лишь отбросило Поттера к камину, где он тут же поднялся на ноги, доказывая, что это не Авада Кедавра.       — Защищайся, Поттер! — воскликнула Леви и снова беззвучно послала заклятие, от которого Поттер увернулся.       Но следующее заклятие подбросило Поттера в воздух, перевернуло и скинуло на землю, выбив у гриффиндорца весь воздух из легких. Грейнджер прижала руку ко рту.       — Это ты называешь защитой? Вставай сейчас же!       Он поднялся, тяжело дыша. Показалось, словно он готов сдаться, но Поттер поднял палочку, и вокруг все одобрительно зашумели.       Поттер сделал еще одну попытку разоружить Леви, но она ее блокировала, затем взмахнула палочкой, беззвучно насылая очередное заклинание, от которого Поттера сперва отбросило назад к камину с той же зеленой вспышкой, затем с новым взмахом его обвили веревки, после третьего заклинания палочку выбило из руки, напоследок Леви подвесила Поттера к потолку в воздухе вверх ногами и завершила череду атак, превратив его голову в тыкву, отчего большая часть зрителей не удержалась и засмеялась.       — Кажется, это победа, — сказал Энтони с глубоко впечатленным видом.       Но не все радовались. Сестра Уизли продолжала смотреть на Леви с тем же неприязненным видом, Грейнджер и Уизли пытались расколдовать Поттера, а Смит стоял с открытым ртом, пораженный и разочарованный одновременно.       — Захария? — многозначительно сказала Леви, предлагая ему занять место оппонента.       — Нет, спасибо, — мрачно откликнулся Смит. — Если уж Поттер не смог, то куда мне…       — Кто-нибудь может помочь расколдовать Гарри? — с некоторым отчаянием спросила Грейнджер, кружась с палочкой вокруг парящего связанного Поттера с тыквой вместо головы.       Леви со слегка раздраженным видом взмахнула палочкой, и Поттер снова рухнул на пол. Уизли тут же принялся помогать другу, но Грейнджер опередила его, додумавшись использовать заклинание ножниц.       — Я все же пойду, — с легкой улыбкой сказала Леви Терри и Энтони, которые все еще выглядели восхищенными. — Удачи всем с патронусами! — громко и ободряюще обратилась она ко всем остальным и усмехнулась, когда в спину услышала что-то не совсем цензурное.