ВдохВыдох

      Со временем практически ничего не изменилось.       Драко и Леви все так же блестяще готовили домашние задания, проводя много времени в библиотеке. Леви рассказывала обо всем, что узнает Поттер от Дамблдора, проникая в воспоминания, которые рассказывают о жизни Волан-де-Морта.       На следующий же день, когда Леви рассказала о своем разговоре с директором, Драко глубоко задумался.       — Это был очень странный разговор, — тихо произнес он, когда они сидели в библиотеке во время свободного урока.       — Драко, — серьезным тоном сказала Леви, — профессор Дамблдор умирает. Я видела его руку вблизи, хоть он и не особо ее демонстрировал. Но он вряд ли мог подумать, что я узнаю в его увечье смертельное проклятие, которое ему пока удается держать заключенным в пределах кисти. Однако я могу сделать несколько выводов. Профессор Снейп, как хороший знаток Темных искусств, тоже знает, какая природа и последствия травмы директора. Это я могу сказать точно. А получил он эту травму, когда надел кольцо, которое появилось на его покалеченной руке с этого года. Кольцо и содержало в себе проклятие такой силы, что даже профессору Дамблдору не удастся избежать смерти. Из этого всего следует еще один вывод. Кольцо определенно является крестражем, вероятнее всего, уже уничтоженным Дамблдором. И осталось ему немного, и он знает и готовится к этому. И еще, Драко. Теперь и Поттер слышал о крестражах, но профессор Дамблдор пока не сказал о них, а велел узнать через память профессора Слизнорта. Он, вероятно, хочет, чтобы Поттер занимался их поиском сам после его смерти, поэтому и дает ему уроки, чтобы ввести в курс дела, оставив место для самостоятельных раздумий Поттеру. И, как следовало ожидать, Поттер думает гораздо медленнее и меньше, чем мы. И даже с помощью директора пока знает намного меньше нас.       — И с какой целью Дамблдор звал тебя?       — Вероятнее всего, хотел понять, не прикончу ли я однажды Поттера, чтобы он не мешал мне убить Волан-де-Морта. Он знает о том, что было между нами в Министерстве. Но я уверена, он никому не скажет. Могу с большой долей уверенности предположить, что профессор Дамблдор больше никому не скажет о том, что знает. А знает он, кроме этого, о том, что я владею Окклюменцией, хоть ни я, ни он не пытались читать мысли друг друга. Ну, или я просто этого не почувствовала. В любом случае у него бы не получилось, но он знает, что я весьма неплохо умею закрывать сознание от вторжения. Собственно, кроме этого, он не знает ничего. Ни о том, что я заодно с тобой, ни о том, кто на самом деле победил в Турнире Трех Волшебников, ни о том, что нам известно о крестражах. Однако есть еще одна любопытная вещь. Она касается Нотта и, как ни странно, профессора Снейпа. На вечеринке профессора Слизнорта после нашего ухода Поттер накинул мантию-невидимку и пошел за Снейпом. А тот пошел разбираться с Тео в пустом классе один на один. Поттер узнал, что профессор Снейп дал кому-то Непреложный Обет, и если ты присмотришься к его руке, то сможешь увидеть знакомые шрамы, спрятанные за длинным рукавом мантии. Так вот. Не могу даже предположить, в чем состояла суть этой клятвы, но у меня возникло подозрение, основанное также на том, что слышал Поттер, что профессор Снейп приглядывает за Тео и пытается ему помочь в его задании. В отличие от Поттера, который подозревает еще и профессора Снейпа, я считаю, что профессор Дамблдор попросил его следить за Теодором, а значит, рассчитывает, что у него получится и починить Исчезательный шкаф, и привести с его помощью в замок Пожирателей, и убить самого профессора Дамблдора. Смею предположить, что в случае, если Тео все же даст заднюю, профессор Снейп сделает это за него, и это, как я думаю, все предусмотрено профессором Дамблдором.       Драко обдумывал все услышанное. От прежней манеры Леви говорить, путаясь с наперебой поступающими мыслями, не осталось и следа. Теперь она объясняла все размеренно и спокойно, удерживая каждую мелочь в голове.       Драко больше думал о Волан-де-Морте и его личности, а на Тео и его деятельность в качестве Пожирателя не обращал внимания. Как доказала Леви, зря, ведь ее теория была довольно невероятная, но, присмотревшись к фактам, Драко осознал, что скорее всего, она права.       — Так, значит, Дамблдор скоро умрет? — тихо и задумчиво спросил Драко. — В этом случае мы не сможем вернуться в школу в следующий год. Если здесь больше не будет Дамблдора, можно себе примерно представить, что сотворит со школой Волан-де-Морт, ведь Поттер больше не сможет здесь прятаться, защищенный директорской заботой. Поэтому нужно узнать как можно больше, чтобы…       — Ты хочешь искать крестражи вместо Поттера? — спросила Леви.       — Ну, да. Думаю, ты со мной согласишься, что у нас это получится быстрее и эффективнее, чем у него. Или у тебя другое мнение?       — М-м, — задумчиво протянула когтевранка, — может быть, стоит подождать, пока это сделает Поттер, а потом уже закончить твое дело? Раз Поттер и так будет их искать.       — В таком случае придется за ним везде таскаться, чтобы не упустить момент, когда Поттер будет сражаться с Волан-де-Мортом, — сказал Драко. — К тому же это еще один шанс обставить Поттера. Он ищет крестражи, а кто-то их нашел до него, а он не будет понимать, в чем дело.       — Может быть, не обязательно искать их все, — предположила Леви. — Мы пока еще не знаем, сколько их и где они все могут находиться, достаточно иметь один, до уничтожения которого Волан-де-Морт все еще будет бессмертен. А пока Поттер не уничтожит все крестражи до последнего, он не станет сражаться с ним.       Впрочем, у Поттера пока не было никаких успехов ни с памятью Слизнорта, ни с попытками застукать Нотта за темными делами, чем, по словам Леви, Поттер тоже усиленно занимается.       На уроках у Слизнорта царила теперь весьма натянутая атмосфера. Пэнси все еще находилась в больнице святого Мунго, и Нотт теперь был тише травы ниже воды. Слизнорт не был так радушен к Поттеру, как раньше, Леви однажды шепнула Драко, что это следствие неумелых попыток осады Поттером его воспоминаний. Между Драко и Слизнортом отношения тоже натянулись после их весьма красноречивого разговора на рождественской вечеринке. Однако профессор скорее чувствовал себя по отношению к Малфою виноватым, а Поттера совсем избегал. Масло в огонь добавила его одна выходка, когда Поттер вместо заданной готовки противоядия выпятил перед Слизнортом безоаровый камень на ладони. Зельевар возмутился до глубины души и лишил за это Гриффиндор десяти очков, наградив Леви и Драко по двадцать за превосходно исполненные противоядия.       — Вы, вероятно, видели, как на вечеринке профессор Снейп применял безоар как противоядие, — говорил Слизнорт, — но такое нахальство, Поттер, не пройдет на моем уроке.       После этого Поттер ходил еще более мрачный.       Через некоторое время произошла еще череда неприятностей: Уизли тоже был отравлен, как и Драко, с последующим спасением с помощью того же безоара и помещением в больничное крыло, куда позже попал и сам Поттер, получив трещину в черепе от собственного сменившего Уизли вратаря. Предшествующий этому матч с Пуффендуем был безнадежно проигран.       Леви однажды поймала Драко в коридоре и с хохотом сообщила, что Поттер послал двух домовиков следить за Ноттом, чтобы узнать, чем он занимается. Драко от души порадовался, что ему удалось упразднить последние подозрения Поттера на свой счет до того, как к нему бы приставили слежку в виде двух домовых эльфов.       С того момента Леви говорила, что Поттер принялся пытаться проникнуть в Выручай-комнату, чтобы застать внутри Нотта, но у него ничего не получалось.       В один день, когда были назначены испытания по трансгрессии и возле кабинета Слизнорта было всего четыре человека, включая Леви и Драко, она сперва неотрывно смотрела на Поттера, считывая его воспоминания, а потом отвела Драко в сторону и крайне серьезно шепнула:       — Медальон Салазара Слизерина и чаша Пенелопы Пуффендуй.       Драко сразу понял, что она говорит о крестражах.       — Ты уверена?       Она закивала.       — Да. Поттер этого пока не понял, но я поняла. Волан-де-Морт был одержим всем, что связано с Хогвартсом, поэтому его интересовали вещи, имеющие отношение к основателям, настолько, что он совершил убийство, чтобы украсть их. Меч Годрика Гриффиндора находится у профессора Дамблдора в кабинете, и я не уверена, что это тоже крестраж. В отличие от медальона и чаши…       — Я не знаю, где они могут находиться.       — Профессор Дамблдор пока не указал ничего насчет их местоположения. Но нам определенно в будущем стоит учесть эти два предмета.       Она сказала «в будущем», значит, готова искать с Малфоем остальные крестражи.       Драко восхищался, как хорошо Леви исполняла его просьбу, которую он высказал когда-то давно, когда они были еще совсем плохо знакомы. Когда Драко только рассказал взволнованной когтевранке о своем желании убить Волан-де-Морта, она спросила, в чем будет состоять ее задача. Кажется, тогда Драко ответил всего лишь «составить план» и «общаться». И с первым, и со вторым Леви справлялась настолько хорошо, что Драко уже давно не мог представить на ее месте рядом с собой никого другого. Он считал тот день, когда Леви сама присела рядом с ним, самым большим везением в его жизни. Ведь если бы не она, Драко бы не был тем, кем являлся сейчас.       И хотя Леви до сих пор все узнавала первая, но он не чувствовал себя ни капли ущемленным, наоборот, это вызывало лишь еще большее восхищение своей напарницей и, как он когда-то сказал, родственной душой.       Леви сделала этот год самым чудесным из всех для него, наполнила каждый день своей любовью, которой он прежде не видывал, была всегда рядом и помогала так, как не мог никто. Делилась всем, что узнает полезного от Поттера, защищала его от всех, кто думал плохо о Драко, оставалась до сих пор верна ему одному.

***

      Как понимала Леви, Дамблдор никому не дал понять о разговоре в их кабинете, ровно как никто не знал, о чем он общается с Поттером. Предположительно каждый из них сделал свои выводы, которые не обязательно было озвучивать друг другу.       С приближением финального матча по квиддичу между Когтевраном и Слизерином вернулась из больницы Кэти Белл, которой, к великому сожалению гриффиндорцев, так и не суждено сыграть.       Дни до финала летели неумолимо, и слизеринцы завели мерзкую привычку третировать факультет соперников. Как полагал Драко, уже без участия Нотта, который выглядел все более и более замученным.       Они с Леви прогуливались по пустому коридору седьмого этажа перед ужином, Драко рассказывал о тактической схеме, которую тренировал последние два раза, как вдруг, проходя мимо туалета, замолчал.       Из-за двери послышались приглушенные рыдания. Драко тихонько приоткрыл дверь туалета. Внутри, склонившись над раковиной, плакал Нотт. И прежде, чем Леви успела спросить, что случилось, Нотт обернулся, увидев Драко в отражении заляпанного зеркала.       — Как дела, Тео? — нарочито бодро поинтересовался Драко, растягивая слова. — Как в новой должности?       Нотт смотрел на него тусклыми глазами, затем придал лицу злобное выражение, даже не вытерев мокрые щеки. Драко медленно двинулся в туалетную комнату, скрестив руки на груди.       — Не получается? — вкрадчиво спросил он и ухмыльнулся. — А я тебе говорил, Тео, предупреждал. Кто теперь из нас дурак?       — Я совсем скоро закончу, и Хозяин будет доволен мной. Он наградит меня! Наградит так, что ты себе даже представить не можешь, Малфой!       Нотту надо было отдать должное. Он словно забыл, что только что плакал.       — И ты мне не помешаешь! О да, я не позволю тебе отобрать мою награду!       Теодор выхватил палочку, Леви среагировала незамедлительно, ворвавшись в туалет, но Теодор увернулся от ее заклинания, которое откололо от раковины за его спиной добротный кусок.       — Ты будешь мертв, Малфой! — выкрикнул Нотт, скрываясь за стеной.       И когда он высунулся из укрытия, чтобы послать заклятие, в этот момент в туалет ворвался Поттер.       — Где он? — резко спросил гриффиндорец, бегло осматривая туалет. — Где этот…       Нотт показался снова, он выбежал к раковинам, замелькали вспышки, послышался звук разбивающихся зеркал, а на пол хлынула вода. В этой неразберихе Нотт, боясь быть загнанным в угол, взмахнул палочкой в сторону Поттера и выкрикнул:       — Круци…       В этот же момент Поттер нацелился на Нотта и со всей яростью заорал:       — Сектумсемпра!       Нотт коротко одернул палочку, так и не завершив Непростительное заклятие, а вместо этого грубо и резко подтянул на себя за руку Леви, стоявшую в стороне, чуть ли не оторвав ее от пола. Вся мощь заклятия Поттера пришлась именно на нее, поразив прямо в грудь.       Все трое синхронно замерли, когтевранка как-то удивленно вздохнула, глядя на Драко, затем ее белая рубашка на глазах начала стремительно пропитываться кровью, и девушка рухнула на залитый водой пол туалета.       Драко бросился к ней, похолодевший от ужаса, в это время стоящий сзади Поттер не двигался, оцепеневший от осознания того, что сделал, понимая, что за это с ним может сделать Драко. Нотт, воспользовавшись замешательством, проскочил к выходу, но Драко словно и не видел его.       Его взгляд был прикован к Леви, которая смотрела на него невероятно печально, беззвучно шевеля губами. Она не кричала, но лужа крови, расползающаяся под ней, говорила о том, что заклинание Поттера глубоко изрезало ей все тело.       Драко не мог ничего ни сказать, ни сделать, он почувствовал, что плачет и его слезы стекают прямо на алую рубашку когтевранки. Он вытер с ее губ кровь, сочившуюся изо рта, и не решался пошевелиться, потому что не знал, каким заклинанием воспользоваться, чтобы не навредить, и боялся сделать хуже.       — Только не умирай, — шептал Малфой, сотрясаясь всем телом. — Пожалуйста, только не умирай…       Рядом рухнул Поттер.       — Малфой… — упавшим голосом произнес он, — я не знал, правда, я же хотел его… я…       Поборовшись с желанием убить Поттера на месте, Драко с силой выдавил из себя:       — Приведи кого-нибудь.       Уже за спиной он услышал, как Поттер на кого-то наткнулся в дверях, но не стал оборачиваться, стирая все больше и больше вытекающую кровь.       Отпихнув Поттера с дороги, в разгромленный туалет ворвался Снейп, опустился рядом с Леви и принялся что-то шептать, водя над ней волшебной палочкой. Поттер так и стоял сзади.       Алое пятно все больше расползалось по мокрому полу, и когда Снейп закончил, поднялся и холодно сказал:       — Отведите ее в больничное крыло, Драко. А вы, Поттер, расскажите мне, что здесь произошло.       Не задерживаясь, чтобы услышать объяснения Поттера, Драко подхватил Леви на руки и двинулся в больничное крыло, не обращая внимания на ошарашенные взгляды, провожающие их.       Когда мадам Помфри увидела их двоих, сплошь залитых кровью, она перепугано вскрикнула. Драко бережно опустил Леви на одну из кроватей, поцеловал ее в лоб, затем вылетел из больничного крыла, направляясь прямиком в общую гостиную подземелья. Конечно, Нотта здесь не было. Можно и не надеяться, что он когда-либо еще попадется Драко на глаза.       Малфой поборолся с желанием поговорить с Крэббом и Гойлом, заставив их принести голову Тео на подносе, и потратил, наверное, несколько минут, пытаясь всунуть пуговицы непослушными пальцами.       Дрожь еще не утихла, когда он возвратился в больничное крыло. Там у кровати Леви стоял Снейп и о чем-то говорил с мадам Помфри.       — Что произошло? — холодно задал он Драко тот же вопрос, что и Поттеру, стоило ей отойти к себе.       — Это был Нотт, профессор, — хрипло ответил Малфой. — Хотел наслать на Поттера заклятие Круциатус, а тот ему ответил этим… Не знаю, что это за заклинание, но Нотт, как последняя… он просто спрятался за ней, а заклятие ударило в нее…       — Мисс Фаррелл поправится, Драко, — сказал Снейп, глядя в полное ужаса лицо Малфоя, и вышел.       Драко сцепил трясущиеся руки и опустился на стул возле кровати.       Леви выглядела очень бледной, почти белой. Ее волосы были насквозь мокрые, и он бережно убрал пряди с лица. Когтевранка смотрела на него, а Драко поглаживал ее влажную щеку.       Внезапно он обернулся, повинуясь внутреннему порыву, в тот момент, чтобы заметить, как за его спиной замер Поттер. Он перевел взгляд с Леви на Драко и, помедлив, вымолвил:       — Малфой…       Драко наградил его полным презрения и ненависти взглядом, который, казалось, еще чуть-чуть и превратит гриффиндорца в горстку пепла, и с ледяной яростью выплюнул:       — Да пошел ты, Поттер.

***

      Время финального матча Леви провела в больничном крыле. Она шла на поправку, и это радовало Драко больше, чем победа.       — Я знаю, о чем ты думаешь, — говорила она, когда Драко вел ее из больничного крыла после выписки прогуляться на свежем воздухе. — Что я должна быть подальше от опасности и все такое.       — Конечно, я так считаю, — подтвердил Драко. — Ты бы на моем месте думала иначе?       — Нет. Я чуть не умерла со страха тогда у Слизнорта. Поэтому вполне могу понять твои чувства, не говоря уже о том, что они до сих пор синхронно отзываются у меня внутри. Поттер вон тоже постоянно калечится, только его никто не оберегает и не спит у его кровати, когда он валяется у мадам Помфри.       — Как же, Поттер теперь завел себе подружку, — саркастичным тоном поспешил сообщить Драко. — С горя и отчаяния подался к малявке Уизли, которая всегда была рада кого-нибудь приласкать…       Леви захохотала.       — А если серьезно, то у нас с тобой уже получается три против двух, — произнес он. — Значит, следующая твоя очередь сидеть в безопасности.       Он нежно провел пальцем по ее шраму на щеке.

***

      В этот вечер Леви с трудом удалось заснуть. Она то чувствовала жар, что пришлось почти полностью сбросить с себя одеяло, то, проснувшись через несколько минут, заворачивалась в него обратно, почти дрожа от холода.       Сью, Лайза, Мэнди и Падма уже давно спали, скрытые пологами своих постелей, и Леви, злясь на то, что так и не удалось уснуть, повернулась на бок, найдя наконец-то более-менее удобную позу для сна.       Когда сон уже приближался, Леви почувствовала, словно куда-то падает, и села на постели так резко, что о попытках заснуть уже не шло речи. Когтевранка раскрыла полог своей кровати и осмотрела спальню.       За окном давно чернела темнота, но Леви упорно вглядывалась туда, застыв на месте, а потом уловила в верхней части окна еле заметное зеленоватое свечение.       — Ох, черт…       Леви резко отбросила одеяло и в минуту оделась, схватила волшебную палочку и выбежала из спальни. Минуя пустую гостиную с догоревшим камином, Леви выбралась наружу и побежала вниз, перепрыгивая через ступеньку.       Выбравшись из башки Когтеврана, Леви остановилась и прислушалась. Три секунды было абсолютно тихо, затем она совершенно отчетливо услышала чьи-то громкие голоса, которые до нее доносились слабыми и приглушенными.       Леви покрепче сжала палочку и ринулась обходным путем к подземельям. Ей срочно и жизненно необходимо нужен Драко.       Придется идти в его общую гостиную и подниматься в спальню.       Леви уже бежала, не обращая внимания на звук своих шагов, жадно хватала воздух, которого резко стало не хватать. Вот впереди уже показался поворот к подземельям, и едва она повернула за угол, врезалась в белую рубашку Малфоя, чуть не вскрикнув от неожиданности.       Мгновение она смотрела на него с громадным волнением, затем ринулась в объятия.       — Драко…       — Что случилось? — обеспокоенно спросил он. — Ты меня с постели подняла.       До сюда еще не доходили никакие подозрительные звуки, но это едва ли могло успокоить когтевранку.       — Нотт… — задыхаясь проговорила она. — Он в спальне?       — Нет, конечно, я его уже давно не видел, этого змееныша, он знает, что я пришибу его, как только увижу.       — Его там нет, потому что он сейчас наверху, привел в замок Пожирателей и…       — Он наверху? — переспросил Драко, доставая палочку из кармана.       — Нет! — Леви оборвала его, понимая, что он намеревается сделать. — Мы не пойдем туда, Драко. Мы же оба знаем, что сегодня случится.       Она коротко оглянулась, снова обняла его и прошептала:       — Драко, мне страшно.       Малфоя это скорее удивило. Девушка, которая бесстрашно попыталась убить Волан-де-Морта, сейчас хватается за Драко, не на шутку напуганная каким-то Пожирателями.       — Если они тебя увидят, то убьют, — шепотом сказала Леви, не отпуская его ни на миг.       — Хорошо, — проговорил Драко. — Пойдем, примем ванну.       Это было единственное место, где можно было чувствовать себя более-менее спокойными. Пока они спешно поднимались на пятый этаж, где-то сверху уже слышались громкие голоса и звуки борьбы. Драко сказал пароль, пропустил Леви вперед и закрыл за собой дверь, заперев заклинанием, и добавил еще и заглушающие чары.       Леви уже сидела на дне ванны-бассейна, обняв колени, а картина с русалкой была завешена белым полотном. Драко перепрыгнул через бортик ванны и сел рядом с когтевранкой.       — Мы никак не сможем помочь Дамблдору? — спросил он.       Леви покачала головой.       — Никак. Я тоже думала об этом. Профессор с начала года знал, что ему осталось недолго, и усердно работал с Поттером этот год, снабжая его ценными знаниями о крестражах. И профессор готов к своей смерти, иначе, думаю, смог бы спасти себя сам.       — Если бы не Нотт…       — То профессор Дамблдор все равно бы умер. Убери мы Нотта, он был бы больше недоволен его смертью, чем своей. Такова уж его природа. Директор хочет спасти всех, желательно чтобы ничья душа не пострадала от убийства. Поэтому же если Тео не справится с последней частью своего задания, то это за него сделает профессор Снейп. Потому что профессор Дамблдор едва ли обрадуется, если Нотт станет убийцей.       — Это глупо, — произнес Малфой, — так умирать.       — Он был готов, Драко.       Чары, возведенные в ванной, заглушали идущие снаружи звуки, но они не могли подавить вибрации от взрывов. Потолок весьма ощутимо задрожал, и это отдалось по всем стенам ванной.       Леви еще ближе прижалась к нему.       — За тебя, однако, он так не беспокоился.       — Да, потому что у меня есть ты, и для него это очень весомый аргумент. Профессор Дамблдор всегда считал, что любовь — самая мощная сила, способная защитить от смерти. Именно поэтому Поттер не умер, когда был младенцем. Его мать принесла себя в жертву, ведомая любовью к сыну, и такой поступок дал Поттеру защиту, которая оберегает его до сих пор.       — То есть, — предположил Драко, — Дамблдор считает, что пока мы друг друга любим, то и защищаем?       — Да. Что-то в этом роде. Конечно, мне он об этом не говорил и даже не намекал, но я думаю, что это предположение будет правильным.       Стены ванной периодически содрогались. Леви примостилась у него на коленях, и Драко поглаживал ее волосы, пустившись в размышления.       А ведь Дамблдор прав. Ничто иное как любовь и спасло его. Из-за любви он сейчас в безопасности, а не сражается наверху со всеми. Из-за любви он отказался от служения Темному Лорду и пошел против собственного отца. Любовь не дала ему стать Пожирателем смерти и совершить множество непоправимых ошибок. Точно так же он сам спасал и Леви. Любовь не дала им обезуметь от Окклюменции и вернула чувства.       Драко понимал, что это далеко не вся глубина и мощь этой силы, так ценимой Дамблдором, но он определенно был прав.       Леви спала на его коленях, обняв его руку. Драко поколебался между желанием не двигаться и устроить ей более удобную постель, и остановился на втором варианте. Он взмахнул палочкой, и из воздуха прямо на пол ванной опустился пухлый матрас с подушкой и одеялом. Драко осторожно поднял Леви на руки и уложил в такую импровизированную постель. Когтевранка не проснулась, но его руку так и не отпустила.       Когда Драко проснулся, она все еще держалась за него, но уже не спала.       Они вышли из ванной, оглядывая коридоры. В замке стояла мертвая тишина.       И в ту же секунду стало понятно, что директора Дамблдора больше нет в живых.       Леви не хотела идти на завтрак, но Драко уговорил, настояв на том, что нужно поесть.       В Большом зале было непривычно тихо. Завтрак не лез в горло многим, но разговаривать хотелось еще меньше, чем есть.       Стараясь не смотреть на лица, пронизанные скорбью, Леви, разминувшись с Драко, прошла к своему столу и села возле Энтони. Оба друга выглядели крайне подавленными и были со следами борьбы.       — Где ты была? — спросил Терри с беспокойством. — В спальне?       — Я была с Драко, — просто ответила Леви. — Нужно было спрятаться.       — А, ну раз с Драко, то мы беспокоились зря.       Энтони не отрывал взгляда от полупустого кубка с тыквенным соком, словно не видя его.       — Он переживает, — объяснил за друга Терри. — Когда мы узнали, что над замком висит Черная Метка, Энтони взял на себя безопасность общей гостиной и спален. Я пошел узнать, что случилось, а оказалось, что в замок каким-то образом проникли Пожиратели смерти, пока профессора Дамблдора не было в школе. С ними сражались мракоборцы, но силы были неравны, подоспел кто-то из Отряда Дамблдора, Энтони тоже пришел сражаться. Повсюду летали вспышки, эти Пожиратели — просто отбитые на голову, расшвыривают везде Убивающие заклятия, так кто-то от руки своих же и пал. Из наших тоже некоторые пострадали. Флитвик… Один коридор почти полностью был залит кровью. Возле Астрономической башни почти все разрушено, по рассказам именно там и убили директора. Скоро будут похороны. Уже начинают съезжаться. Его убил Снейп, представляешь…       Терри замолк и уставился в свою тарелку. Энтони так и не пошевелился.       — Профессор Дамблдор знал, что умирает, — тихо сказала Леви друзьям в надежде, что им станет легче.       Энтони поднял на нее покрасневшие глаза.       — Его рука… На ней было смертельное проклятие, и директор знал, что ему осталось недолго. Думаете, он бы дал себя так просто убить?       — Так он… — Энтони задумчиво нахмурился, — он был готов?       — Да.       Без директора замок словно застыл в безмолвии.       Кто-то уехал, не дождавшись похорон, но волшебников, приехавших в Хогсмид, было невероятно много. Но несмотря на количество людей, в замке было почти пусто, потому что многие ощущали гнетущее чувство, находясь там, и предпочитали быть на воздухе. И даже в окрестностях царила всеобщая прострация, и обитатели замка бесцельно бродили, натыкаясь друг на друга.       Накануне похорон Леви встретилась с Энтони и Терри у озера и сказала им, что не вернется в следующий год в школу.       — Мы тоже говорили об этом, — сказал Терри. — Все родители беспокоятся, будет ли теперь в Хогвартсе так же безопасно. И вообще будет ли хоть где-нибудь безопасно…       Леви понимала. Со смертью Дамблдора у Волан-де-Морта развязались руки.       — Ты в любом случае будь осторожна, — сказал Энтони. — Береги себя. Надеюсь, и Малфой будет за тобой приглядывать. — Он улыбнулся. — А мы не пропадем.       Уэйн прибыл следующим утром. Он пришел в общую гостиную и крепко обнял дочь.       — Это ужасное известие, — опечаленно произнес он. — Все просто шокированы. Это огромная потеря для всех.       За завтраком все сидели в лучших парадных мантиях. Место профессора Дамблдора так и осталось незанятым. В зале по-прежнему было очень тихо. Уэйн не притронулся к еде, сидя за когтевранским столом напротив Терри и Энтони.       Леви думала, сможет ли заставить себя прийти на похороны, потому что все силы эти дни после его смерти уходили на то, чтобы ограждать себя от общего чувства скорби и боли, переполнившего Хогвартс. Но Леви решилась, потому что не проститься с Дамблдором было бы оскорблением его памяти, хоть удержать себя от сильных чувств было как никогда трудно.       У озера уже были подготовлены сотни стульев. Пока места заполнялись, Уэйн отошел в сторону, говоря о чем-то с Терри и Энтони. Леви не стала садиться, оставшись стоять чуть сбоку от стульев. Она почувствовала, как Драко мягко обнял ее за плечи. С этим жестом стало намного легче, и чужая боль перестала рваться внутрь.       Драко заметил, что Леви не наблюдает за церемонией. Она уставилась на Поттера, сидевшего в окружении друзей и Джинни Уизли. Совершенно точно когтевранка рылась в его голове.       — Чего ты на него смотришь? — шепнул он.       — Я знаю обо всех крестражах, — не отводя взгляда, тихо сказала Леви.       — Что? — взволнованно спросил Малфой.       — Чаша Пенелопы Пуффендуй, медальон Салазара Слизерина, змея Волан-де-Морта и диадема Кандиды Когтевран. Это все крестражи.       — А Поттер знает?       — Только о трех. О диадеме понятия не имеет, хотя уже видел ее своими глазами.       — Видел? Где?       Леви оторвала взгляд от Поттера, часто моргая, и повернулась к Драко.       — В замке.       Малфой почувствовал, как его взбудоражила эта новость.       — Поттер прятал свой учебник по Зельеварению в Выручай-комнате, тогда же он, совершенно того не подозревая, нашел крестраж, но понятия не имел об этом. А я узнала, что это — пропавшая диадема Кандиды Когтевран, о которой знает каждый когтевранец. Если бы Поттер знал, он бы понял, какую важность представляла эта вещь для Волан-де-Морта, и понял бы, что он и превратил ее в крестраж.       Церемония подошла к концу, и люди неспешно поднимались со своих стульев, направляясь кто куда.       — Мы должны забрать ее сегодня, Драко, — серьезно сказала Леви.       К ним возвратился Уэйн, поприветствовал Малфоя и сказал, что им все же придется возвратиться поездом, потому что он трансгрессировал до Хогсмида и вскоре должен вернуться обратно в Министерство. Он сообщил, что оставил Дефендер на парковке у вокзала, и уверил, что Драко тоже может вернуться вместе с Леви домой. Обнявшись на прощание с дочерью, он бросил ключи от автомобиля Драко, тут же пойманные рукой ловца, и, развернувшись, зашагал к воротам.       Хогвартс-экспресс отходил через час после похорон, поэтому времени было мало. Драко и Леви поднялись на восьмой этаж, Леви прошлась мимо голой стены, закрыв глаза, и через мгновение в стене образовалась дверь, которую когтевранка тут же рванула на себя. Драко поспешил следом.       Выручай-комната поразила его своим величием.       Со всех сторон их окружали многочисленные разнообразные вещи, горами сваленные друг на друга. Кучи всевозможного хлама вперемешку с когда-то ценными для кого-то сокровищами простирались намного вперед, не давая определить, где заканчивается комната, и высились до самого потолка, размерами чуть уступающего пространству зала пророчеств в Отделе тайн.       Леви не стала осматриваться, а закрыла глаза, сосредоточенно сдвинула брови и пошла вслепую. Драко понял, что она повторяет путь, который проделал Поттер, когда прятал учебник.       Когтевранка уверенно шла вперед, огибая горы вещей, которые Драко даже не пытался идентифицировать. В глаза бросился Исчезательный шкаф, который весь этот год с переменным успехом чинил Тео, чтобы провести через него Пожирателей смерти. Драко подумывал, не разгромить ли этот шкаф, как Леви перебила его мысли.       — Вот она.       Леви стояла перед каким-то старым буфетом, на котором стоял бюст волшебника, весь в выбоинах, а на голове у него весьма нелепо покоился парик и тускло блестевшая диадема.       — Так это и есть крестраж? — тихо спросил Драко, не сводя с нее глаз.       — Да, — уверенно ответила Леви. — Здесь в буфете, — она открыла одну дверцу, — книга Поттера. Если бы он знал…       В буфете Драко и правда обнаружил «Расширенный курс Зельеварения», оставленный хозяином.       — Конечно, Поттер уже трогал крестраж, но я на всякий случай проверю, вдруг он все же защищен чем-то еще.       С этими словами Леви направила на диадему палочку, но ничего не произошло. Видимо, Волан-де-Морт считал, что поместить крестраж в такое место уже будет считаться за защиту. И правда, каковы шансы, что Поттер нашел бы его, если бы искал намеренно?       Прежде чем Леви забрала крестраж, она отвернула рукав мантии, обнажив тонкое запястье, которое обвивал серебряный браслет с гравировкой.       — Нам нужно куда-то спрятать крестраж и иметь возможность всегда держать его при себе, — объяснила она.       — А браслет зачем? — поинтересовался Драко.       — Он идет в комплекте, — повеселев, сообщила когтевранка. — Смотри.       Леви совместила подвижные части браслета так, что рисунок гравировки собрался воедино, и у ее ног тотчас возник сундучок, отделанный драконьей кожей.       Она сняла с бюста крестраж, затем открыла сундучок и положила его внутрь, захлопнув крышку с щелчком. Затем Леви разобрала обратно рисунок на браслете, и сундучок тут же исчез.       — Могу только представить, сколько здесь всяких интересностей, — с восхищением сказала Леви, обводя громадное пространство Выручай-комнаты взглядом. — Но нам нужно идти. Ах да…       Она повернулась к буфету, направила на бюст палочку и произнесла:       — Джеминио!       Теперь над париком покоилась точная копия диадемы, словно никто ее не трогал.

***

      Драко припарковался у стройной череды аккуратных двухэтажных домов, вплотную прилипших друг к другу. Леви дремала, прислонившись к окну. Она говорила, что в последнее время плохо спит.       Ее левая рука с серебряным браслетом, скрывающим за собой один из крестражей, лежала на сидении, и Драко взял ее и приложил к губам.       Если бы только Леви могла знать, как сильно он благодарен ей за все, что она сделала для него.       Они прошли долгий и трудный путь, оставили за спиной несколько испытаний, которые только сделали их обоих сильнее, умнее и вернее друг другу.       Драко был благодарен, что она не испугалась, что приняла его протянутую руку когда-то давно в день Святочного бала, что заботилась, оберегала и защищала его все это время, как могла. Что ни разу не упрекала его ни в глупости, ни в высокомерии, ни в чем. Что Леви действительно знала его от и до и приняла. И, что более важно, полюбила всем сердцем, дав защиту, которой никогда не познает Волан-де-Морт.       И пускай последний год многое изменил, но они узнали еще больше, узнали достаточно, чтобы продолжать свой путь против зла самостоятельно, доверяясь лишь друг другу, идя против всех.       Хотя кто еще им был нужен?       Слизеринцу и когтевранке, которые нашли отражение своей души один в другом, которые делили одно чувство на двоих и понимали друг друга без слов?       Никто.