Дотронуться до неизвестности

Глава 17: Жаркий вечер, бессонная ночь

      Прошла одна тяжелая неделя со дня baby shower. Каждая новая попытка Алекс поговорить с Томом о ребёнке заканчивалась провалом. Каждый раз, слыша от Хиддлстона недовольное бурчание по поводу того, что неприятную для него тему он более развивать не хочет, видя отголоски болезненных воспоминаний в его взглядах, Александра не могла признаться ему в том, что носит под сердцем его ребёнка. И с каждым днём девушке становилось всё тяжелее — на неё давил гнёт собственной трусости и нерешительности, Сэм с Мией постоянно ворчали о том, что ей надо сказать Тому правду и дурацкий токсикоз по утрам, который до сих пор каким-то чудом удавалось скрывать от Хиддлстона, тоже не облегчал её теперешнее эмоциональное состояние. Всё это невероятно давило на Алекс и она более не могла притворяться счастливой.       Смену настроения любимой заметил и Том. Коря себя за то, что так долго избегал Александру, боялся ранить или сделать что-то не так, мужчина теперь пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы его Алекс улыбнулась. Кажется, он снова поступил неверно и испортил дорогие ему отношения. И сегодня Хиддлстон предпринял попытку загладить свою вину перед девушкой, снова начать всё сначала.       Алекс лежала на кровати и читала книжку перед сном, когда в дверь их спальни тихо постучались и в открывшемся проёме появилась голова Тома:       — Милая, — произнёс мужчина бархатным голосом, — спустись, пожалуйста, вниз.       — А? — Алекс удивлённо оторвалась от чтива, но голова Хиддлстона уже исчезла из проёма.       Девушка устало вздохнула, затем зевнула, положила книгу на тумбочку рядом, скинула пышное одеяло и поднялась с кровати. Босые ноги зашагали по прохладному дереву паркета, вышли из просторной спальни и подошли к деревянной лестнице, что вела на первый этаж особняка.       Первое, что увидела Алекс, медленно спустившись на первый этаж, был Том с огромным ведёрком попкорна в руках. А второе, что бросилось в глаза, была гостиной. Точнее, то, что на первом этаже сразу же подле лестницы начиналась гостиная и из неё уже можно было попасть в коридор, на кухню или в столовую, девушка знала. Однако она совершенно не ожидала увидеть, во что Том её превратил.       На полу, перед зажжённым камином, лежал ворох из пёстрых одеял и мягких маленьких подушечек разных форм и цветов. Рядом с ними, на небольшом подносе, стояли всевозможные напитки и сладости, что так любила Алекс. По периметру всей комнаты были расставлены свечи, их слабые мерцающие огоньки весело отбрасывали косые лучи, рисуя незамысловатые узоры на стенах, а к потолку Томас как-то умудрился прикрепить гирлянды, что своим тёплым светом придавали комнате больше уюта и делали обстановку ещё более романтичной. Цветы в больших вазах, ароматные свечи, счастливый Том, чьи глаза светились любовью, и поставленный на паузу фильм про Гарри Поттера — всё это было похоже на сказку или сон.       Александра перевела ошарашенный взгляд на Томаса.       — Вижу, что мой сюрприз удался, — улыбнулся мужчина, заметив в глазах любимой детское восхищение и благодарность. — Пошли смотреть кино.       И взяв Алекс под ручку, он отвёл её к камину, где бережно усадил на мягкие подушки, а затем утроился рядом и включил её любимое кино.       И вроде бы сейчас должно было быть так хорошо и спокойно, но Алекс не могла расслабиться. Девушка не могла до конца отдаться во власть объятий любимого мужчины, она не могла с упоением вдыхать его родной аромат или погрузиться в просмотр Гарри Поттера. Чувство трусости грызло её изнутри жалким червячком. Оно царапало сердце, ныло где-то внутри, заставляя девушку жаться ближе к Тому, пытаясь спрятаться и забыться в его объятиях. Но не получалось. Она была трусихой, она не могла признаться Тому в том, что носит его ребёнка. Она не могла позволить себе сделать ему больно этим признанием после всего, что он ей рассказал. Ей было страшно, что скажи она хоть слово, и эта прекрасная идиллия разрушится, как мираж и Том прекратит смотреть на неё с такой же теплотой, как сейчас. А даже если и не прекратит, то боль, которую ему принесёт эта новость, точно заглушит все те чувства, что сейчас полыхали в сердце не только Томаса, но и Александры.       Том чувствовал напряжение Алекс каждой клеточкой своего тела. Он был словно оголённый нерв, что так болезненно откликается на прикосновения. Он чувствовал горечь во взгляде и тяжесть её вздохов. Тому так хотелось заглушить все плохие эмоции, что сейчас бушевали у Алекс где-то внутри.       И когда фильм закончился и Александра поцеловала Тома в губы, мужчина чётко почувствовал привкус печали на её губах. Он не знал причины, но он должен был доказать девушке свою любовь… он так хотел помочь ей, быть с ней, чувствовать её, остаться с ней навсегда. Он влюбился в неё, пропал в омуте медово-карих глаз и считал их свадьбу самым верным решением в своей жизни.       Горький поцелуй, нежный. Они целовались медленно, упоительно, ненасытно, будто бы это был их последний поцелуй. Последний глоток свежего воздуха перед погружением на неизвестную глубину с которой ты уже не сумеешь выплыть.       Том взял лицо Алекс в свои ладони и принялся нежно оглаживать её скулы, затем щёки, наслаждаясь бархатистостью кожи под своими пальцами.       А Алекс проникла ручками под растянутую майку Тома и начала выводить незамысловатые узоры на широкой спине любимого, прижимаясь к нему, обжигаясь его теплом.       Огонь в камине уютно потрескивал, ароматные свечи практически догорели, погружая комнату в полутьму. Томас уложил Александру на мягкие подушки и сам навалился сверху. Его майка полетела куда-то в сторону, открывая девушке вид на мощный торс. Их губы вновь слились в трепетном, пьянящем поцелуе.       — Люблю, — выдохнул Том, на секунду прервав поцелуй.       И отчего-то от этих слов Александре стало невыносимо больно. Она зарылась пальчиками в светлые волосы Тома и, обвив ногами талию мужа, притянула его ближе. Надо было почувствовать его тепло, его такой родной запах и мягкие губы на своих губах.       Томас запустил свои ладони под майку Алекс. Холодными пальчиками он пробежался от живота до ключиц и, затем, спустившись ниже, накрыл ладонью упругую грудь любимой. С наслаждением обнаружив, что девушка не надела лифчик, мужчина ласкал ареолы сосков, нежно стискивал грудь в ладони и чувствовал, как Алекс нетерпеливо льнёт к нему, извивается и тихо стонет в поцелуй. Её пальчики свободно гуляли по его спине, иногда несильно впиваясь ноготками в кожу, потом поднимались наверх и снова зарывались в его короткие волосы, даря волны мурашек, табунами пробегающими по его телу.       От сладкого поцелуя, её чувственных губ, от прикосновений Алекс, от её запаха и незамысловатых движений, Тому сносило крышу. В домашних штанах становилось непозволительно тесно и мокро. Напряжение нарастало где-то внизу живота и мужчине невероятно сильно хотелось поскорее избавить себя и любимую от ненужных одежд и войти в неё. Почувствовать то, насколько она узкая и мокрая.       Мысли, все желания заставили Тома гортанно застонать и оторваться от пухлых губ Александры. В её затуманенном взгляде промелькнуло нетерпение и обида на то, что он посмел разорвать поцелуй. Это заставило мужчину улыбнуться и оставить уже короткий поцелуй на приоткрытых губах. Затем короткий поцелуй на румяной щеке, потом на острой ключице.       Томас помог девушке быстро освободиться от майки. С секунду восхитившись красотой своей жены, он прильнул губами к её груди. Нежно прикусил зубами правый сосок, чем вызвал громкий стон Алекс.       — Тооом, — только и услышал мужчина.       Он ласкал податливое тело, целовал его, очерчивал изящные изгибы своими руками и медленно спускался поцелуями ниже.       Дойдя до кромки штанов, он поцеловал нежную кожу у пупка и одним движением ловких рук освободил девушку от пижамных штанов, оставив Алекс лежать под ним совершенно обнажённой.       Она была так прекрасна, как сказочная принцесса, нимфа. Её затуманенный взгляд дурманил, припухшие от стонов и поцелуев губы манили, светлые волосы разметались по подушкам, а тонкие ручки уже тянулись к его паху.       — Не сейчас, — прошептал Том легонько отводя руки любимой в сторону.       Мужчина наклонился ниже, провел рукой по нежной коже внутренней стороны бедра и легонько поцеловал. Алекс выгнулась, а в следующую секунду громко застонала и скомкала лежащие под ней одеяла в кулаке, ведь Том прильнул к её половым губам.       — Сладкая, — выдохнул он с наслаждением.       Мужчина быстро провёл языком между горячих складок, отчего Алекс выгнулась ещё сильнее и ещё шире расставила ноги.       — Тооом, — очередной сладкий стон слетел с её губ.       Хиддлстон начал работать языком ещё быстрее. Он очерчивал узоры, целовал клитор, половые губы. Двигаясь круговыми движениями, он дразнил Алекс, доставляя ей чувственное удовольствие.       — Я хочу тебя, — снова хрипло простонала Александра. — Внутри, Том, прошу…       Мужчина слегка отстранился и облизал мокрые губы. Он более не мог заставлять Александру ждать, как и себя. Он больше не мог держать себя в руках.       Быстро стянув с себя штаны, Том устроился между ног любимой и нетерпеливо дотронулся горячим членом до разбухшего клитора.       Их взгляды пересеклись. Том смотрел на Алекс жадно, с восхищением и любовью. И мужчина читал во взгляде Алекс те же чувства, только с неизвестными ему осколками боли в глазах.       Ему так хотелось стереть их из взгляда любимой. И, нагнувшись ниже, Том поцеловал Алекс, а девушка ответила ему со всей страстью и любовью, что теплились в ней.       Хиддлстон начал медленно вводить свой член внутрь влагалища, давая привыкнуть девушке к новым ощущениям. Это уже не был их первый раз или второй, но сегодня хотелось делать всё медленно, не спеша, хотелось наслаждаться каждым мгновением, каждым прикосновение и поцелуем, впитывать все эмоции и чувства.       Погрузившись в Алекс полностью, Том на секунду остановился и протяжно застонал, а затем начал медленно вбиваться в податливое тело.       Александра ловила стоны Тома своими губами и выстанывала его имя в ответ. Она зарывалась пальчиками в его волосы и, обвив его талию своими ножками, ловила его ритм. Она отдавалась ему и его любви со всей страстью и нежностью, которые у неё были. Алекс была готова раствориться в этой ночи, во всех чувствах и ощущениях, в Томасе, в том как он простанывал её имя и бережно целовал её алые губы.       Мужчина постепенно наращивал темп, его движения становились более нетерпеливыми, быстрыми, резкими, глубокими, а поцелуи более рваными и жгучими. Стоны обоих давно заполнили всё пространство полутёмной гостиной, заглушая трепетный треск огня в камине и пошлые шлепки обнажённых тел.       Ещё один толчок, глубокий толчок и жаркий поцелуй. Томас почувствовал как Алекс сжалась вокруг его плоти, её короткие ноготки впились в широкую спину и девушка, откинувшись на подушках, громко застонала.       — Ах, Том!       Мужчина кончил одновременно с ней. Быстро вынув свой член, он кончил ярко, с именем любимой на устах, куда-то себе в кулак.       И ночью, лёжа в объятиях Тома на мягких подушках посреди гостиной, Алекс слушала мерное дыхание мужчины и смотрела на то, как задорно плясало пламя в непогашеном камине. Том уже спал, крепко прижимая девушку к себе и даже не подозревал, какие тревожные мысли посещали её головку в столь поздний час.       — «Я хочу этого ребёнка, Том», — размышляла Алекс, с силой прикусывая нижнюю губу, чтобы не заплакать. — «Я так не хочу делать тебе больно, прости, но этот секс был прощальным».       Она так хотела этого малыша, она так сильно полюбила Тома, сама того не замечая, что избавиться от их общего сокровища она не представляла возможным. Она очень хотела увидеть маленькую светловолосую копию мужчины, весело бегающую по дому босиком и заразительно хохоча.       «Я не буду обременять тебя ребёнком. Я не буду делать тебе больно его рождением».       Алекс понимала, что ещё месяц, может чуть больше, и у неё станет виден живот.       «Но зато сделаю больно своим уходом».       Предательские слёзы обожгли сухие глаза. Девушка прикусила губу ещё сильнее, из-за чего почувствовала металлический привкус крови во рту. Ей нельзя было плакать, нельзя было всхлипывать. Том не должен был проснуться.       «Прости меня».       Они должны были прожить вместе год, а прожили всего четыре месяца. Этот брак был фиктивным, но стал таким реальным. После того, как они признались друг другу в чувствах, после того, как Алекс увидела тепло, пляшущее в голубых глазах Тома, она думала, что у них всё будет хорошо, что они будут счастливы. Она позволила себе лелеять мысли о их совместном счастливом будущем, что по истечению двенадцатимесячного срока их брака они останутся вместе, однако сейчас, лёжа в объятиях любимого мужчины, она не могла позволить себе ни сказать Томасу правду, ни остаться с ним…