***
— Позволь обобщить, — Ваня двигает ближе к Лие свою тарелку, не выдержав ее внимательный взгляд, прикованный к куску медовика, улыбается снисходительно, когда она принимается за уничтожение десерта, и снова обращается к Марку, — Назар живет у тебя почти неделю, но ты утверждаешь, что никакого продвижения нет? Слушай, может, тебе взять пару уроков пикапа? Могу попросить Юрца помочь, он в этом деле неплох. — Да иди ты, — беззлобно огрызается Марк, — Я вам все это рассказал не для того, чтобы выслушивать, какое я бесхребетное чмо. Лучше скажи, как мне крышей не поехать, потому что ещё немного, и я точно свихнусь. Назар, блять… Я не знаю. Вот он вроде рядом, а я все равно нихуя не могу сделать. Меня грызет, что я ему продолжаю пиздеть, но при этом я понимаю, что мне нельзя говорить правду. Ещё и спалился с этими пятнами, и вообще… Так и не договорив, он роняет голову на руки, сложенные на столе, и беззвучно стонет. Он, конечно, перегибает, после рассказа обо всех событиях последней недели ему стало легче, но не настолько, чтобы перестать грузиться. И его собеседники отчего-то не спешат помочь ему разобраться в собственных эмоциях. Ну или почти. — Ты меня сюда не приплетай, это Ваня такие советы неудачные раздает, — говорит Лия, заставляя Марка вновь сесть ровно. — Я считаю, что у тебя два варианта. Первый — положить хуй на последствия и признаться во всем. Это очень неразумно, учитывая приближение тура, но зато честно. Возможно, Назар пошлет тебя, но зато не будет этой глупой недосказанности. — А второй? — уточняет Марк. Озвученный исход событий ему не нравится от слова совсем. — Перестать зацикливаться на таких мелочах, как связь, — просто отвечает Лия, отправляя в рот кусочек торта, — Я уверена, что я не первая, кто тебе говорит об этом. Просто взгляни на Назара, как на предмет симпатии, а не как на истинного. Забудь вообще, что он холодный, позови его на свидание что ли. — Прояви инициативу, — подхватывает Ваня, наливая Лие ещё чая в чашку, — Ты ж со своей осторожностью сейчас создаёшь впечатление крайне незаинтересованного ни в чем, кроме работы человека, и Назар это видит. Откинь сомнения и пригласи его хотя бы в бар. Потому что глупо же выходит: вы живёте вместе, но ничего при этом не изменилось. Надо действовать увереннее. — Я боюсь все испортить, — нехотя признается Марк. Тут же ловит на себе взгляды двух пар внимательных глаз, тушуется, но все же продолжает. — У меня была мысль, что с началом тура я… Проявлю интерес к Назару, но она все меньше кажется мне хорошей. Конечно, я обезопашу себя и успею выйти в ремиссию до середины декабря только вот… Мне бы не хотелось, чтобы он меня послал. Типа я рассчитываю на что-то большее, чем просто общение. Назар мне нравится. Охуеть, он сказал это вслух. Кому-то другому, а не самому себе. Двум людям сразу. Странный сегодня день. Ваня бегло переглядывается с Лией, та едва заметно пожимает плечами, снова смотрит на Марка. Они так и молчат с минуту, пока Рудбой не подаёт голос. — Тебя точно не подменили? — любопытствует он, — Марик, алло, ты чего морозишься, я понять не могу? Для тебя же никогда не было проблемой добиться чьего-то расположения, Порчи мне рассказывал про твои похождения в Лондоне. Сейчас прозвучит банально, но будь ты мужиком. Пришел, увидел, победил, так сказать. Пошлет — хрен с ним, попробуешь ещё раз. Не пошлет — отлично, ты своего добился. В чем проблема? — Я, кажется, поняла, — говорит Лия, не сводя с Марка глаз, — Тебя пугает твое уязвимое положение, да? Ну что ты зависим от Назара, а он от тебя нет. Ты поэтому боишься рисковать? Ее проницательность, вот что пугает. В глубине души Марк именно этого и боялся. Они с Назаром не на равных, никогда не были, и эта разница сильно действует на нервы. Дело не только в температуре их тел, суть немного в другом. Марк чувствует себя зависимым, и даже когда выйдет в ремиссию, это ощущение никуда не денется. Ведь он будет помнить про всю ложь со своей стороны, и вина буквально загрызет его. А когда он не выдержит и признается во всем, Назар уйдет, как человек здравомыслящий, и Марк снова останется один. Как и происходило всегда. Этот сценарий он боится повторить больше всего на свете. — Вроде того, — он прерывает зрительный контакт, отпивает из чашки, — Не круто понимать, что твоя жизнь буквально зависит от другого человека. Как не круто понимать, что он пошлет тебя, как только узнает правду, и будет прав при этом. Я сам загнал себя в угол и никого не виню, но не знаю, как быть дальше. — Действовать, — в глазах Вани вспыхивает огонь решительности, — Ты ведь не можешь знать, как отреагирует в итоге Назар, пока не попробуешь. А вдруг он тебя не пошлет? Он вообще-то может тебя понять и простить за эту ложь. Но пока ты тянешь кота за хвост, только больше себя накручиваешь. Поэтому долой сомнения, иди напролом. Ты уже больше ничего не теряешь, выздоровление тебе в любом случае обеспечено. — Но какой ценой, — усмехается Лия, — Хотя отчасти я согласна с Ваней. Возможно, ты тоже нравишься Назару, и если это так, то должно быть проще. Симпатия, как правило, позволяет закрыть глаза на чужие грехи. А если ты потом ещё и расскажешь всю правду без приукрас, то твою искренность оценят. Главное, не переборщи. Слова Лии вгоняют Марка в ступор, он чуть было чашку не роняет, но успевает поставить ее на стол. Он может нравиться Назару? Что? Истерический смех застревает где-то в глотке, но так и не вырывается наружу. И почему эта простая, блять, истина не посетила его светлую голову раньше? Какого хуя Марк думает, будто эта симпатия односторонняя, если Назар никогда не утверждал обратного, хоть и прямого вопроса не было. Есть вероятность, что все взаимно, но они оба молчат по своим причинам. Марк из-за опасений и нежелания все испортить, а Назар… Точно, тут уже прав Ваня. Назар просто не видит открытого интереса в свою сторону, вот и не спешит проявлять его тоже. Хотя если так посмотреть, вся инициатива почти всегда исходила от него — приглашение на матч, совместный тур, поездка в Мурманск. Либо Марк разучился понимать очевидное, либо все это просто случайность, но в случайности такого рода он не особо верит. Он может нравиться Назару. Только как это проверить? — Он сломался, — Ваня цокает языком и делает вид, что подзывает официанта, — Извините, у нас тут друг начал сбоить конкретно, можно нам нового? — Вань, ну ты дурак? — Лия качает головой на его глупую улыбку, обращается к Марку, — Ты чего завис? Все нормально? — Да, нормально, — окончательно выплывая из своих размышлений, отвечает Марк, — Задумался немного. Без шуток, спасибо. До меня кое-что начало доходить. — Аллилуйя! — Ваня трясет своими длинными руками над головой под очередной неодобрительный взгляд Лии, — До него начало доходить! — Боже, — вздыхает она, — Ты иногда невыносим просто. — Да, я знаю, что ты считаешь меня очень классным. Марк не сдерживает улыбки, наблюдая за их шуточной ссорой. От его внимания как-то ускользнул тот факт, что за столь короткий промежуток времени они успели сблизиться. Конечно, неясно, что конкретно из себя представляют их взаимоотношения, но если судить со стороны, то можно сказать, что это зарождение чего-то действительно хорошего. От прежней настороженности Лии будто не осталось и следа, она вон без особого стеснения отжимает у Вани вслед за медовиком ещё и сырники, на что тот лишь закатывает глаза и протягивает ей чистую вилку. Сомнений нет — даже если это не любовь до гробовой доски, то как минимум дружба. Что в нынешних реалиях тоже очень даже неплохо. — Ладно, вроде с сердечными делами Марка все порешали, теперь вопрос на засыпку, — Ваня привлекает к себе внимание своих собеседников и, выдержав театральную паузу, говорит, — У меня есть подозрение, что у Мирона тоже появилась дама сердца. Вы ничего странного не замечали в последнее время? — У Мирона? — переспрашивает Марк, сводя брови на переносице, — Ты ничего не путаешь? — А с чего ты взял? — интересуется Лия, — Активно с кем-то переписывается и скрывает от тебя диалоги? — Женщины — страшные создания, — важно изрекает Ваня, удивлённо глядя на Лию, подтверждает, — Да, именно так. Ситуация следующая: сидим мы, значит, у Порчи недели две назад, гоняем сет, Мирон в телефоне залипает. Я попытался посмотреть, с кем он там чатится, а он сразу мобилу заблокировал. На днях попросил его дать телефон, чтобы позвонить Рикке, Мирон дал, вроде все нормально, но когда я закончил говорить, заметил, что ему пришло сообщение в телеге. Ниче сказать не успел, Мирон подлетел и отжал телефон, ещё возмущался, мол какого хрена я в его переписки лезу. Я как-то проанализировал все и понял, что такая хуйня происходит уже на протяжении месяца минимум. Не кажется ли вам, что от нас что-то скрывают? — Ну что скрывают, это очевидно, — важно кивает Лия, отодвигая от себя пустую тарелку из-под сырников, вытирает рот салфеткой, — Вопрос, что именно. Он раньше себя так вел когда-нибудь? Может, есть какая-нибудь закономерность в его поведении. — Мирон никогда не скрывал своих баб, — поймав очередной предупреждающий взгляд Лии, Марк исправляется, — Женщин. Прошу прощения. Ну он никогда особо не секретничал, просто потому что не умеет держать все в тайне. Его обычно через недельку прорывает, и он бежит все рассказывать либо Илье, либо Ване с Порчи, либо мне. Ну ещё Жене. Ты ее не пробовал спрашивать? — Я уже всех спросил, — вздыхает Ваня, — Даже Рикку с Рестором, но никто нихуя не знает. Боюсь, как бы Мирон в манию не укатил, а то вон все предпосылки. Надо бы его к врачу сводить на всякий случай, беспокоит он меня. Не дай Бог случится чего. — А почему нельзя просто поговорить с ним? — спрашивает Лия, — Ну высказать опасения, спросить, что к чему. Зачем бить тревогу, если можно просто обсудить все с самим Мироном? — Как бы тебе сказать… Ваня кидает взгляд на Марка, тот лишь поджимает губы в ответ. Мирон агитирует позицию «словами через рот», но очень часто сам ею пренебрегает. Конечно, он делится наболевшим, новостями и сомнениями, но бывают моменты, когда он просто уходит под панцирь и молчит до последнего, пока его не приходят вытаскивать толпой, нередко включающей врачей. Сознание, искаженное биполяркой, может творить разные вещи, Марк это успел понять на своей шкуре, Ваня тоже. Они то знают — коли Мирон партизанит и отмалчивается, то варианта тут два. Либо что-то пишет и боится спугнуть вдохновение, потому шифруется, либо у него проблемы. Как оказалось, есть ещё третий — у него кто-то появился. Но почему это должно быть тайной, непонятно. Возможно, даже самому Мирону. — Он из тех людей, с кем лучше тактически выжидать, нежели лезть с расспросами, — объясняет Марк, — Пока сам не созреет, лучше его не трогать. Конечно, мы стараемся держать руку на пульсе, но иногда все же упускаем момент, и все катится в пизду. Мирон, он либо сразу рассказывает, либо носит в себе до талого, с ним по-другому не бывает. Если он долго молчит, то надо вести его к доку. Или напоить и все из него вытянуть, чтобы избежать проблем. Как он кстати? Все ещё реализует свою оздоровительную программу? — Точно, — Ваня хлопает себя ладонью по лбу, — Можно же нарезаться с ним и все узнать. Лия, как ты смотришь на то, чтобы провести вечер с семнашке? — Странные у вас способы проведения доверительного разговора, — она качает головой, — Но если по-другому никак, то я за. Не помешаю, надеюсь? — Брось, твое присутствие будет кстати. Марик, у тебя какие планы? — Пожалуй, точно не нарезаться в семнашке, — тянет Марк, доставая из кармана джинс свой телефон, — Но душой я с вами. Вы же меня простите, если я сейчас вас оставлю и поеду? Мне на репетицию надо просто. — Кидала, — беззлобно фыркает Ваня, — Езжай, конечно. — И держи в курсе, — добавляет Лия, — Мне интересно знать, как там у тебя все развернется. — Встречная просьба рассказать, что там с Мироном, — Марк улыбается, открывает нужный диалог и настукивает сообщение. После обращается к Ване. — Если это окажется реально мания, придется посадить его на колеса. Будет сложно, но другого выхода я не вижу. — Да, я понимаю, — понуро соглашается Ваня, — Но не будем делать поспешные выводы. Возможно, у него просто появилось новое увлечение, и все наши теории всего лишь теории. — Надеюсь, что ты прав. Вскоре они тепло прощаются, Марк выходит на улицу, прикуривает, наблюдая за потоком машин на Невском, задирает голову вверх и задумывается. Жизнь ведь ничто иное, как синусоида. Сначала резкий подъем, а потом вниз, словно на американских горках. И те моменты, когда только скатился или только взобрался на вершину, являются самыми ужасными или самыми прекрасными. К тому же все меняется с дикой скоростью — вчера только был на дне, а сегодня уже на Олимпе. Это нормально, так, наверное, у всех, но действительно хочется хотя бы раз задержаться там, где нет проблем, сложностей и страхов. Марк к этому стремится сколько себя знает, однако сам частенько делает так, что снова катится вниз. Ещё с такой скоростью, что аж в ушах свистит от ветра. Только сейчас его поезд на этом аттракционе упрямо движется наверх, и он приложит максимум усилий, чтобы спуск случился как можно позже.***
Шесть раза. Они прогоняют все совместные треки шесть раз. Марк готов поклясться, что Назар делает это будто бы назло, не давая даже пяти минут передышки и крутя на репите минуса с каким-то нездоровым азартом. Он будто вообще не устает, но оно и ясно, его дыхалка не страдает от пачки сигарет в сутки, однако это не является причиной, по которой страдать теперь должен Марк. Потому после шестого прогона он выключает микрофон, падает на диван и делает вид, что его тут нет. Ему плевать, почему Назар вдруг решил его замучить, ему плевать, что он ехал сюда с хорошим настроем, ему вообще все равно. Он заебался, и если сейчас его не оставят в покое хотя бы ненадолго, он кого-то убьет. Быстро и без особого сожаления. — Хорошо, но не идеально, — заключает Назар, падая на соседнее место, изгибает бровь в скотской усмешке, — Ты чё, устал? — Отъебись, — почти беззлобно огрызается Марк, накрыв глаза сгибом локтя, на что получает лишь снисходительную усмешку, — Не трогай меня, блять, ты из меня всю душу вытряс. Дай мне прийти в себя. — Не знал, что одна динамичная репетиция может так тебя утомить. — А я не знал, что ты бываешь извергом. Назар снова усмехается, но ничего больше не говорит, все же оставляя Марка в покое хотя бы ненадолго. Тот пользуется короткой передышкой, стараясь отогнать от себя сонливость, широко зевает. Спал он сегодня мало, сделал на его скромный взгляд много, а впереди ещё минимум половина дня. В принципе, вряд ли они снова вернутся к репетиции, и потому можно предложить поехать домой, чтобы вздремнуть. На этой мысли Марк себя останавливает, вспоминая, что у него был вообще другой план. Потому он убирает руку от лица, садится и, собравшись духом, спрашивает. — Не хочешь сходить куда-нибудь? — Например? — Назар даже не удивляется, лишь вопросительно изгибает бровь. Марк, признаться честно, отчасти завидует его мимике, ведь с ее помощью можно многое сказать без слов. Его собственная была не столь яркой. — Я сегодня случайно встретился с Лией и Ваней, — осторожно начинает он, нервно теребя край толстовки, — Они недавно гоняли в планетарий недалеко от Фрунзенской, сказали, что там довольно неплохо. Если ты не был, то… — Звучит интересно, — кивает Назар, когда пауза становится слишком долгой, — Поехали, хули. Все лучше, чем торчать дома. Только я бы сначала заехал перекусить и переодеться. Во сколько там сеанс? — Каждые полтора часа, последний в половину девятого, — моментально отвечает Марк, — Так что успеем. Сначала домой? Назар обдумывает над чем-то, чешет подбородок, уткнувшись взглядом в потолок, а затем поворачивается к Марку и растягивает губы в улыбке. — А я ведь помню условие про два свидания, — говорит он, лукаво стреляя глазами, — И это, получается, второе. — Нихуя, — Марк качает головой, с трудом сдерживая ответную улыбку, — Это я тебя зову, так что не считается. За тобой все ещё должок. — В таком случае сначала в цветочный, — заключает Назар. Он встаёт, поправляя одежду, и будто невзначай бросает вслух. — Того гляди, запросы снизятся после букета и ужина.***
Удивительный факт — сколько бы тебе не было лет, интерес к космосу останется по-прежнему крепким, таким же, как к мифологии Древнего Египта и эпохе викингов. Марк признается в этом себе, а когда ловит восхищенный взгляд Назара, понимает — он такой не один. Даже если в детстве никто из них не мечтал стать космонавтом, что в период нулевых было уже не столь актуально, детское любопытство по отношению к неизведанному в них осталось. Они бродят по зданию старого газгольдера, ненадолго задерживаются в музее с экспонатами и оказываются в звёздном зале. От смеси удивления, восхищения и странной радости даже не находится сил на разговоры, Марк наблюдает за происходящим под куполом и задирает голову вверх, следя за проекцией космического корабля, разрезающим пространство. Почти наверняка он сейчас выглядит как мальчишка, но отчего-то беспокоит это мало, происходящее вокруг поглощает, смывает все тревожные мысли и позволяет побыть немного беспечным ребенком. Поистине восхитительное чувство, будто тебе снова восемь и ты впервые услышал о космосе, ещё не зная об огромном мире за пределами планеты. О недоступном. Далеком. Прекрасном. Они смотрят фильм о призраке Вселенной, рассказывающий о темной материи и Большом Взрыве, и в один момент, когда звучит цитат из фильма «Я — начало» Назар внезапно повторяет ее вслед за голосом диктора, звучащим из колонок. — Мои атомы узнали твои атомы. Они всегда их знали, — он улыбается чему-то своему, ловит взгляд Марка и пожимает плечами, — Ника очень любит этот фильм, поэтому в наших совместных поездках мне приходилось смотреть его не один раз. — Ника? — переспрашивает Марк, — Девушка Феди? — Ага, — Назар кивает, снова задирая голову вверх, — Ей нравится научная фантастика, поэтому мы с Федей нередко становимся жертвами ее выбора при просмотре кино. Но я особо не жалуюсь, у Ники не такой уж плохой вкус. — Ну теперь понятно, почему ты не оценил по достоинству Тарантино. — Ой, иди в задницу. Посмеиваясь, они досматривают фильм и покидают здание планетария, все ещё несколько не пришедшие в себя после сеанса. На улице оказывается удивительно тихо и темно, они проходят до станции метро, пытаясь завязать разговор, когда у Назар начинает звонить телефон. — Да? — он не отходит от Марка, продолжая идти рядом, и тот решает, что беседа не слишком личная, потому остается поблизости, — Не особо, а что? Звучит, как хуевая идея. Нет, очень хуевая идея. Да бля, я должен тебе объяснять, почему? Нет же… Отвянь, а. Не пиши, стой. Ща я спрошу, повиси. Назар ставит звонок на удержание, прикладывает экран мобильника к груди и обращается к Марку. — Там Федя зовёт к себе выпить, — несколько неуверенно говорит он, — Ника уехала в Калининград с подругой, он один, хочет отвиснуть немного. Чё думаешь? — Езжай, — безразлично пожимает плечами Марк, хотя внутри все бунтует от нежелания отпускать Назара. Все же хотелось провести вечер иначе, но не держать же его силой. — Ты не понял, — Назар улыбается и объясняет, — Он нас обоих зовёт. С нас пиво для разгона, с него пицца и коньяк. Поедем? — Оу, — это все, на что хватает Марка. Он задумывается на пару секунд: будет ли всем комфортно тусить вместе, учитывая несколько напряженные отношения между ним и Федей, и приходит к выводу, что раз тот сам позвал, то можно и попробовать наладить общение. Все лучше, чем сидеть дома одному. — Ну если он за, то давай. — Отлично, — Назар снова подносит телефон к уху и возвращается к разговору с Федей, попутно утаскивая Марка к ближайшему алкомаркету, — Да, мы приедем. Ну где-то через полчаса, пока в магаз зайдем, пока до тебя доберемся. Эм, нет, не было. Ладно, возьму. До встречи. Он кладет трубку, останавливается возле светофора, ожидая зелёного сигнала, и снова возвращает свое внимание к Марку. — С Федей стоит пить осторожнее, — внезапно заявляет он, — Он бухает не так часто, но если да, то как будто в последний раз. Ещё у него привычка скрашивать тусовки странными способами, поэтому не советую нарезаться в дрова, чтобы утром не было стыдно за сказанное во время какой-нибудь психологической игры. К ним Федя питает особую любовь и называет это профессиональной деформацией, хотя никогда не работал по специальности. — Федя психолог по образованию? — уточняет Марк, — Любопытно. А что подразумевается под психологическими играми? — То, о чем ты, я надеюсь, никогда не узнаешь, — отзывается Назар, ступая на пешеходный переход, — Всякая хрень, честное слово. Федя находит это весёлым, а его бывает сложно остановить. Но сегодня нас будет всего трое, поэтому должно пройти спокойно. Марк больше ничего не спрашивает, они заходят в магазин, покупают пиво и пачку сигарет для Феди, вызывают такси, так как машину оставили дома, ждут. Садятся в подъехавшую тачку и мчатся через ночной, почти пустой Питер. За окном мелькают дома и мосты, Марк выводит на стекле узоры, откидываясь на спинке кресла, и старается не думать о том, что вечер пошел как-то по пизде. Не то чтобы он рассчитывал на что-то конкретное, но ожидания были другими. Вспоминается фраза «ваши ожидания — ваши проблемы», и Марк досадливо вздыхает, прикрывая глаза. Действительно не стоило строить иллюзий, будто все может выйти иначе, он уже не один раз ведь в этом убедился. Хотя, возможно, с Федей не будет скучно, бонусом они могут наладить общение. Во всем стоит искать плюсы. Они доезжают до указанного адреса, куда не так давно Марк подкидывал Назара, идут к нужному подъезду. Дверь им открывают почти сразу, после чего они поднимаются на шестой этаж и выходят на лестничную клетку, где их встречает чем-то встревоженный Федя. Назар здоровается с ним первый. — Ты чё такой потерянный? — подмечает он, передавая увесистый пакет, — Случилось че-то? — Как бы вам сказать, — неопределенно тянет Федя, приглашая гостей войти в квартиру, пожимает руку Марка в знак приветствия, — У нас тут нарисовался один… Нюанс. — Ника что ли вернулась? — Назар без особого стеснения входит в коридор вслед за своими спутниками, захлопывает дверь и снимает обувь, — Ты мне сразу скажи, нам уезжать или нет, а свои загадки ебучие оставь Андрюхе, он фанат такой хуйни. — Я все слышу! Пьяный голос Андрея раздается из глубины квартиры, Марк замирает, так и не сняв с себя куртку, переводит взгляд с застывшего Назара на совсем поникшего Федю и решает первый задать вопрос. — Вот это ты имел в виду, когда говорил про нюанс? — Мы уебываем, — Назар, сделавший было пару шагов по коридору, снова возвращается к двери, где валяются его кроссовки, — Федь, без обид, но я не на это рассчитывал, когда ехал к тебе. Ты хули не предупредил то? — Он пришел минут пять назад, я тупо не успел, — насупившись, говорит Федя, — Ну не выгонять же мне его, чё я мог сделать то! И зачем сразу уходить, мы вполне можем зависнуть вчетвером. В его словах Марк видит логику, его лично не смущает присутствие Андрея, ведь тот ему показался вполне адекватным чуваком, хоть и со своими тараканами в голове. Но вот Назар, судя по всему, такую точку зрения не разделяет. — Нет, — отрезает он, — Плохая идея. — Но поче… — начинает было Федя, однако Марк перебивает его на полуслове. — У тебя есть какие-то нерешённые конфликты с Андреем? — спрашивает он прямо в лоб. Назар медленно качает головой в знак отрицания. — Тогда не вижу смысла уезжать. Мне в такой компании нормально, тебе я думаю, тоже, так хули не остаться? Камон, нам уезжать уже скоро, давай оттянемся напоследок. Назар сжимает губы в тонкую линию, смотрит на Федю, в глазах которого плещется мольба, затем на Марка, на лице которого застыло ожидание, вздыхает тяжело и все же отпускает ручку двери, за которую успел схватиться. — Ладно, останемся. — Какая радостная весть! Они все оборачиваются на незаметно подошедшего Андрея, выглядит он не бухим в сопли, а слегка пьяненьким, повеселевшим, довольным до невозможности. Он лучезарно улыбается и указывает рукой на дверь, из которой только что вышел. — Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома! Спасибо, что почтили нас своим визитом. Федя закатывает глаза и уводит Андрея, давая знак идти за ними, Марк усмехается себе под нос и все же раздевается, кидая куртку на вешалку. Назар встаёт рядом с ним, смотрит в глаза и серьезно предупреждает. — Если Андрей будет меня бесить, то смотри, чтобы я ему не прописал. — Очень постараюсь, — обещает Марк. — Я на тебя рассчитываю. С тяжёлым вздохом Назар идёт вглубь квартиры, что-то бормоча себе под нос, и Марк послушно плетется следом, предрекая, что эта ночь будет крайне любопытной.***
Надежды Назара на то, что они сегодня не станут жертвами психологических игр, себя не оправдывают, ведь спустя час, как только все пиво оказывается выпито, все новости обсуждены и в ход идёт коньяк, Федя оживляется и притаскивает на кухню, где они развалились за столом, ручки и лист бумаги, который принимается резать на четыре части, попутно объясняя правила игры. — Задача максимально простая, — говорит он, орудуя ножницами, кивает Андрею в знак благодарности за пополненный стакан, — На бумажках будут написаны имена каждого из нас, мы вслепую вытягиваем по одной и в течении десяти минут придумывает рекламу для человека, имя которого нам выпало. Загвоздка в том, что говорить имя человека нельзя и нужно представить его в виде товара или услуги. На рекламу каждому даётся по три минуты, но мы не будем соблюдать регламент, чтобы было интереснее. Пока один говорит, все остальные пишут у себя на листочке, о ком идёт речь по их мнению. Выигрывает тот, чья реклама будет самой очевидной. Ну у кого больше игроков угадают человека, тот и победил. Всем все ясно? — Что за хуйню ты опять придумал? — бессильно стонет Назар, подперев щеку рукой, — Нормально же сидели, вот надо тебе голову нам морочить? — Надо, — решительно кивает Федя, выводя на бумажках имена собравшихся, — И ты тоже будешь играть, так что хватит ныть. Ни у кого больше нет вопросов? — Вообще-то есть, — встревает Марк, — А если мне попадается мое имя? Мне себя что ли рекламировать? — Именно так, — подтверждает Федя, — Что же, начнем. Он, не глядя, раздает ручки и листы всем участникам игры, один оставляет себе. Прежде чем посмотреть их содержимое, они опустошают свои стаканы, будто в знак старта игры, и изучают бумажки. Марк с опаской заглядывает в свою и с трудом сдерживает усмешку. Ему попался Федя. И вот что про него говорить то? Они знакомы не особо близко, больше пересекались по рабочим вопросам, один раз чуть не разругались и в итоге поделились своими грязными секретами, договорившись хранить молчание. А, ну ещё Федя намекал подкатить к Назару шары, прямо говоря, что Марк может упустить шанс, и свёл им альбом. Мда, информации довольно мало. Парням то проще, они не первый год знакомы с друг другом и смогут хоть что-то придумать. Надо выкручиваться. Марк кидает взгляд на Федю, изучая его лицо, будто видит его впервые, задумывается. Что он вообще о нем знает? Музыкант по призванию, психолог по образованию, трудоголик до мозга костей. Родом из провинции, не Иркутска даже, а из области, какого-то Богом забытого города. Пишет саунд ряду исполнителей, всегда сам сводит и записывает свои треки. Дружит с Назаром много лет, примерно столько же встречается с Никой. Имеет связь с Андреем, потому пытается усидеть на двух стульях, не упустив девушку и не потеряв истинного. Курит. Пьет нечасто. Но все это — сухие факты, словно вырезки из какой-нибудь Википедии, а у них вроде как психологическая игра, и надо лезть глубже, в саму сущность человека. Какой Федя человек? Трудолюбивый, вполне ответственный, довольно сдержанный и при этом нередко острый на язык. Он далеко не глупый, порою излишне проницательный и внимательный, но сам по себе немного закрытый. Если судить по его поведению с Никой, то он вполне чуткий и спокойный, если же брать во внимание его взаимоотношения с Андреем — несколько вспыльчивый, но все же заботливый. Федя, как и любой человек, представляет собой смесь противоречий, он со всеми разный, и многое все же зависит от его настроения. Отчасти он Марку даже нравится, в нем есть хоть какой-то стержень, у него есть свое мнение и свои взгляды. Пусть некоторые его поступки не совсем понятны, но он вроде как отдает отчёт своим действиям и берет ответственность за все решения на себя. Федя цельный, как личность, и отталкиваться нужно от этого. — Время вышло, — объявляет он, когда его телефон, на котором был запущен таймер, начинает пищать. — Кто первый? — Давайте я, — предлагает Андрей, хватаясь за бутылку. Он разливает всем коньяка, берет в руки свой стакан и принимается говорить. — Прошу обратить внимание на нашу модель автомобиля нового поколения. Стильный дизайн, топливосберегающий двигатель, пятьсот лошадиных сил. На нем вы сможете рассекать не только автомагистрали, но и покорять горные дороги, ведь наш автомобиль является трансформером. Одно нажатие на кнопку, и вот уже вместо спорткара перед вами внедорожник, на котором вы сможете отправиться в любое путешествие. Приобретайте наш автомобиль, невзирая на его высокую стоимость, и вы не пожалеете о своей покупке ещё много лет. Договорив, Андрей приподнимает стакан над своей головой и опустошает его залпом, после чего со стуком ставит его на стол. У Марка не возникает никаких вопросов, о ком конкретно он вещал, потому что все оказывается на поверхности. Очевидно, что речь шла о Назаре и, если судить по его закатанным глазами и снисходительной улыбке, он сам это понял. — Ты такой оригинальный, — язвительно тянет он, отпивая коньяка, — Интересно, кто бы это мог быть? — Так, вслух ничего не говорить, — Андрей предупреждающе указывает пальцем на Назара, — Ты знаешь правила, пишем на своих листочках. Кто-то хочет принять эстафету? — Могу я попробовать, — Федя привлекает к себе внимание собравшихся, прокашливается и начинает, — Хотели когда-нибудь побывать на квесте, полном неожиданностей, сюрпризов и внезапных поворотов? Это ваш шанс! Представляем вам абсолютно новую игру, в которую вы окунетесь с головой, позабыв о времени. Вас ждут загадки, головоломки и тайны, и чем ближе вы будете подходить к разгадке, тем больше будет вопросов. Каждый новый поворот в лабиринте приведет к очередной развилке, каждое принятое решение будет иметь последствия, но только вам решать, какие. Вы можете покинуть игру в любой момент, все зависит от вашего желания, но помните, что конец истории неизвестен, и он будет таким, каким захотите именно вы. Готовы рискнуть? Повисает молчание, Марк кожей чувствует лёгкое напряжение присутствующих. Не будь они подбуханные, наверняка бы ощутили себя неловко, будто не в своей тарелке. Потому что как и в прошлый раз Марк довольно быстро понимает, кого рекламировал Федя. Если поначалу ему казалось, что, возможно, речь идёт о нем, то сейчас убежден — об Андрее. Эти слова про неизвестный конец и возможность выйти из игры напрямую указывают на их историю, основанную на неразберихе, невзаимных чувствах и отсутствии перспектив. И выносить такое на всеобщее обозрение, хоть их и четыре человека и все они всё знают, довольно опрометчиво. Подобным можно ненароком задеть Андрея, что не очень то и красиво, даже если отчасти честно. Марк кидает на него взгляд и выдыхает с облегчением. Андрей обиженным не выглядит, скорее задумчивым, смотрит на Федю с лёгким прищуром и улыбается одними уголками губ. Возможно, ему даже понравилось то, как о нем сказали, главное, что ему это не причинило боли. Все же вечер идёт хорошо, хоть он и давно перетек в ночь, и незачем все портить. Марк выводит на своей бумажке «Федя — Андрей» и усмехается себе под нос. Даже тут вместе, какая ирония. — Спасибо, Федор, — Андрей крутит в руках стакан и растягивает губы в ещё более широкой улыбке, — После такой рекламы я бы с удовольствием принял участие в вашей игре. Когда можно? — Молча пей, — отмахивается от него Федя, хотя взгляд его отчего-то сияет, — Кто дальше? — Думаю, что я, — собравшись духом, объявляет Марк, хотя все идеи, что пришли ему в голову, довольно сырые. Ну ничего, как-нибудь выкрутится. Он выпивает коньяк, морщится, сглатывает и все же принимается выполнять условия игры. — Буду не столь красноречив, как предыдущие ораторы, но все же постараюсь привлечь ваше внимание. Наш продукт крайне прост на первый взгляд, вы сталкиваетесь с ним каждый день, но помните, что без него вам не обойтись. Итак, это ручка. Но необычная: ее каркас выполнен из прочного металла, потому вы можете не переживать, что она внезапно сломается. Ещё одна важная деталь, эта ручка имеет несколько стержней. Вам лишь нужно выбрать один из них, и тогда ваши записи будут разного цвета. Документы для заполнения? Пожалуйста, черная паста к вашим услугам. Записка второй половинке? Розовый или красный стержень отлично подойдут для таких целей. Хотите оставить свой номер? Синий цвет тоже входит в набор. Все зависит лишь от вашего настроения, а наша ручка поможет вам, ведь она всегда под рукой. Приобретайте наш продукт по приятной цене. Скорее всего Назар догадывается, о ком говорит Марк, потому под конец его монолога начинает ржать, роняя голову на колени, прижатые к груди. Его смех подхватывает Андрей, а затем и Федя, устало протирающий лицо ладонями. Марк терпеливо ждёт, пока они успокоятся, подливает всем ещё коньяка и откидывается на спинке стула. Кажется, он все сделал по красоте, а даже если и нет, то хотя бы всех развеселил. — Ручка, блять, — Назар качает головой, — Охуенная ассоциация. Марк, если мы будем играть в крокодила, то чур я с тобой в одной команде. Ты всех поставишь раком. — И не только в игре, — растягивая губы в ухмылке, отшучивается Марк, — Кстати, ты один остался. Вперёд, мы ждём твое выступление. Он внезапно осознает, что Назар будет рекламировать его. Потому что очевидно, что Феде выпал Андрей, а Андрею — Назар. Следовательно Марк выпал на участь последнему участнику, что не спешит приступать к делу. Он протягивает коньяк, размышляя о чем-то, пока Федя и Андрей базарят вполголоса между собой. Марк выжидает — ему интересно, что конкретно о нем скажут, с чем он ассоциируется у Назара, ассоциируется ли вовсе. Идея приехать сюда уже не кажется столь скучной, напротив, очень даже хорошей. Можно ведь что-то узнать о себе, пусть и через игру Феди. Наконец, Назар подаёт голос. — Я буду ещё менее красноречив и оригинален, чем все, кто был до меня, — предупреждает он, откладывая стакан на стол, — Итак, поговорим о… Чашке чая. Марк впадает в ступор, Федя и Андрей замолкают. Чашка чая? Что, блять? Он ассоциируется с чашкой ебаного чая?! Это издевательство какое-то. Назар тем временем продолжает. — Рассмотрим ее со всех сторон, — важно заявляет он, — Снаружи обыкновенно черная, очень стильная, ведь сейчас на пике моды минимализм. Никаких лишних деталей, вычурных рисунков и надписей, лаконично и просто. Вам может показаться, что она мрачная, но давайте заглянем внутрь. Чашка наполнена чаем, допустим… Зелёным. И стоит быть аккуратнее, потому что вы можете обжечься, когда попробуете отпить, и это оставит не самое приятное впечатление. Однако вспомните, как вас выручал этот чай, когда вы болели или мучались от похмелья. Пару глотков, и вам становилось значительно лучше, чем было до. Просто необходимо не забывать, что всегда стоит быть осторожными. Прежде, чем выпить, убедитесь, что температура чая для вас приемлема, и тогда не будет желания разбить ни в чем не повинную чашку. Напротив, вам она понравится, если вы не будете поступать опрометчиво. Снова повисает тишина, в ней слышится гудение старого холодильника в углу. Марк хлопает глазами, с трудом обрабатывая пьяными мозгами услышанное, его возмущение испаряется так же быстро, как и появилось. Важность содержимого. Риск обжечься. Осторожность. Приемлемая температура. Понравится. Сплошные, черт побери, намеки, какие-то танцы на краю между искренностью и шлейфом недоговоренности. Марку странно до невозможного, ему очень хочется, чтобы Андрей и Федя прямо сейчас исчезли куда-нибудь и оставили его одного с Назаром. Потому что, Господи, так дальше нельзя, им надо поговорить нормально хотя бы раз, чтобы понять, что вообще происходит. Расставить все точки над i, взглянуть правде в лицо и прекратить эти глупые игры. Хотя бы попытаться. Из размышлений Марка выдергивает голос Андрея. — Очень… — он запинается, пытаясь подобрать правильное слово, и все же говорит, — Философски. Вскрываемся? — Да, — подтверждает Федя, разворачивая свой лист, — Марк говорил обо мне, Андрей — о Назаре, я про Андрея, а Назар, полагаю, рекламировал Марка. У кого совпало? — У меня, — отзывается Назар, — Один в один. — И у меня тоже, — кивает Андрей. Он пихает Марка в плечо и интересуется. — У тебя что? — Точно так же, — вздыхает Марк, — Если мы закончили, то можно на перекур? Федя одобряет идею, указывает на дверь балкона, и Марк выскакивает из-за стола, подхватив пачку сигарет и зажигалку. Он выходит на балкон, открывает окно и глубоко вдыхает влажный, тяжёлый воздух. Это помогает немного прийти в себя, дышать становится легче, и пожар в груди немного утихает. Марк выбивает себе сигарету, прикуривает, достает телефон, чтобы отвлечься, и хмурится, когда видит один пропущенный от Вани, два от Лии и сообщение от нее же. Лия: Набери, когда увидишь, есть разговор. 00:21 Странно, что могло произойти, если она просит позвонить? Вроде они с Ваней собирались споить Мирона и узнать у того, почему он шифруется в последнее время, оттого Марку казалось, что они несколько заняты. Может, выяснили что-то? Дело тогда не терпит отлагательств. Марк набирает Лию, прикладывает телефон к уху, продолжая курить в распахнутое окно. Трубку она не берет ни с первого раза, ни со второго, лишь гудки и механическое «перезвоните позднее». За третьей попыткой его одиночество нарушает Андрей, незаметно вылезший на балкон. — Не помешаю? — Нет, все в порядке, — вздыхает Марк, сбрасывая так и не принятый звонок, прячет телефон в карман, — Тебе стрельнуть? — У меня свои, — Андрей демонстрирует ему пачку Винстона, — Зажигалку бы только. Марк молча помогает ему прикурить, бросает бычок в пепельницу. Он думает о том, что надо бы набрать Лию или Ваню завтра, а при необходимости самого Мирона, узнать, что вообще произошло. И что пора бы уже ехать домой, спать хочется кошмарно, но попойка в самом разгаре, и уходить ещё рано, да и Назар наверняка захочет остаться. В голове крутится много мыслей, за которым Марк не слышит, что Андрей окликает его несколько раз, и реагирует лишь когда его хлопают по плечу. — Что? — Ты какой-то загруженный, — тихо подмечает Андрей, выпуская изо рта горький дым, — У тебя все в порядке? Нет. Определенно точно нет. — В полном, — заверяет его Марк, выдавливая из себя улыбку, — А у тебя? Андрей пожимает плечами. — Иногда мне кажется, что моя жизнь летит в пизду, — честно признается он, кидая бычок в открытое окно, — Вот примерно так. Я вроде занимаюсь тем, что мне нравится, вроде меня окружают классные люди, я пишу, я творю и созидаю, но знаешь… Ощущение, что что-то я упускаю. У меня есть то, о чем многие мечтают годами и умирают, так и не достигнув. Признание, творчество, даже чертова связь. У меня все это есть, но мне как будто недостаточно. Я хочу чего-то ещё, но понимаю, что не получу, и от этого не ценю имеющееся. Мне никогда… Я не получу Федю с потрохами, даже если приложу максимум усилий. Все, что мне светит, это жрать себя за свои же чувства и иметь право уйти в любой момент. Но хуже всего, что я не ухожу. Мне не хватает на это смелости. Андрей затихает, достает из пачки ещё одну сигарету, Марк снова помогает ему прикурить. Он даже не знает, что сказать в ответ, потому что в данной ситуации он не помощник. Его советы будут бесполезны, слова поддержки — бессмысленны. Андрей сам сделал свой выбор, и ему теперь самому все разруливать, как бы это не было сложно. Быть может, Федя может помочь ему принять окончательное решение, но у них странная, запутанная история, в которой они оба погрязли, как в желе. Марку теперь их обоих жаль, но и об этом он ни за что не скажет. Жалость всегда воспринимается негативно, большинству она противна. Так уж заведено. — Прости, — вдруг говорит Андрей, — Тебя это никак не касается, ты не должен подтирать мне сопли. Я не хотел опять начинать ныть, но само как-то получилось. Забей. — Мне несложно тебя выслушать, — пожимает плечами Марк, — Тебе надо кому-то выговориться, а на пьяных тусовках балкон — лучшее место для откровений. Вряд ли ты ждёшь от меня советов, но один я могу тебе дать, если хочешь. — Какой? — Если понимаешь, что ловить откровенно нечего, то выбери себя. Будет больно, конечно, но со временем тебя отпустит, и ты сможешь двигаться дальше. Все лучше, чем мучить себя. Андрей награждает его долгим, внимательным взглядом, в котором читаются тоска, бесконечная грусть и совсем немного сожаление. Марка передёргивает — примерно так на него смотрел Назар, и это хуевый знак. Очень хуевый. — Я не должен тебе говорить, но… Договорить Андрей не успевает, дверь балкона открывается, заглядывает Федя. Он говорит что-то про смену поста, выгоняет Марка на кухню, но Андрея не отпускает и закрывает дверь. И чё это было? Марк садится за стол, кидает на него пачку и телефон, подтягивает колени к груди и кладет на них голову. Он устал, ему бы поспать, отдохнуть банально, разгрузить немного башку, что скоро лопнет, наверное. Ему хочется домой. Нестерпимо хочется домой. Внезапно он чувствует, как чьи-то холодные пальцы зарываются в его волосы на затылке, он поднимает голову и смотрит на подошедшего бесшумно Назара, увлеченно что-то печатающего в телефоне. Тот отодвигает мобильник в сторону, улыбается так, словно все происходящее в рамках нормы и спрашивает, все ли в порядке. У Марка сохнет во рту. — Да, все окей, — растерянно лепечет он, чувствуя, как чужая ладонь едва ощутимо сжимает пряди у корней, — Извини, конечно, но ты чё делаешь? — Массаж, — просто отвечает Назар, продолжая свои махинации, — Я уже говорил, что у тебя сплошные зажимы? Расслабься, это должно быть приятно. Марка хватает только на скупое «угу», он прикрывет глаза и облизывает пересохшие губы, чувствуя, что ещё чуть-чуть, самую малость, и он точно слетит с катушек. Сорвётся с цепи, как голодный пёс, наплюет на все последствия и сделает то, чего хочет. Ему недолго до клиники, видит Бог, он уже на грани. Ещё одна вот такая хуйня, и у Назара не будет даже шанса все остановить. Потому что Марк ему не позволит. Слышится звук открываемой балконной двери, на кухню вваливаются Федя и Андрей, красные, слегка растрёпанные, отчего-то довольные. Марк наблюдает за ними, вздыхает разочарованно, когда рука Назара исчезает с его волос (эта потеря ощущается остро), и усаживается прямо. Федя падает на стул, подтягивает к себе бутылку с коньяком и объявляет о начале новой игры. — Как же ты меня достал, — Назар садится, его колено едва касается бедра Марка под столом, но все же касается, — Мы можем просто спокойно попиздеть? — Ни в коем случае, — Федя растягивает губы в ухмылке, — Итак, правила просты. Наша задача поделиться на две команды… Марк едва ли его слушает, концентрируясь лишь на том, как нога Назара упирается в его ногу, гулко сглатывает. Ладно, хрен с ним, он готов остаться здесь ещё ненадолго, лишь бы не прерывать эту тактильную коммуникацию, от которой внутри все скручивается в узел. Пока Назар настолько близко, Марк сыграет во все игры и в каждой из них выиграет, а затем преподнесет все свои победы одному человеку. Даже если они ему не нужны. Плевать. Хоть на это у Марка есть право.