зверёныш

— После завтрака собери вещи, мы уедем на несколько дней, — сказал Хэйтем, снимая турку с огня. — Куда, если не секрет? — поинтересовался Коннор с набитым бутербродом ртом. — В твою естественную среду обитания, — не удержался от шпильки Кенуэй-старший. — В один заповедник. Нам нужно кое-кого найти и допросить. — Ммм… Понял, — сказал Коннор, прожевав. — Будешь учиться работать под прикрытием, — Хэйтем отпил глоток из чашки и удовлетворённо прижмурился. — И кого мы будем изображать? — индеец вертел в пальцах нож для масла. — Среднестатистическую семью на отдыхе, — ответил Хэйтем буднично. — Вот только я не любитель рыбалки, надеюсь, ты не сильно расстроишься, если мы обойдемся без этого неотъемного атрибута времяпрепровождения отца с сыном. — Я предпочитаю охоту, но исключительно в целях пропитания, так что нет, я не расстроен, — в карих глазах промелькнуло нечто такое, от чего Хэйтему на мгновение стало не по себе. — Думаю, я сумею сыграть свою роль. — Вот и договорились, — он поднялся из-за стола. — Отъезд через час, не опаздывай. Коннор тщательно сложил запас носков, трусов и футболок, стараясь не думать о той формулировке, что выбрал Хэйтем для их задания. Ждать от него проявления хоть какого-то тепла было глупо, как ни посмотри. К тому же, прикрытие действительно удачное… И возможность изучить отца на более близком расстоянии подвернулась. Японский внедорожник Коннору понравился гораздо больше, чем выпендрежный Роллс-Ройс, и на этот раз Хэйтем великодушно позволил сесть на переднее пассажирское. Какое-то время ехали в тишине, потом старший Кенуэй сунул в магнитолу флэшку, и, к удивлению Коннора, из колонок запел Ник Кейв. — Баха поставлю в следующий раз, чтобы не рушить образ престарелого консерватора в твоих глазах, — с усмешкой сообщил Хэйтем. — Я… Я вовсе так не думал, — Коннор, конечно же, соврал, и уставился в окно, надеясь сгладить неловкость ситуации. — Ну только если чуть-чуть. — Осторожнее, мне может понравиться тебя шокировать, — Кенуэй-старший чуть притормозил и свернул с главного шоссе. — А разве не уже? — фыркнул Коннор, следя за сбегающими по стеклу каплями дождя. Хэйтем был сплошной загадкой, а мир, который он решил открыть Коннору, и того загадочнее. Каждый день находилось нечто, о чем нельзя было и предположить обычному человеку. Многие знания — многие опасности, так? Но они Коннора почему-то не страшили, словно ему было предрешено с ними столкнуться. Скажи кто-нибудь год назад, что он будет работать бок о бок с бывшим врагом, Коннор покрутил бы пальцем у виска. Теперь же он убедился: всё возможно, если ты достаточно смелый. — На, почитай про нашу цель, — Хэйтем отвлёк его от размышлений, вручив папку с досье. — Организатор гонок на мотоциклах? — хмыкнул Коннор, зашелестев страницами. — Чем же он так ценен? — Своими связями. На него подавали в суд трижды, и каждый раз он выходил сухим из воды, — старший Кенуэй неотрывно следил за дорогой, поглощённой дымкой ливня. — Незаконное проведение мероприятия от места до количества участников. Я подумал, тебе, как эко-активисту, может быть интересно. — Ты прав, — индеец добрался до фотографий и поморщился. — Вот же ублюдок. Эрозия почвы налицо. Рядом же есть полигон, так чего он в лес лезет? — Спросишь у него лично, когда найдешь, — пожал плечами Хэйтем. — Добраться до него не так-то просто, хотя за три дня ты, вероятно, управишься. — А где будешь ты? — прищурился Коннор. — Я буду за тобой приглядывать. Издалека, как и полагает отцу взрослого ребёнка, — в его голосе сквозило неприкрытое ехидство. — Сначала мы вместе оценим обстановку, не беспокойся. — Я удивлён, что ты продолжаешь таскаться со мной, хотя мог бы отправить в свободное плавание, лишь выдав примерные инструкции, — Коннор продолжил читать досье. — На самом деле, мне очень скучно сидеть в офисе и слушать чужие доклады, — внезапно разоткровенничался Хэйтем. — Так и форму потерять недолго. К тому же, призма чужого восприятия искажает реальность. — Ну да, ты же любишь держать всё под контролем, — индеец отложил папку. — Благодаря этому я многого достиг, — парировал старший Кенуэй. — Тебе бы тоже не помешали самодисциплина и чёткое планирование. — Я больше люблю действовать спонтанно, — Коннор чуть сполз вниз по сиденью. — Долго нам ещё ехать? — Пару часов. Заселимся в кемпинге, а там посмотрим, — ответил Хэйтем. Когда они достигли места назначения, выяснилось, что дождя там не было и не собиралось. Перекинувшись несколькими словами с девушкой на ресепшене, Хэйтем кивком указал Коннору на второй этаж, и он покорно отнёс вещи в номер. — Слушай, погода такая хорошая, и время свободное вроде как есть… Давай сходим прогуляться? — Коннор не особенно надеялся на положительный ответ, однако Хэйтем неожиданно согласился. — Если ты не заведешь нас в чащу, то я не возражаю, — хмыкнул он. — Я, кажется, был уже в этом массиве, но карту на всякий случай скачал, так что всё будет нормально, обещаю, — заверил его обрадованный Коннор. Осень выдалась тёплая, и деревья достаточно медленно сбрасывали листву, расцветшую оттенками жёлтого, оранжевого, красного и коричневого. Она хрустко шуршала под ногами, позволяя на мгновения прекратить внутренний диалог и вслушаться в природу. Коннор только сейчас заметил, что Хэйтем сменил привычное пальто на кожаную куртку (невероятно!) и официальный костюм на клетчатую рубашку и походного вида брюки. Из прежнего образа он сохранил разве что красный шарф. — Не знал, что у тебя есть неоднотонные рубашки, — поделился наблюдениями Коннор. — На что только не пойдёшь ради образа, — фыркнул Кенуэй-старший. — Если у меня как-нибудь выдастся подходящее настроение, я расскажу тебе, как в молодости прошёл на одно секретное заседание, переодевшись в горничную. — Ты сделал ЧТО, — индеец аж споткнулся от услышанного. Он попытался представить себе отца в платье с передником и на каблуках, и от этого образа на него накатила странная жаркая дурнота, впрочем, тут же пропавшая. — Всё, потом, — отмахнулся Хэйтем, и некоторое время они шли в молчании. В целом, отец вёл себя в лесу достаточно уверенно. Коннору доводилось бывать с другими людьми в подобной ситуации, и все они вдали от города чувствовали себя неуютно, пытаясь заглушить пугающую их тишину музыкой, а передвижение ограничить костром. Хэйтем же шагал в среднем темпе, всем своим видом выражая спокойствие. — Я согласился пойти с тобой, потому что твоя мать научила меня понимать прелесть таких прогулок, — заговорил вдруг Хэйтем. — Мы… Довольно много времени провели, обхаживая леса на твоей родине в поисках врагов и душевного равновесия. А ты очень похож на неё в своей любви к природе. — Угу, — только и смог произнести Коннор. Он почему-то чувствовал себя крайне неловко, когда Хэйтем ударялся в воспоминания о бывшей возлюбленной. Дзио никогда особо не рассказывала Коннору об отце. Так, вскользь упоминала, что очень его любила и что он не был плохим человеком. Внимание индейца привлекла чешуйчатая бежево-коричневая шляпка, торчащая из-под иголок. Сосновые посадки богаты на дары, это он помнил хорошо, потому и опустился на одно колено, разглядывая находку. Убедившись в правильности предположений, он аккуратно срезал гриб и положил в пакет, по счастливому стечению обстоятельств оказавшийся в кармане штанов. Хэйтем наблюдал за ним с подозрением. — В собирательство удариться решил? — Зря ты так, они очень вкусные, на курицу похожи, — Коннор увидел ещё три штуки и сменил курс. — Думаю, на сковородку наберётся. — Ты уверен, что они не ядовитые? — скептично поинтересовался старший Кенуэй. — На сто процентов, — Коннор усмехнулся. — Поверь, если бы я хотел тебя убить, то выбрал бы другой способ. — Сделаю вид, что поверил, — Хэйтем разглядывал причудливый лишайник на одном из деревьев. — О, подходящая поляна, — индеец отошёл чуть влево, осматриваясь. — Для чего? — покосился на него Хэйтем. — Для вот этого, — Коннор отложил пакет с грибными трофеями и удобно устроился на пригорке в углублении в траве. — Давай, земля ещё не холодная. — Какой-то индейский ритуал? — хмыкнул старший Кенуэй, но всё же опустился в траву чуть поодаль. — Просто смотри в небо, — Коннор замер, следя за стремительно бегущими облаками, перетекающими одно в другое, разливающимися по бледно-голубому полотну белыми с серыми краями кляксами. Хэйтем последовал его рекомендации, с удивлением отметив, что привычное напряжение постепенно спадает. Вроде бы глупое занятие, если смотреть со стороны, но на деле… Коннор фактически впустил его в свой мир, позволив взглянуть на него изнутри, и это грело душу. Они вернулись в мотель за пару минут до ливня. Коннор сгонял в одинокий магазинчик на окраине кемпинга за луковицей и подсолнечным маслом и одолжил у персонала сковородку. — Плитка, конечно, не лучший вариант, но тоже пойдёт, — он крупно порезал грибы и оставил на некоторое время жариться в собственном соку. Хэйтем наблюдал за ним, периодически отрывая взгляд от ноутбука. Коннор не тянул на фаната готовки, однако и полным профаном не был. — Рискнёшь? — лукаво улыбнувшись, он поставил перед отцом тарелку. — После вас, — подыграл Хэйтем, добавив притворного недоверия в голос. — Знаешь, получилось весьма неплохо. Я никогда не готовил грибы и, кажется, оказался неправ. — Зонтики — мои любимые, растут на всех континентах, кроме Антарктиды, — сообщил Коннор не без гордости. — Я рад, что тебе понравилось. — Надеюсь, завтра на задании ты будешь так же хорош, — Хэйтем усмехнулся. — Спасибо за ужин. Коннор кивнул, внутренне очень довольный собой. Почему-то ему казалось, что их «семейный» досуг не был спектаклем, разве только отчасти. Хэйтем не изменял себе, оставаясь язвительным и скупым на проявление эмоций, однако холодность в общении совершенно точно пропала. И временами у него пробивалось то настоящее, что было скрыто под несколькими слоями масок. И, заключил Коннор, многие из них созданы не выгоды ради, а для защиты. *** Коннору снилось, будто он идёт по пыльной асфальтовой дороге. Жара сдавливала грудь, не давая полноценно вдохнуть, и свинцовое небо нависало над головой необъятной громадой. По сторонам темнели ржавые арматуры неправильной формы, ощерившиеся железом балок и колючей проволокой. Город-призрак следил за непрошенным гостем пустыми глазницами выбитых окон. Коннор бывал здесь не единожды, и он ускорил шаг, всей кожей ощущая, что рядом опасность. Краем глаза он видел расплывчатые силуэты, крадущиеся буквально в паре метров. Перейти на бег означало признать свою слабость, и индеец упорно не ускорялся, оттягивая момент погони. — Радунхагейду, — услышал он откуда-то справа и похолодел. Голос матери был усталым и тихим. — Мама?.. — обращение по настоящему имени сбило его с толку, и он всё же рискнул свернуть с пути. — Помоги мне, Радунхагейду, — шёпот больше напоминал шелест палой листвы. Полупрозрачная фигура, увязнувшая в чёрной, как ночь, трясине, воздетые в надежде руки… Коннор знал, что во сне нельзя верить никому, но ноги сами вели его к краю ямы. — Сейчас, — помедлив, он опустился на колени и попытался дотянуться. Острые когти впились ему в запястье, и кровь стекала тонким ручейком прямо в бездну. — Ты снова позволил себя обмануть, — тварь, притворявшаяся Дзио, визгливо расхохоталась и дёрнула Коннора на себя. Он барахтался в вязкой жиже, захлебывался и задыхался, не понимая, почему его снова предали. — Коннор. Мираж кошмарного сна дрогнул. — Ну же, проснись. Мрачный пейзаж развеялся как дым, и Коннор резко сел, хватая ртом воздух. Рядом стоял Хэйтем, волосы текучим серебром рассыпались по его плечам, а в глазах плескалось искреннее беспокойство. — Ты кричал во сне, — сообщил он. — Прости, что разбудил, — пробормотал Коннор, постепенно приходя в себя. — Переживу, — Хэйтем отмахнулся. — И часто у тебя такое? — Ну… Раньше раз в две недели стабильно бывало, сейчас реже, — Коннор завернулся в одеяло, осознав, что дико замёрз. — Я в целом неспокойно сплю, часто с кровати падаю, какое-то время даже лунатил… Ладно, не буду тебя нагружать. Вставать через час, попробую немного подремать. Уснуть, ясное дело, у него не получилось. Воспоминание о давнем кошмаре переплеталось с ощущением тепла ладони Хэйтема на плече, давая очень странное сочетание. Потом ночное наваждение отошло на задний план, замененное списком того, что следовало выполнить для достижения цели. Хэйтем вошёл в привычную роль язвительного наставника, критикуя всё, что можно и нельзя. Коннор за день опросил кучу людей, подслушал не один разговор и даже тайком подсмотрел в административных документах важную для расследования деталь. — Подставные счета в банках-однодневках? Ожидаемо, — Кенуэй-старший фыркнул, выслушивая доклад о проделанной работе. — Завтра мы его прижмем к стенке. — Придётся угрожать? — осторожно поинтересовался Коннор. — Считаешь, он добровольно расскажет, кто участвовал в цепочке взяток? Не будь таким наивным, — Хэйтем поморщился. — Человечество не привыкло решать проблемы без применения насилия, особенно властьимущая его сторона. Коннор вспомнил эти слова отца, когда перед ним оказался нагло улыбающийся мелкий чиновник, целиком и полностью уверенный в своей безнаказанности. Долго размышлять не пришлось — несколько выверенных ударов, и самоуверенность резко покинула собеседника. Он держался за разбитый нос и испуганно тараторил всякую чушь, из которой едва ли можно было вычленить нужную информацию. — Хочешь иметь дело со мной, Макларен? — недобро улыбнулся Хэйтем, стоящий неподалёку, и чиновник замер, едва дыша. — Лучше расскажи то, о чем тебя просят, и останешься в живых. Слушая лепет Макларена, Коннор косился на Хэйтема, и в душе у него зрели нехорошие подозрения. Уж слишком он безразлично взирал на так называемый допрос. — Спасибо за сотрудничество, — спокойно произнёс Хэйтем, затем Коннор услышал металлический лязг, хрип и звук падения тяжёлого тела на мягкий мох поляны, куда они отволокли свою цель. — Ты… Убил его? — потрясенно протянул индеец, глядя, как под телом расплывается алая лужа. — А ты думал, мы его отпустим и пожелаем счастливого пути? — Хэйтем вытер короткий кинжал об траву, и тот с тем же еле слышным лязгом исчез в рукаве. — Кстати, скрытый клинок очень удобен практически в любых ситуациях рукопашного боя. Через некоторое время ты получишь такой же. Если, конечно же, не сбежишь прямо сейчас, шокированный моей жестокостью по отношению к совершенно невинному человеку, — последнее было произнесено с особым ехидством. — Я не уйду, Хэйтем. И не потому, что я тебя боюсь. Я предполагал, что мне однажды придётся столкнуться с подобным, но быть готовым всё равно нельзя, — ответил Коннор, с трудом сдерживая подступающую к горлу тошноту. — Разве ты не сталкивался со смертью ранее, мальчик? — Кенуэй-старший шагал по тропинке как ни в чем не бывало. — Это необходимость. И скоро ты будешь работать самостоятельно, если хочешь продолжить путь, который избрал. Коннор промолчал, стараясь не отставать. Как сильно отличались человек, хладнокровно зарезавший Макларена, и тот, кого довелось увидеть ночью, будто две совершенно разные личности… Мысли лихорадочно метались в голове, сбивая друг друга, путаясь и растворяясь в воцарившемся хаосе. Коннор чувствовал, что внутри него что-то необратимо изменилось, и нельзя было сказать, в лучшую или в худшую сторону. Неужели и на моих руках будет чужая кровь, отстранённо думал он, скользя взглядом по деревьям по бокам тропинки. Хэйтем не стал бы его удерживать насильно, он это ясно дал понять. Коннор сам решил остаться, несмотря на произошедшее. И причина пока что скрывалась где-то на задворках подсознания. Хотелось бы объяснить всё простой привязанностью, однако врать самому себе было бесполезно: Коннор знал, что это не так.