зверёныш

Апрель 2020 — Коннор, ты не занят сегодня вечером? — поинтересовался я, вернувшись домой с весьма удачной сделки. — Э-э-э… Вроде нет, а что? — сын оторвался от чтения какой-то жёлтой газетёнки и выжидающе посмотрел на меня. — Отлично. Мы идём в клуб, — я положил перед ним два пригласительных. Во взгляде Коннора разлилась целая палитра эмоций, особенно после того, как он рассмотрел билеты. — Это самый элитный клуб Бостона. Да к тому же с ЛГБТ-направленностью, — он выглядел настолько удивлённым, что я не сдержал смешка. — Мы туда идём не просто так, дорогой мой, — не расхохотаться в полный голос стоило мне большого труда. — Наша цель — спасти важного свидетеля от рук бандитов. — Фух, а то я уже успел испугаться, — Коннор с облегчением выдохнул. — Прости, но ты не выглядишь как тот, кто ходит в подобные заведения. — О, Коннор, твое идеализированное представление обо мне очень льстит, — я хмыкнул. — Тут написано о дресс-коде… Глэм рок, — сын озадаченно почесал затылок. — У меня нет такой одежды, которая бы подошла к заявленной тематике. — Ничего, найдём что-нибудь у меня, — я поманил его за собой. — Я всегда ответственно подходил к вопросу маскировки и собрал довольно-таки большую коллекцию образов. Та-ак, посмотрим… Что ты вообще знаешь об этом направлении? — спросил я, распахнув двери гардеробной и передвигая вешалки с готовыми комплектами. — Оно было довольно разношерстным, как в моде, так и в музыке, — отозвался Коннор, с особенным вниманием разглядывая отделение с чёрными вещами, а потом и милитари. — Хэйтем, это что, нацистская форма? — Ага, настоящая, — кивнул я, перебирая пиджаки. — Купил у одного немецкого ветерана за бутылку дорогого коньяка. — Ничего себе… — Коннор даже поежился, задвигая китель подальше. — Ничего не имеешь против Мартина Гора? — я протянул ему кожанку с широкими плечами и кожаные брюки. — Аксессуары подберем. — Из Depeche Mode который? Ну, наверное, нет, — он с сомнением уставился на предложенное. — Ладно, схожу примерю. Сам я решил обратиться к одному из музыкантов Новой волны, а именно к Адаму Анту. Мне всегда нравились яркость и одновременно утончённость его образов, да и музыка тоже. Как следует покопавшись, я нашёл черный бушлат и серебристые брюки. — Вроде неплохо, — Коннор вернулся в новом образе и потоптался перед зеркалом. — Но меня смущает ещё кое-что… — Боевая раскраска? — я усмехнулся. — Не беспокойся, у меня есть и косметика. — Ты умеешь…? — он недоверчиво покосился. — Думаешь, твой отец не справится с макияжем? — я с притворным осуждением поцокал языком. — Ай-ай-ай, я начинаю думать, что ты меня сильно недооцениваешь. — Наверное, проще сказать, что ты НЕ умеешь, — буркнул Коннор. — Где там, говоришь, у тебя аксессуары? У меня в запасах обнаружились и берет, и бусины, нанизанные на длинную нитку, в общем, практически получилось воссоздать Гора с фотографии времён восьмидесятых. Коннор чувствовал себя немного непривычно с неприкрытой ничем, кроме расстёгнутой куртки, грудью. — Поверь, это ещё не самое сложное прикрытие, — я окинул его оценивающим взглядом. — Главное, что скрытый клинок в рукав пролезает. — А ты кем будешь? — он сел в кресло, кажется, заинтригованный нашим маскарадом. — Попробуй угадать, — бросил я, уходя переодеваться. Коннор издал звук неопределенной природы, увидев, насколько ярко я выгляжу по сравнению с повседневным образом. — У меня в машине валяется диск с песнями этого исполнителя, я тебе поставлю, — пообещал я, поправляя воротник перед зеркалом. — Ах да, иди, я тебя накрашу. Сын послушно приблизился и сидел, не шевелясь, пока я работал с тенями, подводкой и тушью. — Всё, готово, — результат меня вполне удовлетворил. Что ни говори, а Коннору подошёл выбранный образ. Подведенные глаза придавали его облику толику мистичности. — Как будто не я, — пробормотал он, глянув ещё раз в зеркало. — Ладно, главное, чтобы мы успешно затерялись в толпе. А что за свидетель? — Молодой французский писатель. Он не имеет никакого отношения к… Ордену или братству, просто оказался не в то время не в том месте. А мафия такого не любит, — я пытался определиться между двумя оттенками помады, и в итоге выбрал более светлый. — Мафия? — недоверчиво переспросил Коннор. — Типа Дона Корлеоне? — Любишь ты всё сводить к массовой культуре, — я фыркнул. — У нас и без итальянцев хватает преступных группировок, уж поверь. И контролировать их весьма непросто. — То есть в этот раз нам предстоит драться с обычными людьми? — уточнил сын. — Можно и так сказать. Да и ассасины теперь опасаются посылать на миссии ценных сотрудников, — я ухмыльнулся. — Боятся, что ты их тоже пулями нашпигуешь, видимо. — Наверное, их не так уж много осталось. Разумная экономия, — прагматично подытожил Коннор. Кажется, я все-таки плохо на него влияю… Для поездки я выбрал спорткар. Чутье мне подсказывало, что так просто вывести нашего клиента вряд ли удастся, поэтому следовало предусмотреть пути отхода. Несколько наших людей будут ждать в нескольких точках города на тот случай, если что-то пойдёт не так. Машина, скорее всего, пойдёт в утиль, а жаль, она мне нравилась. Коннор, кажется, оценил смену транспорта, заинтересованно оглядываясь. Он в целом не сторонник автомобилей, профессия журналиста-эколога обязывает, но иногда и его удаётся зацепить. Например, чем-то очень быстрым и маневренным, вроде этого Ягуара стального цвета. — Ты изменишь своим привычкам в вождении и устроишь гонку? — сын пристегнул ремень, чуть отодвинув кресло. — Если придётся, — я пожал плечами, повернув ключ зажигания. — У меня есть определённый опыт, если вдруг тебя это волнует. — Ты часом не бывал в Токио? — он хитро покосился на меня, и я вздохнул. — Только по работе. Никогда не удавалось попасть на те соревнования, о которых ты подумал. — Жаль. Я бы поставил на тебя штуку баксов, — Коннор уставился в окно. — Спасибо за комплимент, — я хмыкнул, обгоняя неторопливый фольксваген. Всё шло по плану, город порадовал отсутствием пробок, мы даже приехали заранее. Коннор зябко передернул плечами, оказавшись на вечернем весеннем воздухе. — Так как он выглядит, наш свидетель? — спросил он, переступая с ноги на ногу от нетерпения. — Ты узнаешь его по характерному французскому носу, — я усмехнулся. — Потому что у меня нет данных о его, так сказать, маскарадном костюме. Рост метр семьдесят восемь, телосложение худощавое, сильный акцент, задиристый нрав. — Ага, ориентироваться на драку, — сын фыркнул. — Главное, сам её не устраивай, нам нужно действовать максимально незаметно, — напомнил я. — Примерно полчаса нам придётся изображать обычных посетителей, но, если что-то пойдёт не так, я подам знак. — Понял, — коротко отозвался Коннор. Ну надо же, сегодня обойдемся без споров! Впрочем, я забегаю вперёд, подумалось мне, когда под пристальным взглядом вышибалы мы вошли в темноту клуба. Вспышки света, дерганные и плавные движения человеческих тел, чужое дыхание, маячащее сплошным облаком, голоса, перекрикивающие музыку, и бесконечные прикосновения, случайные и не очень. Я отыскал взглядом Коннора. Вид у него был несколько напряжённый, даже испуганный. Пробравшись сквозь толпу, я загородил его от особенно навязчивого молодого человека, весьма недвусмысленно на него поглядывающего. — Ты в порядке? — поинтересовался я. — Постарайся поймать ритм, станет легче. — Не уходи, хотя бы пять минут, — еле слышно попросил он. — Хорошо, — я положил руки ему на плечи, мягко направляя среди людей. Да, это не совсем мой тип танцев, я больше люблю классику, но и в относительно современных кое-что смыслю. В глазах рябило от вспышек света и блеска костюмов всех цветов радуги, однако я практически сразу выцепил троих человек, сильно выделявшихся на фоне остальных. — Трое, да? — уточнил Коннор в коротком промежутке между сменой песен. — Где-то ещё должны быть двое, — ответил я. — За поворотом налево есть вип-комнаты, стоит проверить там. — Тогда надо разделиться, — он напоследок сжал мою ладонь и растворился среди танцующих. Оставалось только надеяться, что он никуда не влипнет, пока я обезвреживаю тех, кто в большом зале. Зацепив с подноса рюмку абсента, я опрокинул её себе в рот, поймав восхищённый взгляд какого-то юнца, и отправился выполнять свою часть работы. Первый громила даже ничего не понял, когда я всадил скрытый клинок ему в сердце, успешно пробив кожаную куртку и рубашку. Усадив его на стул в дальнем углу зала и придвинув к нему несколько стаканов для правдоподобности, я увернулся от двух пьяных вдрызг девушек и скользнул к сцене. Яркие пятна орлиного зрения заполнили пространство, и я не стал в этот раз от них отмахиваться — всё же обстановка была несколько нестандартная. Красным полыхнуло где-то слева, я прикинул расстояние и протиснулся достаточно близко, чтобы прикончить ещё одного бандита. К счастью, народ настолько был увлечён музыкой, что не заметил, как этот здоровяк сполз вниз по колонне. — Минус два, — пробормотал я и решил выяснить, как справляется Коннор. Он обнаружился рядом с коридором. — Я там кому-то помешал снюхать дорожку кокса, пришлось вырубить, — с толикой вины сообщил сын. — Кабинкой ошибся. Но вот в крайней точно один из них. — Хорошо, что ты это выяснил, — я не удержался от подкола. — Я устранил двоих. У нас не очень много времени, скоро оставшиеся заметят пропажу напарников. Не видел нашего клиента? — Нет. Хотя… — он посмотрел в сторону сцены и прислушался. — Кажется, он взял микрофон. — Отлично. Надо выманить того, что в вип-комнате, он, скорее всего, руководитель, — сказал я, и тут послышался грохот распахнутой настежь двери. — Где эти идиоты? Вы проворонили ищеек ордена! — рявкнул низкий голос, и затем раздался приближающийся топот. — Коннор, — я рванул его за собой, отступая в тень. — Поцелуй меня. Быстро. — Что? — он воззрился на меня в крайней степени недоумения. — Нам нужно изобразить парочку. Люди при публичных выражениях чувств испытывают дискомфорт. Эти бугаи — не исключение. Так что давай, — прошипел я. Коннор помедлил ещё секунду и всё же подчинился. Как я и рассчитывал, бандиты прошли мимо, скользнув по нам взглядом, полным отвращения. Видимо, они были не в восторге от нахождения в клубе, где днём с огнём не сыщешь ни единого гетеросексуала. — Умница, — прошептал я, переводя дыхание и внутренне усмехаясь над смущением сына. — А теперь вперёд, нам нужно отправить их на тот свет вслед за напарниками. — Ладно, — еле слышно ответил он и устремился следом за нашими целями, которые, кажется, намеревались выполнить задание и убить француза, который горланил со сцену какую-то залихватскую пошлятину, не замечая угрозы. Я добрался до самого неповоротливого, перерезав ему глотку, однако двое уже выхватили пистолеты. Хоть бы Коннор успел, подумал я и прыгнул вперёд, сбив с ног противника и лишив его оружия. Он оказался проворнее предыдущих и выхватил здоровенный охотничий нож. Да, так даже интересней, сражался он неплохо для своего уровня, и я отвлёкся на жар схватки, пустив ситуацию на самотёк. Прогремел выстрел. Свернув мафиози шею, я поднял взгляд и увидел, что Коннор оттолкнул Лафайета, и пуля прошла левее его головы. В дикой суматохе я прокрался ближе, морщась от высоких женских криков. Сын справился с последним налетчиком и спихнул неподвижное тело на пол. — Даже не знаю, как вас благодарить, господа, — ошеломленно сказал француз, глядя на труп. — Выйти отсюда как можно быстрее, — я кивнул Коннору, и тот потащил за собой весьма посредственно стоящего на ногах Лафайета. — Зачем я им был нужен… — пробормотал он, пошатываясь и порываясь рухнуть на землю. — Потом разберёмся. Залезайте в машину, мистер Лафайет, — скомандовал я, и Коннор запихнул его на заднее сиденье. — Присмотри за ним. — Хорошо, — буркнул он, садясь рядом с нашим беспокойным пассажиром. — Куда мы его отвезем? — В безопасное место. Пристегните ремни, поедем очень быстро, — бросив взгляд в боковое стекло и увидев врезающихся в поток перепуганных людей бандитов, я резко рванул с места. — Ничего не понимаю, — посетовал Лафайет. — Неужели все из-за моей последней книги? — Боюсь, что ваш успех тут не при чем, — я увёл машину в переулок, сбивая преследователей с пути. — И да, вам на некоторое время придётся залечь на дно. — Только прилетел в Америку, и уже такие ограничения, — писатель откровенно заваливался на Коннора, сидящего со страдальческим лицом. — Если не хотите получить пулю в затылок, то отложите на время пьянки и раздачу автографов, — я фыркнул. — Я очень вам благодарен за спасение, но позвольте задать вопрос: кто вы такие и откуда узнали, что меня хотят убить? — Лафайет с трудом сел ровно и сфокусировал взгляд. — Мы неравнодушные люди, — выкрутился Коннор. — И знаем довольно много. Молодец, научился-таки корректным формулировкам. — И я, видимо, тоже, раз заинтересовал людей с оружием, — француз усмехнулся. — Ладно, не буду больше вас пытать, всё равно не ответите. — Разумно, — заметил я, прибавив газу. — Чуть позже мы вам тоже зададим несколько вопросов. И тут по встречной полосе рванул здоровенный чёрный джип с тонированными стёклами. — Долго же они собирались, — я крутанул руль, съезжая с дороги на тротуар и затем на проспект. — Коннор, планы несколько меняются. Мы разделимся через несколько кварталов. — Что? — переспросил он возмущённо. — Я тебя не оставлю! — Нет, оставишь. Это приказ, — автомобиль затрясло, когда мы перемахнули через бордюр. — Твоя миссия — встретиться с Ли и передать под его опеку Лафайета. Я отвлеку преследователей. Когда я скажу, выпрыгнете из машины. — Хэйтем! — в его глазах плескалось концентрированное упрямство и, пожалуй, беспокойство. — Я справлюсь, не волнуйся, — заверил я его, и на мгновение мне защемило сердце от того, насколько сильно он за меня переживает. — Встретимся дома. Обещаю. Он поджал губы, но подчинился и не стал дальше спорить. — Возвращайся скорее, — сказал он на прощание и выволок за собой Лафайета, удачно приземлившись на газон. — Как вы мне надоели, — пробормотал я, бросив взгляд в боковое зеркало. Джип, ясное дело, уступал Ягуару в скорости и манёвренности, однако продолжал неумолимо маячить на горизонте. У меня появилась неплохая идея, как научить проклятых мафиози не совать нос в дела ордена, и ремонтные работы на мосту Лонгфелло пришлись весьма кстати. Тщательно рассчитанная траектория, вовремя сделанный разворот, и целая толпа идиотов с пушками отправилась в свободное плавание по реке Чарльз. Глядя на чёрную воду с золотыми отблесками фонарей, я испытывал удовлетворение. Также я надеялся, что Коннор добрался до конспиративной квартиры без приключений (и не прирезал Ли за очередную его ехидную реплику). Отправлять их работать вдвоём было не самым лучшим решением, однако личная неприязнь не должна нарушать работу ордена, и они оба это понимают (хотя бы отчасти). К рассвету я добрался до дома. Как ни странно, усталость не особенно чувствовалась. Я заметил, что, когда работаю с сыном, всегда испытываю небывалый подъем сил. Связано ли это с тем, что он просто хороший напарник, или с чем-то другим? Не знаю. Несмотря на все его недостатки, он определённо сделал мою жизнь лучше. Создалось ощущение, что он ждал меня едва ли не на пороге, как верный пёс (уж прошу простить за такое сравнение, но иначе не опишешь). — Я же говорил, — я с толикой самодовольства усмехнулся. — Ну и ночка выдалась. У тебя всё получилось? — Угу. Лафайет в безопасности, спит без задних ног, — отозвался Коннор. — Отлично. Как выспится, проведём допрос, — я посмотрел в зеркало в прихожей и поморщился. — Тушь потекла, зараза. Впрочем, задание выполнено успешно, и это главное. Ты сегодня молодец, Коннор. Он честно пытался скрыть эмоции, однако я заметил, что он польщён похвалой. Строгость, конечно, неотъемлемый атрибут воспитания, но иногда стоит давать передышку — я люблю, когда Коннор улыбается из-за меня. Вот как сейчас. — Хэйтем, можно тебя кое о чем попросить? — поинтересовался он, когда мы избавились от маскарадных костюмов и остатков макияжа. — Хм, попробуй, — я выжидающе прищурился. — Тогда, в клубе, ты сказал мне, что мы должны притвориться… Что мы партнёры, — неловко произнёс он, переминаясь с ноги на ногу. — А можешь… По-настоящему поцеловать меня? — Отчего же нет, — я хмыкнул и сократил расстояние между нами. — Ты заслужил небольшое поощрение. Его смущение повисло в воздухе. Я погладил его по щеке, давая привыкнуть к столь близкому контакту, а затем поцеловал, медленно, осторожно, чтобы он почувствовал разницу между идиотской сценкой для маскировки и происходящим сейчас. Коннор замер и едва ли не затаил дыхание, потом неумело, но настойчиво ответил, и я знал, что он мне поверил. — Вижу, понравилось, — я ухмыльнулся, отстранившись, и добавил с напускной суровостью. — А теперь марш спать, у тебя был длинный день. — Как скажешь, отец, — он еле заметно улыбнулся, исчезая в темноте второго этажа.