Такая вот история

Приехать сюда, пожалуй, было не самой лучшей идеей. Передо мной стоял Марк. Голос второго персонажа, который ждал развития событий в подъезде, я узнал сразу же. Щенок обнюхал мои ботинки, после чего стал игриво кидаться на мои ноги, пытаясь, наверное, привлечь внимание. Снег, бомбардирующий нас с неба, был холодным, враждебным и чужим. Сделался он таким в этом районе. Шапку я не надел, и теперь сквозь мои уши гулял ветер, вынося прочь все последние мысли. Полночь прошла, а желание я не загадал. Машина сорвалась с места, как только я подал голос, и Марк обернулся, узнав меня. Зачем я приехал? Что мне сказать? Мертвые, покрытые снегом деревья скептически промолчали, не удостоив меня ответом. Собачка вцепилась в мою штанину и тянула в сторону своего хозяина. Умная тварь. Я и сам к нему тянулся, только, вот проблема, не знал, смогу ли подойти ближе. Марк облегчил мне задачу и сделал шаг навстречу. - Так и будешь стоять? – еле слышно поинтересовался он. - Так и буду. А ты заходи. - Не зайду. С Новым Годом. - С Новым, еще раз. Ждут тебя там. - Не ждут… То есть, ждут, но… Макс? – он протянул руку, и осторожно, в унисон своему песику потянул меня за рукав куртки, намереваясь потащить меня куда-то тем же способом, который я уже позволял практиковать на себе. Песик радостно взвизгнул, решив, что мы приняли его игру. Я представил себя Атлантом, который неподвижно стоял, держа над своими плечами небо. Небо сопротивлялось и запускало в меня белые снаряды, призвав к себе на помощь двух существ из земного мира. - Макс, зайдем? - Зачем? – вопросом на вопрос, а сам понимаю, что завершающий этап моего "забытия" не удался, и сейчас у меня просто нет других вариантов. - Разве что поговорить. - Поговорим. Марк уверенней потянул меня за рукав, а я уже не сопротивлялся. Щенок бежал за нами следом вприпрыжку, а я снова ощутил себя марионеткой и решил, что для меня вариантов больше нет и быть не может. Мы зашли в подъезд, и небо за серыми стенами действительно рухнуло. Он улыбался уголками губ и смотрел мне в глаза. Стоял в пальто, скорее всего, вариант утепленный, но мне подумалось, что он все равно в нем мерзнет. Щеки были красными, волосы взъерошенными. Я неслышно вздохнул и стал подниматься по лестнице, и ноги подкашивались при воспоминании о том, как я последний раз топтал эти ступени. Марк шел за мной. Дверь в квартиру была приоткрыта, и я зашел первым. На столе стояли открытые бутыли с вином и шампанским, а Серега глушил пиво. На одной его ноге дремал кот, и мне подумалось, что им, как и их хозяину, разницы нет. Ведешься, чувствуешь себя особенным, и вдруг – бац! Никто тебя не ждал даже. Позвонили внезапно, не сумев сдержать порыв и похерив все мои планы на год. И не ждали. И приехал зря. Я стянул куртку и сел за другой край стола. "Гора" напротив не удостаивала меня взглядом, а смотрела куда-то перед собой, в пустоту. Сзади послышался щелчок закрывающейся двери, и к нам присоединился Марк. - Вино, "шампунь"? Я качнул головой в сторону Сереги, обращаясь именно к нему. - Еще будет? Тот кивнул, прошел на кухню и протянул мне бутылку холодного пива, так и не посмотрев на меня. - В холодильнике залежи, если что. Мы молчали. Квартира немного видоизменилась. Какие-то дорожные сумки, отдельные уголки, где явно прослеживалась рука байкера. Зачем позвонил? Второй почему сидит и молча принимает мое присутствие? Я пытался, но никак не мог вникнуть в эту логику. Этот стол, обои, телевизор, елка, коты – все принадлежало двоим. Двоим людям, которые вместе встречают главный праздник года. Знал бы, услышал бы через телефонную трубку – ни за что бы не сунулся. Сейчас вместо положенных двоих, нас было трое, не считая собаки. Собака, кстати, лежала под столом, закрыв глаза, и поддерживала нашу загробную тишь. Марк кашлянул. - Я сейчас. Он поставил свой бокал с вином и вышел из комнаты. Через минуту послышалось журчание воды из-под крана. Колоритный персонаж, сегодня снова оказавшийся напротив меня, за это время оказался в коридоре. До моего слуха донесся звук застегивающейся молнии на куртке, а потом и тихий голос Марка. - Ты куда, Серег? - Дела есть. - Не смеши. Оставайся. - Я не вижу, что ли, что здесь один лишний? И патлатый твой, судя по всему, сваливать не собирается. Я встал и присоединился к ним в коридоре, цепляя свою куртку. - Как раз-таки собирался. Простите за испорченный праздник, - пытаясь поставить голос как можно более уверенно, я уже залез ногой в один ботинок. Серега отодвинул ногой мою вторую пару желтой замшевой и намокшей от снега обуви. Марк отвел глаза. - Побазарить вам надо, ребят. Решите уж все окончательно как-нибудь. - А ты? – хозяин квартиры продолжал изучать свой потертый паркет. - А мне детей надо поздравить, - протянул он, закрывая за собой дверь. Я уставился ему вслед и попытался представить, какие у него могут быть дети. Не особо подросшие еще, точно. Может быть, мальчик и девочка. Я представил, как они кидаются ему на шею и умоляют прокатить на байке, как он прижимает их к себе и какие у него добрые в этот момент будут глаза. Серега, несмотря на габариты, и так представлял из себя само добродушие. И на этот раз я совсем не испытывал к нему агрессии. Да и к Марку тоже. Усталость чувствовал только, будто вернулся в тот момент, в наш последний момент, когда прождал его всю ночь, а он… Он не хотел меня видеть. - Макс. - Зачем позвонил? - Я сказал уже. - Утонул? На пару со своим… сожителем? - Ему просто жить негде, Макс. - Негде жить, понятно. Пришел к тебе, потому что просто больше не к кому, а тебе стало просто его жаль, и спал он, наверное, все ночи просто на полу, целомудренно держась от тебя подальше. А как иначе, - вымученно улыбнулся я, - от него прямо веет первозданной чистотой и невинностью. Марк сел на пол, облокотившись о стену, и откинув голову назад. - Но ты ведь тоже не один. Вот ты придурок, надо же. Кто бы меня не одного сюда привез-то в новогоднюю ночь? Прямехоньки в мою ноющую и зовущую утопию. Нет, если б я захотел, привезли б, конечно. Вот только не надо мне никого, оказывается. В отличие от тебя, драматург хренов. Тебе и не живется спокойно, я смотрю? Интересно, наверное, душу свою бередить. Красивой сказки, быть может, хочется или еще чего. Зачем мне звонить, если с ним праздник встречаешь? Зачем портить его трем людям? Придурок, говорю же. Больше и слов нет. - Не один, ведь? - Спать хочу, - ответил я. - Ложись. - Спокойной ночи. Я остался стоять в не застегнутой куртке и в одном ботинке. Он сидел, прикрыв глаза. Чуда хотелось обоим? Или еще чего, хрен разберет… С кухни донеслось жалобное тявканье, я, мгновенно скинув обувь, кинулся туда. Щенок спал и нервно дергал лапой. Приснилось что-то, видимо, не то. Я принялся его поглаживать, и он успокоился. На пороге появился Марк. Мы снова на кухне, только нас уже двое теперь. Не считая собаки. - Как жил-то эти два месяца? Как жил, говоришь? Вот он, этот увлекательный период "Жизнь без Марка". Проходил он у меня в несколько этапов. Этап первый - я дрался. Без разбора. Бессмысленно и беспощадно. Нарываясь в самых глупых ситуациях, на самых опасных противников и в самых неудачных местах. Попав в драку, я был счастлив, даже если проигрываю. В общем-то, так, в основном, и случалось. Но в моей жизни будто появлялся смысл, и я даже не представлял себе, чем это объяснить. Мама поехала на время к отцу, потому что нам позвонила бабушка и, плача в трубку рассказала, как стало тяжело справляться с пьющим мужчиной, который уже начал таскать из дома вещи, чтобы купить очередную бутылку. С работы его уволили, а пенсии бабушки на все не хватало. Нужно было срочно что-то делать, я предложил вариант поехать самому и поговорить с ним по-мужски, но мама покачала головой и сказала, что никакие разговоры здесь не помогут, что здесь нужно действовать, собрала вещи и, наказав мне быть хорошим мальчиком, уехала к отцу. Тут у "хорошего мальчика" окончательно и снесло крышу. Знаете, есть такая теория о разрыве отношений, которая гласит о том, что парням как бы сначала посрать, а потом они начинают осознавать, что потеряли. Девушкам, напротив, худо поначалу, они загибаются от терзающих душу когтей, зато через пару месяцев посрать становится уже им. Так вот, я в этой ситуации меньше всего напоминал мужчину. Нет, я конечно не загибался, мне не хотелось блевать и плакать одновременно, я не мог сказать, что меня выворачивает наизнанку при упоминании его имени. Хотя последнее утверждение отчасти верно. Меня не покидала ностальгия, какое-то тянущее и тягучее чувство внутри, которое засасывало в себя всю мою сущность. Как можно было за пару недель так исковеркать мои внутренности, я не представлял. И почти ненавидел его за это. А в сбитых до крови кулаках чувствовалось облегчение. Они остужали мою внутреннюю горячку, пока я не открыл для себя другое средство. Проболтаться впустую в универе, цепляя грозящие вылететь оттуда «хвосты», нарваться на кого-то на улице – так проходил мой день. Приползать домой в пустую одинокую комнатушку, обнимать Джека и просить у него прощения, за то, что уделяю ему слишком мало времени, а потом заваливаться спать, потому что выгуливал я его теперь только по утрам – так проходил каждый мой вечер. А однажды я нарушил ритм, мне жутко захотелось покурить, и я, проклиная все на свете, решил выбраться в магазин. Вышел на улицу и замер. Голую промерзлую землю начал покрывать белый едва заметный слой снега. Я словил одну пушинку языком и улыбнулся. Снегу было все равно на все то, что чувствуют и думают люди. На их разрушенные надежды, несостоявшиеся романы, ностальгические мысли. Люди рождались и умирали, расставались, приносили себя в жертву, гибли на крестах и войнах, а ему, прикиньте, все было побоку. Ему абсолютно безразлично, что покрывать своей обволакивающей пеленой – целующихся влюбленных или обагренные кровью и разлагающимися трупами поля. Снегу было все равно, и я тоже так захотел. Этап второй – сама зима, которая по тихой вымораживала из меня Марка. Мама приехала на Новый Год, особо не рассказывая, как там в нашем городишке. Сказала, что все в порядке, и что соскучилась по мне. Покачала головой, увидев некоторые не успевшие зажить ссадины. Показала билет обратно на пятое января, и сообщила что до конца учебного года мне придется пожить одному. А я так обрадовался, что я сейчас не один, что даже думать не стал, о том, как буду жить через пять дней. А зима вымораживала. И вот мне почти удалось до конца выскрести из себя этот недолгий, но почему-то очень яркий временной период с рвущим мне душу человеком. Моему внутреннему аду подходил конец. Финальным добивающим толчком должен был стать праздник исполнения желаний, главное назначение которого я впервые решил осуществить. Пожелаю избавиться от него навсегда, чтобы потом вспоминать с усмешкой, топтать рваными грязными подошвами наши святые проведенные вместе минуты. И все это без капли боли, без грамма сожаления. И я знал, что все получится. Теория о девушках работала и на мне. И все сложилось бы просто отлично, если бы не последние пятнадцать минут до моего исцеления. Положив «трубу», я понял, что все. Все придется начинать по новой. - Не один? Кого ты там обманываешь, Макс? Я улыбнулся и обнял ее. - С тобой ведь, мам. Как можно было быть такой умной женщиной? Она, конечно же, и имя услышала. - Макс, я знаю, как ты относишься к дружбе и всему, что с ней связано… Но Марк тебе ведь помогал, помнишь, лечил даже после драки? Тебе хоть не скучно было, когда ты с ним общался. Если вы из-за девушки повздорили, или еще чего, то лучше помириться. Тем более в такую ночь. - Не ехать же к нему сейчас. Дружба дружбой, но это слишком. - А почему нет? Там, наверняка, компания какая-никакая, в твоем возрасте поздно уже на Новый Год с мамой сидеть. - Мам! Бред это! К тому же, я тебя одну ведь не оставлю. - И не надо. В машине мы еще ни разу не встречали, так? Ни разу. Это было впервой. Я поздравил Джека заранее большой мясной косточкой, и попросил не скучать. Мы сели на нашу развалюху, включили радио, пристегнулись. Мама вытащила откуда-то лимонад с этикеткой «Детское шампанское». Взрослое мы не взяли, потому что она была за рулем, а я не хотел нарушать солидарности. В конце концов, не обязательно нажираться до поросячьего визга, будь то хоть Новый Год, хоть свадьба. Заиграла песенка про пять минут. А потом мы под бой курантов, хлебанули прямо из горла, поздравив друг друга поцелуем в щечку. Я был счастлив что не встретил этот момент один. А потом мы подъехали к его дому, и мама попросила передать от нее большой привет, который я, к своему стыду передавать не торопился. - Как жил, говоришь? Ща расскажу. Курить есть, Марк?