Множество граней мироздания

Яркие мазки крови, струящиеся из открытых ран, отчётливо блестят на неестественно бледной коже. Всполохи огня кажутся чуждыми отражаясь от заклинателя — он привык видеть эту фигуру, обрамлённую величием, отчуждённой от всего мирского. Холодной и несгибаемой. Сейчас же Учитель будто угас. Нет того стержня, что заставлял спину заклинателя всегда быть прямой даже когда стоит перед лицом злейшего врага. Сейчас в нём осталось только упрямство, что ему никогда было не занимать. Покрасневшие глаза заклинателя внимательно следят за каждым его движением. Учитель кривит губы в насмешливой улыбке даже когда остался абсолютно один. Он отгородил их непроницаемым для всех посторонних барьером. Сегодня Учитель ответит этому Ло Бинхэ, даже если ему придётся раздрабливать каждый тонкий пальчик на его изящных кистях и стопах. Выкручивать суставы. Отрезать маленькими пластами кожу. Выдавить глазное яблоко. Даже не начав, Ло Бинхэ уже слышит хрипы и шипения, что могут сорваться с этих тонких бледных губ. Ло Бинхэ от нетерпения облизнул губы и перекинул Синьмо в левую руку. Правую он протянул заклинателю. — Учитель, этот ученик так соскучился по вам. Не проходило и дня чтобы этот ученик не вспоминал о вас. — В конце с его губ сорвался смешок. — Отребье. — Выплюнул с холодной яростью Шэнь Цинцю, стараясь казаться несгибаемым. Его рука сильнее сжала рукоять Сюя. Яркие искры ци пробежались по лезвию будто маленькие молнии. — Значит Учитель тоже рад видеть этого ученика! — Ло Бинхэ подходит ближе, отодвигая Синьмо чужой клинок в сторону. Он дотрагивается до его щеки, убирая чуть подсохшую кровь. Шэнь Цинцю даже не дёрнулся, но взгляд его стал свирепее. Он слышит приглушённые крики снаружи, что отбиваются набатом в его голове. — Это ученик, если признаться, даже не сразу поверил. — Доверительно проговорил он приглушённым голосом, смотря прямо в зелёные глаза. — Учитель действительно измождён. — Покачал он головой. Заклинатель непроизвольно на миллиметр дёрнулся от его слов. — Ослабел. — Ло Бинхэ цапнул его за подбородок, а потом прыгнул назад, увернувшись от его выпада. Полудемон засмеялся. — Этому ученику даже грустно, что Учителя так легко поймать! — Поймать?! — Змеёй зашипел Шэнь Цинцю целясь ему в сердце. Он остановился, когда Ло Бинхэ увернулся три раза от его атак. Он сумасшедший смех разразился по округе. Его голова была запрокинута вверх. — Отребье! Сучий зверь! Беспризорная шавка! — Он всё продолжал и продолжал смеяться, пока смех не перешёл в кашель. Только тогда его голова будто повисла на шее вниз, тело содрогалось от становившегося всё сильнее и сильнее спазмов. Из рук выпал Сюя. Он чувствовал подступающий ком, что не в силах будет сдержать. Глаза непроизвольно заслезились. Ноги подогнулись, но он оставался стоять из последних сил. Все звуки будто доходили до него как сквозь пелену. Шэнь Цинцю даже сам не заметил, как прижал ладони ко рту, сдерживая начавшие появляться прямо из его глотки белые окрашенные кровью лепестки. А затем полноценные бутоны белых лотосов. Он пал так низко. Он всю жизнь боролся за жизнь. Свободу. А сейчас падает на колени ослабевающей куклой. Пасть ниже уже невозможно. Его хватают за кисти, потом за плечи. И из его горла вырывается булькающие слова: — Ненавижу… — Смотрит он прямо в удивлённые красные глаза. Шэнь Цинцю практически пылает от ненависти, выдавливая из себя звуки сквозь кашель. — …Больше всего.