Прекрасное их погубило

Бармен, натирая до блеска бокал, время от времени поднимал его на уровень глаз и прищурившись выискивал разводы при приглушённом свете. Тихий блюз мягким дымом обволакивал помещение и убаюкивал немногочисленных посетителей неспешной мелодией, но Шисуи сидел за барной стойкой как на иголках. Взглянув на потухший экран телефона, нетерпеливо коснулся пальцами разбудив. Сообщений и звонков не было, шумно вздохнув, он покрутил в руках бокал с виски, кубики льда стукнувшись о стекло приятно зазвенели, отпив глоток, Шисуи даже не почувствовал терпкий, обжигающий вкус. Его длинные пушистые ресницы затрепетали, и он устало потёр глаза, взъерошил волосы, если бы не сегодняшний выезд вечером, он купил бы билет и отправился к ней. Каких-то семь часов и он мог бы заключить её в свои объятья. Она, разумеется, поругала бы за неосторожность, насупилась, назвала дураком и, обвив его руками, уткнулась бы носом в шею, что-то шепча. Не первый день тревога будто мрачные волны бушующего моря накрывала с головой снова и снова — бурлила, пенилась, разлеталась на мелкие брызги, разбиваясь о теории в голове. Изуми не отвечала более девяти часов, и это заставляло волноваться ещё сильнее. Обычно на его сообщения, она отвечала минут через тридцать или час. Может, что-то случилось с матерью или с ней, от последней мысли его бросило в холодный пот. Им осталось совсем немного и чем ближе они приближались к маячившему на горизонте счастью, тем страшнее становилось, что оно в одночасье исчезнет. Когда всё шло гладко, его охватывало жуткое волнение, что всё пойдёт наперекосяк, ведь не раз жизнь играла с ним злую шутку. Может она на очередном свидании, промелькнула пугающая мысль в его голове, и он, стиснув бокал сильнее, залпом выпил виски, слегка поморщившись. Он вспомнил, как чуть не сдал их с потрохами, стоило жене вскользь сказать о свиданиях Изуми. Если бы не прекрасное самообладание, то разбил бы дорогущую вазу жены о стену в тот самый момент, но он лишь сильнее стиснул кулаки и пошутил про подругу, сказав, что та уже несколько лет безответно влюблена в Итачи — друга детства и что шансов у тех парней нет. Шутка далась ему тяжело и если бы Рика смотрела своими цепкими глазами на него, то сразу поняла бы что к чему, на его счастье, она была занята поливом своих любимых цветов. Одна лишь мысль что, кто-то проводит с ней время, приводила его в бешенство и предположение, что на одном из таких свиданий она влюбится в кого-то, ввергала в ужас. Нет, отгонял он от себя удручающие картины предполагаемого будущего, она любит его и стоит прекратить изводить себя ревностью. Только Итачи мог бы забрать её у него, но тот навряд ли появится на пороге её дома, и уж тем более проявит хоть какие чувства к ней. По прошествии стольких лет, он теперь с уверенностью мог сказать, что друг не был влюблён в неё и относился как к подруге, про которую благополучно забыл, как только уехал. Деловая парочка слева от него расшумелась, отвлекая от размышлений. Женщина в чёрном брючном костюме стукнула бокалом по столу и, брызжа слюной, стала доказывать мужчине с сединой в волосах, что выгоднее купить акции недавно открывшейся, но уже набирающей обороты фармацевтической компании. Мужчина, напротив, пытался склонить её на покупку акций старой транспортной компании, будь у него настроение, то поддержал бы женщину, ведь он и сам недавно прикупил акции, видя перспективы развития, правда, однажды, чутьё его подвело, но не в этот раз. Он сделал знак бармену, тот долил спиртное в бокал и бросил пару кубиков льда, входная дверь распахнулась и тонкая полоска света проскользнула в помещение, напоминая, что за окном всё ещё день. — Вот так встреча. Какие люди! — разулыбался в летах мужчина, подходя к барной стойке, ударив его по плечу, сел рядом, расстегнув ворот рубашки, — В такую рань наклюкался. Думаю, тут без женщины не обошлось. — Откуда такой вывод? — протянул Шисуи, поставив бокал на стойку и лениво повернувшись корпусом, посмотрел на своего коллегу. — Опыт, — хохотнул тот и жестом подозвал бармена, — если мужик пьёт посреди дня и в одиночестве, то виновата всегда женщина… Содовую… — А если женщина? — ухмыльнулся он, постучав по ободку бокала. — О, у них много поводов, — улыбнулся он, наблюдая, как бармен наливает газировку, — но чаще всего из-за мужчин. Слышал, торчать нам здесь до завтрашнего вечера? — Что?! Ты это серьёзно? — Да, там новый менеджер косякнул с билетами. Девчонке досталось по полной. Твоя статья мне… — Шисуи соскочил, и достав кошелёк бросил на стойку пару купюр, — эй, куда ты? — Спасибо за новость и содовая за мой счёт. —Ты же знаешь — я тебя обожаю, но мог бы пораньше сказать, я бы заказал что-то подороже, — крикнул мужчина вдогонку. Поймав такси, Шисуи нетерпеливо дёргал ногой на переднем сиденье и косился на часы, раздражая водителя. — Можно быстрее, — отрывисто проговорил он, казалось они едут со скоростью сорок километров в час, пропускают вперёд каждую машину и подбирают все светофоры. — Куда быстрее, — гаркнул водитель, сжимая руль, — я и так на максимуме еду. Да не уедет ваш поезд, осталось минут пять до вокзала. Он пулей выбежал из автомобиля, стоило подъехать к привокзальной площади и расталкивая локтями медлительных людей на ступеньках, мчался к кассе. Диспетчер объявлял рейс до Конохагакуре, приглашая всех на пятую платформу. — Один билет до Конохи. — Всё распродано, — прошипев в микрофон, ответил кассир. — Продайте мне чёртов билет, я поеду стоя. — Правилами запрещено продавать… — К чёрту правила! Мне нужно попасть в Коноху. — К сожалению, ничем не могу помочь, — Шисуи от злости стукнул по стойке, чем напугал кассира. Тот нервно стал озираться по сторонам, выискивая полицию. — Простите, не хотел Вас пугать, просто мне срочно нужно в Коноху. Есть ли какие-нибудь варианты? — Сейчас, подождите, — немного оттаяв сказал мужчина, защёлкав по клавиатуре, — можете доехать до Кисараги, отбытие через семь минут, а там пересесть на автобус, станция недалеко от вокзала и насколько я знаю, транспорт ходит до полуночи или можете взять такси. — Да…да, давайте до Кисараги, — торопливо сказал он, потерев вспотевший лоб и как ему самому не пришёл в голову этот вариант. — Есть только бизнес-класс, Вас устроит цена. — Да. Только когда поезд тронулся, он, прислонившись лбом к стеклу, стал успокаиваться. Вагон скользил по рельсам плавно, почти неслышно и вскоре пейзаж за окном замельтешил и смазался, он проверил телефон, прежде чем сигнал исчез. Сообщений и звонков всё ещё не было. Он устало откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза, уши стало закладывать, а бешено стучащееся сердце постепенно возвращалось в привычный ритм. Контролёр подойдя к нему, наклонившись попросил предъявить билет, Шисуи нервно похлопал по брюкам и достал мятый кусок бумаги. Пожелав хорошей поездки, мужчина в идеально выглаженной форме вручил бутылку воды и пройдя вдоль пустого коридора бизнес-класса, исчез в тамбуре. Вскоре под размеренные движения поезда он крепко уснул, а когда проснулся, за окном уже была полночь. Трасса сверкала огнями и нескончаемый поток машин разливался оранжевой лавой, мелькающие вдалеке высотки, как светлячки зажигались то тут, то там. Поезд замедлился и диспетчер объявив станцию, сообщил о завершении поездки и поблагодарив за выбор их компании, отключился. Смотря на своё отражение в стекле, Шисуи попытался пригладить взъерошенные кучерявые волосы, которые, казалось, жили своей жизнью. Достав мятную жвачку из кармана, закинул в рот, от него всё ещё пахло спиртным. Садиться в автобус было рискованно, вероятность, встретить знакомого из Конохи хоть и была мала, но всё-таки существовала. Поймав такси, он попросил высадить его около почты, там, петляя по тихим извилистым улочкам, он мог дойти до неё никем не замеченным. Раскалённая докрасна луна освещала дорогу и, свернув в тёмный узкий переулок, он прислонился к ограде услышав шорох, и тут же расслабился, увидев, как чёрная кошка выползла из-под кустов. Оставалось метров шестьсот и от скорой встречи у него перехватило дыхание. Последний раз они виделись три месяца назад на похоронах его отца, она пришла с матерью выразить соболезнования, а он лишь смог осторожно коснуться её руки. Как же ему хотелось обнять её в тот день, уснуть на её коленях и не ощущать холодные цепкие пальцы жены на своей коже. Переулок закончился, и вдалеке замелькала крыша её дома, несмотря на то, что время было позднее, мягкий свет сочился из окна кухни. Он открыл калитку, она, как всегда, не закрывала двери, это его всегда беспокоило, но сейчас он был рад. Половицы предательски скрипнули под ним, стоило ему войти в прихожую, тихое шарканье тапочек послышалось в коридоре. Сердце забилось с удвоенной силой, в висках запульсировала кровь, он замер не в состоянии сделать шаг вперёд, от волнения ноги подкашивались, руки дрожали, а на лбу проступила испарина. Звук бьющегося стекла вывел из оцепенения и Шисуи поднял глаза. Изуми стояла напротив, в одной его выцветшей чёрной футболке, и, прислонив руку к груди, во все глаза смотрела на него, пытаясь понять не мерещится ли ей. Из разбитой чашки медленно растекался по полу чай. Изуми, приоткрыв рот, коснулась тонкими пальцами губ и еле слышно прошептала: — Ш…Шисуи, — он сморгнул, всё в нём отозвалось бескрайней нежностью и увидев, как на её глазах проступили слёзы, шагнул вперёд. Взяв её лицо в свои руки, он вытер солёные дорожки большими пальцами и нежно прикоснулся к бархатным губам, — Шисуи, — шептала она сквозь поцелуй, всё ещё не веря, что он не мираж. — Я, — прохрипел он, по его щекам скатилась влага. Она прильнула к нему сильнее, дотронулась до его рук, губы её дрожали, а глаза быстро моргали, пытаясь остановить безудержные слёзы, а затем приподнявшись на цыпочках обхватила его за шею и стала целовать жадно, неистово, судорожно дыша, а затем словно опомнившись отстранилась, посмотрев серьёзно. — Тебя кто-то видел? — Никто, — он понял её страх и приобняв за талию, приподнял. Она обвила его торс ногами и смахнув со лба его волосы, влюблено посмотрела в глаза, — только ты…ты не рада, меня видеть? Я могу уйти, — решил подшутить над ней он. — Глупый, — Изуми улыбнулась, прижавшись лбом к его лбу, он замурлыкал от удовольствия, стоило ей запустить руки в его волосы, — Ты выпил? — Немного совсем, чтобы набраться храбрости. — Неужели так страшно ко мне прийти? — Ещё бы, обойти всех дворовых собак и не поднять шум по округе. Даже умелому ниндзя такое не под силу. И кто знает, может, после всех пройденных испытаний, мой волчонок не впустит меня. Я же не переживу. — А есть за что? — хитро прищурилась она, потеревшись носом об нос. — У волчонка скверный характер, злиться по пустякам, на сообщения не отвечает, заставляет волноваться. — Прости, я оставила телефон в больнице, искала целый день, прежде чем поняла, а когда нашла, написала, но ты так и не ответил. Так что у кого из нас скверный характер? — К этому времени у меня батарейка села, — улыбаясь ответил он, утаскивая её в комнату. — Я скучал, — прошептал он в губы, толкая ногой дверь. — Я тоже, — и они погрузились во тьму.