Дар Солнца

      Рассвет встретил меня на полу гостиной, где я разложил альбом нашего выпуска. Он вышел толстый, там было много общих фотографий и каждого в отдельности. В том числе и Полины.       Боже, как я раньше не догадался? Эта мысль уже не один десяток раз появилась в моей голове, пока я смотрел на большой снимок девушки. Взгляд устремлен чуть вверх, словно она о чем-то задумалась, и её шикарные голубые глаза – точь-в-точь как у Ариадны! – не утратившие свою исключительность даже после обработки фотошопом, вновь заставляли меня забывать, о чем я думал в предыдущий момент. Она не знала, что будет съемка в тот день, поэтому была совершенно естественна: светлые волосы, всегда слегка вьющиеся, заколоты сзади, пара прядок выбилась и обрамляла лицо; из косметики лишь тушь, даже губы не блестят; под горлом виден светло-голубой край свитера. И все равно я не мог отвести от неё взгляд.       Полина нравилась мне всегда, ещё с первого курса, но уговорить её пойти со мной на свидание не удалось ни разу за пять лет (видимо, все же удалось, раз в соседней спальне спит её уменьшенная копия). Она отшучивалась, охотно вступала со мной в спор, парировала мои комплименты, но не сдавала ни одного сантиметра обороны. На её глазах я переспал с большей частью девчонок нашего потока, и это было хорошим примером, насколько я серьезно отношусь к девушкам.       Что самое забавное, к ней я относился абсолютно серьезно. Сначала увидев красивое личико, я повел себя как обычно, то есть похвалил формы, спросил, не больно ли было падать с неба и не плакали ли ангелы, теряя самую красивую свою сестру – выполнил свой стандартный подкат, который до этого действовал безотказно. Я видел себя в зеркале не раз и знал, что мой рост, хорошая фигура, темные художественно растрепанные волосы и взгляд темно-серых глаз с легким прищуром всегда действовали раньше слов, а красивые фразы просто закрепляли эффект, но тут я получил такой же витиеватый отказ. Полина не отказывалась дружить, быть напарником на парах, прикрыть, если я опаздываю на лекцию к требовательному Юрию Владимировичу Садкову – не важно, по каким причинам – но пойти даже просто выпить кофе сразу же забраковывала. Я встречал гордых девушек и раньше, но таких – нет, и это, по законам психологии, меня постегнуло. Моя бабушка Оля была такой же: легко находила общий язык со всеми, очаровывала мужчин и не вызывала зависть у женщин, могла поговорить на любые темы, и я, в детстве позиционируя себя как деда, мечтал связать свою жизнь с такой женщиной, как она. И я её нашел, только вот повел себя не так сразу же, а по-другому не умел. Вот и стало ясно, что все мои искренние в дальнейшем порывы были восприняты за упорство, уважаемое, но безрезультатное.       К пятому курсу я реально начал сходить по ней с ума. Она не дразнила меня, не приводила в универ своего парня (я даже не знаю, был ли он у неё), как другие девчонки, не рассказывала о приключениях в личной жизни. На самом деле я знал о ней лишь крохи, которые она позволила мне узнать. Вся она, воплощение неразгаданной тайны, так привлекала меня, что я был готов признаться, что влюблен по уши. Об этом было известно лишь Владу, и то в разумных рамках, он думал, что я просто хочу добиться её, не отставая. В какой-то промежуток времени она ему тоже нравилась, но он получил тот же ответ, что и я, и быстро сдался, вскоре встретив Ирину. Я же не мог прекратить думать о ней и пытаться доказать, что она не просто красивая мордашка для меня. Не получалось…       А после получения диплома и крышесносного выпускного я больше ничего о ней не слышал и решил, что хватит – теперь Полина точно для меня недоступна, незачем травить себе нервы несбыточным. И больше года всерьез о ней не думал.       Напрасно…       Но как это могло выйти?! Как я мог быть с ней, а потом забыть об этом?! Это было моей мечтой пять лет, а когда получилось, вылетело из головы? Бред! Но… по срокам выходит именно так – мы переспали на выпускном – единственный день в тот период времени, который частично выпал из моей памяти.       Просто фантастика…       Я перелистал альбом и нашел фото, где она в компании подружек – хотя Полина была больше одиночкой, глубоко интровертирована и предпочитала компанию книг. На этом фото она улыбалась, окруженная тремя другими нашими одногруппницами, смотря в камеру, и этот взгляд был мне знаком по моему ребёнку. Как бы мне не казалось невероятным, что моя несбывшаяся мечта оказалась не только сбывшейся, но и принесшей плоды, я четко видел в Ариадне черты Полины.       Вместе с альбомом я достал свой старый блокнот, там были записаны номера телефонов друзей. В голове мелькнула идея – я не помнил, записывал ли я её номер, - но на букве «с» нашел запись, сделанную её рукой: «Ступова Полина Владимировна». Пропали последние сомнения, стоило мне увидеть эту хитрую “д”. Письмо написала она.       - Твою-ю-ю-ю диви-и-зию, - протянул я, откинувшись на диван. – Это просто… не укладывается в голове!       В шесть проснулась Ариадна, и я пошел кормить её. Теперь я даже на неё смотрел по-другому: моя дочь была от единственной любимой мною девушки. Да, прошедший год лишь заглушил, но не уничтожил чувства к Полине, и стоило вспомнить её, сердце вновь пустилось вскачь.       - Ну что, дорогая, - вздохнул я, вернувшись в гостиную с ребёнком на руках, - узнаешь свою маму?       Ариадна похлопала рукой по снимку девушки, и я отодвинул альбом, чтобы она его случайно не порвала.       Нужно было найти диск с видео с выпускного. Свой я не забрал, он так и валялся у Влада, и теперь пришел момент его получить.       Друг ответил на пятый гудок.       - Сафа, завязывай звонить в такую рань! – раздраженно бросил он.       - Отрой видео с выпускного из универа и тащись сюда.       - Что? Ты разбудил меня для этого? – я чувствовал, что он меня точно убьет.       - Ты не пожалеешь, даю слово.       - Знаешь, когда я это слышал? Когда тебе подбросили дочку!       Пусть с ворчанием, но Влад приехал через полчаса, зевая, но совершенно трезвый – с тех пор, как Ира согласилась выйти за него замуж, мой приятель изменился в лучшую сторону и стал примерным женихом, чему сам был рад не меньше невесты.       - Ну, и что ты хотел увидеть там? – начал он, зайдя в гостиную, но, заметив фото Полины, замер.       - Ага, - расплылся я в улыбке. – Ты прикинь!       - Бля… ой, прости, Ариадна. Это же просто невозможно! – Глаза друга полезли из орбит. – Ступова?! По которой ты сох весь универ?!       - Определено, да. – Я забрал диск, вновь сел на ковер и открыл приготовленный заранее ноутбук.       Влад сцапал альбом и вгляделся в фотографию, потом перевел взгляд на ползающую рядом девочку и опять обратно.       - С ума сойти… А почему Солнечная?!       - Я ломал голову месяц, - произнес я, защелкивая дисковод. – И мне, как Менделееву, ответ пришел во сне. Я сам её так назвал.       Влад приподнял брови, желая услышать продолжение истории.       - Старинный вариант её имени – Аполлинария от древнегреческого бога Аполлона. Она рассказала мне это на выпускном, когда мы танцевали.       - Блин, вот это да! Стоп. – Друг собрался и нахмурился. – Когда ты успел затащить её в постель?!       - Сам хотел бы знать!       Файл загрузился, я одной рукой поставил ноутбук на пол, второй сгреб Ариадну и прижал к себе.       - Я так нажрался на выпускном, что не помню ничего после второй бутылки шампанского. Из сна выходит, что я с ней танцевал и мы даже целовались.       - Судя по глазам и волосам твоего ребёнка, поцелуями дело не обошлось, - хмыкнул друг.       Я увидел вручение дипломов. Тогда мы были ещё трезвые, я это помню. Полине отдавали корочку после меня, она грациозно прошлась по сцене, пожала руку декану, забрала диплом… И она была в том золотом платье, которое я видел во сне.       Значит, это в самом деле правда.       - Видео длится два часа, друг. Оператор свалил в девять, сомневаюсь, что он пошел за вами… куда бы вы не пошли тогда. – Влад прилип к экрану, всматриваясь в наши движущиеся фигуры. – А я говорил, что где-то эти глаза видел!       - Так и я это говорил!       - Охо-хо-хо… Полинка!.. Таки ты уложил её! Красавчик!       - Ага… - я помрачнел, потому что новая порция информации всплыла в памяти. – И я её убил.       Донесшийся из компьютера смех показался святотатством в гробовой тишине гостиной. Поежившись, я прижал дочь покрепче к себе, потому что через секунду был готов разрыдаться.       - Ты чего, Сафа? – тихо спросил Влад.       - Ты помнишь, она часто болела? Помнишь, что говорила о планах на лето?       Лицо друга вытянулось, а в глазах появилась догадка.       - У неё был порок сердца, - пробормотал он.       - Да… Родители собрали сумму денег, необходимую на операцию за границей, и в августе она должна была улететь.       Влад, мать которого была действующим кардиохирургом, не хуже меня знал, что произошло.       - На сердце не делают операцию во время беременности. А судя по тому, что Ариадна родилась вполне доношенной, от операции она отказалась.       Я стиснул зубы, борясь с подступающей истерикой. Меня огорчала мысль, что Солнечная умерла, дав жизнь нашему ребёнку, но осознание, что своей похотью я приговорил к смерти любимую девушку, просто раздавило меня.       - Так, спокойней, Матвей… Ничего не ясно ещё…       - Да что не ясно? – взорвался я, и Ариадна тут же расплакалась. Видя, что сам я недалек от того же, Влад забрал её и начала качать. – Я переспал с ней, она забеременела, и операция накрылась!       - Почему она не сделала аборт?.. – тихо, словно сам себя, спросил друг.       - Потому что она Полина! Потому что материнский инстинкт был сильнее, скорее всего!       - Глупая девочка… хотя я рад, что у нас есть наше Солнышко. – Он улыбнулся малышке, и она немного успокоилась, потянувшись к его носу.       Мы молчали довольно долго. Я уставился на видео, все ещё шедшее на экране, и там, улыбчивая, невероятно красивая – и живая – ходила Полина, обнимаясь с учителями – она была любимицей преподов, не смотря на то, что лучшим учеником был я – принимала комплименты от парней, фотографировалась со всеми, кто этого хотел. Там она ещё не знала, что поддастся моему роковому очарованию и позволит мне… позволит мне убить себя.       Моя дочь вновь расплакалась, когда я в третий раз повторил слово «убил».       - Нет, родная, - прошептал я, забирая её к себе на руки: - Ты тут совсем не причем. Дети никогда не виноваты в этом. Это я убил твою мамочку… - По щеке потекла слеза, исчезнувшая в пушистых волосах Ариадны.       - А ну хватит! – Голос Влада прогремел не хуже иерихонской трубы. – Развел тут сырость… Если бы я захотел вымокнуть, я бы остался на парковке!       - Слушай, я только что узнал…       - Что? Ты узнал, кто подарил тебе дочь! Ты узнал, что все-таки нравился ей, иначе она бы никогда в жизни не позволила тебе коснуться себя. И ты не убивал её! Так вышло… - Друг замялся. – И вообще. Ещё не точно известно, она ли это и умерла ли она.       Я невесело рассмеялся, толкнув ему блокнот с написанным её рукой отчеством.       - Знакомый почерк, да? Брось, Владик, мы оба знаем, что это она. И только смерть могла заставить такую девушку, как Полина, отдать кому-то своего ребёнка.       - Всё равно, надо проверить! – не сдавался Оршаков. – Ты не связывался с ней с тех пор?       - Нет. Я вообще, кроме тебя, ни с кем из группы больше не виделся и не списывался.       - Ясно. Ну, значит, я напрягу кого смогу, может, кто-то знает, где сейчас Полина, где она была все это время… рожала ли она ребёнка. А ты больше не ной, Ариадну пугаешь. Думаешь, она не понимает, что происходит? Ты расстроен – ей этого достаточно.       Я вздохнул и постарался успокоиться. В самом деле… хотя бы ради неё я должен взять себя в руки. Я знал, что Солнечная, скорее всего, умерла. Просто… просто не был готов, что ею окажется она.       - Позвони Насте или Марго, или ещё кому-нибудь. Не будь один. А я поеду искать ниточки, ведущие к Полине, ладно?       Я был бесконечно благодарен другу, что он проявил стойкость там, где спасовал я. Часть его уверенности передалась мне, и я смог уложить дочь спать, проводить его до лифта, а потом, налив полстакана коньяка, просмотреть видео с выпускного от начала и до конца. Наш танец там тоже был…       Блок в голове сломался, и постепенно подробности выпускного вечера проявлялись короткими эпизодами. Я вспомнил, что Стасик, главный заводила группы, принес легкие стимуляторы, и я утоптал две таблетки – поэтому, возможно, и не всё помнил из того дня – ночь так точно. Вспомнил, как целовался с Ксюшей Абрамовой, и она висла на моей шее. Почему мне было не переспать с ней? Она была здоровая как кобыла, могла и тройню вполне нормально родить! Так нет же… Образ стройной Полины, мягко обнимающей меня за плечи во время танца, будто издевался надо мной. Одну из практик мы проходили в Чехии, собирали медсправки, и тогда я узнал, что Полина болеет, причем довольно давно. Порок сердца то усугублял её состояние, и тогда она на две недели ложилась в больницу (другим говорили, что она просто простыла) на лечение, то вновь отпускал, и она вела совершенно полноценную активную жизнь… Она уверенно заявляла, что всё будет в порядке, она закончит университет и поедет к лучшим хирургам, что скоро все закончится и она сможет вновь полупрофессионально заниматься гимнастикой, как в детстве…       Мой мозг додумался, что у меня ведь есть номер Полины, и рука тут же потянулась к трубке домашнего телефона. В итоге меня ждало разочарование – «неправильно набран номер». Значит, его уже не существует. Это навевало самые пессимистичные мысли.       Я не звонил никому, но в обед приехал Тим. Он учился в другой группе, но все равно знал Полину и, увидев её фото, был также поражен, как никто из нас не догадался раньше. Словно двойник Влада, он уверял меня, что я не виноват. Если бы не случайность, все могло обойтись – секс не мог спровоцировать ухудшение её здоровья, а я вряд ли умышленно сделал ей ребёнка.       А ещё от него я узнал, что он видел меня в тот день с ней – мы уехали на такси в отель «Renaissance», и выглядела Полина очень счастливой.       Естественно, за письмом я не поехал, и этим вызвал ответный визит своей матери. Ей хватило одного взгляда на мою бледную физиономию, чтобы включился режим «гиперопеки». Я был усажен на диван, укрыт пледом, а через пять минут мне в руку сунули большую чашку чая. Ариадну она сама умыла, переодела и уложила спать.       - Что с тобой? – негромко спросила мама, сев рядом. – Заболел?       - Нет. Просто я узнал, кто мать моей дочери.       - Не взглянув на результаты экспертизы?       - Поверь, теперь это уже не нужно, - покачал я головой и сделал глоток чая.       Минуту стояла тишина, видимо, мама поняла, что девушка не была посторонней и она не сама заявилась ко мне на порог.       - И… кто она?       - Полина.       - Полина… с которой ты учился? – Когда-то я успел и маме о ней рассказать, а провалами в памяти она не страдала.       - Да. И у неё был порок сердца, поэтому сама понимаешь… - Мой голос надломился, и я снова спрятался за чашкой.       Тяжелый вздох матери только сильнее сжал все внутри. Увы, даже она не могла тут помочь. Никто не мог.       - Сынок, я понимаю…       - Не понимаешь. Вы были правы, все вы: и ты, и папа, и Настя… и дед, он особенно… А я не слушал. – Меня понесло. - Я нашел её, идеальную для меня девушку, которая нравилась всем, но… но я был таким придурком! Хотел заставить её ревновать, поэтому спал со всеми девчонками, которых она знала, чтобы они проболтались и она поняла, кого теряет. Я дарил ей цветы, при этом отпускал какие-то дебильные шуточки, а она думала, что я просто такой галантный, потому что, по её мнению, были и красивее неё у меня. Я вызывался в пары к ней, когда давали задание, но она и на это никак не реагировала! Я с ног сбился, пытаясь привлечь её внимание, и когда у меня это удалось… я накурился, наглотался какого-то дерьма, от которого мой мозг просто отключился! Парни говорят, что она сама этого хотела, но я… я заставил её со мной переспать, и это убило её!       - Матвей… Есть способы…       - Мама! – Я повернулся к ней. – Она была такая, что не было способов!       Она ласково погладила меня по щеке и, прошептав: «Мой мальчик», обняла, прижав к себе. И в маминых руках я позволил себе расплакаться, не сумев больше держать боль внутри себя, которая просто разрывала на куски моё сердце. С мамой это было можно.       К Ариадне я начал относиться ещё чутче. На каждый плач срывался с места, укачивал, пока её глаза не смыкались, и даже тогда не скоро выпускал, с трепетом смотря на её чудесное личико. Меня пугала мысль, что, когда она вырастет, придется рассказать ей, что я стал причиной смерти её мамы, и что она меня обязательно возненавидит. Я сам себя ненавидел так, что не мог видеть свою рожу в зеркале, поэтому расчесывался на ощупь.       Я сделал обследование дочери, и мне дали клятвенное заверение, что у неё никаких проблем с сердцем не было, что сняло часть груза с моего. Я попытался выяснить, рожала ли в марте где-нибудь девушка по имени Полина Ступова, но врачи дружно уперлись лбами, что это конфиденциальная информация и мне ничем помочь не могут. Напрягать папу я не стал – и так он больше моими проблемами занимается, чем своими прямыми обязанностями.       В моей фирме оказалось четыре сотрудницы с именем Полина, и я старался не заходить в те отделы, где они работали, потому что стоило мне увидеть бейджи, дыхание перехватывало.       Если я был ненормальным, пока искал Солнечную, то, найдя её, все стало намного хуже.       Я углубился в работу, на несколько часов отключив воспоминания о своей проблеме, когда за дверью произошел короткий разговор, Лера даже не повысила голос, и через минуту вошел Влад, на ходу бросив куртку в кресло.       - Это было просто убиться об стену, - без предисловий начал он, рухнув на стул передо мной.       - Что именно? – Я отодвинул клавиатуру и переключил всё внимание на друга.       - Узнать хоть что-то о Полине. Она будто растаяла в воздухе после выпускного.       Я окаменел от вновь нахлынувшего отчаяния.       - Было бы слишком легко, если бы она осталась жить в той съемной квартире, в которой была во время учебы, - вздохнул я.       - Согласен. Я связался с Алёной, с Катей, с Мишкой, с ним они жили рядом, в соседних домах. Все в один голос утверждают, что она уехала лечиться, как и собиралась. Никто, по крайней мере, не слышал, чтобы она была в городе.       - Может… - встрепенулся я.       - Подожди, - осадил меня Влад. – Я кидался ко всем нашим одногруппникам, даже к тем, кто с ней не дружил.       Повисла тишина.       - И что? – поторопил я его, когда пауза затянулась.       - И кое-что нашел.       - Полину? – вновь подорвался я.       - Не совсем. – Влад достал из кармана рубашки клочок бумаги. – У неё есть сестра, ты помнишь?       - Да, Света, она о ней говорила иногда.       - Так вот. Рома, комендант в общежитии, сказал, что Света Ступова в этом году поступила на экономический факультет нашего универа, и ей выделили комнату в отремонтированном корпусе. Повезло, говорит, девчонке.       - Света в городе? – Моё сердце едва не выскочило из груди. Ну сестра-то точно должна знать, что было и есть с Полиной. И заодно объяснит, почему, если Ариадна её племянница, её не забрали их родители.       - Ага. Я даже нашел адрес общежития. – Друг взмахнул листочком.       - Блин, Владик… я тебя обожаю! С меня… не знаю… бутылка лучшего виски!       - Ну-ну, - рассмеялся Оршаков. – Лучше помоги в организации свадьбы, мы её назначили на пятнадцатое мая.       - Хорошо! – Я схватил листок с адресом. – А телефон, случайно, не выпытал?..       - Ну, это ты уже замахнулся высоковато! К тому же будет лучше, если ты приедешь сам – если всё печально, Света может тебя послать раньше, чем ты произнесешь «привет». А так зажмешь её в углу и не выпустишь, пока она всё не расскажет.       - Прекращай смотреть «C.S.I.»* , а то меня настораживает ход твоих мыслей.       Влад скорчил мне рожицу, потом вновь подобрался.       - Ты сам съездишь или тебе нужна компания? На выходных вполне можем…       - Я не дотерплю до выходных. – Я глянул на часы на руке. – Уйду сегодня пораньше и сделаю это.       - Я сегодня не могу, еду с начальством на собрание. Ладно, но как только поговоришь с ней – сразу же звони мне, даже если во время моей работы. Даже если ночью, все равно, понял?       - Да, - улыбнулся я. – Спасибо, Влад. Я не знаю, что бы я без тебя…       - И не знай дальше. У нас есть ребёнок, Сафа! Какой я был бы дядя, если бы не сделал эту ерунду для неё.       Мы попрощались, и друг уехал на работу.       Предупредив Леру, что на сегодня я закончил, я нырнул в свою машину и рванул домой. По обрывкам информации, которой Полина поделилась за время учебы, о своей сестре, Света привычку миндальничать с теми, кто ей не нравится, не имела, и я рисковал быть посланным при личной встрече не меньше, чем по телефону. Надеюсь, если она увидит Ариадну, она хоть немного смягчится и хотя бы скажет, могу ли я познакомить их и поговорить с родителями… извиниться… как-то помочь.       Сегодня Елена и Алиса поменялись сменами, и дочь я забирал у девушки. Глянув на моё возбужденное лицо, она предложила поехать со мной, чтобы я не попал в аварию – куда я еду, я не сказал, да ей и было не важно. Я поблагодарил за заботу и уверил, что справлюсь сам, а она пусть едет к парню – она недавно поделилась радостью, что впервые за юную жизнь влюбилась. Спорить Алиса не стала и быстро упорхнула, и я, переодевшись сам и потеплее укутав дочку, взял письмо и последовал примеру няни.       С каждым километром, оставляемым за спиной, я нервничал всё сильнее. Поставив себя на место Светы и представив, что моя сестра умерла из-за какого-то похотливого ублюдка, я едва не повернул обратно. Это девушка, а что со мной сделают её родители? Да, к суду не привлекут, но хороших отношений с бабушкой и дедушкой Ариадны мне не видать…       Приближалась зима, и сейчас рано темнело. Я припарковался недалеко от входа в общежитие, закинул ребёнка на плечо и поплелся к двери.       - Здравствуйте, - обратился я к дежурному. – Я бы хотел поговорить со Светланой Ступовой, она живет в 306 комнате.       Парень, оторвавшись от войнушки на ноутбуке, посмотрел на меня, потом на Ариадну, уставившуюся на него с таким же нетерпением и перебирающую по моему плечу маленькими рукавичками с когтями (подарок дяди Влада, любителя повеселиться), и нехотя глянул в журнал.       - Светка ещё не пришла, вам придется подождать.       - Сейчас же, - я сверился с часами над его головой, - половина седьмого вечера, у неё что, вторая смена?       - Я что, её секретарь? – отпарировал парень. – Она всегда в это время возвращается по четвергам.       - Ясно. Спасибо.       Я вышел из холла, оглядел подходящих девушек, но почему-то мне показалось, что среди них её нет. Света была на вручении диплома сестры, я мельком её видел и помню лишь то, что у неё крашенные темно-каштановые волосы. Были такими, по крайней мере, в прошлом июне.       Чтобы она не мёрзла, я уложил Ариадну спать в машине, а сам остался снаружи высматривать Ступову-младшую. Большинство девушек были в капюшонах, что осложняло мне задачу, но я упорно сканировал идущих с остановки транспорта людей. Бояться я устал, поэтому все чувства притупились, осталось лишь желание найти, наконец, ответы на свои вопросы, каким бы уже не был итог.       Я понял, что это идет Света ещё издалека, просто не окликал её до последнего, чтобы убедиться, что не ошибаюсь. Она была такого же роста, как Полина, и походка у них была похожа – чуть пружинистая, но плавная. Капюшон она не натянула, хотя легкий снежок усыпал землю и опадал на волосы, все так же темно-каштановые, заплетенные в косу и переброшенные вперед. Света шла медленно, слушала музыку в наушниках, перебирала в такт пальцами на ремешке сумки. Но… Я смотрел на неё и видел так много общего с Полиной! Ровный нос, длинная лебединая шея, тонкие пальцы… На левой руке были часы Полины, которые она носила все пять лет, которые мы учились вместе… Если они у её сестры, значит, её уже нет…       Я сглотнул ком в горле и шагнул вперед, встав у неё на пути.       - Здравствуй, Света.       Девушка остановилась, вынимая наушники из ушей. Несколько секунд в её глазах – зеленых, не голубых, как у Полины – было недоуменнее, потом стало появляться какое-то иное чувство.       - Меня зовут Матвей, я бывший одногруппник Полины… - начал я, но она меня перебила:       - Я знаю, кто ты. Она мне рассказывала о тебе.       Я замолчал, не зная, что ещё произнести, кроме банального: «мне так жаль». Света тоже ничего не говорила.       - Хм… Света… Я… Полина… она… Мы ведь… - Все моё неподражаемое красноречие умерло под пронзительным взглядом девушки.       - Куда ты дел ребёнка? – Вот этого вопроса я не ожидал никак!       - Что?       - Ребёнка. Мы оставили его у тебя на пороге.       Наверное, я ей казался каким-то имбецилом. С каждой секундой Света хмурилась все сильнее, а я внезапно нашел самообладание – я все ещё на ногах, меня не пинают, значит, можно говорить.       - Она со мной, - тихо пробормотал я.       Девушка вздохнула и огляделась.       - Я… С ней все в порядке?       Я улыбнулся, понимая, что тетя у Ариадны всё же есть.       - Хочешь посмотреть на неё?       Её глаза зажглись таким диким желанием, что я знал ответ ещё до робкого кивка. Открыв дверцу, я нырнул в салон, взял подмышки дочку – она протестующе захныкала, резко вырванная из сна – и повернул лицом к Свете.       - Вот она…       Девушка едва сдерживала слезы. Несмело протянув руку, она коснулась щечки Ариадны, погладила – и моя крошка улыбнулась, довольная лаской.       - Я последний раз видела её такой маленькой… уже тогда она была безумно красивой… А сейчас… Полинкины глаза! – лепетала Света.       - И её волосы. Она вообще на неё похожа, - добавил я.       Света ещё немного погладила её, а потом перевела взгляд на меня, сразу же став серьезнее.       - Зачем ты здесь?       - Я хотел поговорить… спросить так о многом…       - Пошли ко мне. Моя соседка заболела и уехала лечиться домой, мы сможем спокойно пообщаться.       Я запер машину, включил сигнализацию и покорно пошел за Ступовой.       - Светка, к тебе приходил какой-то «хмырь»… - произнес дежурный, но, встретившись взглядом с этим «хмырем», мигом стушевался и уткнулся обратно в монитор.       - Он со мной, - предупредила девушка.       - До десяти, помнишь? И вообще, что скажет Серёга?..       - Ничего не скажет, я не сексом иду с ним заниматься, - отрезала Света и, махнув мне, прошла дальше в коридор и к лифтам.       Её комната, как я и предполагал из номера, была на третьем этаже, и, зайдя внутрь, я ощутил уют. Окна прикрывали плотные зеленые шторы, на полу ковер. Две кровати были аккуратно застелены, над той, на которую Света кинула сумку, висели плакаты «Glee» и «Сверхъестественного». Рядом было маленькое бра, с которого свисала подвеска со звездой – кулон Полины.       - Заходи, раздевайся, здесь тепло. Укладывай её на кровать, - сказала Света, хватая чайник и убегая за дверь – набирать воды, видимо.       Я снял пальто с себя и расстегнул комбинезон Ариадны, потом стянул с неё шапочку, и отросшие локоны колечками рассыпались по крошечным плечиками. Вернувшаяся Света, увидев её, вновь едва не расплакалась.       Видеть маленькую копию покойной сестры явно не самое легкое дело…       - Я так боялась, что что-то сделаю с ней не так, что руки до сих пор трясутся, - нервно рассмеялась девушка, со второй попытки усадив чайник на подставку и включая его. – Она… она живет с тобой? Ты не отдал её никому?       - Не смог, - честно ответил я. – Хотел, даже нашел родителей… но не смог. Она моя. И Полинина.       Света кивнула и отвернулась, загремев чашками в тумбе.       - Света… Я не знаю, как передать словами, как я сожалею… Я не хотел, чтобы она умерла… - забормотал я, желая высказать всё сразу.       Света развернулась, хмуро уставившись на меня.       - Она мне нравилась… нет, я любил её. Очень сильно, и если бы знал, что она забеременеет и умрет из-за этого, я бы не приблизился к ней… - продолжил я.       - О чем ты? – спросила девушка, переводя взгляд с меня на бормочущую что-то Ариадну.       - О Полине. Она написала письмо, что… Она умерла, и я просто не знаю…       - Матвей, кто тебе это сказал? – изумилась девушка, и я замер, теперь не понимая ничего сам. – Полина не умерла. Она жива и чертовски сильно хочет увидеться с дочерью. _________________________________ * Сериал о работе отделений полиции в некоторых городах США.