See you in the sunlight

Ваня резко открыл глаза и весь вздрогнул. Дневной свет заливал комнату, сквозь открытое окно долетал шум улицы, и телефон трезвонил не замолкая — лишь спустя пару секунд Муромец обратил на это внимание. Он тяжело развернулся к прикроватной тумбе и взял телефон: на дисплее высветилось имя менеджера, о существовании которого Ваня давно успел забыть. Он сбросил вызов, лег обратно и устало потер глаза. Голова гудела, мокрая от пота футболка неприятно липла к телу, а солнце казалось чересчур ярким, но он почему-то не мог найти в себе силы подняться. Телефон несколько раз коротко завибрировал: оповестил о новых сообщениях. «Идите к черту», — подумал Ваня. Воспоминание, пришедшее на ум внезапно, заставило его окончательно вскочить на кровати и оглядеться. Он был в своей квартире в Москве. Судорожно схватил телефон и посмотрел дату: ровно день до его первого путешествия в Белогорье. Ваня сдавленно простонал что-то нечленораздельное, обращаясь к потолку. Затем быстро встал и огляделся в поисках меча-кладенца, но нигде его не обнаружил. — Галя? — зачем-то позвал он. Ответом послужила тишина. — Вот блин… Муромец стянул с себя мокрую футболку и направился в ванную, где бросил ее в корзину с грязным бельем. Посмотрел в зеркало: глаза были красными, лицо чуть опухло, будто всю предыдущую ночь Ваня пил. Он задумался и понял вдруг, что помнит только свою «другую» жизнь, ту, которую прожил в, похоже, другой версии будущего. Муромец понятия не имел, что делал вечером накануне, и насколько теперь его жизнь отличалась от прошлой. Почему он вновь оказался в Москве? Неужели Белогорье опять в опасности? Или он стал обычным парнем без сказочного происхождения?.. Ваня хотел просто умыться, но решил, что этого будет мало, снял остатки одежды, включил душ и встал под холодную воду. Из головы тут же вышибло все мысли, и он закрыл глаза, чувствуя приятную мелкую дрожь по всему телу. Муромец простоял под душем не долго. Переоделся в чистую одежду, забрал телефон из спальни и вышел на кухню. Обстановка здесь была точно такой же, какой он помнил, но наличие капсульной кофемашины все равно привело Ваню в восторг. Он включил агрегат, поставил чашку, сунул капсулу в слайдер. Эти действия были выучены и отточены до предела, Ваня мог бы совершить их с закрытыми глазами: каждое свое утро (до Белогорья, конечно) он привык начинать с эспрессо. Старенькая кофемашина тихо зажужжала, наполняя чашку ароматным кофе. Муромец невольно улыбнулся. Ему нужен был этот маленький осколок прошлой жизни, чтобы перестать испытывать странную дереализацию: пространство вокруг ощущалось будто во сне. Ваня взял кофе, подошел к окну и достал телефон. Пароль оказался тот же самый, а вкус эспрессо отозвался смутными воспоминаниями о тысяче похожих утренних моментов. Муромец прошёлся по всем соцсетям, пытаясь понять, какой была его новая жизнь. На глаза попались утренние сообщения от менеджера: режиссер «Битвы магов» требовал у Светозара срочно явиться на площадку, — видимо, Ваня проспал съемки, но передача заботила его меньше всего. Следом он пролистал все свои последние переписки. Какие-то клиенты, которых Муромец, возможно, знал и раньше: он редко запоминал, кому навешал лапши на уши. Между них затесались знакомые со съемок, случайные одноразовые любовницы, хейтеры и все прочие. Ничего нового Ваня не узнал. На всякий случай он проверил галерею. Череда однотипных селфи, фоток с передачи, скриншотов с номерами и адресами клиентов, каких-то скачанных картинок. Ничего, что могло бы хоть как-то пролить свет на новое настоящее, будто жизнь Вани просто откатилась на пару лет назад. Он проверил контакты, но номер матери там не нашел. Тяжело вздохнул, надеясь, что она сейчас в Белогорьи рядом с отцом, потом залпом допил оставшийся эспрессо. Ситуация напрягала Муромца. Он остро чувствовал себя не на своем месте. Одно радовало: он существует, он помнит все, что с ним было, и в этой «другой» жизни у него мало что поменялось — меньше привыкать. А ещё тут есть кофе, интернет, любая еда, какую захочешь, и теплая ванна. На мысли о еде Ваня понял, что ужасно голоден. Доставку ему ждать не хотелось, и он выглянул в окно, ища взглядом итальянский ресторанчик на противоположной стороне улицы, куда он обычно ходил, когда не мог придумать ничего лучше. Заведение оказалось на прежнем месте. Муромец наспех переоделся в самые не мятые вещи, причесался и вышел на улицу. Он и не замечал до этого, какая стояла жара: в квартире постоянно работал кондиционер. Ещё стоя на светофоре Ваня заметил, что его любимый столик на летней террасе был свободен. На входе с ним приветливо поздоровался метрдотель. — Вам как обычно? — спросил молодой мужчина, которого Ваня видел впервые в жизни, но на всякий случай важно покивал и прошёл вглубь террасы. Он уселся за свой любимый столик на углу, там, где смыкался невысокий резной забор с зелеными насаждениями — далеко от посторонних глаз. Вновь достал телефон, на всякий случай проверил свой банковский счёт и едва сдержался, чтобы не присвистнуть: денег было больше, чем Муромец помнил. Может, из-за того, что он теперь не оплачивал клининг? Ваня усмехнулся. Думать не хотелось ни о чём, и единственный вопрос, висевший в пустоте его сознания, был такой: что же принесут ему после вопроса про «как обычно»? Муромец выдохнул и немного расслабился, когда на стол перед ним поставили пасту с говядиной (кажется, ригатони), брусничный тарт и капучино, — он уже успел нафантазировать себе извращений итальянской кухни. Есть хотелось просто безумно, и он всячески себя сдерживал, чтобы не наброситься на еду: хотел выглядеть культурным человеком. Повезло, что в будний день людей в ресторане оказалось не так много. Ваня жевал пасту, глядя в телефон: в голову пришла идея промониторить все последние новости, вдруг он что-то пропустил. Однако Муромец довольно скоро удостоверился, что ничего нового в мире не случилось. Даже мемы остались те же, и теперь казались Ване не смешными. Он расправился с пастой и уже собирался приступать к десерту, как вдруг рядом раздался шорох и легкое хлопанье крыльев. Муромец повернул голову и столкнулся взглядом с черным вороном, усевшимся на заборе. Птиц был средних размеров и смотрел на него почти разумно. Ваня улыбнулся. — Чего тебе, Невермор? Очевидно, ворон не ответил. Муромец огляделся: никто вокруг больше не заметил птицу и не стремился ее прогнать. Он пожал плечами и вернулся к брусничному тарту. Голод отступил, Ваня теперь жевал больше машинально, по-прежнему глядя в телефон. Он пролистал все приложения на экране, зашёл в «Заметки», будто пытался найти какое-то послание от себя самого, но не обнаружил там ничего стоящего. Наконец догадался загуглить свою персону, чего никогда прежде не делал. В Википедии писали, что Иван Найденов, он же Белый маг Светозар, — сирота, выросший в маленьком областном приюте, победитель сразу нескольких сезонов «Битвы магов» и все такое прочее. Сведения вполне сходились с тем, что Ваня помнил сам о себе. Это его немного успокоило. Он откинулся на стуле и хотел оглядеть улицу, но заметил, что ворон по-прежнему был здесь. Рука не поднялась прогнать его, и вдруг Муромца осенило: — Светозар, это ты? — с надеждой спросил он. Ворон повернул голову, громко каркнул и вспорхнул с забора, полетел прочь. Ваня инстинктивно едва не бросился за ним, но быстро вспомнил, что ещё не оплатил свой заказ. Жестом подозвал официантку и попросил счет. Внутри постепенно нарастала странная паника, будто Муромец упустил шанс узнать что-то важное. «Если это реально Светозар, он бы не улетел», — успокаивал себя Ваня. Он быстро допил свой капучино и даже не заметил, как официантка вновь подошла к нему. Муромец расплатился карточкой и пулей вылетел из ресторана. Замер на месте, тревожно оглядываясь. Ворона нигде не было. Ваня зачесал волосы назад и медленно двинулся вверх по улице: не возвращаться же домой. Он не стал брать машину, привычка ходить пешком привязалась к нему в Белогорьи. Теперь, когда Муромец разобрался со своим настоящим, в голову полезли мысли о путешествии в прошлое. Думать об этом совсем не хотелось, все события почему-то казались настолько далекими, будто Ваня на самом деле прожил ещё тысячу лет с того момента. Он силой заставил себя нырнуть в этот омут, и впервые пожалел, что находился на улице: ноги едва не подкосились от вставших перед глазами картин. Ваня вспомнил прощание с Микулой, и сердце болезненно сжалось, легкое иллюзорное касание обожгло губы, и от этого вспыхнули кончики ушей. Теперь, пристально рассматривая события прошлого как киноленту, Муромец отчетливо видел, каким взглядом парень наблюдал за ним. Этот взгляд он видел много раз: так Василиса и Финист смотрели друг на друга; так смотрел отец, когда говорил о матери; так смотрел сам Ваня на общих снимках с бывшими. Он закрыл лицо рукой в странной попытке сгрести его в кучу. Муромец должен был заметить это сразу, должен был поговорить с Микулой и все ему объяснить, а не оставлять одного наедине с болью. Ваня и сам испытывал боль, но он был старше, да и к тому же видел в парне только друга. Он не мог помыслить о чем-то большем: Микула был ещё слишком молод, и их разделяла пропасть длиною в тысячу лет. Оставалось надеяться, что Микула быстро оправился от расставания и прожил счастливую жизнь. Интересно, сколько вообще лет живут волшебники? Как бы Ваня ни задавал этот вопрос Светозару и Бабе-Яге — так и не получил ответ. Он решил расспросить про Микулу всех, кого сможет, как только попадет в Белогорье, — и вдруг понял, что сам Белогор теперь жив и бессмертен. Вот, кого стоило спрашивать. Ваня даже усмехнулся, представив, какой неловкой будет их встреча, если Белогор до сих пор помнит его. Такого разве забудешь? Ему вновь позвонил менеджер, и около получаса Ваня изображал из себя тяжело больного человека. Нисколько не хотелось решать деловые вопросы или ехать на съемки. Ну и что, что Ваня обещал завтра с утра дать интервью какому-то там каналу на YouTube, а затем приехать и дорепетировать несчастный финал «Битвы магов»? Переживут. Он, между прочим, чуть ли не присмерти тут лежит. А то, что улицу слышно — так это телевизор шумит. В конечном итоге ему удалось отвязаться от менеджера и передвинуть все планы на несколько дней. Летний вечер наступил незаметно. Стало гораздо прохладнее, гудели машины. Муромец обнаружил, что ушел очень далеко от дома, и хотел было вызвать такси, но вовремя оценил ситуацию на дороге: впереди на километры растянулась пробка. Ваня и забыл о том, что существует вечерний час пик. Он достал телефон и посмотрел время: четверг, 20:17. Муромец решил погулять еще немного и дождаться, пока пробка не рассосется: идти пешком домой ему стало совсем лень, да и общественный транспорт он в целом недолюбливал. Ваня зашел в первый попавшийся магазин в поисках воды: в горле пересохло после длинного телефонного разговора. Кассирша смерила его странным взглядом. Таким на Муромца обычно смотрели, когда понимали, что где-то видели его лицо, но не могли вспомнить, где именно. Пару лет назад он даже расстраивался тому, что люди его не узнают. Как это возможно, если огромные плакаты с Ваниным лицом развешаны по всей Москве? А потом он обзавелся парочкой назойливых преследователей, слухи о его жизни просочились во все СМИ, и жажда славы пропала сама собой. Ваня вышел на улицу и сделал несколько больших глотков воды. Он вдруг понял, что скучал по Москве. Здесь у него не было ни родителей, ни друзей, зато была жизнь, о которой он мечтал в своих юношеских фантазиях и которую построил сам — а это дорогого стоило. Москва хранила одни из лучших его воспоминаний и была для Вани своеобразным «местом силы». Поэтому Муромца так обижало нежелание Василисы посетить его родной город. Она не готова была даже попытаться, и только недавно Ваня начал понимать: девушка просто его не любила. Он с трудом удержал себя от падения в рефлексию и тряхнул головой. И так проблем много, потом ещё успеет подумать про Василису. Надо найти способ попасть в Белогорье — но как его найдёшь, когда меча-кладенца нет, и неизвестно, что сейчас происходит в сказочном мире, раз никто не торопится Ваню возвращать. Он медленно двигался по улице, анализируя ситуацию. Тьма была изгнана, мать и названная сестра от нее не пострадали, Белогор жив, — кому теперь творить зло? Причём такое злое зло, что Ваню снова спрятали в Иномирьи (версию о том, что сказки больше не существует, он рассматривать не хотел). Голову можно было сломать от этого всего. Лишь бы только родители были живы — а возможность к ним пробраться Муромец найдёт. Богатырь он, в конце концов, или кто? Так прошло ещё около часа. Пробки растворились, и Ваня смог вызвать такси. Чёрный убер комфорт класса приехал довольно быстро, Муромец занял заднее сидение и чуть не забыл пристегнуться. Он всегда садился назад, если не хотел общаться с водителем, будто это хоть когда-то кому-то помогало. Ехать было не очень долго, но Ваня все равно мысленно сокрушался, что не взял наушники: отвык ездить в одиночестве. Он попросил водителя выключить назойливую попсу и меланхолично уставился в окно. Уставшее сознание требовало спокойствия. Не сна, но тишины и передышки от сплошного потока мыслей. Ваня молча смотрел, как мимо проплывает улица, однако почти ничего не замечал и был в расфокусе. Приятный ветер залетал через открытое переднее окно, за чередой многоэтажек закат сдавал позиции, уступая место ночной темноте. Муромец прикрыл глаза. Он не знал, сколько часов спал этой ночью и сколько километров прошел по городу; по телу разливалась слабость, которую он до этого старательно игнорировал. Ваня сделал еще один глоток воды и достал телефон, чтобы заказать еду: на случай, если в два часа ночи он захочет перекусить чем-то вредным. Он листал раздел с чипсами, когда машина замедлилась. Впереди был светофор. Ваня сидел как раз напротив тротуара: они заняли крайнюю полосу, чтобы потом повернуть направо. Он поднял голову с желанием коротко оглядеться и примерно понять, сколько ещё ехать. Но его взгляд внезапно зацепился за знакомую куртку в толпе прохожих. Его куртку. Ту самую, которую он оставил в прошлом. Человек в этой куртке смотрел в телефон и двигался вперёд так стремительно, что Ваня не успел разглядеть его лицо, хотя почти мгновенно развернулся всем телом вправо, насколько позволил ремень, в попытке проследить за незнакомцем. Он заметил лишь свою куртку, чёрные волосы и — Ваня мог поклясться — ножны с мечом на поясе, которые покачивались от быстрой ходьбы. Широкая спина ещё секунду маячила впереди, когда Ваня под возмущение водителя развернулся полностью и чуть ли не залез с ногами на сидение. А затем человек слился с толпой и пропал из виду. Сзади им резко просигналили, и машина тронулась с места. Муромцу пришлось вернуться в нормальную позу. Он, кажется, извинялся, но в его голове воцарился полный хаос, и руки почему-то вспотели. И, если Ваня ещё не сошёл с ума, он точно видел кого-то, кого не знал. Но этот «кто-то» был в его куртке. И нес меч-кладенец. Огромных усилий Муромцу стоило подавить в себе желание выскочить из машины прямо на ходу и побеждать за незнакомцем: один раз он сегодня уже побегал за вороном. «Это просто совпадение, — пытался успокоить себя Ваня. — Таких курток в Москве завались… да и меч не настоящий по-любому. Просто какой-то косплеер или любитель ролевых игр». Но на всякий случай перебрал в голове всех знакомых из Белогорья и удостоверился, что никто из них не был внешне похож на этого человека. Ваня откинулся назад и потёр виски. Ему просто нужно отдохнуть.

***

Следующие несколько дней прошли на удивление спокойно, но Муромец все равно был напряжен. Ждал, что с минуты на минуту за ним кто-нибудь придёт из Белогорья. Никто не приходил, только менеджер звонил по несколько раз на дню и интересовался Ваниным здоровьем. Ваня убедительно кашлял и хрипел в трубку, а потом шел дальше играть в приставку: виртуальные драки его успокаивали. Когда игры надоедали, он сидел в лоджии и смотрел в окно, будто надеялся вновь увидеть что-нибудь интересное. Но люди отсюда казались маленькими точками, и Ваня даже при всем желании не смог бы различить знакомые черты. Он задавался вопросом: а как, собственно, друзья найдут его в Москве? Как Светозар сделал это в прошлый раз? С помощью магии? Сомнительно и непонятно, Муромец раньше о таком и не задумывался. Потом усмехнулся: ну не вешать же ему баннер «Иван Муромец живет здесь» на свое окно. Он пытался гуглить Белогорье, но нашёл только села в российских глубинках, волейбольную команду, какую-то гостиницу и заповедник. К десятой странице поисковика он сдался: ни одна из ссылок не дала ему нужной информации. Затем Ваня обшарил свою квартиру вдоль и поперёк в поисках меча-кладенца: вдруг куда-то спрятал и не помнил, куда. Меч тоже не обнаружился. Он либо хранился где-то в Белогорьи, либо гулял по Москве вместе с незнакомцем — этого Муромец боялся больше всего. Он не был уверен, что человек тот настроен положительно, слишком уж сурово и быстро он шел по улице. Вечером Ваня как раз думал об этом, когда услышал на лоджии какой-то шум. Он вспомнил, что не закрыл окно, спешно вышел в гостиную и замер. Ворон смотрел на него, сидя на оконной раме. В его клюве что-то слабо блестело. Муромец не мог утверждать наверняка, что это был тот самый птиц из ресторана, но умные глаза показались ему ужасно знакомыми. Такими знакомыми, будто Ваня видел их уже очень много раз. Он подошёл ближе в полнейшем замешательстве, осторожно протянул руку к ворону. На раскрытую ладонь упало тяжелое серебряное кольцо, напоминающее чем-то перстень отца, но без фамильной символики или узоров. — Это очередная волшебная штука? — спросил Муромец. Ворон неопределённо каркнул. — Спасибо, конечно, — Ваня надел кольцо на средний палец, и оно село как влитое. — Но ты бы лучше мне помог в Белогорье вернуться. Или передал родителям, что я их ищу. Точно! — Муромца осенило. — Отнесешь им записку? Я сейчас напишу. Ворон по-человечески покачал головой, резко вспорхнул и улетел. «Ну да, на что я надеялся», — сказал сам себе Ваня и задумчиво покрутил кольцо на пальце. Оно казалось вполне обычным, немного потертым и старым. В нем не ощущалось никакой магии. В тот вечер Муромец достал из шкафа бутылку White Horse, которую берег на случай, если кто-то заглянет в гости, и напился. Виски обжигал горло, но Ваня почти не чувствовал вкуса. Строить из себя эстета и смаковать алкоголь не было никакого желания. Он хотел только одного: заставить заткнуться хор своих мыслей. Бежать от боли стало невозможно, и она вылилась через край, заставляя Ваню прятать лицо в ладонях, нервно зачесывать назад волосы и кусать губы. Глаза намокли то ли от очередного большого глотка, то ли от дурацкой киноленты в голове. «Я больше так не могу», — повторял Муромец шёпотом как заведенный. Он не понимал, не мог ответить сам себе, откуда взялось это состояние, и не у кого было попросить помощи. Он не помнил, как уснул на диване в гостиной, но даже во сне беспокойство не покидал его. Ваня будто вновь оказался глубоко под водой. Иногда его сознание волнами выносило на поверхность, и он просыпался на пару минут, ворочался в попытках спрятаться от самого себя и опять погружался в темноту. В одно из таких пробуждений он вдруг явственно ощутил, как тяжелая рука осторожно гладит его волосы. Чей-то тихий голос разлился по комнате — совершенно знакомый, но Ваня никогда не смог бы сказать, кому он принадлежал, голова совсем не работала. «Тише, — слышал он. — Спи спокойно, Ваня. Осталось не долго, мы скоро свидимся. Главное — не снимай кольца. Ты все узнаешь». «Не снимай кольца», — вот единственное, что Муромец помнил, когда проснулся. Время давно перевалило за полдень, солнце било прямо в глаза, и телефон настойчиво оповещал о нескольких пропущенных вызовах. Всё тело затекло от неудобной позы. Ваня чуть подвинулся и тут же пожалел об этом: чувство было такое, будто пуля пробила висок, и голова мгновенно заболела. Он пролежал на диване ещё около получаса, собираясь с силами, чтобы встать. Все конечности налились свинцом и еле подчинялись ему. Муромец очень давно не напивался так сильно, как-то повода не было. Сквозь белый шум и стрельбу в голове он наконец добрался до кухни, проглотил несколько таблеток обезболивающего и запил их двумя стаканами воды: в горле ужасно пересохло. Затем сходил в душ, опять постоял под холодной водой, но лучше себя чувствовать от этого не стал. Вернулся в гостиную и лег обратно, взял телефон, где обнаружилось три пропущенных от менеджера. Ваня решил перезвонить ему позже — был не в состоянии сейчас слушать нотации. Да и вряд ли ему хотели сказать что-то важное, иначе оставили бы сообщение. Размышляя об этом, Муромец не заметил, как вновь задремал. Проснулся он через пару часов. Солнце уже не светило так ярко — спряталось за соседними домами. Головная боль почти прошла, и теперь напоминала о себе только тихим треском где-то на фоне. Ваня потёр глаза и огляделся в поисках телефона, который куда-то пропал. Свалился на пол, как позже выяснилось. Наглеть еще больше Муромец не мог, а потому поспешил наконец позвонить менеджеру. После нескольких гудков ему ответили. Как Ваня и предполагал, ничего нового ему не сказали. Но заставили пообещать, что завтра он явится на площадку к десяти утра, иначе Лёха — так звали менеджера — возьмет под руку режиссера «Битвы магов», и они вдвоём прикатят к Ване на квартиру. Перспектива была такая себе, хотя Муромец и понимал, что никуда они не поедут. Однако терять работу не хотелось: вдруг его пребывание в Иномирьи затянется? Вряд ли деньги закончатся так быстро, конечно, но для подстраховки стоило пересилить себя и наконец доснять финал шоу. В конце диалога речь зашла о частных клиентах. Ваня совсем о них забыл, хотя видел скриншоты переписок и договоренностей у себя в телефоне. Несколько возмущенных женщин уже позвонили менеджеру, и ему пришлось терпеливо объяснять каждой, что Светозар плохо себя чувствует. Лёха был явно недоволен таким раскладом, но Муромец только пожал плечами. За это ему и платят, в конце концов. Он уже собирался прощаться и класть трубку, как вдруг менеджер обмолвился о недавнем странном звонке. — Очередной хейтер? — поинтересовался Ваня, разглядывая потолок. — Я половину из его слов не понял, — честно ответил Лёха. — Он твердил все, что ему нужен Иван Муромец. Ну я трубку и бросил. — Ну и правильно, — согласился Ваня: жизнь давно научила его не принимать все заказы подряд и тщательно отбирать клиентов. Только одна деталь едва не ускользнула от его внимания. Стоило Ване задуматься на секунду дольше, как он мгновенно повернулся и сел на диване. — Лёх, подожди. Москва знала его под именем Светозара. Те, кто умел пользоваться гуглом, могли спокойно выяснить, что в приюте ему дали фамилию Найденов. Но никто в Иномирьи не мог знать, что Ваня — сын Ильи Муромца. — Что такое? — менеджер, казалось, даже опешил от такой внезапной перемены голоса Вани. — Тебе этот человек что-то ещё сказал? — медленно произнес он. — Да я же говорю, почти ничего не понял. Он очень быстро что-то бормотал и требовал встречи с тобой. — Скинь мне номер, — попросил Ваня. — Прямо сейчас. И давай пока. Он бросил трубку и откинулся на диване. Спина болела от напряжения. Ваня весь обратился в слух, ожидая смски с номером телефона, и вздрогнул, когда она наконец пришла. Последовательность цифр была незнакомой. Пару секунд Муромец размышлял о том, откуда у жителя Белогорья вообще взялся телефон и как он научился звонить. Кто мог прийти за ним? Кто-то, кого Ваня пока не знал? Наконец он собрался с духом и нажал кнопку «позвонить», поднес телефон к уху. Руки вспотели, воздух в квартире показался ему удушающе плотным и жарким. Ваня замер, вслушиваясь в одинаковые гудки. Они длились довольно долго, и он успел забеспокоиться, что ему не ответят. Сердце едва не выпрыгивало из груди. Но вот трубку взяли, и Ваня услышал приглушенный шум улицы где-то на фоне. — Алло? — он подал голос первым и сказал на всякий случай: — Иван Муромец слушает. Пару секунд стояла почти осязаемая тишина. — Ваня? — раздалось на другом конце провода. Голос был мужским, смутно знакомым, но каким-то совсем другим. Муромец нахмурился от странного предчувствия. — Да. Кто это? — спросил он. — Я нашёл тебя, — тяжело выдохнули в трубку. В голосе заискрили нескрываемые нотки счастья. — Я же обещал, что найду. — Микула?! — выдал Ваня быстрее, чем успел все осмыслить. Он вскочил на ноги, зачем-то подошёл к окну. В его голове случился коллапс, будто сверхновая взорвалась и поглотила весь видимый космос. Но пазл начал складываться. — Ты что здесь делаешь? Ты как сюда попал вообще? — Долго рассказывать, — ответил Микула. — Как тебя найти? Ваня назвал ему адрес, но это оказалось бесполезно: он и сам понимал, что портал по адресу не открыть. Тогда он попытался выяснить, где Микула находится сам. Описание «возле картины с твоим лицом на стене» тоже ничего не дало, и Ваня заставил его пройтись по улице в поисках таблички с названием и номером дома. Судя по голосу, Микула был очень рад его слышать. Сам же Муромец был, мягко говоря, удивлен, озадачен и отчего-то так зол, что ему хотелось материться через каждое слово. Он уже примерно понимал каким образом Микула попал в Москву (это он, определённо он разгуливал в куртке Вани и с мечом-кладенцом). Ваня сказал ему сидеть на месте и никуда не уходить. Сам же он вбил адрес в навигатор, быстро оделся, спустился на улицу и сел в машину.