***
Как Лайт и предполагал, через пару дней Наоми-сэнсэй крайне высоко оценила его работу. Она внимательно слушала его доклад, время от времени приподнимая брови или задавая уточняющие вопросы. После окончания пары она подозвала его к себе и без предисловий начала: – Ягами, доклад блестящий. Вы бы не хотели написать по данной теме дипломную работу? Если вы ещё не начали, то я могу поговорить с деканатом. Изменим вашу нынешнюю на, скажем, «Оптимальное соотношение баллистических и шумовых характеристик огнестрельного оружия». Формулировка темы звучала крайне интересно. Кроме того, это был бы отличный повод зайти к Рюдзаки-сэнсэю ещё на парочку лекций и уже в самом деле попросить список литературы, но... Лайт не был настолько в отчаянии, чтобы идти на подобные меры. К тому же, его вполне устраивала уже существующая тема его диплома – «Характеристика психических расстройств и их соотношение к совершаемым преступлениям». – Звучит заманчиво, Наоми-сэнсэй, но, видите ли, я уже начал свой диплом, поэтому... – извиняющимся тоном произнёс он, и Наоми-сэнсэй расстроенно кивнула. – Жаль. В любом случае, мне будет интересно присутствовать на защите. Уверена, ваша работа будет стоящей. – Спасибо большое, – Лайт поклонился и вышел из кабинета. Он был в приподнятом настроении и бодро шагал по направлению к раздевалке, чтобы забрать свою курточку – конец ноября выдался ощутимо холодным, и зима всё настойчивее наступала на пятки. Всё шло так, как он хотел. Жизнь ему, определённо, улыбалась. Лайт с воодушевлением размышлял о том, что до красного диплома было рукой подать, его трудолюбие гарантировало ему отличную работу, умение общаться с правильными людьми обещало хорошие связи, он был молод и свеж, а Рюдзаки-сэнсэю нравился его парфюм. Поэтому, когда Лайт резко затормозил у распахнутых дверей столовой, его словно швырнуло через лобовое стекло. Миса сидела за одним столиком с Рюдзаки-сэнсэем и хохотала, запрокинув голову назад. Рюдзаки-сэнсэй был обращён к нему спиной, и Лайт не видел его лица, но сам факт того, что Миса решилась на прямой диалог в неформальной обстановке слегка выбил его из колеи. Лайт подавил в себе желание тотчас же метнуться к ним и сморозить что-нибудь, что испортило бы всем настроение и создало неловкую ситуацию. Он глубоко вздохнул и проследовал к выходу из университета, собираясь с мыслями. Нужно действовать с умом. Какой прок от сцены, которую он мог бы сейчас устроить? Если выставить себя идиотом, то это мало того, что не поможет его собственным свершениям, так ещё и Мису покажет в более выгодном свете по сравнению с ним. А такое допустить никак нельзя. Он на автомате попрощался с улыбчивым охранником – тот с любопытством перегнулся через стойку, глядя ему вслед и почёсывая лысеющий затылок – и направился в сторону метро. Хороший ход, надо отдать Мисе должное. Обратить на себя внимание не как на студентку, а как на обычного человека. У последнего курса не настолько большая разница в возрасте с Рюдзаки-сэнсэем, поэтому общих увлечений и тем для разговоров наверняка полно, ведь они дети примерно одного поколения, и у них есть общий бэкграунд. Ситуация неприятная, но не критичная. Даже наоборот, отрезвляющая. За все эти годы он ни разу не видел в Мисе соперницу по-настоящему, и небольшая оплеуха пойдёт ему на пользу. Проходя мимо антикафе, Лайт мельком окинул его взглядом, и ему в голову пришла идея.***
Лайт зашёл домой с намерением как следует отдохнуть. Пусть этот учебный день был коротким по сравнению с другими днями недели, но он чувствовал себя морально выжатым – небольшое происшествие с Мисой несколько выбило его из колеи, и прежде, чем делать следующий шаг, он хотел привести мысли в порядок. Но не тут-то было. Лайт всё ещё стоял в гэнкане, когда заметил, как к нему на всех парах неслась Саю, и он с опаской отошёл в сторону, предоставляя ей место рядом с собой. Она практически запрыгнула в свои ботинки и подозрительно быстро начала их зашнуровывать. – Что за спешка? – осторожно поинтересовался он, и Саю бросила на него мимолётный взгляд, прежде чем беспечно ответить: – А кто-то спешит? – Саю, – сурово произнёс Лайт и надменно приподнял бровь, давая тем самым понять, что его не проведёшь. – Что меня ждёт, когда я пройду внутрь? – Всего лишь мамочка, – невинно захлопала глазами она и, уже готовясь выйти, хихикнула: – Как бы то ни было, помни, что я тебя очень люблю, – и убежала, громко хлопнув дверью. Лайт с сомнением смотрел на выход, раздумывая над тем, что ещё не слишком поздно выйти из дома, пока его не заметили. Однако на звуки голосов и грохот в прихожей вышла мать, и в её сжатом кулаке покачивался увесистый пакет. Лайт непроизвольно схватился за ручку двери, хотя уже стоял разутый. Он понял, что всё это значило. – Лайт, – строго произнесла Сатико, и Лайт подавил тягостный вздох. – Саю сказала, что у неё дополнительные занятия по английскому, поэтому она не может сходить на работу к отцу. У меня, сам знаешь, дома дел невпроворот. А у тебя сегодня короткий день, поэтому... – она протянула пакет, и Лайту ничего не оставалось, кроме как взять его. – Нет сегодня у Саю никаких дополнительных занятий, – пусть эта заноза не ждёт, что он будет прикрывать её грязную ложь. – О, – Сатико приподняла брови и перевела взгляд на дверь, за которой Саю уже и след простыл. – Вот болтушка. Ничего, мы с ней поговорим. Но вещи всё равно нужно отнести, твоему отцу сегодня придётся остаться на работе до утра. – Ладно, ладно... – буркнул он. – Дай хотя бы пообедаю.***
Подходя к зданию полицейского штаба, Лайт задумался: предстоит ли ему совсем скоро проводить большую часть времени здесь? Вполне вероятно. И хотя было сомнительно, что ему будут поручать сверхсложные задания с первых же месяцев работы, а отец уж точно не станет помогать продвигаться по службе, он возлагал большие надежды на свою смекалку и талант находить к людям подход, чтобы этот процесс ускорить. Прозрачные двери разошлись в стороны, и Лайт неторопливо прошёл внутрь, однако, сделав несколько шагов, застыл на месте: его отец, прислонившись к стойке, разговаривал с до боли знакомой фигурой. Сегодня все явно сговорились заставать его врасплох. Пережив первый шок, он двинулся дальше, подходя к отцу и Рюдзаки-сэнсэю. – О, Лайт! – отец помахал ему рукой, и по его лицу было понятно, что происходящая ситуация уж точно не произвела на него такого же впечатления, как на Лайта. Чего нельзя было сказать о Рюдзаки-сэнсэе, который стремительно обернулся, и, казалось, был поражён в не меньшей степени, чем он сам. – Я думал, придёт Саю. – Мелкая клякса сегодня оказалась очень занята, – Лайт закатил глаза, протягивая пакет отцу. – Здравствуйте, Рюдзаки-сэнсэй. – Здравствуйте, здравствуйте. Не ожидал вас увидеть здесь раньше, чем через несколько месяцев, – он внимательно его оглядел, и Лайту незамедлительно пришла в голову мысль, что перед походом на работу к отцу он старался над своим внешним видом вовсе не так тщательно, как перед походом в университет. Заметил ли это Рюдзаки-сэнсэй? – Возможно, ты будешь удивлён, Рюдзаки, но Лайт уже не раз помогал вести расследования, поэтому здесь он далеко не впервые, – с ноткой плохо скрытой гордости произнёс Соитиро. Лайт мысленно поблагодарил отца. – Неужели? – Рюдзаки-сэнсэй приподнял брови, и его взгляд стал ещё более заинтересованным. Он в привычном жесте поднёс ко рту большой палец, словно даже не замечая собственного движения. – Почему же вы молчали, Ягами? – Как-то не было повода упомянуть, – улыбнулся Лайт, скрестив руки на груди и лениво пожав плечами. – Он очень скромный, – продолжил отец. А вот это было явно лишним. – Неуже-ели? – с нескрываемой усмешкой повторил Рюдзаки-сэнсэй, и Лайт с вызовом на него посмотрел. Он чувствовал себя уязвимым, понимая, что от Рюдзаки-сэнсэя не скроется тот небольшой факт, что отец имел о нём не совсем реалистичное представление. С другой стороны, нередко родители склонны думать о своих детях лучше, чем они есть на самом деле. Это естественный ход вещей. – Случается, – с нажимом произнёс Лайт и поспешил перевести тему. – Так вы сейчас работаете над той серией исчезновений вместе? – Да, – отозвался отец, почесав затылок. – Похоже, какому-то психу всё неймётся. – К сожалению, остальных подробностей мы не можем вам сообщить, – оборвал его Рюдзаки-сэнсэй, и Лайт удручённо поджал губы. – Но, если вы такой ценный сотрудник, кто знает, может быть, нам пригодится ваша помощь. – Рюдзаки, с нами ведь ты! Мы раскроем это дело в ближайшее время, и глазом не успеем моргнуть, – хохотнул Соитиро. Отец обладал удивительной способностью опускать человека, не произнося при этом ничего обидного. Лайт прикусил изнутри губу, чтобы не сказать чего-нибудь, что могло бы выдать кольнувшие его чувства униженности и маловажности своего положения по сравнению с ними двумя. Соитиро не обратил на это внимания и невозмутимо сказал: – Подожди пару минут, Лайт. Захватишь домой мои вещи, – и удалился, оставляя их с Рюдзаки-сэнсэем вдвоём. Лайт облокотился на стойку, наблюдая за ним краем глаза, и тут же поспешно отвёл взгляд, когда Рюдзаки-сэнсэй повернулся к нему. – Скромный Ягами Лайт. Это что-то новенькое, – ухмыльнулся он. Лайт не выдержал и рассмеялся. – Понятия не имею, с чего отец это взял, но не вижу необходимости его в этом разубеждать, – признался Лайт, поднимая взгляд на Рюдзаки-сэнсэя, и его сердце пропустило удар, когда тот также прислонился к стойке, и теперь его проклятые ключицы были в опасной близости от его ладони. – Он не говорил мне, что вы сейчас работаете вместе, – заметил Лайт, намеренно не произнося вслед за этим «как и вы». – Он же шеф полиции, – напомнил ему Рюдзаки-сэнсэй, склонив голову набок. – По-хорошему он вообще не должен распространяться о деталях своей работы. – А давно лично вы работаете над этим делом? – всё-таки поинтересовался Лайт, впрочем, не слишком надеясь услышать на свой вопрос конкретику. Как показывали их диалоги, Рюдзаки-сэнсэй весьма серьёзно относился к своей работе и не любил делать праздных исключений. – Какое-то время, – уклончиво ответил он, и Лайт понимающе кивнул. – Значит, вас уже допускали к следствию, – перевёл он разговор в другое русло. – И как? Прельщает работа? – Для начала – пойдёт, – небрежно отозвался Лайт, переступая с ноги на ногу. – Хотя я убеждён, что могу справиться и с чем-нибудь посложнее. – Вполне вероятно, – серьёзно сказал Рюдзаки-сэнсэй, и Лайт посмотрел на него со смесью признательности и неверия. Ладно, одно дело – это его собственное мнение на свой счёт, другое – мнение успешного детектива. – Я полагаю, что полиция не стала бы пользоваться вашими услугами, если бы они не были должного уровня. Это значит, что начальный этап вы уже прошли. Рекомендую написать вам об этом в своём резюме. Рюдзаки-сэнсэй нравился ему всё больше и больше. – И не забудьте написать о том, как успешно вы умеете скрывать свою истинную сущность, – закончил Рюдзаки-сэнсэй, и Лайт практически видел собственными глазами, практически прочитал его мысли: он нарочно это добавил, чтобы посмотреть реакцию. К ним уже спускался по лестнице Соитиро, и Лайт, оторвавшись от стойки, негромко, но чтобы Рюдзаки-сэнсэй точно услышал, бросил: – Я ещё много чего умею... Рюдзаки-сэнсэй. До свидания, – и быстро направился навстречу к отцу, не оборачиваясь. Как говорили великие: шалость удалась.***
Лайт решил ничего не говорить Мисе о том, что видел их с Рюдзаки-сэнсэем в столовой, а также о том, что случайно встретился с ним в полицейском штабе. Пусть сама Миса явно давала ему понять, что знает о некоторых предпринятых им шагах и не собирается уступать, он сам для себя рассчитал, что рассказывать подробности до развязки не стоило, и держать «врага» в неведении будет куда полезнее, чтобы не провоцировать на ещё более активные действия. У него ещё будет возможность блеснуть и своей осведомлённостью, и своими успехами. Миса нарочито громко восхищалась бицепсами Мацуды, который совсем ошалел от счастья и закатывал рукава, играя мускулами. Сам Лайт не видел никаких изменений – разве что Мацуда теперь везде носился со своими гантелями и того и гляди мог заехать кому-нибудь в бочину, поэтому единственным логичным заключением из этой ситуации было то, что где-то в поле зрения находился Рюдзаки-сэнсэй, и именно для него устраивался весь этот цирк с конями. И действительно, тот сидел прямо в аудитории напротив их диванчиков – расстояние было достаточно близким, чтобы при желании можно было слышать их разговор. Сегодня у него были пары в этом кабинете, поэтому выбор Мисы для их пристанища на время перемены Лайта совсем не удивил. – Ты жестокая, – шепнула Мисе Такада, когда Мацуда с очень важным видом куда-то удалился, весь набухший от гордости. – Он же в тебе души не чает, зачем ты даёшь ему надежду? – Его чувства – это не моя ответственность, – просто ответила Миса и развела руками. – К тому же, если бы он действительно хотел что-то предпринять и был серьёзно настроен, то уже давно бы попытался. Такада неодобрительно покачала головой, но продолжать спор не стала. Вместо этого она обратилась к Лайту: – Лайт, к прошлой теме нашего разговора, – она как бы невзначай выделила слово «нашего», и Лайт увидел, как Миса за спиной Такады так закатила глаза, что остались видны только белки. – Мой отец хочет устроить мне пробный телеэфир в ближайшее время. Вот. Она скромно улыбнулась и подняла на него глаза из-под полуопущенных век. – Здорово, – похвалил Лайт, теряясь в догадках, к чему она клонит. – Я разговаривала с ним насчёт тебя, – продолжила она, – и он сказал, что если ты талантливый и надёжный человек, то он мог бы замолвить и за тебя словечко. – Ух ты! – бесцеремонно вмешалась Миса. – А это только к Лайту относится или и к другим талантливым и надёжным людям? – Э-э-э, – растерялась Такада, которая явно не ожидала подобного поворота. Лайт сдержал смешок, поспешив избавить её от ответа на вопрос. – Киёми, благодарю за доверие, но меня, к сожалению, не соблазняет карьера телеведущего. Зато у тебя это отлично выйдет, – добавил он, заметив, что её плечи слегка поникли. – Мне больше интересны криминалистика и раскрытие преступлений. А вот ведение эфиров – это прямо твоё. – Ты правда так думаешь? – расцвела она. Миса в очередной раз скорчила гримасу, но, к счастью, промолчала. – Уверен, – кивнул Лайт, внимательно изучая её лицо. Кажется, она не обиделась – вот и славно. Лайт вернулся к своим конспектам, параллельно думая о своём плане, рождённом несколько дней назад возле антикафе. После пары по судебному производству ему нужно будет очень быстро метнуться и приобрести коробочку клубничных пончиков и чёрный кофе. С четырьмя пакетиками сахара.***
Два часа спустя Лайт, стоя возле кабинета с ещё горячим кофе и коробкой пончиков, аккуратно постучал в приоткрытую дверь – из вежливости. Когда его пригласили войти, он поздоровался с Рюдзаки-сэнсэем, и тот мгновенно просканировал его взглядом, остановившись глазами на угощениях. – Добрый вечер, Ягами. Чем обязан? Лайт размеренным шагом подошёл к преподавательскому столу и поставил перед Рюдзаки-сэнсэем кофе и пончики. Тот испытующе на него глядел, поэтому Лайт не задержался с пояснениями. – Наоми-сэнсэй была очень довольна моим докладом, и я хотел поблагодарить вас за помощь, – улыбнулся Лайт, не отводя глаз от внимательного взгляда напротив. – По-моему, вы меня один раз уже отблагодарили, – заметил Рюдзаки-сэнсэй, но руку к кофе протянул и на пробу сделал один глоток. На его губах также появилась улыбка. – Четыре пакетика? – Да, – Лайт засунул руку в карман, достал ещё пять штук и положил перед Рюдзаки-сэнсэем. – И вот ещё, если будет недостаточно. – И всё же? – продолжил настаивать Рюдзаки-сэнсэй, открывая коробку с пончиками. – В первый раз это было ваше условие, – пояснил Лайт. – А вот сейчас – моя благодарность. Рюдзаки-сэнсэй склонил голову набок, всё ещё вглядываясь в Лайта. Тот отвечал ему тем же. – Интересно, не огорчится ли Аманэ, что вы угощаете меня, – неожиданно сказал он. Лайт слегка похолодел, но придал своему лицу удивлённый вид. – Что вы имеете в виду? – Как ваша девушка, она могла бы и расстроиться, – пояснил Рюдзаки-сэнсэй, и Лайт мысленно выдохнул. Однако у него всё равно осталось ощущение, что Рюдзаки-сэнсэй не был с ним полностью откровенен. – Ах, это... Нет, никаких проблем. Она моя лучшая подруга, и, к тому же, совершенно не мой типаж. Рюдзаки-сэнсэй хмыкнул. Его взгляд оставался изучающим – и Лайт заметил, что он слегка прикусил губу. В его животе словно что-то приятно шевельнулось. – В таком случае, неужели получить зачёт у Наоми-сэнсэй настолько трудно? – спросил Рюдзаки-сэнсэй. Лайт услышал веселье в его голосе, поэтому решил подыграть. – Очень. Миса в позапрошлом семестре к ней три раза ходила на пересдачу, – это было правдой, но лишь с тем небольшим опущением, что перед финальной третьей пересдачей предыдущие две она приходила, опираясь на опыт Мацуды с его амулетом. – Думаете, у меня на экзамене теперь будет легче? – Рюдзаки-сэнсэй кивнул на пончики. – Что вы, это никак не связано. Это – от чистого сердца, – с улыбкой сказал Лайт и попятился к выходу. Изящно. И никакого давления. – До свидания. – До свидания, – эхом отозвался голос Рюдзаки-сэнсэя, прежде чем за Лайтом закрылась дверь.***
Будучи уже дома, Лайт с намерением сказать сестре пару ласковых слов поймал её за предплечье, когда та хотела открыть дверь своей комнаты. Она удивлённо ойкнула и непонимающе на него посмотрела, надменно выгнув одну бровь. Лайту пришло в голову, что этот маленький жест был в точности, как его собственный. – Что-то случилось? – наконец спросила она и всё-таки повернула ручку двери, приглашая Лайта внутрь. – Это ты мне скажи, – мягко ответил он, но в его голосе послышалась отдалённая угроза. – Пройдём. Они вошли, и Лайт плотно закрыл за ними дверь. Саю подошла к своей кровати и села, всё ещё с любопытством и настороженностью глядя на брата, когда тот опустился на её стул. – Во-первых, прикрывать тебя и врать про твоё расписание я не буду, можешь и не надеяться. – Это я уже и так поняла, – надулась Саю, обиженно выпятив губу, точно ей снова пять. – Мама меня уже отчихвостила, странно, что ты ещё не успел по горячим следам. – Я был занят, – отрезал Лайт, и почему-то губы Саю начали растягиваться в подозрительной улыбке. – К слову об этом и о том, что я хотел тебе сказать во вторую очередь, но не успел. Что ты наплела отцу? – спросил он, сложив руки на груди и не сводя с неё серьёзного взгляда. – Ничего, – честно ответила она, не переставая улыбаться. – Правда, ничего. А что? Лайт старательно пытался углядеть в её глазах признаки лжи – и не находил. Видимо, она действительно не заходила дальше того разговора на кухне, который происходил при всех. – Он задаёт мне вопросы после твоей умопомрачительной внимательности за завтраком на той неделе. Поэтому будь добра, умерь свой пыл. Саю посмотрела куда-то вверх и в сторону, видимо, силясь вспомнить, о чём речь. Через несколько секунд её взгляд прояснился, и она полушутливо-полусерьёзно сказала: – А, ты насчёт своих духов. Я и не думала, что отец всерьёз это воспримет. Лайт продолжал сверлить её взглядом, поджав губы. – Ладно, ладно, я поняла тебя, – наконец, вздохнула она и опустила голову, слегка шаркая ногой. Краска поднималась вверх от её шеи к щекам, гонимая стыдом от того, что Саю могла стать причиной раздора в семье. Лайт понял, что впредь она будет аккуратнее со своими комментариями. Но тут она резко подняла взгляд и – опять-таки! – в точности в Лайтовской манере ухмыльнулась. – Ну мне-то хоть скажи, симпатичный препод? – Симпатичный, – закатил глаза Лайт и поднялся, чтобы выйти из комнаты сестры. Она захихикала и показала ему большие пальцы. – Удачи, братик! – пропела она, когда Лайт уже был в коридоре.***
Декабрь встречал Токио пасмурно. Моросящий дождь был немногим лучше китайской пытки и упрямо молотил прохожих, если те в самый неподходящий момент оказывались без зонтика. Ветер нахально задувал за шиворот, вызывая неприятные мурашки, и помогал дождю, вырывая из рук те самые спасительные зонтики. Температура до нуля не опускалась, но по нескромному мнению Лайта – лучше бы опустилась, и бесконечный дождь превратился бы в мягко падающий снег. Но погоде почему-то было плевать на мнение Лайта, и она была неумолима на проливные осадки. Лайт торопливо подходил к университету, окна которого доброжелательно и многообещающе горели в утреннем тумане. Украшения к новому году уже виднелись тут и там, и даже монументальное классическое здание выглядело удивительно уютно, приглашая студентов в своё тепло. Охранник в шапочке Санты кивал входящим внутрь здания, и Лайт заметил, что желающие могли взять имбирное печенье из появившейся словно из ниоткуда тарелки. Оставив вещи и зонтик в раздевалке и проходя мимо столовой, Лайт невольно снова заметил Мису – на этот раз она стояла рядом со столиком, за которым восседал Рюдзаки-сэнсэй. Перед ним находился, видимо, его завтрак – порядочного размера кусок шоколадного торта и нечто в аккуратной кружечке. На этот раз Миса его заметила – Лайт продемонстрировал убийственное безразличие, а на лице Мисы отобразилась плотоядная улыбка. Рюдзаки-сэнсэй не преминул обратить на это внимание и повернул голову в сторону Лайта. Поймав его взгляд, тот вежливо кивнул и продолжил свой путь. По дороге к лифту его нагнала Миса и как ни в чём ни бывало заворковала: – У меня завтра будет фотосессия! Я так счастлива, ты не представляешь! – Дай угадаю, – Лайт также решил сделать вид, что этой маленькой сцены не было. Они и несколько других студентов вошли в лифт, и он нажал кнопку пятого этажа. – На новогоднюю тематику? – Точно! – Миса подпрыгнула в нетерпении – лифт издал лёгкий скрежет, за что Миса получила недовольные взгляды других пассажиров, но её восторга это нисколько не умалило. – Уже не терпится пойти! Зайдя в аудиторию, они привычно сели за свою парту у окна, и всё то время, пока они ждали Рюдзаки-сэнсэя (который, по всей видимости, неспеша доедал свой завтрак), Миса не могла перестать возбуждённо рассказывать про своё маленькое достижение, и возникший за их спинами Мацуда с откровенным обожанием слушал её, позабыв закрыть при этом рот. Рюдзаки-сэнсэй зашёл в аудиторию за минуту до звонка и тут же начал рыться в своём ноутбуке и настраивать лазерный проектор. Судя по всему, тема сегодняшнего занятия – психопатия серийных убийц. Лайту эта информация, определённо, пригодится для его диплома. Поскольку он уже был довольно неплохо подкован в теоретической части, то едва мог удержаться от того, чтобы «дефилировать» своими познаниями, и позволял себе лишь изредка вставлять комментарии в дополнение к тому, что уже говорил Рюдзаки-сэнсэй. Опыт того с подобными типами, кажется, был весьма и весьма серьёзный. Миса то и дело смотрела на свой телефон в углу стола, экран которого время от времени загорался. Она силилась вытянуть шею, чтобы увидеть входящие сообщения, но после особенно язвительного замечания Рюдзаки-сэнсэя она торопливо убрала телефон в сумку, дабы не поддаваться искушению, и изо всех сил пыталась сосредоточиться. Очевидно, сделать это у неё так и не получилось, потому что, выслушав домашнее задание Рюдзаки-сэнсэя – подготовить доклад о наиболее известных серийных убийцах и методах, которыми их вычисляли, Миса нервно задёргала ногой. Лайт с неприкрытым довольством думал о том, что у неё на носу фотосессия, а следующая пара с Рюдзаки-сэнсэем уже завтра. Кажется, у кого-то будет мало времени... Головой он понимал, что Миса на него надеется, и это не очень-то по-дружески – бросать в беде. Но он также понимал: если бы это не была пара именно с Рюдзаки-сэнсэем, к которой она хочет быть максимального готова, то она бы и не подумала так переживать насчёт несделанного домашнего задания. Он считал себя вправе – да что уж там, он был почти обязан отказать. Поэтому, когда Миса после пары обратилась к нему с ожидаемой просьбой, Лайт твёрдо ответил ей «нет». Она даже топнула. – Лайт! Ты разве не понимаешь, как важно мне попасть на эту фотосессию?! – попыталась она воззвать к его совести, но он был непреклонен. – Ну так иди, – спокойно ответил он, выводя её этим ещё больше. – Только не надо делать из меня идиота. И тем более предателя. Мы ведь оба понимаем, что суть проблемы не в фотосессии. Он многозначительно поднял бровь и кивком головы указал на дверь, из которой они недавно вышли. Миса бессильно зарычала – она почти готова была заплакать, и влага стремительно скапливалась в уголках её глаз, но Лайт как никто другой знал, что слёзы эти крокодильи. Но выглядело натурально, не поспоришь. – Слушай, – уже серьёзно сказал Лайт и слегка встряхнул её за плечи. – Давай по-честному. Помнишь, перед первым семинаром у Рюдзаки-сэнсэя в начале семестра ты меня тоже просила помочь? Тогда я сказал тебе, а ты согласилась: если в следующий раз о чём-нибудь тебя попрошу я, то ты будешь обязана это сделать. Было такое? Миса нехотя кивнула, но в её огромных глазах ещё стояли слёзы. – Так вот, я тебя прошу больше не донимать меня просьбами помочь в подготовке к занятиям с Рюдзаки-сэнсэем. Это далеко не рядовой преподаватель, он сразу тебя раскусит, и у нас с тобой, между прочим, ещё и спор. Миса кисло посмотрела на него и тяжко вздохнула, скрестив руки на груди. Конечно, Лайт ей вообще не был ничем обязан, но его помощь всегда была чем-то самим собой разумеющимся, на что без раздумий рассчитываешь, и первый за несколько лет отказ был ощутимо неприятным и выбивающим почву из-под ног. Они молча постояли какое-то время. – Ладно, хорошо, – выдохнула Миса. – Зато я с ним разговаривала сегодня утром! – не удержалась и добавила она. Лайт цокнул языком, но всё же спросил: – Сказал что-то интересное? – Не особенно, но он упомянул, что... – она вдруг себя остановила на полуслове и мстительно показала ему язык. – А вот и не скажу! Мне эта информация ни к чему, а вот тебе она могла бы пригодиться. Но мы ведь не помогаем друг другу, верно? – она подмигнула, и Лайт отвернулся, издав короткое «пф».***
Лёжа у себя в комнате на кровати, он держал в руках телефон и просматривал профиль Рюдзаки-сэнсэя в инстаграме, который он не посещал уже несколько дней. Его взгляд был прикован к последней фотографии, добавленной совсем недавно, и подпись под ней гласила: Внимательность – залог успеха. А с фотографии на Лайта задумчиво смотрел Рюдзаки-сэнсэй со стаканчиком кофе и клубничным пончиком в руках. Он с улыбкой нажал кнопку "Подписаться". Через несколько долгих минут ему пришло ответное уведомление о подписке. В районе грудной клетки разливалось тепло.