***
Хисока не знал, почему не пытался сбежать. Шипел, кусался, бил хвостом по лицу и всячески не давался, пока чужие пальцы не хватали за холку, заставляя перестать дёргаться, опуститься и подставиться. Или в целом пока чужие руки не делали с ним что-нибудь такое простое, но заставляющее его подчиниться. И это подводило его к состоянию, когда лис был готов взвыть. Первые дни проходят как под наркотиками, пока он окончательно приходит в себя и гонит остатки чужого нэн, теперь беря под контроль своё тело. Однако потом не становится лучше. Куроро объясняет, что и зачем, и почему столько раз его порывались прижать к кровати, будто паукам что-то подливали для пущей озабоченности, и ему совсем не нравится такой расклад дел. Ну да, подставил он спинку и позволил сделать настоящее тату, связавшей его благодаря чужим силам с труппой. Но это не значило, что можно было посадить его в четырёх стенах и запретить покидать эти самые стены. Хисока часто прислушивался к ощущениям от татуировки, понимая, что чувствовал каждого в Геней Рëдан. Будто бы их связывало что-то большее, чем нахождение в труппе, чем физическая близость, чем любой физически контакт. Будто бы их естество, их жизненная энергия была сплетена в что-то больше. В красивую и узорчатую паутину. Он узнал о самой первой форме нэн Куроро немногим позже, слушая про то, что только так они могли быть единым целым и сделать себя сильными благодаря этому в те времена, когда не хватало опыта или навыков. И хоть понятного в этом было не так уж много, Хисока не стал заморачиваться. Паука со спины это не уберёт. Связи их это не разорвёт. Только вот первые дни среди пауков он даже не спит. Ни рядом с Куроро, ни с кем-либо ещё, а только устраивается в углу кровати, наблюдая за человеком со своего места, пока хвост накрывал ноги и делал его похожим на большой пушистый ком. Сквозь усталость, нежелание показывать слабость, он каждый раз дожидался появления Мачи, только рядом с которой инстинкты отступали и давали погрузиться в желанную дрему. Он часто думает о том, как интересно все идёт и разбирает чужие действия на разные составляющие, а потом снова складывая вместе, пока не хмыкает, признавая, что босс поступал умно, выбирая тактику того, как именно его надо привязать его труппе. Первый раз без Мачи он засыпает спустя четыре бессонных дня, выдержав несколько часов слишком любвеобильного Куроро с его хорошим настроением, потом просто уронив голову на подушку и бездумно закрыв глаза. Аура лениво ощупывала пространство, готовая оберегать своего хозяина, касалась с интересом постороннего человека в комнате и… не воспринимала его как угрозу. А потом начали пускать других пауков все чаще и чаще, и к тому же сам Куроро начинал покидать базу на более длительные периоды времени. Хисока даже чувствовал волнение по этому поводу, понимая, что пауки готовы сделать с ним за пережитое слишком много разных приятных и нет вещей. И сначала с опаской относился к их присутствию, уже начиная мечтать о времени наедине с собой, так в итоге просто обнаруживает себя головой на коленях Каллуто, пока рядом сидела Шизуку и терроризировала его хвост, перебирая мех так и эдак. Хисока дёргает им и шипит, но на уши опускаются руки и так осторожно, но правильно гладят, что он невольно больше расслабляется, прикрывая глаза и пофыркивая. Это было странно, связь раскалённым металлом двигалась будто физически под кожей, текла по его венам и чувствами пауков заполняла разум. Сейчас он был и ещё какое-то время будет беззащитен перед ней, пока не закончится период адаптации. И ведь раньше так умело получилось обмануть нен Куроро тканью и заставляя впиваться в ненастоящую плоть. Но постепенно приходило осознание, что надо научиться принимать все это. Деваться от пауков некуда, нравится ему это или нет, только вот разум уговорить на вторую неделю получилось, а вот реакции тела нет. Телу это совсем не нравилось. А ещё Мороу не нравилось то, что кто-то постоянно считал нужным его разбудить. Так и сейчас бьёт своим большим хвостом Куроро по спине, выглядывая из-под накинутого до лица одеяла, но как только замечает причину пробуждения, тяжко вздыхает и отворачивает голову. — Меня в прямом смысле слов сначала заебал Финкс, а потом и Мачи. Так что я дальше спать, даже не рассчитывай, — он немного хрипит после сна, устраивается удобнее, а сам понимает, что все равно уже проснулся и поспать ему никто не даст. Но под прикосновение к ушам ластится. Куроро не сдерживает лёгкой улыбки, когда Хисока что-то там сонно ворчит про других пауков. Кто бы что не говорил, а паукам уж больно нравилось, что всё время на базе был кто-то, к кому можно было прилепиться и любиться. И если повезёт, то он может даже ответить. Всё же наличие Хисоки у них вызывало определённые плюсы, помимо нового члена Паука. — Повезло, что не одновременно, — Люцифер ласково проводит рукой по чужой голове, переходит на спину и поглаживает. Он аккуратно лиса будит, чтобы тот продолжал оставаться в таком расслабленном состоянии. Это было ему на пользу. И Фейтану тоже. Палач наконец вернулся с заданий, отдохнул, пересекся с Финксом и был готов вместе с Куроро проверить, насколько покорным стал Хисока. Люцифер одеяло с лиса стягивает как бы и незаметно, но неумолимо, оставляя сначала оголенной спину и подмечая следы от пальцев Финкса на пояснице. Кот проводит по ним пальцами и наклоняется к лису, коротко лижет его в щеку. — Давай, Хисока, поднимайся. Где твое хваленое шило? — Тебе лучше знать, учитывая условия, в которые ты меня запихнул, — Хисока умел бы урчать, уже начал бы, но только пофыркивает довольно, а потом поднимается и зевает, садясь на кровати. Ласки и внимание Куроро становились чем-то настолько привычным, что даже язвить и вредничать не хотелось, так что он поворачивается к нему и слегка сонно рассматривает. В теле разливались фантомные ощущения близости с другими пауками, но он уже шкуркой научился чувствовать, когда к нему приходили ласкаться и любиться, а когда его откровенно желали. И данчо пришёл явно не за первым, но что-то ещё было не так. — Я уже скоро начну услуги свои как проститутка предлагать. Чего изволите сегодня? Может глубокий минет? Или вам просто подрочить? — Не ворчи, — в ответ на чужие слова Хисоку нагло тянут за ухо, но быстро отпускают, снова начиная поглаживать. Сильно беспокоить лиса не хотелось до прихода второго кота. Да и оставлять их один на один Куроро не собирался. — Но идея хорошая. Я определённо скажу об этом Финксу, а он уж сообразит, куда объявление прилепить, — Куроро посмеивается, поглаживает его по голове и забирает в свои объятия как игрушку мягкую. Он оставляет поцелуй лёгкий на чужой щеке и снова поглаживает лиса за ушками, расслабляя его. Пусть пока поластиться, пока Куроро спихнет одеяло на пол. — Услуги оказываю чур только паукам, — Хисока улыбается и сам усмехается, пока устраивается поближе к Куроро, подставляясь под поцелуи и ласки, пока сам руками забирается под чужую одежду. Ему нравилось так нагло касаться чужой кожи, даже не всегда склоняя к сексу, но даже просто ластясь. И иногда вспоминая тем дни, когда ему с трудом удавалось уговорить данчо на близость в самые первые разы, изворачиваясь ради этого и так, и эдак. Мороу вздыхает, перебирая в голове мысли и снова цепляясь за привычку держать особо личное при себе. — Конечно, всё же ты так понравился паукам, и они уже привыкли, что ты рядом, что отпускать тебя или делиться с кем-то грешно, — Куроро поглаживает лиса за ушком, прощупывая струны чужой души. Конечно, Хисока зажимается, до конца не доверяет никому из них и больше всего не доверяет себе. Люциферу приходится его от особо навязчивых мыслей отвлекать коротким поцелуем. — Не знаю, все это пока странно ощущается. Ещё и ты не даёшь связь чуть заглушить, совсем не могу в себя прийти. Хотя и чувствовать вас стало привычным. — Верно, не даю. Если ты заглушишь связь, то другие пауки заглушат её в ответ, а этого я допустить не могу. Ты так медленно открывался нам, что я просто не могу позволить тебе закрыться обратно. А ты закроешься. Хисока, никто не предаст тебя первым, — Куроро поглаживает мужчину ласково по плечам, лижет коротко за ушком, обнимая его покрепче, стараясь показать лису физически, что он надёжно защищен. — Нам нравится чувствовать тебя. Твои эмоции прекрасны, когда они чисты. Лис отфыркивается, отворачиваясь голову в сторону и смотря в одну точку, не собираясь что-либо говорить. Он вздыхает, не думая, что смысл отвечать был вообще сейчас, что он уже сделал первый шаг когда-то. Подставил пауков ради своих желаний, хоть и до сих пор не жалеет об этом решении. Но двух лап организация лишилась и остальные не забудут, что он сделал в это свой вклад. Он не тупой, знал это, так теперь ещё и чувствовал, когда чьи-то руки сжимались на его теле сильнее и связь отзывается неспокойно на чужие мысли. — Как вообще привыкнуть к тому, что ты что-то удумал на этот раз, но сидишь и снова мне мозги промываешь, вместо того, чтобы рассказать, — лис поворачивается обратно и чуть склоняет голову на бок, поднимая одно ушко заинтересованно. Куроро фырчит весело, когда Хисока тихо возмущается. Всё ему покажи да расскажи, ага, конечно. Если Люцифер скажет, что он позвал Фейтана и кот к ним присоединится чуточку позже, то Хисока прямо тут вопить начнёт и возмущаться. Такого им не надо было. — Всяко лучше, чем если бы я сразу накинулся на тебя, не находишь? Может, мне просто захотелось с тобой беседы светские вести, — нет, конечно, у Куроро для этих дел периодически находился кто-нибудь из пауков на свой вид искусства. Он всё никак не мог забыть то, что они ещё совсем юными, разделились так, чтобы избегать нудных лекций от босса, во время которых он ещё и вопросы любил задавать. Надо будет наведаться к Нобунаге и посудачить с ним о истории. — Ты со мной беседы можешь вести, опять же, только тогда, когда ты находишься что-то новое интересное в моей голове. Но у меня нет желания снова откровенничать с тобой, так ещё и когда у меня в голове нет очередного помутнения, — Хисока недолго сидит спокойно, поворачивая морду и начиная вылизывать Куроро, проводя языком то по щекам, то касаясь губ, всячески урча и пофыркивая. Что-то было не так… Куроро что-то задумал, но лис старательно делает вид, что ему плевать, раз данчо говорит, что все нормально. Язык проходится по черному ушку и лис его тут же прикусывает, игнорируя попавшие на язык шерстинки. — Но разве я делал когда-нибудь что-либо, что тебе не нравилось? — лиса коротко лижут в подставленное не для этого ухо, а сам Куроро перемещает одну ладонь к чужой груди. Возможно, он разделял с Фейтаном несколько фетишей. — Тебе в алфавитном порядке или в хронологическом? — Боюсь, ты точно не сможешь перечислить ни то, ни другое, — кот фырчит в чужое ухо и прикусывает его за краешек, чуть тянет на себя, но отпускает быстро. Куроро в долгу не остаётся, когда Хисока его пытается вылизать. Запах лиса плохо отмывается и надолго въедается, а потому приходится его отвлекать более ласковыми и глубокими поцелуями, мурлыча с ним тихо, одновременно и успокаивая чужую дурную натуру, и возбуждая тело. — Но я вот думаю, будешь ли ты против ещё одного гостя? — Вообще речь шла про то, что кто-то слишком много пользовался тем, что я был в хреновом состоянии и не мог себя контролировать толком, а потому и трепал все, что в голову приходило, — лис тянется его цапнуть и все не желает успокаиваться, пока не просыпается окончательно, перехватывая лапку Куроро, что уже хозяйничала на его груди, после чего переплетает пальцы, не давая буянить. Он целует его в губы и валит на кровать, стараясь проследить за тем, чтобы Куроро не ударился ни обо что. — А если я буду против? Может я наконец хочу не только подставляться и поднимать хвостик, как твой послушный питомец? — Хисока хвостом в воздухе покачивает и улыбается хитро так, одной рукой упираясь в кровать рядом с чужой головой, а второй проводя по чужому телу через одежду. Ему действительно уже хотелось большего, чем просто принимать. Куроро лежит под лисом покорно, лишь пару раз хвостом взмахивает, но опускает его быстро обратно. Он смотрит на разбушевавшегося лиса и думает о том, какое же большое разочарование ждёт его. Он чувствует, что Фейтан поднимается по лестнице, почти слышит, как звенят инструменты в чужой сумке, из которых палач использует лишь малую часть, но от того не становилось менее интересно. А сам он поднимает руку и поглаживает Хисоку по щеке. — А разве ты послушный мальчик? Ты столько кусаешься, вредничаешь и грызешь других пауков так, что я иногда думаю о наморднике. Только послушные мальчики получают возможность лечь со мной так, как того сами захотят. — Ты больше похож на будущий коврик, если не слезешь с него. Дверь открылась бесшумно. Фейтан облокачивается на косяк и взгляда не отводит от картины перед ним. Из-за приручения Хисоки им пришлось отложить несколько планов, но это было не так уж плохо. В конце концов, он сможет насладиться чужим телом. С некоторыми неприятными ограничениями, конечно. Чужая сумка приземляется на стул со звоном, инструментов палача и то, что он забрал у третьего номера, разворошив кабинет Мачи. Девушка сделает из них игольницы, когда узнаёт. Но пока Фейтан медленно подходит к кровати. Куроро подходил обычно игриво, будто бы хищник, заигрывающий с жертвой, а вот Фейтан давал понять, что шутки кончились. Хисока только хотел сказать о том, что был близок к тому, чтобы взять желанное без разрешения, как тут же переводит взгляд в сторону Фейтана. И специально остаётся на месте. Он уже понял, что Куроро не позволит никому из пауков его убить или серьезно навредить. Только вот покоя не давало то, что был всё же тот единственный, кому было разрешено причинять ему какой-либо вред, перебарщивать с болью или ещё какой гадостью. Лис все опасался того, что этот дуэт со временем решит залезть в его голову более основательнее, потому что разок он такое наблюдал. В тот день на пыточный стол азиата попал особо несговорчивый владелец нужной им информации, однако вопрос быстро решила игла, легко вошедшая под кожу и оставившая в крови серьёзную смесь препаратов, и умение двух садистов доставать информацию из одурманенного болью и удовольствием из-за наркотиков человека. У Хисоки была большая переносимость боли, просто чудовищная, но разнообразие не только пыточных орудий, но и различных склянок в чужом подвале, заставляло его взволнованно дёргать ухом при виде Фейтана с таким настроем. С чужим приближением, Хисока скрывает от него желание дернуться в сторону, остаётся упорно на месте, с одной стороны проявляя осторожность, а с другой желая посмотреть на то, что будет делать паук. Вряд ли просто оттаскает за уши в наказание за непослушание. Он упускает момент, когда его ощущения снова утекают в паучью сеть: не страх, но показанная перед Фейтаном даже такая мелочь могла кардинально изменить его положение. При этом он чувствовал достаточно сильное физическое возбуждение от ощущения силы в руках этого человека. — Как страшно. И это вся та страшная участь, уготованная мне? — с языка чуть не срываются слова о наказании за смерть двух пауков. И все же Мороу вовремя прикусывает его, улыбаясь привычно довольно и хитро, когда продолжает оставаться на своём месте, поглаживая пальцами свободной руки тело Куроро через одежду. А Куроро с особым интересом наблюдает за пауками перед собой. Он с искренним упоением впитывает чужие эмоции через паутину и облизывается, самостоятельно временно закрывая Хисоку от других пауков, кроме себя и Фейтана. Фейтан тоже прекрасно чувствует через паутину острую смесь. И ему это нравится. Второй номер достаточно быстро оказывается за чужой спиной и тянет Хисоку за холку назад, заставляя его сесть на бёдра Куроро. Руки босса почти сразу же опускаются на чужие бока, а потом скользят ниже на бёдра. В тишине комнаты слишком заметно щёлкает что-то, после чего мужчина со своего удобного зрительского места наблюдает за представлением того, как пальцы Фейтана сжимают чужую челюсть, заставляя открыть рот, поднимают голову, а потом по чужим губам течёт больно знакомая мутная белая жидкость. Ради Хисоки выбрали даже сладкую. Приторно. — Верно, это вся страшная участь, уготованная тебе. Быть подстилкой очень даже почётно, — Фейтан шипит тихо, продолжая держать чужую челюсть и дожидаясь, когда препарат стечет по горлу. Лис же всё готовится зарычать и даже разок от него слышится недовольное фырчание, но после замолкает, делая упор на то, чтобы не подавить в таком положении. Хочется мотнуть головой, собрать сладкую дрянь на языке и сплюнуть Фейтану на одежду, но он понимает, что если не примет то, что ему дают спокойно, то палач найдёт другой способ в него это влить. И либо это будет просто неприятно, либо ещё и унизительно. Так что Хисока лишь цепляется рукой рефлекторно за чужую руку и проглатывает все, скривив морду так, будто ему лимонного сока налили на язык, а не что-то приятно сладкое и вязкое. Куроро достаточно быстро поднимается из своего положения и ловко вытаскивает ноги из-под двух пауков. Взгляд то и дело падает на чужую сумку, но он не торопит, забирает голову Хисоки из умелых рук Фейтана, закрывает ему рот и вытирает редкие капли салфеткой. Сама любезность. — Итак, могу я уже начинать угадывать, что за дрянь в меня влили? — лис слегка встряхивает головой, прогоняя остаточные ощущения от жёсткой хватки, после чего подставляет морду, давая убрать с его лица капли. Даже ластится кратко в ответ на заботу. Но лишь немного, все же он совсем недоволен тем, что до него добрался последний паук, что не сидел с ним эти месяца. — Можешь прямо сейчас начинать, — Куроро улыбки не сдерживает, когда Хисока ластится после такой неприятной процедуры. Почти послушный. Совсем немного осталось. Осталось только забраться лапками в чужую душу, переворошить её и вытащить наружу всё то, что Хисока так отчаянно скрывал и прятал. Куроро уверен, ему понравится подчиняться, просто он этого слишком боится. И пока Куроро находится в своих думных думах, Фейтан снова тянет лиса к себе, стягивая с него спальную майку, откидывает её в сторону и проводит руками по чужому телу, поднимаясь к соскам. Фейтан на кровати между чужих разведённых ног оказывается мгновенно, пока Куроро удобнее встраивается за спиной рыжего, приобнимая и давая на себя облокотиться. Это очень плохой знак для лиса. Вообще, их дуэт любителя моральных и физических страданий был весьма специфичен. Куроро, видя чужой взгляд, сжимает пальцами соски и чуть оттягивает, чтобы те были как можно больше возбуждены. Хисока немного ерзает и тявкает, дергая ухом в ответ на укусы и стукая этим самым ухом Куроро по носу. Кыш. Кыш от него. Но увидев взгляд Фейтана, лис вновь переходит на фырканье и в какой-то момент рычит, подбирая тот тон, который звучал бы наиболее серьёзно в такой ситуации. Он видел как в чужих пальцах мелькнула игла. И на это рычит только больше, когда Куроро своими действиями потакает чужим намерениям. Сейчас ему приятно, да и переносимость боли разной степени у него хорошая, однако такие перспективы ему всё равно не нравятся. Татуировки на спине хватит. Куроро мурлычет почти влюбленно, а Фейтан передергивает плечами, но продолжает смотреть, как данчо прижимал к себе Хисоку за плечи так, чтобы тот даже не дернулся. Учитывая то, каким ослабленным сейчас был лис, физически Куроро был сильнее. Между его пальцев скользят несколько игл, нужных для проколов. Конечно, он умел это делать. И мужчина не медлит, когда ему помогает Куроро, пальцами придерживая чужой сосок, немного его поддразнивая, отпускает в нужный момент. Чтобы тут же через него прошла основная игла, которая быстро заменяется полой и вскоре на соске оказывает украшение. Кровь медленной струйкой стекает с украшения. Фейтан наклоняется и слизывает ее. Люцифер облизывается и кивает Фейтану в другую сторону. На втором соске почти сразу оказывается такое же украшение. Хисока лишь голову на плечо Куроро откидывает, чтобы не смотреть на происходящее. Он фырчит, жмёт уши к голове и не двигается, чтобы коты, что над ним измывались, ничего лишнего ему не проткнули. Боль не была проблемой, но прислушиваясь к ощущениям, он терялся. Так покорно подставиться и без лишних слов позволить сотворить что-то подобное с его телом? Да он в жизни бы не поверил в такое, скажи ему кто-то о подобном даже год назад. Но рука лидера труппы так приятно гладит по волосам, дыхание не сбивает благодаря лёгким отвлекающим ласкам, а сам он не чувствует и грамма дискомфорта. Находится в чужих руках было приятно. Даже очень. Фейтан коротко свою работу осматривает, пока Куроро пальцами обводит ореол соска, но самой бусины не касается, зная, что сейчас удовольствия так причинить не сможет. Языком если только, но отпустить Хисоку он не может. Паук был слишком жадным до тех вещей, которые он крал для себя. Кот вылизывает его ушки и тычется носом в щеку, мурлыча. — Не так уж это было и страшно, правда? Я верю, что ты переживал ранения и посерьёзнее, чем обычный пирсинг, — он посмеивается весело и посматривает на Фейтана, который уже отложил иглы и сменил их не менее интересными вещами. Серебристая цепочка из лёгкого по весу металла занимает своё место, прикрепленная на два колечка и Фейтан опускает голову к чужой груди, лижет коротко покрасневшие и воспаленные соски, хвостом заинтересованно ведёт хвостом в воздухе и глазки прикрывает, слизывая кровь. Куроро более громким мурчанием заходится и прижимается бёдрами к бёдрам Хисоки, протирается и дышит тяжело. Чужая реакция пленила. — Будешь издеваться, взвою так, что вы быстро передумаете меня здесь держать, — Хисока фырчит, но немного понаблюдав за чужими действиями, вяло трётся мордой о Куроро, двигаясь неохотно, но собираясь особо долго сидеть спокойно. Ему нравилось буянить, кусаться, потираться хоть всем телом о данчо, ну а ещё желательно спихнуть Фейтана ногой с кровати. Будто бы случайно. Но он молчит, не даёт себе удовлетворить чужие садистские желания, полностью игнорируя кота и его действия. Хотя легкая боль была даже приятной. Лис смотрит на Куроро, немного отвлекаясь от происходящего, задумываясь о том, что он ближайшее время всё ещё не сможет покинуть эти стены. Никто его не отпустит, пока не поймут, что он верен. Что он точно привязан к ним. И Куроро будет долго играть с ним, пользуясь тем, что Хисока и против особо не был. Можно было не волноваться о многом на самом деле, а это хоть и было неправильно, но так удобно. Фейтан дразнит Хисоку долго, переходя от одного соска к другому, периодически тянет за цепь между ними, позволяя выступить крови. Он облизывается, когда чуть прикусывает бусину соска, слушая мурчание босса. Тот явно ситуацией более чем наслаждался. — Что же ты притих? Может, мне стоит подогреть твой интерес? — руки Куроро скользят к чужому паху и накрывают его, он поглаживает его несколько раз и приспустив чужое бельё, уткнувшись мордой в шею, вылизывая его. Он чужой член высвобождает, протягивает руку и отрывает Фейтана он его занятия. И голову чужую так вниз опускает. Ну не Куроро же отсасывать Хисоке в конце концов? А Лис переходит на что-то схожее с скулежом, напрашиваясь на ласку, пока сам уже не высказывает ничего против Фейтана и его острых зубов, оказавшихся рядом с его членом. Черт с ним, пусть продолжает, Хисока лишь выгибается немного навстречу, да шею Куроро подставляет. И урчит красноречиво так. Вот тут, вот здесь. Можешь даже укусить, данчо, только сделай это прямо сейчас. А потом взгляд не может отвести от чужой опущенной вниз головы, с которой Куроро руку убрал не сразу. Но внимание цепляет чужая покорность и он невольно задумывается о том, настолько же он станет в итоге послушным, если против него продолжат использовать такие методы? Новые ощущения и мысли возбуждали сейчас сильнее любой хорошей схватки. Ужас, он стал подстилкой, какой кошмар. Но ласки чужого языка и тепло рта Фейтан пропадает с члена достаточно быстро, после чего тот поднимается, садится ровно и облизывается, проводя пальцем по уголку рта, чтобы убрать пару капель слюны. А взгляд снова падает на результат его работы. Украшения же смотрелись просто прекрасно на своём новом месте, так ещё и явно придутся по вкусу паукам. Фейтан их чуть оглаживает, немного тянет в грубой ласке, но почти сразу отпускает. Продолжит, когда Хисока будет готов от этого взвыть, но главное не увлекаться, чтобы потом проколы заживали правильно. Хисока же мыслями возвращается к тому, чтобы перебрать варианты того, какое действие на него может оказать попавший в организм препарат, останавливаясь на самом вероятном афродизиаке, но также задумываясь о тех средствах, что делали из тела оголённый нерв, возводили все чувства в абсолют. А учитывая его извращенность и умение возбуждаться от множества различных факторов, Фейтан вполне мог решить доводить его до оргазма просто более яркими ощущениями, что принесла бы даже обычная и простая боль пол таким препаратом. Он потом прикрывает на несколько секунд глаза, стоит пальцам в очередной раз коснуться украшений. Он вздыхает, опускает взгляд ниже и немного выгибается навстречу, возвращаясь мыслями к тому, что эти украшения быстро станут чем-то привычным, даже если он не планировал таких изменений. Да и удовольствия будет больше. Фейтан наигравшись с украшениями в чужой груди, понимает, что скорее только больше возбудил себя, а не Хисоку. В конце концов, это он тут главный фетишист. Его рука поднимается выше и поглаживает чужое ушко, пока в голове вспыхивает новое желание. Фокусника нельзя было ломать и калечить, но босс ведь не запрещал играться с украшениями, так? Куроро невольно ведёт плечами от того, что решил вытворить Фейтан через открытую паутину, а потом и взглядом с ним встречается. О нет, противно ему не было. Но смотря в эту черную обитель демонов, а не обычных чертей, ему самому невольно хотелось сделать слишком многое с лисом, угодившим в их лапы. Хисоке совсем не везло, что он вызывал такие чувства, что в палачей, что в нем. Люцифер облизывается и что-то в его взгляде проскальзывает особо демоническое то, что досталось ему от второго имени. Хисока немного хмурится, чувствуя чужое желание в их ограниченной связи, после чего снова начинает противится ласкам. Но достаточно вяло, зная, что ничего просто так не изменить, но и не желая спокойно лежать и принимать. Хвост елозит из стороны в сторону, и когда чужая рука поднимается к его лицу, он при первой же возможности кусает азиата за руку. Интересно его ударят или сделают что-нибудь поинтереснее? — Ой, прости, я случайно, — Хисока лыбится бесстыдно и чувствует, как достаточно сильный препарат постепенного начинает влиять на его самоощущение. Голова кружилась, по телу растекался жар и возбуждение, а ему всё хотелось развести ноги немного больше, зная, что на это отреагируют и приласкают его. Всё-таки афродизиак. — Вот бы зубы тебе вырвать, — Фейтан чуть фырчит на укус, но боли он не приносит и даже почти не чувствуется, а вот лиса за щеку он тянет, будто бы ребёнка. И пусть тот думает, он бессмысленно угрожает или закидывает Куроро удочку на будущее. Ну а что, Хисока без зубов быстро бы стал идеальной куклой для паука, но никак не полноценным членом труппы. Куроро за этим наблюдает без особого любопытства, но помогает оставить Хисоку без белья с ловкостью настоящего вора. Оно всё равно им сейчас ни к чему. Он по чужим бёдрам руками ведёт и ноги разводит, поднимает их повыше и наблюдает за чужой реакцией. Куроро без зазрения совести наблюдает за тем, как выглядит Хисока после Финкса и Мачи. Весьма… неплохо. Возможно, внутри даже осталось немного смазки или спермы. Финкс был любителем кончить внутрь. Невольные лисьи звуки периодически даже заставляли умиляться. Коты были более сдержаны и лишь изредка мявкали и то слишком тихо и незаметно. Куроро поглаживает чужие бёдра и дожидается, когда Фейтан вспомнит то, что они обговаривали и передаст ему кольцо и смазку. Скоро необходимое оказывается в его руках, но лис даже не смотрит за их действиями, снова прикрыв глаза. Куроро урчит на это и чуть кусает за шею в благодарность за доверие. Люциферу хватает провести пару раз по чужому члену рукой, чтобы после этого аккуратно опустить кольцо сверху, а после коснуться его пальцами, заставляя подчиниться своему нэн и сжаться вокруг чужого члена под тихое мычание Хисоки. Лис долго молчал, не противился и не возмущался, но потом с губ таки срывается еще пару похожих на тяфканье и скулеж звуки. Пока он ведет бедрами в сторону и старается избежать своей участи, хоть уже и было поздно. Ему не нравится так. Хочется ласкаться, получать удовольствие и разрядку. Другие пауки это давали, привыкнув постепенно к тому, что он после первого оргазма был тем ещё живчиком. Но с этими двумя было иначе, однако приходится вцепиться одной рукой в постель, а другой схватить Куроро за руку, приоткрывая глаза и смотря недовольно, но уже пьяно. — Тише, я уже всё сделал. — Может… — Не может, постарайся расслабиться. Фейтан за этим действом наблюдал с интересом, пока руки его снова дотянулись до чужой груди и чуть сжали, а после потянули за украшения, начиная потихоньку лиса ласкать. Ухо тоже оказывается подставленным очень кстати, и им Хисока охотно дёргает, спасая от чужих зубов. Та гадость, что в него влили действовала не сразу, но достаточно резко. Приходится аккуратно удерживать себя на грани с помощью нен, пока голова будто физически тяжелела от попыток думать. — Убери, — Мороу рыкает и ерзает на месте, когда пальцы Фейтана снова касаются украшений и дарят лёгкую ласку в приятном балансе с болью. Вот и пойми, от боли его кайф заставляет чувствовать афродизиак или же собственная извращенность. — Тебе не нравится тут, — пальцы Куроро ложатся поверх пальцев Фейтана, отгоняя второй номер и заменяя его. Фейтана быстро находит чем заняться, когда принимается чужое ушко вылизывать и прикусывать, а руки загребущие ползут к бедрам и разводят чужие ноги, устаивая ладони на внутренней стороне бедер и сжимая до синяков. Те всё равно быстро сойдут благодаря нен. — А где же тогда тебе нравится? Может, хочешь, чтобы Фей приласкал хвостик? Он у тебя просто очаровательный. Или хочешь, чтобы тебе отсосали? — Куроро медленно варианты перебирает, играясь с колечками в чужой груди. И тоже совсем не нежно. Хисоку было бесполезно топить в нежности и ласке. — Хочу… Мх, убери кольцо, — лис изворачивается от болезненной ласки, все больше плавится и теряет контроль из-за воздействия двух пауков, пока поддаваясь рукам Фейтана, чуть разводит ноги в стороны. Его не просили. Не давили на бёдра. Но это казалось правильным сейчас. Ему хотелось всего и сразу из того, что озвучивал данчо, но Хисока лишь язык прикусывает и издаёт какой-то невнятный гортанный звук, жмурясь и начиная дышать медленнее и глубже. Он справится. Потерпит немного, а в итоге желаемое получат и пауки, и он. Хотя иногда хотелось повыпендриваться и тогда он искренне забавлялся, смотря на недовольные лица. Это ему нравилось больше всего. Но как же он запутался в паутине. Так сильно, что уже не сбежать. — Нет, этого я сделать не могу. Но ты можешь попросить меня о чем-нибудь другом, — Куроро мурлычет ласково, чуть дразнит чужую грудь, а после этого отпускает и спускается ниже, останавливая руку на животе, прямо над чужим членом. Он заметил, что в момент оргазма или сильного возбуждения Хисока начинает немного подрагивать, стоит погладить его именно в этом месте. — А ещё ты можешь попросить Фейтана. Он не откажет. Могу даже дать подсказку: у него очень умелые руки, — Куроро всё же опускает пальцы на чужой член в одном движении и больше не движет ими. У него были весьма понятные цели на вечер: Хисока должен молить, а Фейтан держать чужие руки. Хисока отрицательно мотает головой с рыком, при этом скалясь и чувствуя как легко под пальцами рвётся ткань постели, которую уже даже меняли через раз, стоило ему разбушеваться и снова порвать её. Нет, не будет просить. Ни за что и ни под каким давлением. Лис бьёт хвостом, немного ещё противится и пытается нафырчать себе на чужую милость, при этом разок дергая бёдрами навстречу руке Куроро, давясь скулежом. А потом психует, открывая одну руку от постели и в быстром движении направляя её к своим бёдрам, чтобы самостоятельно разобраться с проблемой. Фейтан тут же хватает Хисоку за запястья и отводит руки в сторону удерживая его на месте. Этого делать Хисоке было нельзя. Чужое вмешательство было им не нужно и могло помешать. — Тих, лисёнок, не надо мешаться. Прояви терпение и всё получишь. — Пошёл ты… — Да и пойду. А теперь руки на постель. И даже не думай поднимать их без разрешения. За непослушание буду придумывать тебе по одному дополнительному извращённому наказанию за каждый проступок. Пока Хисока скалиться, прикрывая глаза, но послушно опуская руки на постель, стоит их только отпустить. А пальцы Куроро всё это время остаются на месте. Он ведет рукой вверх и отпускает чужой член, а сам склоняется к Хисоке и проводит языком по чужой шее. Они только начали. Нужно набраться терпения. Хвост мечется беспокойно у обоих котов, когда лис воет от мучительной ласки. Мотает головой слегка и уши жмет, но не произносит ни слова, дыша сбито и постоянно облизывая губы. Он дёргает руками рефлекторно, рыкая, но удерживая их на месте. Не хотелось сталкиваться с тем, что творилось в голове Фейтан по крайней мере пока. Хисока фыркает и вопреки своему нежеланию поддаваться паукам, тянется вперёд, переставая опираться на Куроро и опускает голову на плечо Фейтана, поворачивая её слегка и потираясь носом о неприкрытую шею. С одной стороны, ему хотелось кончить, с другой было очень приятно получать что-то новое каждый раз. Даже если через боль. Даже если через нелюбимые его практики. Он слегка прикусывает кожу шею, больше царапая зубами. Аура Фейтана даже укусить себя по-человечески не дает, но сам кот остается доволен тем, что к нему ластятся. Он коротко чужое ушко лижет и прикусывает, тянет на себя, но лишь тискает аккуратно губами. — Что такое? Тебе не нравится? А мне кажется, что очень нравится, — Куроро большим пальцем растирает каплю предсемя, а после убирает руку и вновь привлекает внимание Фейтана. В его руках быстро оказывается поданный уретральный катетер и смазка, которую он ранее отложил ненадолго, На пальцы выдавливается немного смазки и почти сразу ладонь опускается поверх чужой головки. Хисока же никак не комментирует свои нежности с Фейтаном, лишь ушко подставляет, оторвав от головы его и развернув немного до момента, как мужчина отстраняется. Все это было приятно, с Фейтаном почти всегда было хорошо и удавалось получить неплохую порцию удовольствия. Но заметив _что_ принёс Куроро он сглатывает, стараясь не показывать того, что ему одновременно и хотелось этого, и нет. В этот раз его хотели изучать до состояния нестояния (Мачи кажется будет долго этому радоваться) и вот это уже было так себе приятной вещью. Хотя вряд ли ему дадут перейти грань — подержат на ней подольше, изведут смесью боли и удовольствия, а потом оставят отсыпаться. Лис упирается хотел бы упереться, помешать чужим действиям, но он не мог, не ограничивая действия рук. Куроро пересаживается и укладывает Хисоку на спину, склоняясь к нему, а когда лис старается ограничить его приближение поднятым коленом, отодвигая его подальше от себя и поднимая его. Нечего ему тут мешать. Он смазывает чужой член, внимательно смотря за реакцией. Руки Фейтана опускаются на чужую грудь и чуть дразнят. Это определенно не самое страшное, что случится с Хисокой этой ночью. Лидер мурлычет тихо, когда согревает металл в руках и подставляет его к уретре. — Ты же сильный мальчик. Хороший. Справишься, я уверен, ты не можешь меня разочаровать, — после его слов металл осторожно скользит внутрь полового члена. Хисока скалится и продолжает возмущаться без лишних слов, понимая, что хоть взмолись он и удовлетвори чужое желание, то от участи такой это его не спасёт, как не старайся извернуться. Он жмурится, все равно чувствуя не самое приятное прикосновения металла, как бы Куроро не пытался его согреть руками, а потом и вовсе жмёт уши к голову, дыша неровно, но не издавая ни звука. Раз ему не сделают поблажки, то он не будет радовать их ни стонами, ни скулежом. Даже если прикосновения пальцев Фейтана были очень даже приятны, а такой лёгкий дискомфорт от игрушки мешался с удовольствием и возбуждением, что растекались по телу. Куроро вводит катетер медленно, поглаживая чужой член периодически, чтобы разбавлять ощущение, пока Фейтан наслаждается тем, что Хисока перестаёт вертеться змеёй и даёт ему волю фантазии. Правда, Куроро волю фантазии не давал и не любил, когда что-то шло не по его плану. Когда речь касалась Хисоки, то всё шло не по плану. Наконец прохладный катетер оказывается полностью внутри и снаружи остаётся лишь внешнее колечко. Куроро его пальцем подцепляет и чуть тянет на себе, но почти сразу толкает обратно, внимательно впитывая чужую реакцию. Хисока снова начинал выпендриваться и показывать характер. Насмотрелись уже, пусть теперь шоу покажет, иначе они ему сами его устроят. Прямо в общей гостиной доведут Хисоку до того состояния, когда он не сможет даже имя своё вспомнить, а видеть будет только глаза своей любимой Мачи. Конечно, между пауками допускались отношения и против никто не был, но сыграть на такой явной слабости у двух самых вредных пауков Куроро просто не мог. Выше его сил было оставлять это без присмотра и без своего внимания. Возможно, если бы Мачи была сговорчивее, а Хисока побольше бы привык к их семье, то у них могли бы родиться очаровательные гибриды, которые понадкусали бы хвосты всему Рёдану. Привыкнув расслабляться с этими людьми, да и к томуже под действием афродизиака, Хисока сам не замечает, как все же начинает поскуливать, дергает руками и иногда пытается укусить Фейтана за что-нибудь, так как именно он был ближе. Хотя цапнуть хотелось больше Куроро. Желательно за его член. Пройтись клыками по чувствительной коже на грани удовольствия, царапнуть так, но сейчас ему остаётся только дёргаться слабо в их руках, растрепав волосы о чужое плечо окончательно. — И сколько мне так… ещё отрабатывать свои ошибки? — Хисока приоткрывает глаза и хныкает, когда кот тянет за колечко и сдвигает игрушку внутри, заставляя волне ощущения всё его тело будто сбросить до заводских настроек. Фейтан в этот момент не может сдержать своего веселого фырчания, когда к Хисоке прижимается сбоку. Он бодает его головой и открывает себе доступ к чужой шее, облизывается и почти сразу прижимается к ней губами, целуя, кусая и оставляя следы. Он-то себе это мог позволить, Хисока был не в тот состоянии, чтобы контролировать ауру. — Всю жизнь. Люди всю жизнь совершают ошибки. А ты виновен во многом, но мы пауки, мы примем тебя любого: побитого, раненного, злобного и вредного. Но только принимаем мы в ответ, — Куроро пропускает по паутине свое чувство удовлетворения и желания. Хисока под ним был донельзя хорош. — Я не… — он отвечает тихо, обрываясь, но не зацикливаясь на том, что он имел в виду своё предательство Редара. Хисока подставляет шею под чужой язык и ласки, а также укусы, но возмущения это не вызывает. Пусть. Если мужчине хочется, то ладно, лишь бы поскорее его перестали лишать возможности достигнуть своей желанной точки удовольствия. Он хнычет, слушая Куроро и прижимая к голове уши, немного физически пытаясь спрятаться от того, что продолжал и продолжал озвучивать лидер. Это звучало странно для всего внутри него — его не могут принимать. Таких как он не любят, не принимают. Обычно. А тут приняли. — Любого, Хисока. Паук примет каждую свою часть. Каждого твоего демона и ложь. Мы примем тебя, и ты примешь нас в ответ, — Куроро склоняется к лису и мурлычет с ним ласково, лижет коротко в мордочку, пока Фейтан продолжает развлекаться. Ему явно доставляло удовольствие ласкать чужую грудь и баловаться с новым украшением лиса. Давно ему в руки не попадали долгоиграющие игрушки. Но члены труппы не игрушки и нужно быть осторожным. Куроро в этот момент ладонь опускает на чужой член и поглаживает его медленными движениями, а вторую ладонь опускает на бедро. — Ты должен все выдержать и доказать, что ты хороший мальчик. Лис скулит и сначала просто принимает ласку, прикрыв глаза и стараясь ровно дышать. Но в какой-то момент потирается щекой о щеку Куроро, лижет его в ответ и старается чуть ли не на животном сказать, что ему совсем не хотелось, чтобы ласка прекращалась. Хотелось так больше и дольше. Хотя признать вслух было тяжело, он будто не разрешал себе это самостоятельно. Лис кивает на слова, признавая свою роль в этот момент, соглашаясь терпеть, если будет хотеться чего-то, и слушаться. Руки Фейтана обжигают прикосновением, и он в какой-то момент дёргает связанными руками, желая коснуться уже не себя, а другого человека, но оставалось лишь тянуть мордочку, напрашиваясь на вылизывания и поцелуи. Куроро с особой внимательностью следит за реакциями Хисоки. И не он один. Фейтан упивается всласть тем, что он тут как сдерживающий фактор для обоих, а потому не перестаёт отрываться от партнера в свое удовольствие, активно кусая чужую шею. Запах лиса уже давно перестал отталкивать большинство пауков, а особо брезгливым Фейтан никогда не был. Он случайно шею чужую прикусывает клыками и выдыхает шумно. Упс. Перестарался. От Куроро хватает одного недовольного взгляда, чтобы Фейтан, как бы извиняясь, слизал кровь. Хисока был сладким. Хисока знал, что он иной на вкус, хвостом проводя по бедру и боку Фейтана, когда тот сначала прикусывает его хорошенько, а потом зализывает ранку. Аура настолько пропитала тело, что все изменилось ещё давно, и даже он сам чувствовал во рту постоянную сладость. Пауки иногда забавно реагировали на сладость поцелуев с ним, но быстро привыкли, сталкиваясь с таких ранее с Мачи, хоть и вкуса девушка была другого. — Ты вроде говорил, что до этого тебя Финкс навещал, да? Хочешь, позовём его? — кот мурлычет весело, взгляда не отводя от личика. Люцифер поглаживает руками чужие бёдра, изредка уделяя внимание члену, а после этого снова поднимает бутылек смазки, хорошенько выдавливая себе на ладонь и поглаживая пальцами покрасневший сфинктер. — Мне вас хватает с головой, — Хисока улыбается слегка, усмехаясь и постепенно привыкая, приходя в какое-то особое состояние нормы. И стонет снова, когда пальцы из раза в раз касаются члена, а потом и сфинктера. Хотелось поерзать, и он немного не сдерживается, но остаётся на месте, лишь голову поворачивая и таки отлавливая лицо Фейтана в удобной близости, проводя языком по его щеке. Фейтан же фырчит на лобзания и кусает Хисоку за нос. Пусть с Мачи лижется, а он тут за удовлетворением своих фетишей. Куроро смеётся весело, когда Хисока противится его желанию. А жаль. Финксу Хисока нравился. Не так, как Фейтан или кто-нибудь из девчонок, но достаточно сильно для того, чтобы сейчас сорваться и прибежать. Или для того, чтобы провести время с лисом, а потом ворчать на чужой поганый характер. Но поганый характер у некоторых он почему-то любил. И речь далеко не о характере Хисоки. Куроро осторожно проникает пальцами внутрь и стеночки разводит. Да, лис определённо подготовлен и из него можно лепить всё то, что душа пожелает. Но пока решает приласкать, подготавливая его и поглаживая. Хисока ненадолго перестаёт дышать, чувствуя проникновение, вместе с которым внутри скручивается узел и ощущения проходятся по всем органам вверх, пока не растворяются в теле, растекаясь вместе с кровью в каждый уголок. Он дышать начинает не сразу, больше сбившись из-за того, что давно такого не чувствовал, да, получает удовольствие от секса и всего причитающегося, но не настолько сильные и яркие ощущения. — Как ты, блять, это делаешь, — лис фыркает на укус за нос, пока обращается к Куроро. Но вскоре возвращается к тому, чтобы и дальше доставать Фейтана, из раза в раз проводя языком по его коже, так касаясь то носа, то губ, то снова щеки. — С особым удовольствием, — Фейтан наконец вмешивается в чужой разговор, фырча весело. Он видел реакцию Куроро на то, что тот творил с Хисокой. Им обоим более чем нравилось. И Фейтану нравилось. Он оттягивает украшения и чуть царапает нежную кожу ногтями. А после этого снова отпихивает от себя лиса, хватая его губами за ухо. Хисока вновь начинает поскуливать и неспокойно вертеться в чужих руках, подставляясь под ласку, то уходя от прикосновений хоть немного. Он невольно ещё думает о Финксе, вспоминая как тот дурковал, ластясь с ним только если Хисока начинает отвечать ему тем же. Ладно, может он сам позже заглянет к коту. — И то верно. Посмотри на себя, ты такой хорошенький. Такой ласковый пёсик. Когда у тебя гон? Знаешь, с кем его проведешь? Конечно, знаешь. Думаешь, что с Мачи или с какой-нибудь подружкой. Но нет. Ты проведешь его с нами. С каждым пауком, — Куроро заходится мурчанием и невольно сжимает свободной ладонью чужое бедро. А потом убирает пальцы и улыбается. Лиса почти сразу подхватывают под бёдра и стягивают с Фейтана к себе на колени, разводя чужие ноги. — Хватит мучать, — лис сползает ниже послушно, когда его тянут за бёдра, а потом устраивает ноги в подходящем положении, максимально заставляя себя расслабиться. Если будет сопротивляться, то и этого не получит. А голова уже идёт кругом от такого оттягивания желаемого. Куроро полностью спускает Хисоку обратно на спину и поглаживает его по щеке. Хорошенький такой. Вредный. Противный. Лис как он есть. Он проводит пальцами по губам, надавливает и показывает лису, чего он хочет. — Тебя ещё никто по-настоящему не мучил. В конце концов, ты у Фейтана побывал только в качестве гостя, — Куроро улыбается довольно, сжимая пальцами чужие бёдра, тиская их и почти сразу отпуская. Кот коротким движением расстегивает свой ремень и приспускает штаны, пристраивается и толкается внутрь, довольно выдыхая. Хисока был горячим и возбуждённым. Надо было всё же позвать Финкса. Ну ничего, он позовёт его, когда кончит. Никто же не говорил, что лис сегодня сможет кончить. Куроро так точно не считал. — Ах, спасибо за вашу милость, — лис шипит шутливо, дергаясь от того, как чужие пальцы стягивают кожу ягодиц, заставляя невольно глянуть вниз с интересом. Ласки Фейтана становились привычным постоянным дополнением, которое пускало мурашки по телу и заставляло дрожать. Но от проникновения он весь вскидывается со стоном, снова дёргает руками и цепляется за кота позади себя так, как только получается. Он при желании мог бы удобно взяться за партнера, думает даже попытку предпринять, но лишь больше стискивает в пальцах ткань. Пока не слышит череду неудачно, по его мнению, подобранных слов. — Тебе подобное нравится. Просто прекрасная жизнь без забот, где всё, что от тебя требуется — вовремя подставиться тому, кому нужно. Просто будь хорошим мальчиком, Хисока, и я дам тебе всё, что ты захочешь, выпотрошу каждое твоё внутренне желание и исполню даже то, что ты никогда не сможешь произнести. Просто попроси, Хисока. Сделай это как хороший мальчик. Хисока двигается на рефлексе, щурясь и скалясь на предложение занять место постоянной дырочки для удовлетворения чужих желаний, после чего впивается зубами в шею Куроро, используя нэн, но не обходя чужую чрезмерную защиту. Да, сильно навредить это мужчине не могло, но Хисока ясно давал понять, что если его попытаются оторвать насильно, то он скорее кусок чужой плоти оторвёт. Куроро заигрывается. Фейтан слышит это в чужих словах, действиях и стонах. Ему ли не знать, как кот любил переворошить чужую душу и выпотрошить наружу всё тёмные секреты, перебирая каждый из них. А Хисока был полон секретов, оттого лидеру крышу так и сносило. Фейтан позволяет лису на секунду покинуть его объятия, но вовремя подлавливает момент, когда защита Куроро рвётся под чужими клыками. Конечно, Люцифер большой мальчик и сможет сам справиться, но лидера нужно было защитить — это вдолбил себе Фейтан в голову сам, когда паук только образовался. И хоть опекать Куроро наседкой не собирался, лиса всё же оттягивает за волосы, держа его будто котёнка за шкирку, пока Люцифер почти мгновенно меняется в лице. Фейтан ведёт плечами от чужой злости, что проскользнула в паутину. Куроро очень не любил, когда он заигрывался и это не работало. Будто ребёнок маленький, который в разгаре веселья споткнулся и проехался мордой по асфальту. Куроро вздыхает и протискивает ладонь между Фейтаном и спиной Хисоки. Портор хмурится. Однажды ему посчастливилось почувствовать боль, которую может принести татуировка. В тот момент хотелось вырвать тот кусок кожи, где она находится, потому что паук жвалами впивался и будто бы впрыскивал внутрь одновременно яд и адреналин. — Щенок, — Хисока успел лишь оставить пару рваных ранок от зубов. Всё же Фейтан был быстрее и оторвал его вовремя. Фейтан шипит со смешком в чужое ухо и делает вид, что не замечает недовольный взгляд Куроро. Он надавливает коленом в чужую спину, заставляя изогнуться в ещё более неудобную позу. Где-то в гостиной содрогается Финкс от волны возбуждения, которую Куроро не скрыл от остальных. Когда по телу посылают боль, Хисока привычно прячет все своё ценное и чувствительное, заталкивая это куда-то поглубже в себя, чтобы никто не навредил. Не перешёл вот так чёрту, показывая, что Куроро ещё не совсем его понял, отметил, что ему нужно и важно. Кровь в теле кипит и бурлит, заставляя хотеть больше и больше чужой крови, которую он старательно слизывает с губ. И улыбается хищно. — Что? Думаешь я боюсь такого? Мне когда-то руки оторвало, а ты думаешь я боюсь того, что у меня изнутри будет колоть твой нэн? — Хисока смеётся, когда ведёт плечом, переставая быть таким разнеженным и спокойным, привычно прячась за защитные реакции. Он улыбается, понимая, как тело привычно даже такую боль заставляет распределиться по телу, чтобы та ушла в никуда и не навредила. — Какой же ты упрямый, — Куроро качает головой и убирает руку. Он слишком заигрался, да так, что даже Фейтан смотрит неодобрительно. С Хисокой боль не работает, а через удовольствие сейчас не достучишься. Куроро вздыхает, сгибаясь и ложась на чужую грудь, слушая стук сердца. И лапы паука снова обвивают Хисоку, стремясь его одомашнить. Чужой головы Фейтан не отпускает. Куроро будто бы наизусть обводит ровно контуры татуировки, проводит по пауку и вздыхает тяжко. Приручать лиса было сложно. Он был сущим адом для Куроро, что любил играть на контрастах, а один из контрастов для Хисоки отключался. Обычно они служили для того, чтобы отрезвить или опустить ещё больше. Но лис закрывался. — Совсем ты не щенок, Хисока. Щенка, как тех двух мальчишек, можно поманить куском мяса, и они будут добровольно прыгать вокруг тебя как в цирке. А ты дикий совсем. Будто и правда отловили тебя в каком-то лесу и притащили сюда, начиная сразу с того, что ты тапки должен в зубах носить. У нас и правда давно не было новеньких, что-то я совсем забыл, как это делается, — Куроро выпрямляется и заглядывает в чужие глаза. Действительно дикий. И даже не пёс, — На цепь мы тебя посадили, но сколько тебя не корми, а всё равно в лес смотришь. — Тебя никто не отпустит, — хриплый и сипой голос Фейтана раздаётся над ухом, а после за ним лижут аккуратно. Но лиса он держит ладонью под челюстью. Зубами максимум клацнет, если пальцы в рот положить. — Никто не собирается здесь тебе отрывать руки. И пытать тоже. Мне не нужно, чтобы ты меня боялся, ненавидел или страстно желал сразиться. Я лишь хочу, чтобы в лес обратно свой ты убегал с ошейником и кормился с моих рук, довольно виляя хвостом. В конце концов, тебя здесь ведь жду не только я. Подумай о Мачи. Мачи важна твоя верность. Ты можешь ебаться с кем хочешь направо-налево, но ценить она будет те моменты, когда ты приползешь в её руки побитый и разбитый, чтобы она смогла нитями сшить тебя обратно. И однажды она явится такой к тебе. Но пауки всегда делают всё в ответ, — Куроро из чужого тела выходит и прижимает раскрытые ладони к чужой спине. К пауку. На уровне инстинктов паук хотел быть ближе к создателю. На уровне инстинктов он желал внимания. Мало было получить физический носитель, его нужно было пропитать нэн так, чтобы оно пустили корни в чужом теле. Куроро облизывает коротко языком губы Хисоки, слизывая свою кровь. Через его ладони течёт нэн, снова наполняя паука. Переполняя его так, чтобы текло из краёв, чтобы лису было некуда деться, кроме как принять его. Хисока победно облизывается, когда чувствует, что Куроро отступает, переставая наполнять его тело болью и чем-то ещё таким гадким и вязким, что старалось добраться до головы и спутать все мысли. Но когда взамен боли он чувствует какую-никакую, но искренность босса Редана, то тут же немного теряется, изначально думав, что сопротивляться нужно будет дольше. Как итог, взгляд становится более ясным, а сам он расслабляет тело и поддаётся немного вперёд, достаточно медленно поворачивая голову и освобождая ее из хватки Фейтана. Пакостить как-то быстро перехотелось. — Успокойся, не буду я ничего сейчас делать, — лис хвостом гладит мужчину, смотрит на него с озорством в глазах, а сам наконец выпутывает руки и приобнимает Куроро в ответ. Он фырчит ему на ухо и чувствует невероятную бурю внутри, когда одновременно осадок с чужих прошлых действий остаётся, но вместе с этим тело начинает наполнять нен мужчины и заставлять его слушать этот поток, признавать и принимать. Странно ощущалась чувственная близость, смешанная с физической, и он немного ерзает, чувствуя остатки возбуждения, когда чужой член все же покидает тело. — Не надо меня контролировать. Я здесь, я часть паука и не отрицаю это давно, хоть и поставили мне его против воли. Я не сбегаю от тебя и паука, Куроро. Я могу физически спрятаться на Арене или с головой уйти в кучу заданий, но я приду обратно. Ты ведь чувствуешь это, верно? Из раза в раз, я теперь буду тут, с вами. Обрати уже на это внимание, — лис мажет губами по чужому виску, выдыхает, стоит метке переполниться и ауре начать наполнять его безграничным потоком, что совсем не останавливался. Это не было проблемой. Лишь завораживающим ощущением. И он поддаётся ему, пока ластится с лидером труппы и не может не побаловаться, дразня тихим стоном, когда чужие руки касаются будто бы по-особенному. — Просто дай мне ещё время, — Мороу заглядывает в чужие глаза, улыбается и целует мужчину, пока находит его лапку и берёт её в свою. Одна рука заводится за спину для этого, а второй ему удается нашарить и лапку Фейтана, чтобы его погладить пальцами по коже. — Но я уже часть вас. Да, я никогда не буду носить тебе желанные тапочки или прибегать по первому зову, помахивая хвостом, чтобы принять от тебя еду или ласку. И послушен я вряд ли буду. Но вам уже открыты все мои чувства, все то важное внутри меня. Так не пытайся меня поменять вот такими методами, подкладывая меня под каждого паука и в мозг насилуя с особой извращенностью. — Да успокойся ты, не сделает из тебя данчо шлюху, — Фейтан фырчит, улыбаясь слабо, мешая этим чужому разговору. Ему не было особо дела до тонких душевных организаций Куроро с Хисокой. Он поглаживает лиса коротко за ушком, когда двое вредных и горделивых сдаются и показывают свои слабые стороны. — Я не буду тебя менять, не переживай. И ломать не буду. Ты знаешь, Хисока, что пауки ценят верность и преданность, а потому я так с тебя этого требую. Не буду доверять я — не будут доверять остальные, — Куроро отстраняется и проводит ладонью по чужой груди. Возможно, Фейтан немного ошибся с дозировкой афродизиака и лиса быстро отпустило. Но, вообще-то, от своего первоначального плана Куроро отходить не хотел. Ему нравилось, когда Хисока открывал свою слабую натуру и позволял её потрогать и пощупать. Сжать в своих лапах. Кот склоняется и целует Хисоку коротким движением в губы, оставляет несколько нежных поцелуев на лице и коротко лижет в щеку. Повезло, что не мурчит. Хисока не перестаёт чувствовать возбуждения, что мучало его тело, сводило с ума теми усиленными красками ощущениями. Но в сознании наконец немного проясняется, и он может адекватно реагировать на происходящее вокруг, хоть сильно и долго сопротивляться видимо не получится. Он немного ластится к зафырчавшему на него Фейтану, а потом немного надавливает ножкой на бедро Куроро, заставляя прижаться к своим бёдрам. Лис ерзает и потирается нетерпеливо, но все еще не тянется себя удовлетворить. Стояло до звёзд перед глазами, но ему хотелось, чтобы все прошло так же мягко и приятно, как сейчас, а не через сопротивление. Да и обещание Фейтана он помнил хорошо. — Хочешь я позову Мачи? Она будет рада. — Не стоит, меня в целом все устраивает. Только сделай уже что-нибудь, — Хисока фырчит и трётся мордой о плечо данчо, думая о том, что слышать чужие слова было вполне приятно. Иногда вот эти нотки адекватных разговоров ему нравились, когда они с Куроро спокойно уточняли какие-то вещи друг у друга, решая. А сейчас они так просто подвели к тому, что были очень близки, Хисока понимал примерно суть того, что они обсудили, но и итоге ему действительно хотелось совершенно другое. Он уши жмёт и старается привлечь внимание, пока Фейтан опускает лисью тушку на спину и щёлкает пальцами по уху пушистому. Он улыбается довольно, когда видит чужую реакцию. Всё же немного не дожал, но и видеть под собой шлюху не хотел. Приходилось мириться с тем, что имелось. Он поглаживает лиса под подбородком, заставляя голову назад откинуть и пальцами проводит по губам, проверяя не будет ли он сильно против. — А что тебе не нравится? Уверен, Мачи тебе уже не раз намекала на смену ролей. Она девочка вольная и сильная, любит, когда под ней прогибаются. Представляешь, как она обрадуется? — Куроро мурлычет, удерживая чужие бёдра на месте, а сам поглаживает чужой член медленными движениями. Он касается металлического колечка катетера, облизывается, но всё же решает, что пока рановато. — Пробовали, знаю, — Хисока вертится в чужих руках слабо так, но разок получая от Фейтана по бедру за выебоны, пока не решает снова буянить. Он изворачивается, переворачиваясь на живот и подставляясь достаточно бесстыдно, когда становится на колени и поднимает бёдра, хвостик тактично укладывая себе на спину, чтобы не мешал. Ещё немного повозившись, Мороу подставляет морду под руки Фейтана, потираясь о них и заставляя себя немного погладить. После чего опуская голову, обнюхивает чужие бедра и в основном пах, проводя языком через ткань штанов по всей длине члена. Ну же, что ты сделаешь? Где твоё желание хватать, мучать и трахать? В голове бьёт какой-то особый вид мазохизма, когда возбуждение приносит боль и в основном боль, но хочется ещё и ещё. Наркотик явно отступил немного, чтобы теперь раскрыть своё влияние красивым цветком, заволакивая все мысли туманом. Вновь почувствовать член Куроро начинает хотеться особенно сильно, и он скулит, вильнув бёдрами. — И правда сучка, — Фейтан с улыбкой чешет лиса, когда он начинает ворочаться, а после укладывает руку на затылок и притягивает к своему паху так красноречиво, что такой намёк не понял был разве что Финкс. Он знает, о чем думает, они это проходили. Щёлкает ремень, пуговица, молния, и чужой член оказывается аккурат на уровне глаз Хисоки. Жаль, что они все так и не смогли оказаться наедине, где бы у Фейтана не было ограничений. Хисока в ответ на слова Фейтана кусает того за косточку на бедре прямо через одежду, но делает это достаточно несерьёзно, а потом и вовсе отвлекается на то, чтобы провести языком по чужому члену. Куроро мурлычет и проводит руками по бедрам, сжимая их и притягивая к себе, забирая от Фейтана и вытягивая лиса в самое удобное для себя положение. Он пристраивается к лису и входит внутрь, довольного стона не сдерживая и прижимаясь к Хисоке. Он устраивает ладонь на чужом хвостике, поглаживая его основание и мурлыча. Первое время он больше реагирует на ласки Куроро, от того не задумывается о том, чтобы переходить к чему-то серьёзному, просто вылизывая чужой член, слегка прикрыв глаза. И поскуливая тихо от проникновения, когда весь дёргается вперед и хвостом ведёт из стороны в сторону. А когда его касаются пальцы данчо и вовсе стонет, решая-таки занять себя делом и открывая рот, чтобы устроить голову на языке, вскоре обхватывая её губами. Этот вечер длится долго и Хисока не раз захлебывается стонами, жмется к партнерам, улыбается им, тянется за поцелуями и в полной мере получает то, что было им желанно. Тепло, внимание, удовольствие. И он знает, что дальше у них будет больше. Конечно, ведь скоро к ним присоединиться будущая обладатель двух единичек. А пока он дремлет в чужих руках, накрывая своим хвостом бедра одного из партнеров, что ждали, пока он заснет.***
Куроро оставляет лиса отдыхать, а сам выходит из комнаты, лениво зевает и тянется ластиться к Шизуку, уводя ее с собой. Шизуку не против, когда босс, наравзлекавшись вдоволь, хочет любить всех и каждого. Мачи за этим наблюдает, потягиваясь в своем безразмерном халате, почти сразу чуть хмурится от запаха лиса, что шлейфом оставался после данчо, и после этого поднимается наверх. Она никогда не привыкнет к чужому запаху, сколько бы времени с его источником не проводила, это даже касается секса. Девушка в комнату заходит и присаживается на стул, чуть мявкает, привлекая к себе внимание. Пусть просыпается, судя по запаху в комнате, с ним уже что-то гаденькое успел сделать Фейтан. — Просыпайся, принцесса. Или мне позвать данчо обратно, чтобы мотивировать тебя? Когда Хисока чувствует чужое присутствие в комнате, не торопится подниматься, даже когда слышит мявканье Мачи. Приятно было не видеть сны, отключаясь от реальности, пока тело тратил силы на восстановление, а не глупые фантазии или непонятные яркие образы, что обычно ему снились. Кошмаров не было особо, и на том спасибо. И все же от сна приходится отвлечься окончательно. Только вот лис больше прячется под одеяло, натягивая его повыше, когда он сползло за всё время сна, а потом отворачивается к стене. И отодвигается к ней немного. Он фырчит и тихо бормочет «кыш». — Хисока, ну что ты как дите малое. Повернись хотя бы ко мне, не зря же я пришла, — девушка рыкает тихо и недовольно, скрещивает руки на груди пихает его лапкой в бок, чуть сжимает её и тянет одеяло. Ну как тянет. Приподнимает и заползает под него, прижимаясь к нему со спины. Кошка в плечо носом тычется в ласково хвостом проводит по чужому животу. — Что такое, милый? Они перестарались? Хочешь, оттаскаю Фейтана за уши? — Мачи мурлычет тихо и ласково, греясь о тёплого Хисоку. Ну любили кошки ложиться на больное. А вот на место или на человека — уже другой вопрос. — Я злюсь и обижаюсь, не мешай моей маленькой актёрской драме, — он говорит слегка хрипло после сна, но реагирует на близость любимой от и до кошечки тихим пофыркиванием. А также руки чужие накрывает своими, поглаживая по пальцам и тыльной стороне ладоней. Главное, чтоб вверх руки не понимала, а так пусть хоть затискает его. Он сильно соскучился и будет рад всему. — Прости, мой маленький талантливый мальчик, иногда я забываю, что двадцать восемь тебе только физически, а ментально восемь, — Мачи веселится тихо, трётся о плечо Хисоки мордой, оставляя на нём свой запах. Что-то ей подсказывало, что не только она вскоре предъявит свои права на Хисоку в качестве постоянного партнёра. Лис был хорош собой и если он хотел отдавать, то делал до последней капли. Однако она также была уверена, что Куроро не желал наслаждаться запретным плодом в одиночестве и наблюдать за тем, как медленно будут падать чужие принципы к ногам босса труппы, так что в этот раз явно было что-то интересное, что она проспала. — Пожалуешься на них? Лучше сам, чем если мне всё перескажет и приукрасит Финкс. — Ну от части они всего лишь слегка заигрались, но ничего смертельного, — Хисока ластится так, как только может, только вот всё ещё не поворачивается, обдумывая слова девушки. В целом, он мог действовать на опережение и самостоятельно все объяснить, пока она не догадалась. А то шуток так будет раза в два, если не в три больше. А потому он сжимает лапку кошечки чуть крепче и ведёт ею вверх по своему телу, пока чужие пальцы не касаются нового украшения. Лис прикрывает глаза и дожидается реакции. — Блять. Мачи выдыхает шумно и облизывается, теснее прижимаясь к лису со спины. Она даже не знала, что её раздражало больше: что они сделали это с Хисокой, которого только отловили, что они это сделали без неё или что это сделала не она лично. Она аккуратно обводит пальцами украшение теплое и языком проводит коротко по плечу. Теперь понятно чужое недовольство. — Я хочу посмотреть. Повернись, — девушка невольно ерзать начинает, представляя то, как это могло происходить. И представляя, что Куроро мог делать с Хисокой в такой момент. Интересно, кто-нибудь его всё же трахнул? Она принюхивается и понимает, что зря о таком спросила даже саму себя. Хисока же пока тяфкает и сначала вжимает шею в плечи, но потом всё же расслабляется и даёт девушке перевернуть себя, самостоятельно стягивая пальцами одеяло ниже, чтобы оно не мешало. — Хисока, я хочу оседлать тебя. Мужчина ведёт руками по чужому телу, не торопится и притягивает Мачи к себе поближе, а пока фырчит довольно так, наконец получив возможность любиться на равных. Покорность и пассивность это, конечно, интересно. Но с другой стороны хотелось активно любить и вжимать в кровать. Лис выдыхает, когда приходится отвлечься от предложения и домогаться и дальше. — Мне сначала бы в душ, знаешь ли — Потом отведу тебя туда как настоящего ветерана, — Мачи устраивается на чужих бёдрах и чуть ушки прижимает, будто бы охотится. Ну как охотится. Играется. Ловить ей уже никого не нужно. Она бёдрами прижимается к Хисоке, двигает ими и держит лиса за плечи под ней. А потом облизывается и отвлекается на то, чтобы снять с себя одежду и остаться нагой, снова принимая место на чужих бёдрах. Можно было ещё и на члене. — Или боишься, что не справишься со мной? — Мачи вниз тянется и прижимается теперь телом к телу, ложась сверху на мужчину. Взгляд опускается к чужой груди и её хвост заинтересованно поднимается и покачивается. Мачи подцепляет колечко пальцем и почти сразу же роняет его обратно. Должно быть, Фейтан использовал иглы с обезболивающим или наркотиками. Или ещё черт знает с чем. Она пока не знает, что это были её иглы. Мачи языком чужого соска касается и дразнит его немного, играясь с колечком во рту. — Я буду даже рад проиграть в этом противостоянии такой женщине, — он поднимает руку и гладит Мачи по щеке, после чего притягивает к себе поближе, не давая играться с пирсингом. Слишком хотелось ласкаться, чтобы держать спокойно. Хисока целует ее несколько раз перед тем, как отпустить и всём своим видом дать понять, что она была вольна делать всё, что пожелает, пока своими руками касается её бедности гладит и порыкивает довольно. Вряд ли он будет долго лежать и вести себя так послушно. С Куроро может пришлось бы, чтобы снова не почувствовать нен, лишающий сил. Но вот с Мачи хотелось буянить. И всё же выдерживает Мороу в действительности ещё меньше, фыркая на игру с новым украшением, после чего валит девушку на кровать, цапая её за ушко и мешал сопротивляться, то целуя, то кусая. Хотя силы много и не вкладывал в то, чтобы удержать её. Мачи, перевернувшись, облизывается довольно, смотря на Хисоку над собой. Она мурлычет довольно и мордочку подставляет, чтобы лис ее целовал и вылизывал. — Но выиграть ты мне не дал, — девушка ушки прижимает к голове, недовольствуя. Кошка ушками шевелит и хвостом проводит по чужой спине, прижимается к Хисоке и целует его, мурлыча довольно. — Упс, — он улыбается довольно и взглядом скользит по телу девушки, касаясь её так же руками, после чего склоняется и принимается её снова целовать, перед этим заходясь громким рычанием. Мачи была такой красивой, такой им желанной, что удержаться просто не было сил. Тем более учитывая то, как долго они не виделись. И Хисока спокойно думал, что больше у него не будет возможности коснуться её, целовать вот так, а потом уединяться, ведь любовь к паукам и данчо была больше, чем её желание трахаться с ним. И всё же всё пошло по другому сценарию от того, которого он придерживался ранее. — Ни капли раскаяния в твоих глазах, — Мачи фырчит с довольной улыбкой, держит Хисоку за плечи и коготками обводит укусы Куроро. Если быть честной, то боссом и Фейтаном от него несло жуть как, но лисом ещё больше. Мачи настолько брезгливой не была, а потому притянула к себе лиса поближе и лизнула его в висок. — А для меня будешь хорошим мальчиком? — кошка мурлычет довольно и подставляет шею, прижимая к ней Хисоку. Жаль, что он всё же был лисой, а не собакой. Но одного псового она припоминает. — Я подумаю об этом, — лис не противится чужому желанию, целует и лижет шею Мачи, иногда чуть прикусывая и оттягивая кожу, но тут же принимаясь зацеловывать это место. Он ведёт руками по её телу, разводит ноги, касается пальцами везде, где только может, но старается не торопиться, хоть с заполняющим весь разум желанием это плохо получалось. — Не смей думать о чëм-либо, когда ты со мной, — Хисока рычит и хмурится, тут же кусая сильнее, как только чувствует, что девушка немного отвлекается. Когти царапают ее кожу, руки сжимают сильнее бёдра, и он прижимается всём телом, рыча всё недовольнее. — Ну тише, тише, — Мачи с весёлой улыбкой голову откидывает, — Не ревнуй меня к работе. Ревнуй лучше к начальнику. Смех сдержать ну совсем не получается. Она ласково гладит Хисоку по голове, а сама бёдрами на месте елозит, намекая на более интересное продолжение. После беготни по городу терпеть долгие ласки не хотелось, но и намекать на большее ей не хотелось. Девушка довольно стонет, когда лис её прижимает к кровати и она прижимается к нему. — Помнишь Курапику? Конечно, помнишь. Если я его найду, Куроро оставит тебя в покое, — Мачи мурлычет довольно и глазки закатывает коротко. — И к тому, и к тому буду, — Хисока фырчит, но всё же послушно сбавляет обороты, а потом и к делу постепенно переходит, касаясь промежности девушки, лаская её аккуратно и постепенно начиная пристраиваться. Самому уже хотелось всё и сразу. — Хочешь, чтобы я тебе помог? Ох, прости, я не буду мешать вам, если захотите его поймать для босса, но помогать не буду. У нас всё же были определённые договорённости с этим котёнком, — лис потирается мордочкой о чужую кожу, собирая пальцами естественную влагу и слегка смазывая член и направляя его внутрь. — Ревнивец, — Мачи снова посмеивается, целует Хисоку, а сама вся ластится к чужой руке и довольных вздохов не сдерживает. Она ловит его губами, чуть кусает и всё старается к чужим ушам добраться. — Ты так жесток. Мало того, что поимел, так ещё и информацией не делишься. Придётся искать как есть, — девушка вздыхает почти обреченно, а потом на стон срывается тихий. Курапика интересовал её не так сильно, но что-то в мальчишке цепляло. Он был весь такой дикий и активный, смог обезвредить босса, да и ещё и Хисоку вертел на своём контракте. Или Хисока его. — Уж извини. Но я думаю вы в любом случае справитесь, — Хисока ловит чужой стороне губами, отвлекает её поцелуями от разговора, но в целом понимает, что если Мачи хотела что-то узнать, обстановка её не волновала. Лис против не был, не терял настроя, продолжая медленно входить, потом начинает двигаться почти сразу, выбирая средний темп и кусая девушку за ушко после череды долгих поцелуев. — Меня только интересует… Мальчишка он всё же или сучка? Что скажешь? Успел попробовать? — Так тебе всё и расскажи, — Хисока знал всё. Заметил достаточно быстро, ещё на экзамене, сбив Курапику с настроя на последнем этапе тем, что дал ему всё понять, мол, я знаю и если будешь глупить, то знать буду не только я. Только вот он скорее сам завяжет на бедной кошечке подарочный бантик, как только его поймают, чем отдаст такую возможность кому-то ещё. — По глазам вижу, что не успел, — Мачи, чередуя стоны и громкие вздохи, на удивление продуктивна. Она прижимает к себе лиса и старается и его лизнуть, и сама подставиться, и что-нибудь интересное узнать. Девушка хватает чужой подборок и глаза смотрит, чуть щурясь, — Даже не думай представлять на моём месте будущий коврик, — она шипит коротко, но серьёзно. Для неё не было большего оскорбления, чем то, что мужчина, с которым она спала, представлял на её месте другого. Она предпочитала быть честной с партнёром. — Ты действительно считаешь, что мне может быть кто-то интереснее тебя? — Хисока реагирует на чужое недовольство спокойно, ластясь сдержанно и целуя её в ушки, после этого принимаясь вылизывать. Но когда больше отвлекается на то, чтобы выбрать удобный темп, подставляет свои уши девушке и сам пару раз целует в шею, пока даёт ей возможность ластиться и делать то, что ей вздумается. Мачи успокаивает быстрее, когда Хисока замолкает и наконец занимается делом. Она постанывает довольно, подставляется всё под ласки и то и дело подрагивает. Кошка хвост извивает и вскоре обвивает им Хисоку за руку. Пусть приласкает. Перевернёт, прижмет и возьмет. Но вместо этого она хватается в чужие плечи и прижимает его к себе, чтобы тот никуда даже при желании не делся. Хисока не долго двигается достаточно спокойно, но вскоре движения становятся резче, когти снова оцарапывают бёдра, а клыки впиваются в кожу, хоть он и старается не ранить девушку сильнее нужного. Лис вскоре переворачивает Мачи на живот, прижимаясь со спины и кусая за шею сзади, держа так и порыкивая, пока темп окончательно переходит в быстрый. Впереди у них было очень насыщенное утро.