***
Но когда император Клод ощутил мощный всплеск энергии в своих покоях, то быстро примчался сюда. Хмурый его взгляд был прикован к этой невидимой силе, рядом с которой даже стоять было тяжело. — Ваше Величество, приближаться к нему опасно! — Спасите… принцессу, — слабо произнесла Дженнет, которая чудом спаслась от магического взрыва. Едва увидев эту аномалию, она снова потеряла сознание. Скоро все поняли, что принцесса находится в центре этого чёрного вихря. Она стали его ядром, и можно было только гадать, когда это ядро взорвётся. — Феликс, уведи всех из дворца. И леди Дженнет в безопасное место. — Хорошо! Но я уже связался с магами, они на пути сюда, Ваше Величество, дождитесь… Ветер вокруг был настолько сильным, что приходилось ему кричать изо всех сил. Но прежде, чем тот закончил фразу, Клод сделал шаг вперёд. Феликс закричал, уставившись на него во все глаза, но он не остановился. Его золотые волосы колыхались на ветру и сверкали как солнце. — Не шуми, выполняй приказ. Раздражаешь. Несмотря на крики позади, император Клод, не колеблясь, вошёл в магический шторм, ощутив резкую боль, словно всё тело вот-вот разорвётся на части, и по лицу потекла кровь. Он решил войти в центр вихря и силой его подавить. У него с Атанасией оставалось мало времени, поэтому он не мог найти лучшего выхода. Однако если его магия силой вмешается в эту ману, кто-то из них точно окажется в опасности. И само собой, император решил сделать всё, чтобы отдача пришлась лишь на него одного, и без колебаний протянул руку к самой нестабильной точке магического вихря. И в этот миг прогремел огромный взрыв во дворце.***
— Кто ты такая? — спросила Дженнет, увидев перед собой женщину с золотыми волосами. Она сидела у окна, озаряемая лунным светом. Спустя миг, кристально чистая слеза скатилась по её щеке. — Меня зовут Диана, — ответила она, повернув к ней голову. — Я ждала этого момента, когда наконец мы можем поговорить. Надеюсь, ты поможет мне… — Что я могу сделать? — Пожалуйста, не покидай Клода и Атанасию! — Даже если я попытаюсь добиться его любви. Мне никогда не светить быть с ним, потому что ты забрала его сердце. — Я не забирала его сердце, — сказала Диана, грустно взглянув на девушку, — Сердце может быть разбитым. Но оно всё ещё там… Готова ли ты это исправить? — Почему ты просишь об этом меня? — Я знаю, что ты единственная кто любит их по-настоящему. — напоследок произнесла Диана, исчезая в лунном свете. Перед её глазами всё поплыло, словно она всплывала на поверхность озера. «Знакомое чувство. Как и ожидалось, я проснулась после окончания сна», — подумала Дженнет, увидев знакомые лица. — Слава богу. Я боялась, что вы не проснетесь… — Лилиан Йорк, заливалась горькими слезами. — Где-нибудь болит? — Слава небесам. Мой ребёнок в полном порядке. — ответила она, чувствую радость на сердце. — Как долго я спала? — Десять дней. Вместо Лилиан ответил Феликс, с трудом сдерживавший слезы. — Что? — она огляделась, всё ещё лежа под одеялом, но в тот же миг они оба поджали губы. В комнате повисла мрачная тишина, пламя от свечей рисовало на стенах зловещие фигуры. — Где Атанасия и император Клод? — усталый голос Дженнет потребовал ответа. Дженнет сопротивлялась, желая навестить Клода и Атанасию несмотря на их уговоры. Но после десяти дней без сознания её тело не слушалось так, как она того хотела. — Тогда я хочу увидеть Атанасию, — решила она, направляясь в комнату принцессы. — Хорошо, леди Дженнет, — наконец согласился Феликс, — Лилиан Йорк проводит вас к ней, поэтому никаких возражений. Дженнет тихо постучала в дверь принцессы. — Атанасия, можно мне войти? — сказала она, — Я хотела бы поговорить с тобой. Дверь была приоткрыта, поэтому Дженнет предположила, что принцесса захочет её увидеть. Она украдкой взглянула на Атанасию. — Ты не спишь? Атанасия ничего не сказала, лишь перевернулась на спину. Плакать она уже перестала, но по-прежнему жалобно всхлипывала. — Знаешь что? — медленно произнесла Дженнет, присев на край кровати. — Раньше я верила, что я хорошая мать, что мне удалось завоевать твою любовь. Даже если у меня будет ребёнок от твоего отца. Она сделала паузу, вздохнула и нахмурилась: — Я думала, моя Атанасия знает об этом и догадывается, что она значит для меня. — Но если у вас родится ещё ребёнок, ты будешь говорить всё это ему, а не мне. Я снова останусь одна! — Неужели? — Да, да! — зарыдала Атанасия. — Вы будете любить его больше, потому что он будет хорошеньким и маленьким. — Я буду любить его так же, как и тебя, но не больше. Дженнет протянула к ней руки, и она больше не могла сопротивляться. Атанасия её обняла и прижалась к ней так сильно, как могла. — Мама, я виновата. Это из-за меня отец не просыпается. — Моя любимая дочь, — успокаивала Дженнет, нежно погладив её по длинным волосам. — Не плачь, не надо так плакать. И, кроме того, Атанасия, ты ни в чём не виновата.