Моё Берилловое сердце

— Эх, ещё бы поспать бы… и поесть бы тоже не помешало. И на ноги подняться. Что я как мусор на полу валяюсь? А кстати, действительно, чего кошмар на полу спит?       Не, я конечно понимаю, что для поддержания кошмарности, хмурости и поднятия злобности сон на сыром влажном камне — самое оно, но… НО! У меня так скорее радикулит проявится, а не убийственное настроение. Ах, мисс, не было у вас радикулита? Так будет! И скрипучие колени бонусом. И плесень под цвет глаз на толстовке. Я брезгливо вытрясла рукав от какой-то противно-зелёной липучки. — «Так, пора кончать!» – Сказал порноактёр, глядя на наручные часы: «Времени полшестого, а у меня ничего кроме виагры ещё во рту и не было. Что? Не, не, спасибо, пососите сами, я в яой не снимаюсь». — глупый монолог улетел в открытые двери, а из них в ответ прилетел смешок. Это кто это у нас там такой любопытный и с родственным чувством юмора? — Да-аст? — тишина… только Рипера с косой не хватает для полного антуража. — Киллер? — или кто там ещё может шастать? — Э-э-э, Эррор, что-ли?... Но никто не пришёл. Н-да, канон, классика… ХОРРОР! Это ты там? В дверь заглянула дырявая башка, красный зрачище уставился с выражением лёгкого охренения: — Вы ждёте Эррора? Эмм… лёжа на полу в пыточной? Зачем? — Что? Нет, я тут это, на полу… йогой занимаюсь, это полезно. — выпалила первое попавшееся, что пришло на ум. Хоррор заинтересованно склонил голову к плечу и ухмыльнулся. — А ты чего не ответил, когда спрашивали, кто за дверью? — Ел. — коротко и ясно. И самое главное, справедливо и правильно. Чего крошки у меня в замке на пол ронять? Правильно — нечего. Ешь с закрытой пастью! — А мне?       Хорёк глянул с жалостью на надкусанный бутерброд с чем-то подозрительно похожим на сырое мясо, вздохнул горестно и протянул в мою сторону. И взгляд при этом такой, как у моего котяры на прошлой неделе, который мышь поймал и мне на подушку положил. На мол, ешь хозяйка, самому хочется, как от сердца отрываю, но тебе нужнее, ешь, поправляйся. Пригляделась, а мяско-то и вправду сырое. Ой, фу, бе. Не, я такого не ем. — Ешь, я последнего не отбираю. — позволяю, махая рукой, без спасибо, без пожалуйста. Это так, на всякий пожарный, мало ли, кошмары всё же, может не положено, заподозрят ещё неладное да сожрут. Меня, не бутерброд… Мяса, конечно, на мне нету, зато бульон с костей наваристый получится. Под рёбрами потянуло — у-у-у, жрать охота… надо на ноги подниматься и кухню идти искать. — Иди чайник поставь, царь батюшка трапезничать изволит. — наглею. Нет, ну а чего себя мучить? Зачем самой делать то, что вместо тебя сделать могут другие? Хоррор вон, вроде не заподозрил ничего, смотрит преданными глазами на своего хозяина… хозяйку… меня то-есть. Процесс мыслительный врубил на полную, я прямо отсюда чувствую, как у него в черепушке мысли шевелятся, вот сейчас возьмёт и спросит, чего мне поесть хочется и побежит готови… — Чё? Ни привет, ни здрасте. Я походу поспешила с мыслительным процессом… — Кость через плечо! Говорю, кипятку мне надо, кофе-то у нас есть? — А-а, есть. Пойду поставлю. — и ушлёпал восвояси. Ушлёпок. Хех. Да нет, это я так, к рифме, к слову.       Хоррор нормальный малый оказался, не знаю, правду ли о нём у нас у человеков судачат, но, как по мне… последний бутерброд просто так не отдают, это да, это уважение. Эх. Жалко только с сообразительностью у него походу… ну, как у кота моего — ты ему поэму в голос читаешь, а он слово «колбаса» между строк услышал — и всё!       Думаю, все знают, как на котянском языке слово «жрать» звучит, изображать не надо? Так вот, у моего Хорька это не просто «Жрать!», это «Жра@ААть!!!~» — могу поспорить, умел бы петь, исполнил бы в многоголосии с аккомпанементом металлической тарелки об пол. Милое создание, обожаю его просто.       Так вот, чем-то он мне его напоминает, Хоррора, не зря же тезки… надо будет попробовать ему шейку сзади почесать, если зашипит — точно воплощение моего Хори. Стану считать своим вторым питомцем — любить, кормить, лелеять и подсрачники раздавать, чтобы по углам не гадил. Ладно, смех и коты это конечно хорошо, но поиски пропитания никто не отменял.       Перекатиться со спины на бок оказалось не так просто, как казалось поначалу. Векторы нещадно путались и подталкивали под лопатки тогда, когда их не просили, а когда просили — соскальзывали и складывались гармошкой, раз за разом роняя меня об пол. — Бля! Брейк-данс черепашки ниндзя! Да шо ж оно не встаётся?! — взвыла художественно, с чувством.       Наконец-то тентакли удалось выпрямить разом, и я оказалась в устойчивой позе «на четвереньках». Фух, можно перевести дыхание. — Главное, шоб никто не пристроился! — умная мысль озвучена, лимит на день сдан, всё, дальше можно с чистой совестью глупости морозить.       Дальше всё пошло как по маслу, руки две, ноги две — чудесно-отлично. С коленок на стопы, спинку выпрямили, плечики расправили, не сутулимся и походкой от бедра, и ррраз! — Ай! — непослушная тентакля подлезла под ноги. Оказывается, скелетам падать тоже больно. Даже очень.       Потёрла ушибленную коленку. Ладно. Попытка номер два. Вроде бы всё просто… Но стоило попробовать сделать лишь шаг, как вместе с ногой дёргалось одно из щупалец и лезло, падло такое, под ноги. — Ах ты ж сука! — три шага и я вновь на полу, как хорошо, что я не додумалась подниматься на ноги при Хорроре или Дасте. Вот было бы весело…       Вздохнула тяжело, уже все коленки содрала. Оказалось, на графитовых костях была тонкая, словно бархатная кожица. Ну да, правильное выражение — была. Колени кровили какой-то непонятной жижей, вроде и кровь, вроде и пыль, или смешалось уже, не поймешь. — Эх, зачем же так много конечностей?! — заныла. Терпение кончалось, начинались психи. Ладно, поднимаемся, пробуем ещё раз. А если так? — Руки вверх! — гаркнула. Щупальца бешено задёргались в разные стороны. Судя по всему, они прислушивались скорее к эмоциям или желаниям хозяина, управлять ими как рукой или ногой не получалось абсолютно. — Неконтролируемая нечисть. — пробурчала, откидывая наглый вектор, что постоянно норовил ткнуться в единственный открытый глаз. Что же с вами делать, тренировать? Упрашивать? Завлекать? По идее, если кошмар всё ещё ходил с глазом, а не изображал слепого, то отростки он свои худо-бедно, но контролировал, значит… значит и я смогу! — Станьте дети, станьте в ряд. Будем мы ловить утят. Вот мы к полу потянулись, вот мы к потолку коснулись. Вот травой поколыхались, сзади за спиной остались. — песенка получилась так себе, слова наскоро придуманные корявили ухо, а голос басил и срывался в рык.       Жители замка наверняка приняли мирную распевочку за попытку напугать, но зато тентакли унялись и почти спокойно колыхались за спиной, напоминая какой-то сюрреалистичный плащ из текущей вверх чёрной жидкости. — Вот и ладненько. А теперь на охоту.       Так-так-так, утяточки. Где у нас тут кухня? Судя по тишине — нигде. Все спят, капли где-то капают, звенят. А Хоррор либо сидит там тихо, как мышка, либо вообще решил меня нафиг послать с моим кипятком. Ничего не слышно, аж мурашки по лопаткам побежали от звукового вакуума. Надо бы сюда центр музыкальный установить, чтобы скучно так не было. — Let's kill, tonight… Kill tonight… Show them all you're not the ordinary type… Let's kill, tonight…килл тунайт, тарарарарара ординари тайп, летс килл тунайт. — даже настроение поднялось. Эт с таким-то голосом можно солистом рок-группы быть, только надо петь почаще.       Но поднятое настроение, к сожалению, к кухне меня не приблизило ни на шаг и, снизав плечами (широкими кстати, да, я красавец, а вы как думали) и подёргав векторами для практики, я отправилась на поиски нужного помещения… вот прямо туда.       Прямо по тёмному коридору, потом направо, налево и снова прямо, мимо дверей, окованных железом, а потом через зал маленький, с крюками к потолку подвешенными, и в коридор узкий, и ещё пару поворотов. Господи, да как он тут ориентируется!? Это если в туалет захочется, пока добежишь — под себя наделаешь. А вот да, тоже ещё вопрос, а ходят ли в туалет скелеты?       Бессмертное моё любопытство. — А монстры какают? — пищу детским голоском, хотя с теперешним басом получается не очень. — Все какают! — отвечаю сама себе, изображая супер умного взрослого. Ну да, ну да, только изображать и осталось, хе-хе.       Так-так, надо бы заглянуть и проверить, что у меня там имеется; оттягиваю резинку шортов и вздыхаю тяжело… ну во-о-от, никакого веселья, в тело чужое вселили, а посмотреть то и не на что. Обидно даже. Ну как не на что, кости подвздошные графитовые, ровные и красивые. Крестец и копчик с тазовыми плоскими костями, нежной глянцевой полосочкой хрящика соединённый, да лобковый симфиз, тот прям спереди немного выпирает и цветом даже немного отличается — на влажном визуально глянце магия с аквамариновым отливом — кр-р-расота. А между этим кольцом «визуального оргазма» тонкой, едва видимой прозрачной плёночкой экто-плоть натянута, колышется, тазовое дно формирует. Стоит к ней мыслями потянуться — вспыхивает ярче. — Аха, лампа Алладина, потри, детка, "джин" и появится. И исполнит три моих желания. А может и не три, может и больше, это насколько умело тереть будешь. — смотрю на это открыто-анатомическое великолепие, посмеиваюсь со своей пошлости. Ух, мама, мама, чего ж ты дочку не воспитала, в кого ж я такая… озабоченная? В себя! Всё в себя!       Прелести прикрыла и дальше потопала, направо, налево, на паутину засмотрелась, совок металлический перевернула с грохотом, — материться не буду, нельзя, девочка всё-таки. Так до лестницы и дошла. И растерялась.       Коридор в две стороны расходится, хорошо не в три, а то было бы как в сказке: направо пойдёшь — кухню найдёшь, налево пойдёшь — пиздюлей получишь, прямо пойдёшь — домой дорога приведёт. Ага, только таблички сказочной на стене нету, видимо нарисовать тебе подсказки забыли или забили, не озаботились, да и прямо — не домой, прямо — стенка. — Хоть бы план эвакуации при пожаре повесили, что-ли, хрен поймёшь, что и где.       Значит или налево, или направо. А верные и нормальные люди налево не ходят! Значит, вариант один.       И, повертев черепушкой, я повернула… налево.