Моё Берилловое сердце

      Лево меня встретило до странности чистым коридором. Нет, вы не подумайте; не то, чтобы до этого под ногами мусор валялся, или болото кусками, но налёт пыли был приличный, а тут сверху… м-г-м-м, можно было на попе по полу ездить и следов бы даже не осталось. На попе так точно нет, а вот на полу от попы — вполне себе. Я оценила степень грязноты своих шорт… н-да, вывалялась в подвале, как поросёнок. Стираться пора, а машинки стиральной тут наверное и нет, придётся ручками своими драгоценными ткань эту пыльную жмякать. Скривила нос…не хочется. Из мыслей вырвали боль и стук дерева о черепную коробку.       Что? Не-а, не угадали, это не деревяшкой из-за угла меня приложили, это я головой в деревянную дверь, задумавшись, въехала, такая растяпа. Со всей дури, между прочим, аж искры голубенькие из глаза зажмуренного сыпанули.       Стою теперь в коридоре, головой мотаю, словно молодой жеребец перед кобылами, качаюсь из стороны в сторону. А дверь возьми и откройся, словно приглашает. Судьба? Судьба, не иначе, захожу, осматриваюсь.       Шкаф, тумба, окно с занавесочками миленькими, выцветшими, зёлеными когда-то; постапокалиптический пейзаж за окном в наличии; кровать, череп чей-то на подушке… стоять, череп? Это я в спальню к кому-то ворвалась без спроса? Получается так, а к кому? Ох, любопытство моё неуёмное… заглядываю.       Лицо знакомое, ага, ага, конечно, ещё бы не знакомое — череп, белый. Да, это многое даёт нам в опознании бессознательной тушки…       Давайте мыслить логически: зрачков нет — значит Киллер, но потёков на щеках не видно, значит не он, дырки в башке тоже не наблюдается — значит не Хоррор, да и тот же на кухню должен был пойти, точно не он. А зрачков у него нет, потому что спит? Ну да. Капитан Очевидность в действии. — Ну, тогда я угадаю эту мелодию из двух нот! — дурю, повторяя за старшей сестрой её когда-то любимую фразу.       И кто же тут у нас такой миленький? Кто же у нас здесь такой хорошенький? Спит, мирно посапывает. Улыбаюсь. Даст? А кто же ещё? Даст конечно. — Давно не виделись, невезучий ты наш, часа не прошло с нашей последней встречи, чего ж тебе на меня так везёт? Разбудить, что-ли?       Угу, и что я ему скажу? «Вставай и покажи, где у меня в замке кухня!»? А он такой поднимается и спрашивает: «А не ебанулись ли вы ненароком, ваше шефство? Всё ли в порядке с вашей головушкой? Или вас к Саенсу на терапию определить?» А оно мне нужно? Правильно, не нужно!       Потому сейчас я аккуратненько выйду и дверь за собой прикрою с той стороны. А кухню, чтобы голод этот проклятущий утолить, потом найду. Сама. Глянула ещё раз на спящего, словно младенец скелета, умилилась: не-а, такого симпатягу будить жалко. Решила — и на выход.       И вышла бы ведь, если бы не щупальца эти непослушные, издеваются они надо мной, что-ли?       Уже даже пару шагов сделать успела, к двери повернулась. Стою, замерла и чувствую… чувствую, что касаюсь к чему-то тёплому и гладкому! А замерла, потому что руки-то вот они, у меня перед глазами, пустые. А чем же я тогда… разворачиваюсь и понимаю, что бежать нельзя, бежать уже поздно.       Щупальце моё, будь оно неладно, прямо на голову проснувшемуся монстру лягло и, главное, поглаживает его так нежно, ласково, меня аж перекоробило.       Нет, ну я понимаю, эмоции там и всё такое, но если я Даста будить не стала, пожалела, его что, обязательно по головке трепать надо было?! А что было бы, если б он мне нравился? Ну а что? Симпатичный парень, ведь, почему бы и нет? Что тогда? Оно б ему в трусы сразу полезло, что-ли? Ууу, безобразие какое! Теперь понятно, почему Найтмер предпочитал всех тихо ненавидеть, с такими-то помощниками за спиной!       Стою, закипаю медленно, скоро пар из ушных отверстий повалит, как у чайника, со свистом.       А Даст и дышать забыл, лежит вон, не шевелится, глазницы огромные, зрачки маленькие, испугался наверное. Конечно испугался, я ж его убить угрожала!       А следом, я даже и сообразить не успела сразу, что происходит, но векторы подобрались к нему поближе и волнами заходили. А в груди, словно патока разлилась, пустоту сосущую наполнять стала, кисловатым чем-то, тягучим, от которого мурашки по спине — страх, понимаю. Я только что выпила его страх! И голод немного прошёл. Совсем чуть-чуть. Капельку. — Вы что-то хотели? — спрашивает тихо. Блин, ну не помацать же я его пришла, действительно, а чего я хотела? — Кофе хочу! — отвечаю и сама от глупости ситуации за голову хвататься готова. — А что, уже закончилось? — понял по-своему мой запрос Даст. — Не знаю. — туплю, надо что-то придумать, надо что-то сказать. Желательно умное. — …эм-м, а что вы хотите от меня? В магазин сходить или… Это повод? Я… где-то напортачил? — Я хочу кофе. И я хочу, чтобы мне сделал его ты! — наглость – второе счастье.       А что, может я пол жизни мечтала, чтобы мне безжалостный и жутко сексуальный убийца на кухне прислуживал? Кофе подавал, комплименты делал, пальчики выцеловывал, ну прямо ручной хищный зверь… р-р-р-р, прелесть. Не то, чтобы Пыльный был хищник, или прям сексуальным мне казался… ну-у-у так… третий сорт — не брак, но всё равно! Лучше, чем ничего. Как же не попользоваться, тем более, его страх больно уж вкусным оказался, так почему же не воспользоваться моментом?       Вы не против, я вас немного пососу, мистер Дасти? Вот и отличненько. Эмоциональный вампир, блин, пх-пх… — Ну так как? — спрашиваю, — Будет мне кофе, или ты меня собой угощать собираешься?       Даст побледнел, потупил немного и стал из одеяла выпутываться, да и из щупалец моих тоже. А я стою, наблюдаю за всем этим и молюсь по-тихому, только бы они — тентакли то-есть, — на меня сейчас не перекинулись и под ноги не полезли опять. Игнорирую старательно взгляды его перепугано-молящие. Покер Фейс, блин.       Извини, малыш, знаю, какие они приставучие бывают, но ничем помочь не могу, не слушаются они меня… но этого ему знать не надо, пусть думает, что это я так с него издеваюсь, вроде вредные отростки ничего лишнего себе не позволяют, так, по мелочам — то в плечо ткнут, то под колено, а вот второй верхний удачно так в левую глазницу попал, пока Даст тапочки натягивал. А нечего расслабляться, нужно реакцию развивать!       Пыльный, наверное, так себе и подумал, ушёл в глухую оборону, руками защищая все доступные и видимые отверстия на теле, и ринулся на выход, оставляя за собой вкусный такой след тревоги и раздражения, м-м-м, а вот и перекус.       Так и пошла за ним следом на пару шагов позади, игнорируя его навязчивые попытки поравняться или пропустить меня вперёд.       Э-э-э нет, Дасти, тут ты меня не обтанцуешь, у меня практики перемещения школьными, а потом и институтскими коридорами больше десяти лет, я как и каждый студент не только между молекулами воздуха перемещаться ко второму курсу научилась, а ещё и моментально пропадать из виду, если декан или препод какой неугодный на радарах появится. Извини, лапуля, топать тебе спереди, меня кормить.       А вот и та развилка, на которой я налево повернула, а вот и кухня спустя пару закрытых дверей и арку, и Хоррор… с чайником. Что, так и стоял здесь с ним всё время, что-ли? И задница чья-то из открытого холодильника торчит — нервирует. Кто ты, неведомая зверушка? Повернись к лесу задом, ко мне передом, я твою моську увидеть хочу.       Эй, да я и сама догадалась, что там Киллер, но простите-извините, я ж его ещё не видела, а он мне — задницу. Я, конечно, не против посмотреть, но все ж знают, что лучше один раз пощупать, чем пять раз увидеть, правильно? Ну я возьми и толкни его вектором, не успела толком даже подумать. Кажется, я начинаю понимать, на что эти дьявольские отростки отзываются, не на чувства — на правильно и чётко сформированные желания!       Щупальце силы не рассчитало, ну или моё желание «прикоснуться к прекрасному» было чересчур большим, потому что из внутренностей холодильника раздался мат, стук, звон и потекла какая-то жижа, хорошо, не красная, а то я бы уже переживать начала. А следом показался и сам владелец притянувших моё внимание тазовых костей и я, честно говоря… зависла, разглядывая угольно-чёрные тоненькие струйки неизвестного нечто, что, вытекая с опасно прищуренных пустующих глазниц, струилось по скулам и щекам и терялось за линией подбородка, подчёркивая остроту черт алебастрового лица. И прицел души, остро парящей над рёбрами…       Оу, а вот этому хищнику я, так и быть, позволила бы не только пальчики выцеловывать… Но «хищник» пропал, а контур души смягчился, закручиваясь спиралью, стоило ему увидеть в кухне меня, мгновенно перевоплотился из «опасного красавчика» в почти стандартного Санса с глупой улыбкой, отсутствующими зрачками, потекшей тушью и напускной неспешностью, только рост да парящая на виду душа говорили о том, кто на самом деле перед глазами.       Эх, Килька, ты мне сейчас такую любовь с первого взгляда наломал, ну и что я с тобой за это должна сделать, скажи на милость, зараза ты бесстыжая? — А поздороваться? — цежу раздражённо, больно долгая минута прошла в молчании. — Босс? — и голос хриплый такой, ух, прям… м-м-м… Я, как человек, что завершил музыкальную школу по классу фортепиано, и законченный меломан со своими супер-чувствительными ушами, от такого тембра — бьюсь в экстазе. Точнее, билась бы, если бы ты, гот недоделанный, всё впечатление первое о себе не испортил, расстроил девушку. — Я жду. — я вообще по жизни упёртая, а когда расстроенная, так вообще осёл в квадрате.       Ну и зачем мне его привет, спрашивается? А вот надо. Вот из-за своей глупой упрямости хочу довести себе и ему, что нельзя на меня так смотреть, как на брата. Хочу, чтобы сам подходил и произносил это избитое «привет» в глаза глядя, неотрывно, и чтобы руку задерживал каждый раз, и чтобы голос сиплый и дыхание горячее близко-близко, и чтобы душа пульсировала. Хочу, чтобы взгляд хищный и магия в висках стучала от близости. Понесло, короче…       Да вот только, я ведь Повелитель кошмаров снаружи, хоть и девушка внутри, как же мне его зацепить с такой-то оболочкой и этим порядком вещей, да это же невозможно!       «Невозможно»? Кто-то сказал «невозможно»? Это вызов? Это вызов! Ну всё, капец тебе, Киллер, готовься. — Доброе утро, шеф. — помахала рукой ничего не подозревающая будущая жертва. — «Доброе утро», Киллер, — это когда кофе в постель, а я на кухне. Тебе не кажется это несправедливым?       Он моргнул, Хоррор бряцнул чайником, Даст принялся спешно звенеть ложечкой, видимо засыпая кофе в кружку. — Нет, не кажется, но я принесу тебе кофе в постель в следующий раз. Что скажешь, шеф? — слишком легко согласился, его таким не смутить. Мне кажется, ему даже весело от моих закидонов.       Но в чём же причина, и как же тут всё интересно. С ним мы на «ты», и он не боится; неужели, они с Найтмером были друзьями? Да нет, не может быть. Скорее всего, он — просто наглая беспринципная сволочь, что любит всех раздражать, а Найтмера, вероятно, бесило, когда ему «тыкали». Вот это больше похоже на правду. — Одна сахара, две кофе, без сливок. И лучше тебе запомнить, иначе ты — пыль. — кидаю жизнерадостно. — У меня хорошая память. — улыбается Киллер в ответ.       Да, это будет весело, но нет, так у меня ничего не получится, надо менять стратегию. Прозрачными намёками и словами мне этого типа не смутить, тем более, в компании Даста и Хоррора. Эти двое уже глазами светят друг на дружку, сто процентов будут за спиной обсуждать. Ну и пусть, надо же им чем-нибудь развлекаться, вон какие шуганые, особенно Даст, беднягу бы хвалить почаще… А с Киллером, тут надо по-другому. Я задумалась. Вот не было мне чем заняться, честное слово. — Ваш кофе.       Я подняла глаза и нежно улыбнулась, встретив разномастный сине-красный взгляд. — Спасибо, мой сладенький.       Даст икнул, Хоррор выронил чайник, Киллер нахмурился. Да-а, рыбонька моя, вот оно! Ревность — твоё слабое место. Улыбка моя стала шире.