Глава 46. Материнское сердце
13 октября 2022 г. в 12:17
Она почувствовала жар в груди, приложила руку и вынула пылающее сердце. Было похоже оно на драгоценный камень — рубин, и его прозрачные грани сверкали на солнце, внутри переливалась багряная кровь. В сердце были проделаны отверстия, отчего оно походило на большую окарину. Эмма прижала сердце-окарину к губам и заиграла ни на что не похожую мелодию, и эта мелодия приобрела видимую форму — кровь полилась из отверстий, превращаясь в красную ленту, что взметнулась ввысь, облетела весь сад, но не коснулась ни одной из птиц, полетев дальше, обвилась вокруг шеи маленького пуделя.
— Ты хотел обмануть меня! — воскликнула Эмма. — Среди этих птиц нет моего сына, ты превратил его в пуделя!
Две хрустальные слезы скатились из зеленых глаз пуделя, и он превратился в мальчика. Его шоколадного цвета волосы были растрепаны, а сам он выглядел таким счастливым и радостным.
— Генри! — воскликнули Регина и Киллиан, неожиданно взявшись за руки.
— Нил, — прошептала Эмма. — Это всегда был ты…
— Мама! — воскликнул мальчик, стирая слезы. — Мамочка! Ты все-таки вспомнила… и нашла меня.
— Я же говорила — материнское сердце подскажет, — улыбнулась Белль. — Магия крови — древнейшая сила, она способна творить чудеса.
Генри вприпрыжку побежал к Эмме. Регина распростерла перед ним объятья, но он проигнорировал ее, пробежал мимо, стремясь к своей настоящей матери. Он обнял ее, утыкаясь мокрым лицом в ее живот, и все повторял: «Мамочка, мамочка, я так рад, что ты нашла меня». Эмма гладила его, целовала в макушку, ощущая сладковатый запах его волос, и поверить не могла, что вот сейчас он рядом с ней, спустя столько бесконечно долгих лет, и она может до него дотронуться, обнять и назвать своим сыном. Сердце ее переполнялось нежностью и искуплением. Но, радуясь долгожданной встрече с ребенком, она все же заметила печальный и потерянный взгляд Регины, ее поджатые губы.
— Милый, я ведь нашла тебя не одна, — сказала Эмма и повела Генри к его приемным родителям. Все вместе они обнялись, тепло прижимая к себе Генри, но тут скрипучий голос прервал их семейную идиллию.