Не главный герой

Глава 7. Ладонь Макса обжигала, пускала по коже Оливера горячие импульсы. Карие глаза неотрывно следили за каждой его эмоцией, ловили какие-то сигналы. — Куда поедем? — Голос его звучал низко, бархатно. Оливер сглотнул. — Выбирай сам. И как за считанные минуты холодный отстраненный альфа успел так измениться, превратившись в хищника на охоте? И превратить Оливера в добычу. — Есть идейка. Пустишь за руль? — Да… только права возьми. Макс быстро сбегал за документами, сел за водительское кресло и пару раз дерзко дал газу. Машина глухо уркнула и сорвалась с места. Оливер поспешил пристегнуться — не доверял Максу, очевидно, любившему гонять. Они долго петляли по ярким ночным дорогам на предельно допустимой скорости, нагло подрезали других водителей, не пропускали пешеходов и даже проскочили на красный свет. Когда Макс припарковал машину, Оливер едко заметил: — Отвратительно водишь. Если мне прилетит штраф… — Я его оплачу, — уверил его Макс и ослепительно улыбнулся. Экстремальное вождение и компания привлекательного омеги разогнали его кровь, завели, — пошли. Он повел Оливера по узким улочкам с примостившимися вдоль белых стен большими горшками с ароматными петуниями — розовыми, белыми и фиолетовыми. Они прошли еще триста метров — рука в руке — и остановились у непримечательного дома с невзрачной деревянной вывеской. Макс толкнул тяжелую с виду дверь с массивной металлической ручкой, и они оказались в полутемном коридоре. Из главного зала доносилась приглушенная музыка. — Ты привел меня в бар? — Деланно разочарованно протянул Оливер. Ему хотелось насолить Максу, задеть его за то, что он застал его врасплох у ворот. — Здесь лучшие в мире бургеры, — Макс не обратил на его тон никакого внимания, снова взял его за руку и потащил в зал. Здесь он, видимо, бывал часто, потому что бармен приветливо улыбнулся, а официант без лишних слов проводил их за огороженный ото всех тяжелыми портьерами столик. Разглядывая пестрое меню, Оливер вспомнил вчерашнюю пиццу и заказал греческий салат со стаканом минеральной воды. Макс взял себе двойной бургер, картошку фри и большую кока-колу. Оливер позавидовал бешеному обмену альф. Официант скрылся за шторой, Макс сразу подсел к Оливеру и загадочно улыбнулся. — Ты хотел познакомиться ближе. Я весь внимание. — Это ты предложил, — напомнил ему Оливер, — но ладно, начну первым. Они сидели на просторном мягком диване с множеством плюшевых подушек. Оливер приблизился к Максу вплотную, почувствовал запах его геля для душа — что-то цитрусовое, альфа не двигался с места. Заинтригованный поведением омеги, он молча следил за каждым его движением — за тем, как маленькая ладонь легла ему на грудь, со стороны сердца, как голубые глаза впились ему в лицо, буквально выслеживали что-то. У Оливера был совершенно неповторимый, странный, но чем-то цепляющий феромон. При близком контакте запах манил, очаровывал. Им можно было дышать вечность. Но странное мгновение прошло, Оливер отодвинулся от него, Макс даже разочарованно выдохнул. Ему понравилась их близость, пусть и мимолетная. — Ты мне наврал, — Оливер совсем от него отсел, безразлично уставился на пустой деревянный стол, — я тебе не нравлюсь. — С чего такие выводы? — Несколько оскорбился Макс. — Твое сердце не стало биться чаще, когда я подсел. Такое невозможно, когда кто-то тебе нравится. Так что говори, что тебе от меня нужно, мистер Честность? Макс чертыхнулся про себя, но виду не подал. Его не возмутила и не разозлила выходка Оливера, а раззадорила. Он общался с огромным количеством омег из богатых и именитых семей, и они все были разными, но такими неинтересными для него, такими пресными. Распущенные, скромные, веселые и грустные, умные и тупые — они не трогали его. А вот Оливер — да, он был интересен. Хотя бы тем, что был связан с человеком, которого хотелось достать. Может, и к лучшему, что его замысел раскрыли. Макс вальяжно развалился на диване. — Я вдруг подумал, как было бы здорово понервировать Криса. Оливер не стал отвечать. Официант как раз раскладывал столовые приборы возле каждого из них, поставил стаканы для воды. Как же удачно ему подвернулся Макс. Оливер и сам не прочь был бы подоставать Кристофера, заставить его ревновать. Зная, какой он дикий собственник, можно здорово его разозлить, а конфликт братьев использовать с максимальной выгодой для себя. — Допустим, — отпив воды, небрежно бросил Оливер, — допустим, ты хочешь позлить Кристофера. Я тебе на что? Макс накрыл его ладонь своею, долго посмотрел в глаза — настороженные, но затягивающие в свою опасную глубину. — С тобой всяко веселее, лапуля. Кто знает, вдруг это начало великой любви? — И захохотал. — Шучу. Но если тебе интересно мое мнение, ты куда больше подходишь Крису, чем этот Дэниел. Он хороший омега, но совсем не пара моему брату. Ты — другое дело. — Так и скажи, что помогаешь отцу отвадить бедняка от его дражайшего сына, — фыркнул Оливер, — будто я не понимаю. — Но если по итогу все будут счастливы? Ну, кроме Дэниела. Какая разница, чем я руководствуюсь? Оливер откинулся на спинку дивана и уставился в расписанный потолок. Руку Макса со своей руки он не скидывал, чувствовал ее тепло. Было что-то заманчивое, но бесконечно циничное в словах Уолша. Эти подковёрные игры, лицемерие. Но если это все Оливеру на руку, не все ли равно? — Ладно, думаю, в твоих словах есть смысл. Но вдруг у них все серьезно? Поступок Кристофера с погашением кредита очень необычный, — поделился своими переживаниями Оливер. Макс не ответил, воспользовавшись тем, что официант принес еду, с тоской посмотрел на разноцветный, но совершенно неаппетитный салат Оливера и развернул свою тарелку так, чтобы картошка фри оказалась напротив омеги. — Угощайся, — Оливер покачал головой и с какой-то ненавистью вонзил вилку в ломтик желтого болгарского перца. Макс вздохнул, — не забивай голову лишними переживаниями. Крис мог сделать это, не подумав. Но именно это и волновало Оливера, потому что необдуманно Кристофер никогда не поступал. Поколебавшись, он решил не делать поспешных выводов, пока воочию не увидит их вместе, не поймет, насколько Кристофер влюблен в Дэниела. Зарывшись в собственные размышления, Оливер понемногу утаскивал картошку с тарелки Макса и задумчиво ее жевал. — Знаешь, в чем твоя проблема? Тебя слишком много, ты доступный и безотказный. — Оливер перестал жевать картошку и с недоумением уставился на Макса, но альфа даже не посмотрел на него. Он был занят изучением алкогольной карты бара. — Он потерял к тебе интерес, а ты продолжаешь смотреть на него, как щенок на хозяина. Это раздражает альф. Сказанное Оливера очень задело, но он не подал виду и только безразлично уточнил: — К чему ты клонишь? — Кристофер должен тебя потерять, чтобы снова полюбить, — Макс подмигнул Оливеру, — приятель, принеси-ка нам бутылку шампанского. Официант, к которому обратился Макс, кивнул и через мгновение поставил на стол ведерко со льдом и запотевшей бутылкой из темного стекла, разлил шипучий напиток по высоким бокалам. — В любви, как и во всем, тоже нужна стратегия, — поделился мудростью Уолш. Оливер задумался над всем, что ему говорил Макс и не заметил, как они прикончили несколько бутылок шампанского и перешли на текилу. Изрядно опьянев, они начали танцевать в общем зале. Под ритмичную романтическую песню Уолш прижимал Оливера к себе, гладил его по спине, рукам. Никому не было до них дела, полумрак скрадывал их улыбки и то, как краснел омега в объятьях альфы. В себя пришел Оливер только на улице, когда в разгоряченное лицо дунул прохладный морской ветер. Он устало прислонился к стене и с удивлением смотрел, как нетрезвый Макс заводит машину. — Ты с ума сошел, — промямлил Оливер, — ты же пьян. Если бы это видел Уильям, у него случился бы сердечный приступ, но ни Уильяма, ни Сидни не было рядом, чтобы уберечь его от глупостей. — Не волнуйся, пупсик, я так делал миллион раз. «Господи», — выдохнул про себя Оливер, происходящее выходило из-под контроля. Макс начал его пугать не на шутку. Совершенно безбашенный, не похожий на брата. Увидев, что омега не двигается с места, он решил убедить его иначе, подошел очень близко, зажав его между собой и стеной. Неотрывно смотрел своими гипнотическими темными глазами и сделал что-то такое своими феромонами, что Оливер мгновенно поплыл и прекратил всякое сопротивление. — Я обещаю, что довезу нас в целости и сохранности. Оливер ему поверил — Макс выглядел уверенным в себе и очень надежным водителем. Он сел в машину и наивно пристегнул ремень безопасности. Уолш расхохотался и резко сорвался с места. *** В половине восьмого утра Оливер распахнул глаза и с любопытством огляделся. Он лежал на большой двуспальной кровати, во вчерашней мятой одежде, а рядом без задних ног дрых Макс. Судя по всему, они были у Уолша. Из-за задернутых плотных штор в комнате царил полумрак, но Оливер все равно рассмотрел развешанные по бежевым стенам черно-белые фотографии — и среди них ни одной семейной, какие-то полуголые модели-омеги. Прислоненную в углу гитару тоже заметил, как и раскиданные по полу носки, стопки книг на рабочем столе — по истории, юриспруденции, политологии, философии. Оливера мутило от вчерашней попойки и самого себя, и он поклялся себе больше никогда не пить текилу. И самое ужасное, что он помнил все — и как мешал алкоголь, танцевал с Максом и разрешил ему пьяному сесть за руль. Они очень лихо прокатились по ночному городу, орали в открытое окно и, охваченные адреналином, нетрезвым весельем, целовались как сумасшедшие на крыльце дома. Он осмотрел спящего альфу, его широкую спину и длинные стройные ноги, и почувствовал укол вины. Пусть они с Кристофером и не встречались, он все равно не позволял себе смотреть на других, считал это предательством. А следом разозлился на самого себя за никому не нужную верность — даже если он отошьет всех альф в мире, Кристофер не оценит, потому что ему все равно на Оливера и его чувства. Пытаясь смыть с себя грехи вчерашнего вечера, Оливер принял прохладный душ и долго оттирал разводы потекшей туши под глазами. Натянув Максовы футболку и домашние штаны, на цыпочках спустился на первый этаж, на кухню, и застыл на пороге — за столешницей сидел Кристофер и что-то быстро печатал на ноутбуке. Свет от экрана подсвечивал воспаленные красные глаза и темные круги под ними. И вообще выглядел он неважно. Прятаться было поздно — его присутствие заметили — и Оливер тихонечко налил себе холодной воды и с жадностью осушил два стакана. Под пристальным недовольным взглядом Кристофера сделать это оказалось непросто. — Ты ночевал здесь? — Оторвавшись от работы, Уолш следил за каждым движением Оливера и не мог не заметить на нем одежду своего младшего брата. Этот факт не слишком обрадовал его. — Как видишь, — Оливер сделал на собой усилие, чтобы ответить как можно равнодушнее. Он заметил общий нездоровый вид Кристофера, землистую кожу и всклокоченные волосы — последствия хронической бессонницы, но решил не показывать сочувствия, спрятать жалость к нему. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, но Кристофер сморгнул наваждение, странно вздохнул и потрепал себя по волосам: — Будешь кофе? — Просто чай, — от одной мысли о кофе Оливера затошнило. Кристофер поставил чайник кипятиться, достал две кружки — одну для кофе, побольше для чая. Движения его были плавными, бесшумными и такими знакомыми. Оливера охватила тоска по временам, когда они встречались. Уолш любил ухаживать за ним по утрам, готовил завтраки и будил поцелуем в щеку. Поддавшись воспоминаниям, Оливер смягчился, тихо сел за обеденный стол и стал ждать свой чай. — Над чем работаешь? — он скосил глаза на ноутбук. — Одно дело, — безразлично ответил Кристофер. Как и брат, от своей профессии он был не в восторге, но идти наперекор желаниям отца не рискнул и теперь трудился помощником окружного прокурора и был на хорошем счету у начальства. Ему светил быстрый карьерный рост. В свое время Оливер, ведомый своими чувствами, поступил в тот же университет, что и Крис, только на другой факультет. И задумался о том, что это не его, когда они расстались. Кристофер заваривал не просто чай из пакетиков — такой он не признавал и всегда заморачивался с сортами, добавками и подачей, а вот кофе пил растворимый. В заварочный чайник и сегодня он бросил пару свежих ягод клубники, листья мяты и дольки лимона, поставил перед Оливером белую кружку с блюдцем и тарелку с пирожными, а сам сел напротив с кружкой дымящегося крепкого кофе, от запаха которого сердце заходилось в бешеном темпе. — Бросил бы ты пить эту гадость, — заметил Оливер, намекая на бессонницу Кристофера. — Ты же знаешь, что это здесь не при чем. — Да, но все равно… Оливер заглянул в серые, а в утренних сумерках темные штормовые глаза и осекся, утонул. Нестерпимо хотелось коснуться его кожи, поцеловать губы, прижаться так сильно, как возможно. Если бы Кристофер только намекнул, Оливер отдался бы ему прямо на кухонном столе, но он сидел неподвижно, безразличный и чужой. Как там говорил Сидни, плохое воспитание и сбитые ориентиры в жизни? Все так и было. Кристофер выглядел как самый прекрасный принц из сказок для маленьких омег, но имел столько внутренних демонов, так жестоко и равнодушно выбрасывал людей из своего сердца, не давал ни единого шанса, что мог бы посоперничать со Снежным Королем. И любил он так, будто в шахматы играл — только просчитав несколько шагов наперед, делал ход. И, в конце концов, оставил Оливера без единой фигуры на доске. На горизонте забрезжил рассвет, и первые лучи солнца подсветили полутемную кухню, пока они допивали каждый свое. Особняк понемногу начал оживать — негромко переговаривались садовники, подстригавшие кусты сиреневых, розовых и белых гортензий. Слышался звук поливальной машины. Вставший пораньше Чарльз Уолш застал своего сына и его бывшего парня сидевшими напротив друг друга в пустой полутемной кухне, и картина эта ему очень понравилась. С Оливером ни один избранник Кристофера не мог сравниться — семья, воспитание, образование, хорошее будущее, лучшего спутника своему ребенку и пожелать нельзя. Да и младший Вествуд положительно влиял на Криса, делал его спокойнее и рассудительнее. Чарльз пожелал им доброго утра и поспешил уйти, чтобы их не смущать, а то Оливер подскочил с места и был готов убежать. — Не буду вам мешать, дети, пейте спокойно свой чай. Полный надежд, что это их первый шаг к примирению, Чарльз ушел досыпать. — Мне тоже пора, — Оливер помыл за собой чашку и поставил ее на сушку. Кристофер протянул ему свою пустую, и он послушно ополоснул и ее. Почувствовал себя идиотом. Еще одна проигранная партия. — Как учеба? — Внезапно поинтересовался Кристофер. Оливер немного поколебался, но ответил честно: — Я взял академ. — Почему? — Темные прямые брови слегка приподнялись. — Мне не нравится, где я учусь, — Оливер приготовился к шквалу критики. Прокрутив этот диалог в своей голове миллион раз (особенно будущий с родителями), он уже знал наперед, что отвечать. Вопреки ожиданиям, Кристофер отреагировал иначе: — А что тебе нравится? — …путешествия. Но папа упадет в обморок, если я скажу ему, что хочу не шопинг в Риме или валяться на пляжах Арабских Эмиратов. — А мне кажется, твои родители тебя поддержат. Они тебя очень любят. Оливер промолчал. Это был первый раз за последние полтора года, когда им удалось нормально поговорить.