Сборник рассказов с поркой

      В доме Куросаки царили суровые нравы. За провинностью следует наказание, и никак иначе. Ичиго являлся примерным сыном и до меча синигами, а теперь вообще представлял собой эталон добродетели. Чего нельзя было сказать о его сёстрах. Сёстры получали на орехи. Иногда даже от самого Ичиго, втайне от отца, когда сёстры проштрафились, но не настолько чтобы ощутить на себе отцовский гнев.       Этим утром Рукия проснулась от крика в гостинной. Кричал Ичиго. Украдкой Кучики вышла из его комнаты и притаилась у лестницы. В этот раз сёстры натворили что-то совсем ужасное.       Рукия хорошо слышала о чём они говорили. Пару дней назад девочки взяли деньги из папиного сейфа. Плохие девочки. Им они нужны были для билетов на вчерашний концерт какой-то группы. И ясно к чему всё шло. Ичиго ещё даже не поставил ультиматум, но у Юдзу уже наворачивались слёзы, Карин же держалась грубо и надменно. Наконец Ичиго сделал им предложение: он положит в сейф свои деньги, сёстры должны будут возместить ему убытки в течение шести месяцев, но всё это случится только если они будут серьёзно наказаны его рукой. Тогда отец не узнает. А если узнает, то всыпет им не меньше, лишит вообще всех карманных денег и запрёт дома. Карин смотрит на Ичиго сквозь сжатые зубы, скрестив руки на груди, а Юдзу просит Ичиго не наказывать их, и тогда они обязательно заработают и вернут деньги как только смогут.       И тут Рукия поймала себя на мысли, что ей нравится наблюдать за происходящим. И что она хочет увидеть то, что сейчас произойдёт. Соски под кофтой (а лифчик плоская синигами не носила) начали чесаться.       Ичиго говорит, что либо они соглашаются на его условия либо он обо всём говорит отцу. Юдзу закусывает губу, по её щекам текут слёзы, она опускает взгляд и тихонько кивает несколько раз. Ичиго переводит взгляд с неё на Карин, ожидая ответа. Карин производит губами от нёба раздражённое “Цццц” и недовольно уводит от него лицо.       Ичиго говорит, что либо будут наказаны они обе либо сделка отменяется, и тогда всё равно будут наказаны они обе. Юдзу просит:       — Карин, пожалуйста.       Карин смотря в сторону от них двоих напрягает пальцы до хруста и кидает короткое “ладно”.       «Всё, решено, сейчас их накажут», — пронеслось в голове у Рукии, на её лице мелькнула улыбка, которую тут же синигами скрыла, осудив себя за мысли.       Ичиго спрашивает:       — Кто это предложил? Кто предложил взять деньги?       Вопрос повис в тишине.       — Я, — грубо сказала Карин, отведя взгляд и приподняв плечи в защитной позе.       — Я и не сомневался.       Карин понимает, что ей достанется двойная порция; от ладоней и ступней начинает оттекать кровь, они холодеют. Зная, что у неё есть немного времени, Рукия тихо пробирается до своего спального места, что сокрыто в шкафу, роется там, а затем ползёт обратно.              Ичиго садится на диван и смотрит на сестёр. Рукия может разглядеть, что он одет в свою домашнюю футболку и шорты до колена.       — Юдзу.       Та дрожащими ногами перебирает до него и встаёт перед ним.       — Ты знаешь что делать, — ожидая, говорит Ичиго.       На Юдзу домашняя розовая юбка. Она берётся за краешек и расстёгивает молнию, затем даёт юбке упасть. Вместо того чтобы прикрыть появившиеся трусики, она подтягивает бежево-розовую футболку до пупка. Её уши горят, она берётся за бока трусиков и стягивает их вниз до лодыжек. Затем прикрывает рукой пах и кое-как встаёт перед Ичиго. Она знает, что это бессмысленно, но девичья гордость пробует оставить последние капли скромности. Ичиго требует чтобы она встала ровно и убрала руки за голову. Юдзу, краснея до предела, закрывает глаза, встаёт смирно и заводит руки, как сказал Ичиго. Её киска не скрыта ничем. Ичиго может хорошо разглядеть как поросла Юдзу, чем и как часто она бреется. Для молодой девушки не было наказания хуже. Ичиго оценил изменения, произошедшие с её телом с прошлого наказания девушки, но вслух ничего не сказал. Ему лишь стало грустно, что наливаясь округлостями, Юдзу не заполнялась мозгами.       — Юдзу, за что и… ну ты знаешь.       — За то, что мы взяли деньги из папиного сейфа.       — Ты ведь понимаешь, что воровать у папы это первый шаг к воровству в магазинах? Когда вы к этому приступите?       Юдзу потупила. Такое ей даже в голову не приходило. От неожиданности она открыла глаза, увидела, что Ичиго пялится на её киску, покраснела до кончиков ушек и сжала веки снова.       — Я… Никогда…       — Юдзу, это очень серьёзно. Если бы у вас получилось остаться незамеченными, вы бы посчитали, что так и надо, закон не истина, и вам всё дозволено. Дальше это бы вас привело к другим кражам.       Девушка молчала.       — Я хочу донести до вас обеих две очень простые мысли. Первая: наказание за преступление будет неотвратимо, вы всё равно попадётесь. Вторая: оно будет ужасно. И все ваши мысли будут “Зачем я это сделала? Я хочу всё вернуть”, но повернуть время вспять не получится.              Ичиго потянул Юдзу за руку и уронил к себе на колени. «Ого, кое-кто тут наел», — подумал Ичиго. Юдзу открыла наконец глаза, потому что встречаться взглядами больше не надо. Парень погладил сестрёнку по голой попе, от чего та вытянулась как струна, ожидая что это был удар.       — Концерт хоть понравился? — лениво спросил Ичиго, тяжесть из его голоса ушла, — Стоил он того?       Ответа не последовало.       — Отвечайте честно, — так же лениво продолжил допытываться Ичиго, — от ответа наказание не изменится.       — Понравился. Ничё так, — невпопад ответили сестрички.       Ичиго подхватил Юдзу под живот, а ногами стреножил ноги девушки, заодно выпятив её аппетитную попу. Также он завёл правую руку сестры под живот и схватил её своей левой рукой, чтобы не закрывалась. Потом он усилил хват, крепко прижав сестру к себе и дивану. Теперь девушка могла брыкаться и тщетно пытаться увернуться, но ни бить ногами ни закрываться руками ни вылезти из хватки у неё бы не получилось.       Юдзу нервно дрожала своими ягодками, представляя какой жалящей будет ладонь парня. Ичиго ещё раз погладил голую попу своей младшей сестры, мысленно представляя объём работ. В какой-то момент он отвёл в сторону одну из ягодиц девушки и рассмотрел расселину между ними, заодно убедившись, что сестрёнка в такой позе даже попу сжать не в силах.       — Хорошо… — сказал он сам себе, — Карин,.. принеси щётку для волос из ванной.       Глаза Юдзу в ужасе расширились. Она пыталась вырваться, но старший брат крепко держал её.       — Ичиго, не надо, — заверещала она, — Я же сама легла, не сопротивлялась.       Слёзы снова хлынули рекой. Карин была в ужасе не меньшем. Даже ладонь старшего брата доводила её до слёз, что же будет от расчёски? Расчёской он вообще никогда не шлёпал. Карин поникла духом и ушла в ванную. Всему этому была рада только Рукия.       Пока Карин ходила туда-сюда, Юдзу умоляла брата не делать с ней такое. Ичиго даже отвечать ей не стал. Карин вернулась с расчёской, и, встав так далеко как только могла, словно ожидая что он этой расчёской долбанёт по ней, протянула её старшему брату. Она уже понимала, что получит по своей заднице этой же расчёской.       — Юдзу, я хочу донести до вас обеих две вещи. Какие? Давай.       — Наказание неотвратимо… и ужасно, — сквозь сопли ответила сестрёнка.       — Вы, наверное, думали, что даже если я вас схвачу, то просто отшлёпаю, как в младших классах? И подумали, что даже в худшем случае будет не так уж плохо, да? Поплачете немного, зато на концерт сходили? Нет, наказание должно быть ужасно.       Ичиго ткнул пару раз ребром расчёски в молочно белую ягодицу Юдзу, проверяя мягкость мясистых выступов. Затем ловко покрутил орудие одной рукой и, не выжидая, саданул с размаху. ХЛОП! Громкий вздох девушки, за ним последовало два удара. ХЛОП! ХЛОП! Юдзу жалобно вскрикнула. Карин взглянула в лицо сестре, там застыл ужас. Расчёска была даже хуже чем казалось. Удерживая сестру каменной хваткой, Ичиго продолжать бить по её незащищённой выпяченной заднице. Юдзу казалось, что она забралась в лианы, запуталась в них, а потом они магическим образом превратились в скалу. Она не могла пошевелить ничем. А по её голой попе беспощадно лупил какой-то монстр. Юдзу кричала что есть мочи, ей даже не хватало ментальных сил извиняться или просить остановиться, только кричать.       Рукия жадно наблюдала за экзекуцией, боясь упустить хоть что-то. «Он забыл, что у него сил больше чем у человека. Боль должна быть неимоверной» — подумала синигами. ХЛОП! ХЛОП! ХЛОП! Раскаты грома разносились по всему зданию. Задница бедной девушки мгновенно стала алой, затем бордовой, а потом на ней стали появляться фиолетовые следы. Юдзу уже ничего не соображала, только дергалась и кричала из последних сил. «Если бы хоть раз оказаться на их месте» — представила Рукия, запустив руку в шортики. Она тяжело дышала и вся раскраснелась.              Первый раз, когда Рукия из своего шкафа услышала порку сестёр, она старалась не обращать на это внимание. Хотя это и было жестоко, это не её дело. После этого она много раз прокручивала в голове жалобные крики девочек и никак не могла выбросить их из головы.       Второй раз оставил на ней ещё более глубокий след. Надеясь, что Ичиго не услышит, Рукия ласкала свою киску под звук шлепков ладонью и девичьи слёзы. Они были такие громкие, чувственные. В этот же момент Рукия поняла, что представляет не то как она шлёпает сестёр, а то как Иссин и Ичиго шлёпают её. Как она пытается руками закрыть свою попу и говорит, что она слишком взрослая, что у них нет прав, что лишь раззадоривает парней хорошенько ей наподдать по её мягкому месту. В конце её за ухо отводят в угол, запретив дотрагиваться до горящей попы. Под эту фантазию Рукия закончила ласкать свою фасолину, доведя свой гигай до оргазма, столь бурного, что вряд ли она когда-то ощущала такое прежде. Хорошо, что она успела укусить одеяло, и уткнуть голову под него и подушку, потому что страстные стоны от волн наслаждения она сдержать не могла. Ещё пять минут Рукия просто лежала, перемешавшись с одеялом и наслаждалась остаточным эффектом, не в силах взять под контроль эмоции и дыхание. Она лежала под звуки непрекратившихся шлепков и вскриков, и в голове крутилось только: “я тоже хочу”.              Юдзу даже кричать не могла, срываясь на кашель от недостатка воздуха. И Ичиго прекратил. Попа была ярко бордовой с солидными фиолетовыми областями. Была проделана хорошая работа, и она целиком соответствовала преступлению.       Ичиго не собирался отпускать сестру. Он просто ждал пока её рёв кончится, но шлёпать больше не хотел. Три минуты прошло перед тем как Юдзу хотя бы немного пришла в себя. Лишь затем Ичиго ослабил хватку и поднял сестру на ноги. Ноги не удержали её, и она рухнула на колени и ладони. Она потянулась одной рукой к попе, но Ичиго схватил её за запястье и строго отвёл. Расчёску он отбросил в сторону, на диван, на котором сидел.       — Зачем так жестоко, Ичиго? — не останавливая поток слёз и соплей, ревела Юдзу, которая даже не могла открыть глаза.       Карин с каждой секундой всё больше понимала, что сейчас настанет её очередь. Она твёрдо сказала себе, что будет терпеть под расчёской столько сколько сможет. Юдзу, продолжавшую реветь, Ичиго поднял и перенёс подальше от дивана.       Карин, тяжело дыша, смотрела в лицо брата с ненавистью, им она пыталась скрыть животный ужас. Брат бросил на неё короткий взгляд и куда-то ушёл. А через полминуты вернулся. В руках он держал ремень, сложенный вдвое. Карин вскрикнула протяжное “нееет” и убежала к заднему ходу дома.       — Вернись и встань на место, — крикнул ей Ичиго вслед.       Она добежала до двери и схватилась за неё руками. Она обернулась и как загнанный зверёк посмотрела на Ичиго.       — Сейчас же вернись и встань на место, — повторил ей Ичиго.       — Ни за что… — выпалила Карин, подождав пару секунд и оценив ремень взглядом. Она неподдельно дрожала от ужаса.       — Ты всё равно вернёшься, но если ты сделаешь это сейчас, я закрою глаза на твою трусость.       — Это не трусость… мы не договаривались,.. что это будет ремень. Расчёска ладно,.. но не ремень.       Ичиго сказал ей, что не собирается с ней спорить. У Карин из глаз полились слёзы. А парень продолжил, что бежать ей всё равно некуда. И, когда отец вернётся, она всё равно отведает ремня, плюс к этому будет заперта дома на пару месяцев.       Рукия смотрела на всё с восторгом, синигами вспотела и промокла. Она перебрасывала взгляд с Юдзу на Карин. Её возбуждало их бессилие, беспомощность, их обречённость. Что у них обеих нет выбора. Что Карин всё равно сейчас согласится, так как не может ничего поделать, чтобы уберечь свою попу от отцовского ремня в братишкиных руках.       Карин разрыдалась. Она медленно на подкашивающихся ногах пошла к Ичиго, уткнулась к нему в грудь лицом, обняла и разревелась.       — Не надо, пожалуйста. Ичиго, пожалуйста. Я всё сделаю. Я самой лучшей сестрой на свете буду. Я всю уборку год за тебя делать буду… Пожалуйста, только не это.       Ни один мускул не дрогнул на лице Ичиго. Он остался всё также серьёзен. Карин разрыдалась ещё сильнее. Сёстрам несколько раз приходилось оценить крепкий папин ремень. Встречаться с ним лишний раз никому из них не хотелось. Тем более в руках Ичиго, который шлёпает возможно сильнее бати.       Пальцы девушки одеревенели, и она даже не могла сама поднять футболку, пальцы просто не могли схватиться за край. На Карин были надеты обтягивающие велосипедные чёрные шорты и чёрно-белая футболка. «Футболки очень котируются в мире людей», — подумала Рукия, вспомнив во что сейчас одета она сама. Ичиго присел и приподнял завернул её футболку до уровня лифчика. Карин вообще не сопротивлялась, просто продолжала горько плакать. Ичиго подцепил шорты сестры за резинку и вместе с трусами спустил их до пола, помогая ей из них выйти. Заодно он оценил насколько Карин взрослая ТАМ. Затем он поднялся и перевернул сестру через подлокотник дивана. Карин опустила лицо в ладони и продолжила реветь, позволяя брату производить манипуляции дальше. Он отвёл её ступни шире ширины плеч и на пару секунд развёл ягодицы, не забыв заглянуть между ними. Тут же он заметил, что из киски девушки свисала одинокая белая ниточка, Ичиго сначала не понял, а затем густо покраснел. Его сестрёнки были полностью взрослыми, тем обиднее что их приходилось драть, как младшеклассниц. Затем парень подобрал с пола ремень и пару раз щёлкнул им. ЩЁЛК! ЩЁЛК! Щелчки раздались на весь зал, и Рукия отчётливо расслышала каждый обертон. Карин отчаянно сжалась. Ичиго вновь развёл ей ступни.       Ичиго встал около сестры так, чтобы было удобно бить по дрожащей мишени. ХЛЁСТЬ. Ремень со свистом разрезал воздух. Карин, вскрикнув, подпрыгнула с дивана схватившись за бедную попу. Ичиго сходил в кладовку и принёс оттуда верёвки, которыми привязал лодыжки Карин к ножкам дивана, также он связал руки сестры за запястья спереди её тела и приказал Юдзу держать их. Заодно Юдзу хорошо рассмотрит лицо своей сестры, которая и подговорила её совершить кражу..       Ичиго встал ещё раз и оглядел фронт работ, на нём красовалась одна алая полоса. Заведя ремень за плечо, парень ударил с оттяжкой, чтобы ремень полностью лизнул попу сестры. ХЛЁСТЬ! ХЛЁСТЬ! ХЛЁСТЬ! Визг бедной Карин огласил весь дом. От него тряслись даже стёкла в окнах. “Я бью слишком сильно, если я продолжу, придётся закончить слишком рано”. ХЛАК! ХЛАК! Звук ремня стал тупее, не с таким визгом разрывал воздух, потому что Ичиго стал бить слабее. “Так лучше. Иначе можно было просто нагреть сковородку и приложить раскалённой частью к заднице Карин.” Голая расчерченная красными полосами попа извивалась и крутилась, стараясь выбраться из-под крепкого ремня в мужской руке, и всё это сопровождалось яростными девичьими воплями.       Рукия не без удовольствия наблюдала за мучениями девушки, представляя себя на её месте. Попа бедной Карин превратилась в бесконечный источник боли. А ведь Ичиго ещё сдерживался. В перерывах между ударами и своими криками, девушка всё же просила прощения и умоляла остановиться. Строптивая Карин превращалась в безропотную и послушную. “Мне бы также не помешало”, — опять дала волю своим фантазиям синигами.       Наконец мучение девушки закончилось. Её зад пылал, он был пунцовым, даже дотронуться до него было бы больно. Ичиго сказал Юдзу развязать руки сестре, а сам начал развязывать ноги. Карин даже не пыталась сдвинуться, просто ревела в подушку, которую ей дала Юдзу.       Ичиго подождал десять минут в кресле, ожидая когда Карин придёт в себя хотя бы немного. Он сказал сёстрам, что хотел поставить их в угол, но они даже сидят с трудом. Поэтому сейчас он отнесёт их в их комнату. Телефон нельзя, книги нельзя. Лежать по своим кроватям. Через три часа, когда они успокояться, опять сюда. На этом Рукия уползла в шкаф Ичиго обратно. Оттуда, спустя две минуты, она услышала тяжёлый шаг по коридору. Это Ичиго шёл, подняв на плечи сестёр.              Следующие полчаса сёстры ревели в свои подушки, срывая голоса. Рукия слышала завывания Карин. Гордая девочка потеряла всякую гордость. Под эти звуки Рукия, зарывшись поглубже в одеяла, довела себя до пика. Синигами не помнила когда её пальцы дарили ей такое наслаждение. Затем она обняла свою подушку и начала тереться об неё своей муфточкой. Через 5 минут полностью вспотевшая, она получила ещё один заряд оргазма, обняв подушку крепко-крепко и расцарапывая на ней наволочку, будто это была спина любимого парня.       Не знала Рукия, что её возросшее либидо и яркие ощущения были связаны с гигаем, в котором сейчас находилась её душа.