Лучше блюдо зелени

Это случилось внезапно, в одну из суббот уже в начале марта. Гениальная со всех сторон идея имела в себе один существенный недостаток: ограниченное количество времени и попыток. Чтобы не казаться слишком подозрительными, мальчишкам приходилось быть очень осторожными, для разнообразия играть мячиком в разных местах коридора и даже на разных этажах. А попасть по крошечной камере, чтобы она захлопнулась, да еще сделать это при помощи рикошета от пола – задача ой какая непростая. Они уже начали было думать, что это невозможно, но с каждой попыткой мяч попадал все лучше и точнее, и в один прекрасный день просто – хлоп, и со всей силы влетел в камеру, на которую они нацеливались. Рик с Филом первые несколько секунд недоверчиво всматривались в потолок, наблюдая, как там, на месте, где была едва заметная кнопочка-неровность, сейчас красовалась абсолютно гладкая и ровная поверхность. У них и правда получилось, они это сделали! На радостях, пользуясь отсутствием людей в коридоре, они даже коротко обняли друг друга, но тут же отпрыгнули, словно обжегшись. Фил, пробормотав что-то неразборчивое, тут же ушел к себе в комнату, а вот Рик еще стоял несколько минут, глядя в пространство и по-идиотски улыбаясь. Теперь оставалось лишь надеяться на то, что проблему с камерой заметят не сразу, а если и заметят, то, по крайней мере, не смогут незамедлительно исправить. Весь день Рик ходил как дурной: то неловко теребил собственные пальцы, то давил в себе желание подскочить со стула и с боевым кличем кинуться галопом по школьной территории. Внутри него все пело и замирало от страха. Если только все получится… Если только они улучат сегодня момент, когда никого не будет… Они смогут наконец побыть вдвоем. Только вдвоем. И эта мысль пьянила Рика, хотя он отродясь не брал в рот алкогольных напитков. Но сейчас он ощущал себя пьяным: от счастья, от возможности вскоре прикоснуться к любимому человеку. Вечер, казалось, совсем не хотел наступать. Но, в конце концов, это все же произошло. Рик отправился умываться и вполне ожидаемо столкнулся с Филом, несколько нервно начищающим зубы. В умывальнике был еще один человек, но когда он ушел, и Рик с Филом остались вдвоем, последний заговорил: – Я весь вечер наблюдал за коридором. Камеру чинить никто не пришел: может быть, они еще не заметили поломки, а может быть, просто не хотели, чтобы ученики увидели, как кто-то подозрительно ковыряется в потолке. У меня есть предположение, что починят ее завтра, когда все мы будем на уроках и никто этого не увидит. Рик кивнул. Мысль была более чем вероятной. О наличии камер в школе ученики не знали, и из-за одной только «сломавшейся» вряд ли бы стали раскрывать этот маленький секрет. Так что они сегодня действительно в безопасности. Впервые и по-настоящему. – Я пойду в душ первым, в самую дальнюю кабинку, – приблизившись к самому уху Рика, Фил прошептал это на грани слышимости, заставляя огромные мурашки бежать по спине слушателя. – Я тихонько постучу перед этим в дверь твоей комнаты, чтобы ты знал, когда. И бросив на Рика короткий, но прожегший до самого нутра взгляд, ушел. А Рик тем временем почувствовал, как лицо заливает жар и как паника понемногу начинает охватывать тело. Вернувшись к себе, он тотчас выключил свет и забрался под одеяло. В комнате было тепло, но его при этом слегка потряхивало: адреналин, очевидно, шпарил сейчас на полной мощности. Несмотря на максимальную продуманность плана, все же страх быть обнаруженными никуда не делся. А вдруг их каким-нибудь образом засекут? Вдруг кто-то ночью встанет в туалет и увидит, как они вместе выходят из одного душа? Или вдруг кто-то из учителей решит прийти наверх и проверить, все ли в порядке и не нарушает ли кто-то правила? А вдруг еще что-то пойдет не так? Были и другие, более постыдные страхи. Рик… не совсем представлял, что он будет делать, когда окажется наедине с Филом в закрытом и уединенном пространстве. Нет, он представлял что-то – то, что уже делал, но… Одно дело, когда это случается в темном коридоре, когда вы оба одеты и не видите друг друга. И совсем другое – видеть все при ярком свете душевой лампы. Да даже осмелиться поцеловать при такой обстановке – уже смелый поступок… – Что мне делать? – поворачиваясь на бок, спросил себя Рик. – Может, пойти туда прямо сейчас? Принять душ заранее? Ну и какой в этом смысл… А вдруг он тогда пропустит сигнал Фила, и они разминутся… Перевернувшись на другой бок, Рик поймал себя на том, что фантазирует. Откровенно и неприкрыто фантазирует о том, что сделает, когда Фил окажется в его руках… И от этого было почему-то так стыдно, так сладко и при этом горячо, что он невольно спрятал лицо в подушку, издав еле слышный страдальческий стон. Буквально на прошлой неделе, когда он вновь получил в доступ свой телефон, Рик загуглил то, что никогда бы раньше не осмелился. И результат, который он получил от запроса «гей любовь», превзошел все его самые смелые ожидания. В основном его внимание привлекли картинки. Они представляли собой фотографии пар – мужчин разного возраста и телосложения, разной национальности и в разных обстоятельствах. Были там и красивые утонченные азиатские парни, по внешности напоминавшие моделей или актеров, были и брутальные мужчины с бородами и усами, что поразило Рика до самой глубины души. Некоторые фотографии были довольно откровенными – с французскими поцелуями или голыми торсами, а были и трогательные, почти невинные, где мужчины нежно касались друг друга кончиками пальцев, целовали лбы или волосы. Именно от этих кадров у Рика по непонятной причине как-то особенно сильно заболело сердце. Встречались и нарисованные картинки, такие, будто про гей пару были сняты мультфильмы. Неужели такое тоже есть? Рик не знал. Он лишь продолжал бездумно листать эти снимки один за другим, не в силах насмотреться, не в силах насытиться, будто это главное, что он хотел увидеть за всю свою жизнь. Время от времени ему почему-то случайно попадались и женские пары. И они тоже выглядели красивыми и трогательными, но Рик на них внимание не задерживал. Глаза его все же цеплялись за торсы, губы и руки… мужчин. Снова повернувшись на другой бок, он внезапно вспомнил о картинах, что рисовал Фил. Они, к слову, были в миллион раз красивее того, что он успел посмотреть в интернете. Картины Фила будто были пронизаны чувственностью. Взять хотя бы ту, что он впервые нарисовал за пять минут специально для Рика. Она была преисполненна откровенной эротичностью, так что вовсе не удивительно, что Рик тогда так на нее отреагировал. Интересно, сколько прошло времени? После отбоя, наверное, час, значит, сейчас около одиннадцати. Если им повезло, то все жители «Надежды» уже давно спят в своих кроватях… И в этот момент раздался стук. Легкий, едва уловимый, но все же перепутать его ни с чем было нельзя. Рик подскочил на постели, изо всех сил пытаясь уловить шум удаляющихся шагов, но Фил ходил тихо, как кошка, так что ничего услышать не удалось. Слегка пошатываясь и всерьез опасаясь того, что может упасть в обморок, Рик поднялся и взял полотенце. Несколько мгновений вглядывался в него сквозь темноту, а потом понял, что нужно взять еще мыльные принадлежности, ну хотя бы для правдоподобия. И только после этого, едва справляясь со штормом в груди, осторожно приоткрыл дверь. Коридор был окутан темнотой, свет поступал только из окна, находящегося на противоположной стороне, возле лестницы. Коротко оглядевшись и убедившись, что горизонт чист, Рик тихонько прикрыл за собой дверь и крадучись направился по коридору. Если бы за ним сейчас мог кто-то наблюдать, он бы показался самым подозрительным типом на свете, но по счастью, наблюдателей не имелось. Он подошел к крайней душевой и увидел полосочку света через закрытую дверь. Не уверенный, стоит ли стучать, он замер в нерешительности, а потом, набрав в грудь воздуха, как перед прыжком, просто повернул ручку и шагнул внутрь. Его тут же встретил взгляд синих глаз. Рик напоролся на него мгновенно, как наталкиваются на дороге на неожиданное препятствие, и на секунду забыл, как дышать. Феликс был без футболки, в одних только штанах, в которых, как подозревал Рик, обычно спал. Не в силах удержаться, Рик уронил взгляд на чужую обнаженную грудь и на несколько мгновений перестал дышать на полном серьезе. Грудь Фила была такой, какой она будет у любого молодого парня. Плоской, безволосой, трогательно-худой. Грудная клетка его вздымалась очень заметно, и было ясно, что Фил тоже очень и очень нервничает. Неосознанно Рик зацепился взглядом за самую уязвимую оголенную часть тела: горошины сосков Феликса сильно отличались от его, Рика, собственных, и его это почему-то удивило. Для начала, они были совсем другого цвета – нежные, розовые, маленькие, но при этом будто слегка припухшие; у себя Рик такого не замечал. Поняв, что стоит уже с минуту и безмолвно пялится на чужую грудь, Рик пришел в себя. Он додумался наконец обернуться и щелкнуть замком на двери: надо же, голый торс Фила настолько его обескуражил, что всегда рациональный Виктор даже забыл о безопасности. Повернувшись к парню вновь, Рик на этот раз уперся взглядом в губы. Вот же она, обожаемая им шоколадная родинка, на верхней. Сейчас, в ярком свете душевой лампы, она проступала как-то особенно четко, и Рик почувствовал такое нестерпимое желание к ней прикоснуться, которое испытал тогда, когда только впервые его поцеловал. Сейчас он уже знал, каково это: как прекрасно до нее дотрагиваться, знал, какой он – поцелуй Фила на вкус. Поэтому Рик ничтоже сумняшеся приблизился к Филу и накрыл его губы своими. Фил ответил мгновенно, чуть сбивчиво, но порывисто, подавшись тут же всем телом вперед, будто боялся, что Рик может перехотеть его целовать. А Рик же в свою очередь мог ощущать только, что между ними сейчас лишь невероятно тонкая полоска ткани – Риковой пижамы, – и сердца обоих колотятся так отчаянно, что каждый из них чисто физически не может этого не чувствовать. Фил закинул руки Рику на плечи, а тот, сметенный силой эмоций и восторгом близости, скользнул губами на шею. Поцелуи получались сбивчивыми, короткими, но вовсе не потому, что Рику не хотелось целовать его страстно, а потому, что он просто не мог унять дрожь во всех конечностях. Ему было страшно. А что если он сделает что-то не так? Хотя он и не собирается делать чего-то такого, чего еще не делал, но все же… А вдруг Филу не понравится? А вдруг он его оттолкнет? А вдруг кто-то все же их услышит? А вдруг… Не успев додумать мысль, Рик почувствовал, как руки, еще недавно обнимавшие его за плечи, спустились к его груди, несколько неловко там шебурша. Опустив взгляд, он увидел, что Фил подрагивающими пальцами пытается расстегнуть мелкие пуговки его рубашки, но справиться с этим не может, слишком сосредоточившись на прикосновениях чужих губ. – Погоди, – прошептал Рик и отстранился ненадолго, чтобы снять с себя мешающую деталь одежды, ведь так явно было быстрее. Рубашка упала на пол буквально спустя несколько секунд, и Рик вновь взглянул на Феликса. Щеки у того покраснели, как и губы, а взгляд был такой шальной и блуждающий, будто парень был сейчас не в адеквате. Но почему-то даже таким он казался настолько невероятно красивым и желанным, что тяжело было смотреть. Он разглядывал обнаженный торс Рика с не меньшим удивлением и заинтересованностью, чем пару минут назад сам Рик. Не ясно, что же там он такого увидел, но когда взгляд парня вернулся к лицу Рика, в нем было что-то такое, что сложно было бы описать иначе, чем «голод». – Фил, я… Рик сам не знал точно, что хотел сказать. Что-то вроде «я тебя не обижу» или «не сделаю тебе больно»? Но ведь это было и так очевидно. Наверное поэтому Фил и не стал его слушать. Он притянул к себе Рика за голову и, запутываясь пальцами в волосах, вновь буквально впился в его губы. И в этот момент Рик почувствовал, как его реальность начинает плыть. Тело уже давно вопило о том, что оно хочет внимания и ласки, однако, когда они по-настоящему прижались друг к другу бедрами и ощутили обоюдное желание… все стало совсем иначе. Снять брюки было чем-то одновременно необходимым и невозможным. Стыд, все еще манипулирующий его мозгом, как умелый кукловод своими куклами, никуда не исчез и диктовал свои правила. Рик хотел – и не мог. Жаждал – и боялся. Поэтому, когда чужая рука внезапно скользнула где-то возле его бедра, Рик был готов перепугаться. Но не успел, потому что ладонь уверенно продвинулась дальше и осторожно, очень нежно сжала его внизу. Рик задохнулся от ощущений, но в голове мелькнула однозначная мысль: «Еще». Все-таки штаны мешали. Это стало понятно довольно быстро, но теперь уже, кажется, в любом случае поздно было отступать. Поэтому Рик, собрав свое мужество, первым потянул их вниз, одновременно с этим продолжая целовать Фила все в более откровенной манере. В конце концов, последняя мешающая одежда упала на пол, но они, даже не выпутавшись из нее толком, продолжали целоваться, прижимаясь друг к другу теперь уже абсолютно обнаженными телами. Рик не понимал толком, что чувствует. Восторг накрывал его с такой силой, что кроме него, этого уносящего ощущения, он почти ничего и не замечал. Как же это было восхитительно… Прижаться к Филу, чувствовать его. Он был горячим, и нежным, и казался каким-то до хрупкости уязвимым. К нему хотелось прижиматься, его хотелось трогать, хотелось вжать в эту стену посильнее… Прежде чем Рик сформировал желание в голове, он уже реализовал это, притираясь еще ближе, еще сильнее. Какой же это был ни с чем не сравнимый кайф. Все земные удовольствия, что он испытывал до этого – насмешка, потому что по масштабности с этим ничего не может сравниться. Всё лишь серость и обыденность по сравнению с теми фейерверками в голове, которые взрываются от близости горячей кожи Фила. От ощущения его твердости, от ощущения тяжести члена на ладони… Они теперь действовали одновременно, словно отзеркаливая движения друг друга: боролись языками, ласкали руками и притирались грудными клетками… Фил, прижатый к стене, вдруг высвободился из хватки поцелуя, но не успел Рик заволноваться, как парень в его руках чуть выгнулся, и подавшись вперед, содрогнулся в экстазе. Рик взглянул на его лицо: там отображалась смесь сладкой муки и ярчайшего удовольствия; губа была закушена явно с целью не издать не звука, именно поэтому Рик не услышал ничего, кроме сдавленного глубокого выдоха. Чувствуя, как по его руке течет возбуждающе-горячая вязкость, он не удержался и опустил глаза вниз. Теперь уже стон пришлось сдерживать ему самому, ведь то, что он видел… Как что-то может выглядеть таким пошлым и одновременно таким невыразимо прекрасным? Таким чувственным, и нежным, и возбуждающим до звезд в глазах? Его рука, перепачканная каплями белесой жидкости, сжимающая и поглаживающая чужой член, выглядела именно так. Рик хотел бы запечатать эту картинку на самом дне своего сознания, чтоб не забывать никогда, ни за что на свете. Впрочем, он и так вряд ли сможет. Фил, также опустив голову, глубоко дышал, привалившись к стене, и Рик, чувствуя, что ему недостаточно, опустился к его выступающим острым ключицам. Провел по ним носом, вдыхая запах одновременно сладкий и острый, и крепко прижался губами. Путешествие по ключицам было увлекательным; он изучал каждую ямочку и косточку, еле уловимо касался их языком, желая попробовать Фила на вкус буквально. Одна его рука по-прежнему придерживала все еще полунапряженный член, а вторая принялась поглаживать спину. И как раз в этот момент Фил его прервал. Он почти силой заставил Рика взглянуть себе в глаза, и когда это было сделано, внезапно возобновил свои движения рукой. Рик выдохнул и закрыл глаза, не в силах и видеть и чувствовать так много сразу. Ему хотелось… очень. Собственный член был так напряжен, что, кажется, был готов взорваться. Каждое движение руки, каждое прикосновение пальцев отзывалось таким ударом по всем без исключения нервам, что хотелось взвыть от того, насколько это было мучительно и хорошо. Только бы добраться до разрядки… Это все, что нужно… Всего пара движений, больше ничего… Рука Фила немного ускорилась, и Рик, кажется, ощущал все теперь с удвоенной остротой, но долгожданное облегчение не приходило. Казалось, он балансирует где-то на грани, будто стоит на обрыве, и никак не решится провалиться в эту затягивающую бездну. Он пытался отрешиться от мешающих ему мыслей: от стыда и сомнений, от страха, притаившегося где-то там... Фил вдруг зашевелился, и Рик, решив посмотреть, что парень делает, наконец распахнул глаза. Это было фатальной ошибкой, потому что то, что он увидел, кажется, слегка повредило его рассудок. Феликс, не выпуская Рика из своей ладони, внезапно опустился перед ним на колени и взглянул снизу вверх. В его взгляде не было и тени сомнения или страха. Этот короткий взгляд был скорее направлен на то, чтобы убедиться в согласии Рика. И прежде чем последний мог сделать что угодно – запротестовать, отстраниться или вскрикнуть – было уже поздно. Риково короткое испуганное «нет» растворилось где-то в бесконечности, когда Фил аккуратно, будто пробуя на вкус, прикоснулся губами к его члену. Рик, чувствуя, что его в буквальном смысле ведет, захлопнул глаза и почувствовал, как самый кончик его головки обнимает что-то мягкое, влажное и горячее. Прикосновение было легчайшим, почти невесомым, но Рик не мог этого вынести: – Подожди… перестань… я сейчас… Горячее нечто пропало, зато рука, все это время так и не отпустившая его член, задвигалась вновь, на этот раз резче и интенсивнее. Рик еще пару раз толкнулся в нее, а потом, не вполне веря, что это на самом деле происходит, рассыпался на миллионы осколков, не зная точно, сумеет ли собрать себя вновь. Он полностью доверил свой эмоциональный и физический взрыв человеку, в руках которого находился; да и был ли у него выбор? Фил не останавливался, продолжая поглаживать его – уже медленнее, но все еще крепко сжимая. Рик чувствовал, как увлажнился ласкающий его кулак, и возможно, именно поэтому к нему пришла еще одна волна… Ко времени, когда он рискнул открыть глаза, Фил уже поднялся и уткнулся ему в шею. Рик сделал то же самое, вжимая его в себя и думая о том, что хотел бы буквально впаять, впечатать этого человека в себя навечно, чтобы он никуда и ни за что не ушел, чтобы никуда не делся, и чтобы это тепло было с ним всегда. Только теперь, когда сознание начало к нему понемногу возвращаться, Рик сообразил: они даже не дошли до душа. Увидели друг друга, и тут же, не в силах потерять и секунды, кинулись в объятия в этом крошечном «предбаннике», шириной метр на метр. Лучше, конечно, было бы, если б во время всего того, что только что произошло, в душевой шумела вода, но… Как уж есть. – Пойдем, – негромко позвал Рик, и взяв Фила за руку, шагнул наконец в душевую кабину, отгороженную стеклянной дверью. Фил послушно последовал за ним, и вот они уже стояли напротив друг друга, поливаемые сверху теплой и успокаивающей водой. Будто не вполне веря, что это происходит, Рик наблюдал, как поток смывает с его пальцев белые, чуть подсохшие, капли, и чувствовал себя таким растерянным, каким еще, наверное, никогда раньше. Но растерянность эта была особого характера: не тревожная или пугающая, а такая… по-детски беспомощная, какая бывала, когда мама долго держала тебя на руках, а потом внезапно сажала на кресло и куда-то уходила. И тебе, с одной стороны, хорошо: ты все еще ощущаешь ее тепло и запах на себе, а с другой стороны, тревожишься. Куда же она пошла? А когда снова придет и обнимет меня? Фил тоже выглядел слегка потерянным, но пришел в себя быстрее. Он взял бутылочку шампуня и откинул голову назад, подставляя волосы под струи и позволяя им намокнуть. Бронзовые кудри мгновенно превратились в темные, почти такие же, какими обладал Рик, и последний невольно засмотрелся на эту очаровательную перемену. Фил же, не сводя с него глаз, вспенил шампунь и начал медленно массировать голову, по-прежнему не сводя с лица Рика внимательных глаз. Рик хотел бы последовать его примеру, но кажется, все его мышцы задеревенели, и он мог только таращиться как ненормальный, ничего при этом не делая. – Откуда ты… – Рик начал вопрос, не зная точно, как собирается его закончить. На самом деле, он не был уверен даже, что хочет знать. Просто он был настолько шокирован, настолько обезоружен тем, что сделал Фил… – Что? – кажется, неугомонный бесенок прекрасно понимал, о чем его хотят спросить. Его глаза блестели озорством и шаловливостью. – Почему ты… где ты… такому научился? Рик был готов сгореть со стыда, стоило вопросу сорваться с его губ. Но вот Фил, вероятно, совсем не чувствовал никакого смущения и лишь негромко хихикнул. – Нигде, – сказал он в ответ, внезапно прижавшись к Рику снова, заставляя того вздрогнуть от макушки до пят. – Я просто… видел разные картинки. Теперь, видимо, все же настала и его очередь покраснеть. А Рик подумал, что, очевидно, не он один провел с пользой некоторое время в интернете, вот только Фил оказался более смелым. Жаркое тело Фила вновь было очень близко, и Рик понимал, что возбуждается заново. Он не пытался даже анализировать, хорошо это или плохо. Просто утянул его в поцелуй и прижал к себе. Ощущать, как по их спинам стекает вода, пока они, переплетясь руками и губами, осторожно ласкают друг друга, было чем-то слишком невероятным и неприподъемным. В голове Рика на секунду мелькнула мысль о том, что Рай на самом деле должен выглядеть вот примерно как-то так. Когда ты находишься в объятиях человека, который до дрожи тебе дорог и важен. В котором тебе хочется раствориться без остатка. Прижавшись друг к другу самыми разгоряченными частями тела, они уже более смело продолжили начатое – на этот раз вместе. Это было не так удобно, зато еще более возбуждающе и приятно, чем действовать одними лишь руками. Рик обнаружил, что на этот раз ему уже совсем не нужно так много времени, и за секунду до взрыва всем своим существом вгляделся в глаза Фила. Синие океаны беспощадно топили в себе, затягивали, как безжалостный водоворот, а Рик, содрогнувшись в экстазе, понимал, что он вовсе не против, что он даже за, и что эти глаза могут делать с ним буквально все что угодно: он отдал власть над собой в чужие руки и еще никогда не бывал так счастлив оказаться в плену. Спустя каких-то жалких несколько секунд ресницы Феликса затрепетали, и он, прикрыв глаза, откинул голову назад, мешая удовольствие Рика со своим и заставляя последнего немного сойти с ума. Вода, льющаяся на них сверху, быстро смыла все следы с их ладоней, но, к счастью, ту сладкую истому и нежность, которую они оба сейчас испытывали, смыть не могла. В этот раз Рик, вопреки их сложившейся традиции, уходил с места преступления первым. Он прошагал по коридору как зомби, не вполне даже осознавая, что делает. К счастью, он ни на кого не наткнулся, но случись такое, он, пожалуй, даже не обратил бы на это внимания. Он просто был оглушен. Не только накалом чувств, страсти и эмоций, но еще и тем, насколько мощный отклик давало его тело. Он правда не знал, что так бывает. Он раньше действительно не понимал, что значит «хотеть». Так вот оно что. Так вот от чего их всех здесь изо всех сил пытаются предостеречь и уберечь. Они не хотят, чтобы ученики знали, что это такое. Потому что если узнают… то уже никогда не захотят другого, ни за что. Теперь Рик мог утверждать это с уверенностью. Если раньше он еще сомневался, думал, что, может быть, все будет иначе и он сможет когда-нибудь полюбить девушку и создать с ней семью… То сегодняшняя ночь показала ему очень четко: нет, не сможет.       – Я гей, – тихо сказал сам себе Рик, падая на кровать и мгновенно закрывая глаза. «Теперь уже точно, окончательно и бесповоротно. И пусть это страшный грех… Я ничего не могу изменить. Ведь то, что произошло сейчас… Оно было самым настоящим. Это был настоящий Рик.