Лучше блюдо зелени

Последний день учебы был относительно свободным, и все проводили его так, как хотели. Рик с Филом, о чем-то заговорщически шушукаясь, отправились в сторону спортивного поля, куда частенько ходили в последнее время гулять. Боря сидел в своей комнате, не имея ни сил, ни желания с кем-либо видеться и разговаривать. Яна же, переполняемая самыми разными эмоциями, тоже решила выйти сегодня на улицу, к тому же весеннее солнце уже начало несмело греть территорию своими робкими лучами. Она пошла по длинной аллее, которая упиралась в самые ворота, представляя, как завтра они откроются, выпуская ее на свободу. Девушка смотрела на ненавистную окружающую обстановку и не испытывала ничего, кроме радости, оттого что скоро ее покинет. Яна редко гуляла одна: в основном в последнее время ей приходилось делать это с Васей, и удовольствие от одиноких прогулок она почти забыла. Поэтому сейчас искренне наслаждалась, подставляя лицо под дуновения прохладного ветерка и позволяя ему разметать свои волосы. Яна прикрыла глаза, но мгновенно вновь их распахнула, стоило ей только услышать внезапные шаги. Она совсем не ожидала, что ее уединение кто-то нарушит, и уж тем более не ожидала, что нарушит его надоедливая одноклассница. Ася шагала по направлению к Яне быстро, почти бегом, и даже издалека можно было рассмотреть, как сильно сжаты ее маленькие кулачки. Яна даже не успела ничего сказать, как Ася подлетела к ней на всех парах и, не сказав ни слова, с силой толкнула обеими руками куда-то в солнечное сплетение. Блондинка от неожиданности пошатнулась, распахнула глаза и воскликнула возмущенно: – Эй! Что ты делаешь? Ася стояла напротив нее и выглядела сейчас так, будто была не совсем в своем уме. Ее глаза немного покраснели, будто она либо собиралась заплакать, либо уже это сделала и только что успокоилась. Ладошки снова сжались в кулаки, но на этот раз девушка не стала нападать. Она шагнула к Яне, подходя близко, так, что едва не столкнулась с ней кончиком носа, и спросила не своим голосом: – Это правда? Что-то внутри Яны похолодело. Она мгновенно догадалась, о чем пойдет разговор, но не подала вида. – О чем ты? – Просто скажи, правда или нет! Эта фраза была почти визгом, и Ася – всегда такая спокойная, ласковая и улыбающаяся девочка – снова ткнула ее в плечо. Яна на этот раз не отшатнулась. Посмотрела как всегда холодно и… внезапно замерла. В глазах Аси действительно стояли слезы: как драгоценные хрусталики, они собрались у нее на нижних веках, почему-то не скатываясь вниз; возможно, потому что Ася прилагала все оставшиеся усилия к тому, чтобы не расплакаться по-настоящему. Впервые со вчерашнего вечера сердце Яны что-то на самом деле кольнуло. Что-то похожее на сожаление. – Я не понимаю. Ну разумеется Яна понимала. Не знала только, откуда у Аси информация, и именно это неплохо было бы выяснить. – Врешь… – проницательно заметила Ася, и слеза, одна единственная, почти благородная слеза, скатилась по ее щеке. – Мне Кирилл все рассказал. И в самом деле, разговор с Кириллом состоялся у брюнетки буквально пятнадцать минут назад, после чего она сломя голову понеслась искать Яну по всей территории, желая получить опровержение, и в глубине души понимая, что не получит. Кирилл, как главный сплетник, знал о школе и учениках больше, чем кто-либо. Вот только источником его информации зачастую были обыкновенные подслушанные разговоры. Так же получилось и здесь: когда Яну отвели к директору, Кирилл, заметив такое необыкновенное событие, встал под дверью и все услышал. Разумеется, никто не называл вещи своими именами, но понять, что же в действительности произошло, было несложно. В полном восторге от такой шокирующей новости, Кирилл все гадал, кому же можно ее поведать. И свою жертву он нашел довольно скоро. Ася всегда была доверчивой и милой, но вот к Яне совершенно явно питала определенный интерес. Кириллу не важно было даже, романтический или дружеский: он знал, что если перескажет ей услышанное, это будет сравнимо со взрывом атомной бомбы. И он был прав. – Что он тебе сказал? – Яна продолжала выглядеть равнодушной, хотя кончики пальцев у нее слегка задрожали. Не то что бы она боялась дурной славы на самом деле. Скорее, прямо сейчас она очень боялась Асиной реакции. – Ты переспала с Васей? Вопрос был как выстрел – прямой и четко в лоб. Яна никогда бы не заподозрила даже, что эта скромняшка вообще может произнести что-то подобное вслух. Поэтому она просто стояла некоторое время в ступоре и молчала, наблюдая, как слезы Аси одна за другой катятся по щекам наперегонки. – Даже если и так, тебя это не касается. Услышав это, Ася, кажется, на миг обезумела. Она вновь кинулась к Яне с кулаками, но на этот раз блондинка была готова. Она перехватила руки, в которых, на самом деле, и силы-то почти не было – они тряслись и ходили ходуном. Скрутив запястья, Яна посмотрела на девушку зло и процедила сквозь зубы: – Я уже предупреждала, чтобы ты меня не трогала. И тут вдруг Ася сделала то, чего Яна ожидала меньше всего. Вместо того, чтобы прислушаться к сказанным словам, и вместо того даже, чтобы продолжить попытки поколотить одноклассницу… Ася вдруг обвила Яну за шею и прижалась к ней всем телом. Она очень ощутимо дрожала, непонятно только, из-за собственной смелости или из-за сдерживаемых рыданий. – Зачем, Яна, зачем… Брюнетка прижималась к ней, обнимая крепко-крепко, а горячие слова щекотали шею, невольно согревая дыханием. Яна обмерла, не отвечая на объятия, но и не имея сил из них вырваться. – Ты же не такая, – продолжила отчаянно шептать Ася, а слезы тем временем уже успели намочить Янин шарф, и девушка даже почувствовала влажность собственной кожей. – Ты же не любишь его, зачем ты это сделала? Твой первый раз… ты отдала человеку… который тебя не достоин! На задворках сознания у Яны мелькнула шальная мысль: сказать Асе, что это вовсе не ее первый раз, но идея была не из лучших. От этого явно никому не полегчает, да и вообще, это Янино личное дело. Ася при этом продолжала тихо плакать, до хруста костей сжимая Яну, будто свое главное сокровище. На секунду блондинке стало даже страшно: с какой глубочайшей искренностью и любовью ее сейчас обнимают… а вдруг такого больше никогда в жизни не произойдет? Но не позволив этой мысли задержаться в голове, Яна наконец подняла руки и решительно отстранила от себя Асю. Лицо у той выглядело не очень эстетично: все опухло и покраснело, глаза сделались более узкими, чем обычно… Но удивительным образом она почему-то все еще продолжала казаться милой. – Ась, – обратилась девушка к однокласснице, и та подняла на нее свой обреченный взгляд. – Мы с Васей давно встречаемся, у нас все серьезно. Я не знаю, что тебе еще сказать. Ася никак не отреагировала. Продолжала смотреть на Яну без каких-либо эмоций, будто не вполне поняла, что ей только что сказали. – Спасибо, конечно, что беспокоишься за меня, но не нужно. – Дело не только в том, что я беспокоюсь за тебя, а еще в том… Но тут Ася замолчала. Яна понимала, что нужно сворачивать разговор как можно быстрее, поэтому затараторила. – Ладно, все, я пошла. И не рассказывай, пожалуйста, никому мой секрет. И Яна заторопилась обратно в особняк, оставляя Асю одну. И той казалось, что только что ей не просто прошлись ногами по раненому сердцу, но еще и попрыгали на нем, как можно сильнее втоптав в придорожную пыль. *** Весенние каникулы всегда были короткими, чуть больше недели, и они пронеслись быстрее, чем один миг. У Рика было так много дел запланировано на это время, что когда наступил день Х, он искренне удивился и даже испугался: неужели вот так сразу? Уже сейчас? Но он, кажется, совсем не успел настроиться морально… Хотя за это время они успели и отпраздновать Пасху, и погулять с родителями, и много всего другого… Самое главное, так сказать, кульминация каникул наступала именно сейчас. И Рик все пытался собраться с силами, потому что… было немного страшно. Подходя к черному автомобилю представительского класса, Рик ощущал трепет в каждой части тела. Адреналин бурлил в нем горной рекой, и Рик удивлялся, как этого никто не замечает со стороны. Сегодня его провожала только мама, потому что папа в это время был на службе. К счастью, она, будучи женщиной эмоциональной, была сконцентрирована только на своих переживаниях, поэтому лицо сына, всегда бесстрастное, а сегодня и вовсе напоминающее маску, ее не смущало. Рик увидел Фила еще издалека. Его бронзовые локоны, сегодня не прикрытые никаким головным убором, отливали на солнце, и Рик был готов тут же задохнуться от этой красоты. Феликс, в свою очередь, тоже будто бы почувствовал приближение Рика и тут же обернулся. Их взгляды пересеклись где-то посередине дороги, и Рик приложил все усилия и всю свою разумность для того, чтобы не кинуться бегом к нему навстречу и не заключить в объятия, по которым он скучал в течение долгой недели. – Добрый день, – поздоровалась мама Рика, кивая высокому мужчине в костюме, который ненавязчиво и покровительственно положил свою ладонь Филу на плечо. Рик внимательно проследил этот жест, прежде чем кивнуть самому Филу в знак приветствия. – Здравствуйте! – откликнулся мужчина решительным басом. – Ну что, готовы ехать? – Ой, вот прямо так сразу? – засуетилась мама, торопливо оглядывая Рика с ног до головы, будто курица, не готовая выпустить цыпленка из-под своего крыла. – Мы даже не успели попрощаться толком… Она повернулась к сыну и погладила его по голове. – Будь умницей, ладно? Господь тебе поможет. И с экзаменами, и с… исцелением. При последних словах она опасливо взглянула на мужчину и Феликса, но те то ли в самом деле не слышали ее слов, то ли просто притворились. – Тебя ведь Феликс зовут? – обратилась она к рыжеволосому однокласснику сына, отчего тот даже вздрогнул слегка. – Да, – ответил он настороженно, словно боялся сболтнуть лишнего. – Рик немного нам о тебе рассказывал. Говорил, что вы с родителями отдыхали на каникулах здесь, в Москве. – Верно, – кивнул Фил, украдкой продолжая коситься на Рика. – Нам очень понравилось. Мы ходили в церкви и музеи… так красиво. Женщина в ответ на это улыбнулась. – А где же тогда твоя мама, почему она тебя не провожает? Прежде чем ответить, Фил на секунду цепко впился в Рика взглядом, а затем с расслабленной и чуть грустной улыбкой ответил: – Она не очень хорошо переносит дорогу в автомобиле. Самолет и поезд – пожалуйста, а вот ехать больше часа на машине… Для нее это каторга. Так что мы с ней попрощались заранее, а папа отвезет нас самостоятельно. Мужчина, все это время хранивший молчание, лишь коротко кивнул. – Понятно, – откликнулась женщина и вновь обратила взор на своего сына. – Я буду молиться за тебя. – Благослови, мама, – в ответ Рик слегка склонил голову, подставляя ее под крестное знамение. – Ты будешь прекрасным семинаристом, – заверила женщина с улыбкой, в то время как Рику совсем перестало хотеться улыбаться. – Остается только сдать экзамены. А так… ты уже совсем взрослый, совершеннолетний… Рику очень хотелось обнять маму. И в то же время не хотелось, потому что то, что она говорила, ему совсем не нравилось. Он знал, что мама любит его, но понять эту любовь не мог. Ведь если бы она просто позволила ему немножко побыть собой… – Ну что ж, трогаем! – сказал мужчина и, открыв дверь автомобиля, помог парням забраться в салон. Рик помахал маме на прощание, а она в свою очередь еще раз его перекрестила. Машина тронулась, и Рик успел увидеть, как мама на прощание машет ему рукой, другой придерживая на голове неизменный платок. Стоило ей скрыться за поворотом, как Рик наконец позволил себе отлипнуть от стекла и, облегченно выдохнув, повернуться к Феликсу. – Ну привет. – Ну привет, – в тон ему ответил Фил и расцвел своей самой прекрасной, широкой и белозубой улыбкой. – Мы сейчас на Театральную площадь едем, все верно? – обернулся назад мужчина, не без любопытства оглядывая двух сидящих позади парней. – Да, правильно, – откликнулся Фил. – И постарайтесь сделать вид, что мы очень торопимся, тогда будет меньше вопросов, и всем нам будет легче. – Хорошо, – легко согласился мужчина, продолжая лавировать мимо проезжающих машин ловко и умело. – Пока все идет хорошо, – шепнул негромко Рик, и Фил посерьезнел. – Если к концу сегодняшнего дня ты сможешь сказать то же самое, то я прямо завтра пойду в церковь и поставлю свечку в знак благодарности. Рик негромко хохотнул и замолчал. Действительно, расслабляться было сейчас слишком рано. Еще много частей их плана могли пойти наперекосяк. Припарковавшись рядом с Театральной площадью, Рик с водителем вылезли из машины, а Фил тут же направился непосредственно к площади. Спустя пятнадцать минут он уже шел обратно, весь напряженный, как струна, а следом за ним широким шагом поспевали двое. У Рика еще никогда не было возможности рассмотреть родителей Фила так близко, так что по большому счету он видел их в первый раз. Его внимание первым делом сконцентрировалось на маме. И надо сказать, она привлекала внимание отнюдь не только Рика: кажется, все, мимо кого прошла эта женщина, слегка повернули головы. Она была красавицей в самом классическом смысле этого слова. Легкое кашемировое пальто облегало точеную высокую фигуру, волосы огненным водопадом рассыпались по плечам. При ходьбе она изящно покачивала бедрами, а высокие каблучки сапог звонко цокали по тротуару. Когда она подошла совсем близко и взглянула на Рика, у того буквально перехватило дыхание: ему в глаза уставились точно такие же синие омуты, в которых он много раз тонул за эти последние месяцы. Теперь понятно. Фил был точной копией своей красавицы-матери, которая напоминала не то фотомодель, не то актрису, но только не современную, а будто вышедшую из классических фильмов Голливуда 70-80х годов. У них даже цвет волос был идентичен, с той лишь небольшой разницей, что у Фила они вились крупными локонами, в то время как медные пряди представшей перед Риком женщины были блестящими и прямыми, словно дождь. Впрочем, переведя взгляд на отца Фила, Рик догадался, что это – то немногое, что унаследовал Феликс от папы. Мужчина был не так высок, как его жена, кроме того, он был довольно-таки кругл в области талии. Волосы его были кудрявыми и темными, а глаза на фоне яркой синевы сына и жены казались немного блеклыми, почти бесцветными. У него был характерный армянский нос, а вот улыбка – довольно широкая и приветливая. Такая, какая бывала и у Фила, если он пребывал в хорошем расположении духа. – Христос Воскресе, отец Константин! – обратилась женщина к стоявшему рядом с Риком мужчине. Фил и Рик дружно внутренне напряглись, но в ответ услышали спокойное: – Воистину Воскресе! – Христос Воскресе, – повторил следом за женой отец Фила, а потом обратился к Рику: – Приятно познакомиться, Виктор. – Здравствуйте. Спасибо, мне тоже, – немного смущаясь, Рик пожал в ответ протянутую широкую ладонь. – Я прошу прощения, но думаю, нам стоит выехать как можно скорее, – вновь обратил на себя внимание «отец Константин». – Боюсь, как бы на выезде из Москвы не встать в пробках. – Да, Вы правы… – откликнулась женщина с некоторым расстройством. – Ну что же, давай прощаться, сынок. Она поцеловала Фила в подставленный лоб, а следом то же самое сделал и его папа. – Не забудь написать сообщение Ануш! – сказал он, прежде чем Феликс успел запрыгнуть в машину. – Хорошо, – откликнулся тот, мгновенно помрачнев, и захлопнул дверцу автомобиля. – Звони сразу, как приедешь! – крикнула мама как раз в тот момент, когда машина уже рванула с места, и Фил только и успел кивнуть ей в окно. – Какой еще Ануш? – мгновенно обернулся к парню Рик, стоило им чуть-чуть отъехать от машущих вслед родителей. – Долгая история, потом расскажу, – спокойно ответил Фил, утопая спиной в мягком сидении, пытаясь унять гулко колотящееся сердце. *** Когда они подъехали к условленному адресу, прошло чуть менее часа. Парни оба сидели как на иголках, не чая дождаться конца поездки, и вот он наконец настал. Рик и Фил крепко пожали на прощание руку мужчине. – Спасибо, Вы нам очень помогли, – искренне произнес Рик, забирая из багажника сумку. – Вы мне тоже помогли, – усмехнулся мужчина, выразительно встряхнув пачкой купюр, зажатых в руке. То была последняя часть их оплаты. – Я столько за полмесяца работы едва ли получаю. – Вы прекрасно справились со своей ролью, – улыбнулся Фил, в свою очередь тоже забирая сумку. – В Вас пропал талантливый актер. – Ну уж скажете тоже, – басом хохотнул мужчина. – Так что, вам помочь с багажом или сами справитесь? – Сами, – хором ответили парни и тут же поплыли улыбками от такой синхронности. – Ну тогда бывайте! Мужчина махнул им на прощание рукой и, нырнув в машину, тут же надавил на газ. Рик с Филом переглянулись, и в глазах каждого очень отчетливо светилась фраза «получилось». Идея о том, чтобы каким-то образом побыть вдвоем во время каникул мучила парней очень давно. Они начали придумывать то, как это можно воплотить, еще до начала каникул, едва узнали, что Фил собирается провести все это время в Москве. Вот только проблема того, как отделаться от родителей, никак не хотела решаться. И не удивительно: родители и того, и другого парня буквально прилипли к ним и не отпускали от себя ни на шаг. Как тут можно хотя бы просто пересечься, уж не говоря о том, чтобы побыть вместе хоть несколько минут? Идея в итоге пришла к Рику. Он понял, что единственный способ как-то выкроить время только для них – это пойти на хитрость. Так и родился опасный план, который только что чудесным образом воплотился в жизнь почти без всяких проблем. Найти таксиста, который за достаточно впечатляющую сумму согласится притвориться сначала отцом Фила, затем отцом Рика, который якобы возьмет на себя заботу отвезти мальчишек обратно в школу. Какими уж правдами и неправдами они уговаривали родителей принять эту авантюру – и вспомнить страшно. Впрочем, в пользу этого решения играло то, что папа Рика в назначенный день был занят, а папа Фила не располагал собственным автомобилем. Так что у них получилось то, что получилось. – Пойдем, – негромко и ласково поторопил Фил. – У нас не так много времени. Конечно, в их распоряжении было всего несколько часов. Потому что добраться до школы им в любом случае необходимо, а если они прибудут слишком поздно, то и родители, и руководство школы встанет на уши. Зато сейчас… у них есть эти несколько часов исключительно друг для друга. В месте, где нет камер, и где их совершенно точно никто не потревожит – впервые в жизни. Поднимаясь по ступеням небольшого придорожного мотеля, Рик чувствовал, как в груди поднимается буря. Сначала он волновался за удачное исполнение плана, но вот теперь его переживания приняли совсем другой характер. Подойдя к ресепшену, маленькой стойке длиной всего в метр, Рик несколько нервно улыбнулся. – Здравствуйте, у нас забронирован номер. Он протянул паспорт, и Фил сделал то же самое. Скучающая администратор лениво вбила их имена в базу данных и нашла нужную информацию. – Да, вот ключ от вашего номера. Пожалуйста, поднимайтесь на второй этаж. Парни кивнули и направились вверх по лестнице, в то время как женщина проводила их слегка заинтересованным взглядом. Если б парни были чуть постарше и поопытнее, они бы догадались, что в маленьком отельчике на окраине они явно привлекут к себе куда больше внимания, чем в большой гостинице, где через ресепшен каждый час проходит по сто человек. Впрочем, этим жизненным мудростям им еще только предстоит обучиться, а сейчас у них не было ни сил, ни желания думать ни о чем другом. Они быстро нашли нужную комнату, щелкнули ключом-картой по двери и уже в следующую секунду оказались внутри, в безопасности, отгороженные ото всего мира. Стоило им бросить сумки на пол, как они тут же заключили друг друга в объятия. Рик спрятал лицо где-то между шеей и плечом Фила, глубоко вдыхая уже знакомый и родной запах молочного шоколада. Фил сделал то же самое, обвивая Рика руками крепко, будто боялся, что тот от него сбежит. Но Рик лишь гладил его по спине, сам абсолютно не желая отдаляться. Они простояли так несколько минут. Просто положив головы на плечи друг друга, прижимаясь крепко и слушая дыхание и стук сердца. Обоим одновременно и хотелось, и было немного страшно заглянуть другому в глаза. Потому что по глазам можно слишком многое понять. В конечном итоге, одновременно расцепив руки, они подошли к просторной двуспальной кровати и сели. У них наконец-то появилась возможность оглядеть номер, в котором они очутились. Ничего особенного: номер как номер, все выглядит не самым новым, зато безукоризненно чистым. Разумеется, учитывая богатство обоих семей, парни привыкли к другому уровню гостиниц и отелей, но сейчас их это волновало меньше всего. Они сжали ладони, по-прежнему избегая смотреть в лица друг другу, и теперь сидели с опущенными головами, продолжая хранить молчание. Первым, в конце концов, пришел в себя Фил. – У меня есть кое-что для тебя, – сообщил он негромко и тут же направился к своей сумке. – Правда? А у меня ничего… Рик почувствовал себя идиотом. У них с Филом у обоих на этой неделе состоялся день рождения – с разницей всего лишь в несколько дней. Но мысли Рика так сильно были заняты подготовкой этой встречи и мыслями о том, как все провернуть… Что он просто не подумал о том, чтобы купить Филу что-нибудь в такой знаменательный день. Вот идиот! – Не переживай, я на свой подарок не потратил ни копейки, – ухмыльнулся Феликс, возвращаясь на кровать, при этом пряча что-то за спиной. – Вот. Он протянул Рику заготовленный сюрприз, и как бы Рик ни хотел – он не смог сдержать удивленный вздох. Это снова был рисунок, в принципе, об этом можно было бы догадаться. Небольшой: форматом примерно с тетрадную страницу, черно-белый. А на картине были изображены они. Рик с Филом. Как обычно, картина поражала правдоподобием; парни узнавались мгновенно, хотя их лица и были развернуты по направлению друг к другу, а вовсе не к зрителю. На рисунке они смотрели друг другу в глаза и легонько улыбались. Их лица были близко-близко, и ясно было, что нарисованные герои находятся в секундной задержке от поцелуя. Как и остальные картины Фила, эта была пропитана такой жизненной правдоподобностью, а еще таким откровенным интимом, что становилось даже немного неловко – словно ты подглядываешь за реальными людьми. – Я всю неделю втихаря рисовал по ночам, – сообщил Фил, с удовольствием наблюдая за ошарашенной физиономией Рика. – Мне кажется, получилось похоже… – Даже слишком похоже, – Рик поднял растерянные глаза на собеседника. – Фил, но как же это взять в школу? А вдруг кто-то увидит? – Это не обязательно брать, – легко отмахнулся Фил. – Я нарисовал это просто ради того, чтобы ты увидел. Твоя реакция – моя достаточная награда. А рисунок можно уничтожить. Рик не дал ему договорить. Просто в следующий миг припал к нежным губам, сминая их в долгожданном поцелуе. Он не мог поверить, что этот чудесный человек – такой талантливый, красивый и желанный – сейчас рядом с ним. И что он готов ради него, Рика, делать вот такие вещи. Творить, ввязываться в авантюры, даже лгать… Просто потому, что хочет быть с Риком рядом и хочет радовать его. Это было слишком прекрасным, чтобы быть правдой. В себя Рик пришел только тогда, когда почувствовал на своих плечах сжимающиеся руки: кажется, Фил хотел его немного притормозить. Рик взглянул на парня немного потерянным взглядом, и в ответ получил точно такой же: расфокусированный, немного осоловевший. – Нам надо… Филу не требовалось продолжать. Рик кивнул и нехотя отстранился от него. – Иди первым, – Фил сказал это, немного покраснев, и даже отвернулся, пряча глаза за тенью длинных ресниц. Рик не стал спорить. Выхватив из сумки спрятанный на самом верху пакет с мыльными принадлежностями, он резво заскочил в душ. Конечно, душ ему требовался сейчас чисто номинально: чтобы чувствовать себя спокойнее и увереннее. Он сегодня утром принимал ванну и оттер себя так, что, должно быть, ухитрился снять несколько слоев кожи. Сейчас он инстинктивно водил руками по своему обнаженному телу, пытаясь смыть с себя тяготы дороги, но мысли его были совершенно не здесь. Он вспоминал то, что в большом количестве успел прочитать в интернете за это время. Он принципиально ничего не смотрел, потому что… это казалось ему постыдным. А вот статей, написанных в том числе и на английском, и даже почти научных, он начитался столько… Что сейчас это даже не казалось хорошей идеей. Он запомнил все основное, что там советовали делать. Запомнил последовательность, запомнил меры предосторожности. Он даже ухитрился во время одной из прогулок по городу заскочить в аптеку и купить все нужное. Однако спокойствия это ему сейчас ничуть не прибавляло. Да, у них с Филом уже был секс. Но… не такой. Не полноценный – так это виделось Рику. И то, насколько сильно ему хотелось сделать всё до конца… Одновременно будоражило и пугало. Наскоро вымывшись, Рик вновь оделся в свою обычную одежду и вышел из душа. Фил без лишних слов прошмыгнул мимо, оставив Рика в одиночестве мучиться своими мыслями. Да, они уже давно шагнули за грань. Они уже давно сделали множество осуждаемых обществом вещей, но это… Это же буквально содомский грех. Один из самых страшных, если верить церковным учениям. Такой, от которого не очиститься и не отмолиться. И мало того, что Рик совершит это сам. В этот грех он втянет и Фила. Фила, который виделся ему самым чистым, самым прекрасным и непорочным… Не в силах сдержать мысли, Рик вскочил и начал ходить кругами по комнате. Ладно, с моральной точки зрения это ужасно. А что насчет более приземленной – физической? Что если он, Рик, вдруг нечаянно его поранит? Вдруг сделает больно, неприятно? Да он же себе потом не простит… А вдруг Рик будет настолько неумелым и неловким, что Филу ну совсем не понравится… И что тогда? Конец всему тому, что у них есть? Конец их чувствам? Но тогда лучше вообще не рисковать. Не нужно это им, они и так прекрасно обойдутся… Нет, Рик, пожалуй, не станет этого делать. Вероятность того, что авантюра закончится хорошо, равняется примерно десяти процентам из ста, и игра точно не стоит свеч. Рик потом объяснит это Филу, когда сможет нормально разговаривать, а сейчас ему просто нужно подышать свежим воздухом… Как раз когда он схватил куртку и шагнул по направлению к выходу из номера, из крошечной ванной комнатки показался Фил. На нем ничего не было, кроме полотенца. Обернутое вокруг бедер, оно доставало почти до щиколоток, как какая-нибудь греческая тога. На груди его блестели влажные капли, а глаза расширились от удивления, стоило ему почти нос к носу натолкнуться на Рика. – Воу, ты далеко собрался? В отличие от Рика, Фил совершенно не выглядел встревоженным. Он был распаренный, расслабленный, и… до ослепительности красивый. Выражение недоумения на точеном лице сделало его только прекраснее, и Рик, кажется, в эту минуту уже готов был дать деру. Он пробубнил что-то нечленораздельное: – Я… мне надо… Лицо Фила стало серьезным. Он уловил, что с Риком происходит что-то, очень напоминающее панику. Фил аккуратно забрал у него куртку и отбросил на стоящий рядом стул. А затем заглянул Рику прямо в глаза. Смятение читалось там с очевидностью и ясностью, словно выведенное прописными буквами. Рик, кажется, даже немного побледнел: брови, как обычно, упрямо сошлись к переносице, тонкие губы поджались. – Рик, – негромко позвал его Феликс, используя свой глубокий тон голоса, которым он говорил очень редко. Рик мгновенно вздернул подбородок и тут же растворился глазах цвета горечавки. Неожиданно нежная и тонкая ладонь оказалась на щеке Рика: он вздрогнул от прикосновения, словно совсем не ожидал этого, и тут же почувствовал, как его кроет… Буря чувств взметнулась внутри: и стыд за свою трусость, и нежность, и желание, и непреодолимый страх... В два шага они оба оказались на кровати; снова сели, как еще каких-то полчаса назад, но больше не целовались. Зато взглядами склеились так, что и захочешь – не разорвешь. Некоторое время молчание давило на них, его можно было почти потрогать, оно, словно третий лишний, сейчас стояло между ними, создавая барьер. В конце концов Фил собрался с духом и спросил в лоб: – Тебе страшно? Рик не ожидал этого вопроса. Но сейчас, когда он был озвучен… внезапно внутри будто треснула какая-то ледяная стена. – Да, – признался он и почувствовал себя таким уязвимым, таким эмоционально обнаженным, каким не бывал ни на одной из исповедей. Взгляд Фила непредсказуемо потеплел. Он все еще смотрел на Рика без улыбки и, задавая следующий вопрос, придвинулся к нему чуть ближе. – Значит ли это, что ты не хочешь…? Жар бросился Рику в лицо. Он по какой-то причине не ожидал от Фила этой прямоты. Он думал, что они ничего не будут обсуждать – только делать. И вот, пожалуйста. – Не значит, – борясь со смущением, возразил Рик. Уж в чем в чем, а в этом он был уверен на сто процентов. – Я очень хочу. Фил, кажется, обдумывал эти слова несколько мгновений. – Тогда ни о чем не думай. И смотри только на меня. И не успел Рик охнуть, как теплые губы Фила прижались к нему в поцелуе. Рика окутал запах какого-то приятного геля для душа. Фил целовал его пока не настойчиво, но Рику уже было жарко: особенно учитывая тот факт, что Феликс сидел перед ним с голым торсом, прижимаясь все ближе и ближе. Рик, не особенно раздумывая, приоткрыл рот навстречу поцелую, но стоило обжигающему языку коснуться его губ, он вновь вздрогнул, словно это не происходило уже множество раз до этого. – Только на меня, – напомнил Фил, оторвавшись на секунду и затягивая Рика в свои омуты без остатка. Рик с восторгом наблюдал, как прекрасное бледное лицо приближается к нему вновь, как опускаются тонкие веки, как падает на щеки тень от длинных ресниц… И тут что-то словно выключилось в мозгу Рика. Будь что будет – нечто подобное решили в это мгновение его тело и разум. И Рик, забыв обо всем, притянул к себе Феликса и поцеловал по-настоящему, так, как уже бывало раньше: жарко, влажно, страстно… Руки Рика коснулись обнаженных плеч, провели дорогу вниз, к запястьям, а потом вернулись по тому же пути назад и сместились на грудь. Сердце Фила, как и его, Рика, собственное, ходило ходуном и отзывалось барабанной дробью в ладонях. В Рике внезапно проснулась жадность: он повел ладонями вниз, к животу, затем огладил бока – старался захватить так много участков кожи, как только возможно. Фил потянул Рика за футболку. Единым движением подцепив ее на спине, Рик избавился от нее и тут же прижался обнаженной грудью к Феликсу. Как же это было потрясающе… Чувствовать его не только губами и руками, но и телом, вполне буквально. Когда Фил потянулся к молнии на его джинсах, Рик вздрогнул, но стоило ему поймать взгляд морских глаз, как тут же все страхи пропали. Они вместе разделались со штанами, и в итоге Рик оказался без единой детали одежды даже раньше, чем Фил. Впрочем, тот не заставил себя долго ждать. Оторвавшись на несколько мгновений от поцелуев, он встал, вытянувшись во весь свой рост, и, распахнув полотенце, изящно бросил его на пол. Рик засмотрелся на это, забыв, что значит дышать. Фил был удивительно складным: никакой свойственной юношам неуклюжести, никаких перегибов в чем бы то ни было. Ноги и руки – длинные, стройные; мышц немного, но прослеживаются они четко и выглядят невероятно притягательно. Широкая грудная клетка с горошинами светлых сосков, плоский поджарый живот. И, наконец, V-образная мышца, ведущая к самому интересному. С почти маньяческим любопытством Рик ухватился взглядом за пах, который впервые видел в лучах дневного света. Даже тут Фил красив как Аполлон. Лобок гладко выбрит, чего наблюдателю сделать даже в голову не приходило. Изящный розоватый член приподнялся, но еще не был полностью напряжен, что выглядело одновременно нежно и как-то беззащитно. Рик испытал не вполне понятное ему самому желание тут же прикоснуться к нему: почувствовать этот розовый шелк на своей коже, приласкать его… Фил слегка улыбнулся – явно остался доволен произведенным эффектом – и вновь потянулся к Рику с поцелуем. Уже в следующий миг они оказались на постели, прижатые друг к другу губами, бедрами и грудными клетками. У Рика безнадежно плыл мозг, все мысли словно улетучились, и в голове был приятный вакуум. Он теперь целовал Феликса с напором, прижимал к себе крепче и чувствовал, как в парне с каждой секундой крепнет возбуждение. Фил потирался о него дразняще, почти невинно, и не выдержав этой пытки, Рик схватил его руку и положил на свой член. Фил оторвался от поцелуев и поразил Рика своим цветом лица: красный, как спелый томат, он был сейчас даже более очарователен, чем обычно. Губы горели, а любимая родинка манила к себе: Рик тут же вновь ее поцеловал, чувствуя, как на его плоти сжимаются трепетные пальцы. Честно говоря, Рик понимал, что ему сейчас многого бы не потребовалось. Филу достаточно было бы вот так поводить рукой внизу пару минут, и Рик бы уже рассыпался на миллиарды осколков без каких-либо дополнительных усилий. Но они не хотели этого, ни один из них. Им обоим требовалось нечто большее. Думая об этом, Рик тоже скользнул рукой вниз и обхватил чужой член. И вновь, словно разрядом молнии, его поразила нежность: какой же он потрясающий на ощупь, интересно, почему свой так не ощущается? Рик проехался кулаком сверху вниз, и Фил издал еле слышный стон. Крышу Рику снесло тут же: он даже не думал, что какой-то звук может его настолько заводить. Он вновь скользнул рукой, при этом губами перемещаясь Филу на шею: парень понятливо откинул голову, предоставляя поле для ласки, и вновь издал какой-то непонятный звук – не то выдох, не то стон. Почти не соображая, что делает, Рик потянулся к сумке, стоявшей как раз тут, рядом с кроватью. Фил, все еще красный и взъерошенный, наблюдал за ним внимательно, пока Рик доставал хорошо припрятанные во внутреннем кармане вещи. – Точно? – спросил Рик, без обиняков демонстрируя зажатые в руке парочку блестящих пакетиков и маленькую бутылочку. У Фила не было сил говорить, поэтому он просто кивнул. Откинулся на спину и лежал, пока Рик не накрыл его сверху своим телом, вновь прижимаясь близко и горячо. Несколько коротких поцелуев, а затем сбивчивый шепот: – Скажи мне, если вдруг что… ладно? Фил вновь уставился в любимые кофейные глаза, произнося уверенно: «Все будет хорошо». Он просто это знал. По-другому и быть не могло. Рик дрожал всем телом. Руки у него ходили ходуном так сильно, что он смог открыть пузырек только с третьего раза. А внимательный взгляд ясных глаз совсем не способствовал его уравновешенности. – Повернись, – тихо попросил его Рик, и Фил, как ни странно, тут же послушался, мгновенно оказываясь на животе. Рик оглядел раскинувшуюся под ним спину и не сдержал удивленного вздоха. Ему всегда было интересно, почему Фил – классический рыжеволосый парень – имел абсолютно чистое, почти белое, ни единой отметиной не тронутое лицо. Теперь он получил ответ на свой вопрос. По спине и задней части плеч, словно ночное небо опустилось на землю, рассыпались чудесные веснушки: маленькие и побольше, они складывались в удивительные созвездия и выглядели так красиво, правильно и трогательно… Рик не успел даже подумать, как тут же припал губами к чудесным меткам – крошечным особенностям, частичкам Фила, о которых он раньше не подозревал. Мечтая перецеловать каждую, он путешествовал губами по плечам, по позвоночнику, по мышцам, чувствуя, как вздрагивает под ним желанное тело, как оно покрывается мурашками и как млеет – почти физически ощутимо. Спустившись поцелуями вниз, Рик добрался до талии: узкая, тонкая – куда тоньше, чем у самого Рика, – с потрясающей красоты поясничной ложбинкой, плавно перетекающей в тазовые мышцы. Рик почувствовал, как остро отреагировал его член, стоило ему бросить взгляд на ягодицы. Идеальной круглой формы, они словно были не настоящими – слишком мягкие и манящие. А на одной из них… Боже, наверное, это какое-то издевательство, созданное специально, чтобы окончательно свести Рика с ума. Ближе к ложбинке, на левой ягодице красовалась еще одна родинка – размером куда больше той, что была на губе, и гораздо темнее цветом. Она – словно капелька чернил, оставленная на идеально чистом холсте, но сама по себе эта точечка не воспринималась чем-то лишним. Напротив, она – как цельное произведение искусства; как мудрый афоризм, не требующий контекста; как автограф на память, бесценный сам по себе. Не задаваясь вопросом, насколько странным будет его действие, Рик тут же прижался губами к этой родинке, целуя ее отнюдь не нежно: страстно, влажно, со всей искренностью, которую в тот миг испытывал. Фил под ним, очевидно, не ожидавший такого действия, дернулся, но видя, что Рик совсем не смущен, застонал и уткнулся в подушку. В голове его вертелось только одно слово, произнести которое он почему-то жутко стеснялся. Пожалуйста. Ему хотелось попросить Рика сделать уже что-нибудь. Сделать то, чего, Фил знал, они оба хотели отчаянно, но на что не решались. Но торопить его Фил не собирался. Он уже достаточно знал Рика, чтобы понять: он и так сделает. Он уже прошел точку невозврата. И Фил был абсолютно прав. Потому что все, что сейчас двигало Риком – это чистые инстинкты, которые говорили ему, что нужно делать, даже успешнее, чем все прочитанные многочисленные статьи. Взяв бутылек лубриканта, Рик выдавил себе на ладонь довольно много вязкой субстанции. На ощупь она была немного холодной и странной – не сказать, чтобы приятной, но, очевидно, очень необходимой. Увлажнив пальцы, Рик ласково огладил ягодицы свободной рукой, а правой осторожно и решительно скользнул между ними. То, как мгновенно напрягся Фил, невозможно было не почувствовать. Возможно, из-за холодной смазки, возможно - из-за страха… Как бы то ни было, Рик наткнулся на плотно сжатые мышцы и понял, что ему непременно нужно помочь Филу расслабиться, иначе ничего не выйдет. Он помнил, что самое плохое, что можно сделать – это поторопиться. И как бы сильно его собственное тело не просило ускорить процесс, мозг все же напоминал ему об осторожности. Да и сам Фил, распластавшийся сейчас под ним так доверчиво и открыто… Он одним только своим видом не позволял Рику творить глупостей. А потому Рик вновь опустился губами на нежную спину, не убирая при этом пальцев из горячей ложбинки. – Не бойся, хорошо? Расслабься, – попросил он своим грудным голосом, и Фил, словно ему ввели какое-то обезболивающее, мгновенно почувствовал, как размякают его мышцы. Не столько даже из-за слов – он едва разобрал их значение, – сколько из-за голоса. Этот тембр, глухой, бархатистый, немного рокочущий, сводил его с ума едва ли не с первого момента их встречи. Рик был красавчиком, Фил сразу это отметил. Но когда парень еще и заговорил… Кажется, все предохранители и блоки, стоявшие на разуме Феликса из-за пережитого, улетели к чертям. И теперь страх, который секунду назад сковывал его тело, испарился. Фил весь как-то внезапно обмяк и понял, что готов разрешить Рику делать с ним буквально все что угодно. Средний палец, увлажненный смазкой, легонько скользил снаружи по напряженным мышцам, при этом совсем не надавливая. Фил неожиданно понял, что получает искреннее наслаждение от этой ласки, и не успел в полной мере ей напиться, как вдруг тонкий палец уверенным плавным движением проник в него. Самый кончик, всего одна фаланга. Но Фил не удержал стон – на этот раз куда более откровенный и протяжный, чем немногочисленные предыдущие. Ощущения накрыли с головой: они не были неприятными, но были очень новыми, необычными, возбуждающими... Рик, наблюдавший за реакциями Фила почти не дыша, был готов лишиться рассудка, когда услышал этот звук, а еще больше – когда увидел, как Феликс еле заметно потирается бедрами о ткань одеяла. Ему, похоже, нравится то, что происходит… Чуть осмелев, Рик продвинулся пальцем немного дальше, и к его удивлению, это оказалось совсем несложно. Несколько мгновений – и он уже полностью внутри. Ощущение от проникновения в любимое тело, пусть даже пока так, просто пальцем, в буквальном смысле лишило Рика способности дышать. Он уже даже не чувствовал собственного изнывающего стояка. Кажется, все чувства сейчас сконцентрировались в одной лишь конечности, погруженной в жар и тесноту чужого тела. Ощущение было настолько новым, необычным и потрясающим, что одна только мысль о том, что он сможет проникнуть внутрь и другими частями тела… В буквальном смысле заставила Рика проморгаться: перед глазами на секунду потемнело. Он несколько раз двинул пальцем внутри, дабы убедиться, что Фил не возражает: тот по-прежнему лежал, уткнувшись лицом в собственный локоть, и лишь еле уловимым движением бедер давая понять, что ему все очень нравится. Почти вынув палец, Рик прибавил к нему второй и вновь проник ими на всю длину. На этот раз он, должно быть, слегка поторопился: Фил застонал под ним жалобно, и чуть повернув голову, скосил синий глаз на Рика: не осуждающе, но словно бы просяще. Рик мгновенно осыпал чужую поясницу извиняющимися поцелуями. Они порхали на самой грани ягодиц, в то время как пальцы замерли внутри, позволяя к ним привыкнуть. Фил, нужно сказать, адаптировался довольно быстро. Буквально спустя минуту он сам двинул бедрами, давая знак Рику также начать движение. Когда же внутри оказались уже три пальца, ни один из парней, кажется, уже ничего не соображал. Где-то на границе сознания у Фила мелькали ощущения непривычной растянутости и легкого дискомфорта, но они были так далеки и незначительны, что буквально не имели никакого значения. Рик же мысленно повторял лишь: еще немного, еще немного… Сдерживаться сейчас уже было настолько сложно, что даже трудно представить. Он всегда думал, что является полноправным хозяином и властелином своего тела, сам отдает ему команды и полностью им управляет. Однако сейчас, кажется, это не совсем получалось, и тело выходило из-под контроля, требуя взять власть в свои руки. Оно требовало грубо раздвинуть стройные ноги, подтянуть к себе поближе округлые ягодицы и без всяких промедлений проникнуть между них, не оглядываясь ни на какие сомнения… К счастью, Рик все еще сохранил остатки разума и, цепляясь за казавшиеся сюрреалистичными обрывки реальности, потянулся за пакетиком. Руки больше не дрожали. Он единым движением порвал упаковку и даже не взглянул толком на презерватив – штуку, которую, в общем-то, держал в руках впервые, – мгновенно раскатав по своей плоти латекс, он опустил голодный взгляд на лежащего под ним парня. Фил все еще держал голову повернутой набок и смотрел на Рика краем глаза. Его спина бурно вздымалась: кажется, три пальца, которые только что покинули его тело, завели его не на шутку. – Приподнимись, – попросил хрипло Рик и сам помог Филу приподнять бедра. Кажется, это движение, такое откровенное и развязное, все же привело Фила в некоторое смятение. Он вновь спрятал полыхающее лицо в согнутом локте, однако, продолжал стоять на коленях, прижимаясь грудью к матрасу. Такой открытый и доверчивый, желанный до зуда в кончиках пальцев. От долгого и невероятного напряжения член Рика немного опал, так что для начала он несколько раз провел по нему рукой, и только затем скользнул по ягодицам. Теперь Рику было видно, как мышцы сократились, словно от испуга, но у него больше не осталось никаких сил на сдержанность. Решительно приблизившись, он взял свой ставший почти каменным член и направил его в желанное тело. Рик почти не слышал стон, который сорвался с губ Фила, потому что собственные эмоции зашкаливали слишком сильно. Он взял его за бедра и наблюдал, почти не веря, как следом за головкой медленно и неотвратимо исчезает в белоснежной плоти его покрасневший от возбуждения орган. Проникнув до конца, Рик на секунду замер в нем, помня, что нужно дать парню хоть немного времени, чтобы привыкнуть. Но на этот раз тело все же одержало верх. Оно не могло больше терпеть, так что Рик, прежде чем понял, что делает, качнул бедрами, выходя и вновь проникая в самого желанного на свете человека. Фил снова застонал. Кулаки его сжали простынь, плечи напряглись, а Рик вновь сделал толчок, понимая, что окончательно теряет контроль. Буквально за несколько секунд он развил очень большую скорость и… Мгновенно взорвался мощнейшим оргазмом – тот пришел неожиданно, будто его очень долго сдерживали, хотя, если честно, именно так оно и было. Совершив еще несколько толчков, будто выжимая из себя все удовольствие до последней капли, Рик покинул жар чужого тела и упал на спину. Голова гудела, дыхание было сбито, а в мозгу только одно – почему это было так быстро? Впрочем, Фил не выглядел обиженным. Он опустился на плечо Рика сразу же, осторожно целуя его, и судя по нежности прикосновений, не был ни оскорбленным, ни разочарованным. – Ты в порядке? – спросил Рик, поворачиваясь к Филу и встречаясь с синевой глаз, сейчас словно слегка подернутых дымкой от возбуждения. – Более чем, – слабо улыбнулся тот, легонько поглаживая его по груди. Они замолчали. Рик не испытывал неловкости, только неведомое ранее опустошение, но сказать ничего не мог. А Фил, кажется, этого и не ждал. Он продолжал покрывать легкими поцелуями чужое плечо, ключицы, словом, все, до чего только мог дотянуться своими невероятными губами. Когда он чуть плотнее прижался к Рику, того словно прострелило: у Феликса, само собой, все еще стоял. Он едва ли не забыл об этом, окунувшись в лавину собственных ощущений. В один миг Рик перекатился и навис над Филом. Тот распахнул глаза от неожиданности – ну какие же они огромные! Такие только в мультфильмах бывают, ну реально ж в пол-лица! Рик поцеловал алые губы и тут же заскользил прикосновениями вниз. Кажется, смущение отступило окончательно, больше он не переживал по поводу всяких глупостей. Теперь ему хотелось только одного: сделать Феликсу хорошо. Когда поцелуи сместились на живот, его меднокудрый ангел слегка выгнулся, и Рик с удивлением почувствовал, что это движение заставляет его тело вновь реагировать. Впрочем, сейчас он был сосредоточен совершенно на другом. Рик не знал, как это будет ощущаться, и испытывал если не стыд, то, пожалуй, некоторый трепет. Это что-то, что в его голове изначально казалось грязным и даже еще более порочным, нежели то, что они проделали некоторое время назад… Но стоило ему сфокусировать взгляд на самой сокровенной части чужого тела, как его сомнения тотчас отступили. Возбужденный член, лежавший на плоском животе, был обезоруживающе… красивым. Покрасневший от напряжения, но при этом все же изящный, манящий, словно требующий, чтобы к нему прикоснулись. Он очень отличался от того, что Рик привык видеть у себя: и толщиной, и цветом, и, наверное, даже длиной. Но от этого еще сильнее хотелось изучить проступающие на нем трогательные венки, хотелось дотронуться до головки – чуть поблескивающей от выступившей влаги, – атласной и нежной… Хотелось провести пальцем по уздечке, которую раньше Рик не имел возможности наблюдать и которая сейчас предстала перед ним во всей красе, тонкая, напряженная… Мыслей в голове не было совершенно, когда Рик мягко и решительно опустился губами на чужую плоть. Он понятия не имел, что нужно делать. Он делал то, что хотелось ему самому: покрыл поцелуями шелк головки, затем сместился вниз, трогая губами твердое основание… Обласканный член сильно дернулся навстречу, и прежде чем кто-либо из них двоих успел что-либо сделать и что-либо сказать, Рик почувствовал на коже обжигающе-горячую струю. Он инстинктивно отпрянул, и вторая струя обожгла уже его грудь. Все, что успело запечатлеть Риково сознание в этот миг – искаженное легкой паникой лицо Фила и его напрягшийся живот: напрягшийся до такой степени, что можно было бы при желании рассмотреть каждую мышцу, каждый кубик. Несколько мгновений они молчали, а затем… Рик рассмеялся. Он сам не знал точно, почему: но, стирая с лица и губ последствия их страсти, он хохотал, не в силах сдержаться. К счастью, Феликс, увидев эту реакцию, тут же присоединился к нему, обнажая свои белоснежные зубы и заливаясь искренним колокольчиком. Рик, не прекращая ухмыляться, достал салфетки и наскоро вытер их обоих, не церемонясь бросив использованные комочки прямо на пол. Следом он вновь наклонился к обожаемым губам и коротко их поцеловал. Фил поплыл улыбкой, пока Рик не разорвал поцелуй, и еще несколько раз игриво хихикнул, когда парень оторвался от него, ложась рядом. Ни один из них и понятия не имел, что во время секса может прийти вот такое внезапное желание – рассмеяться. Но оно казалось самым правильным и естественным, а значит, именно таким и было. Пока оба восстанавливали дыхание, они вновь молчали. Рик смотрел в потолок, погрузившись в свои мысли, а Фил, чуть повернув голову, сквозь опущенные ресницы смотрел на него. Феликс впервые видел парня таким: абсолютно удовлетворенным и спокойным. Отпустившим себя. Фил утомленно прикрыл веки, наслаждаясь теплотой любимого тела рядом, как вдруг внезапно Рик, даже не поменяв своей расслабленной позы, буквально выплюнул ядовито: – Ненавижу. Тон его источал такой очевидный холод и злость, что Фил, совершенно не ожидавший этого, буквально подскочил на постели. Упершись локтем в матрас, он всем корпусом повернулся к Рику, который продолжал смотреть на люстру. – Что? Фил надеялся, что он ослышался. Потому что это слово, это высказывание настолько не соответствовало ситуации… Что немало пугало. – Ненавижу, – повторил Рик настойчиво и веско, а затем медленно перевел взгляд на ошарашенного Феликса. – Их. Всех. Школу, наставников, священников. Всех этих людей, которые стерли улыбку с твоего лица на целые годы. Фил, совершенно забывший, как дышать, лишь удивленно моргнул. – Ты думаешь, я не помню? – продолжил Рик. – Когда мы впервые познакомились, ты ходил, как замороженный. Ни одной эмоции от тебя нельзя было добиться, ты едва ли мог выдавить хоть одну улыбку. Сейчас ты смеешься так легко и счастливо, но тогда… Я знаю, что это они. Они забрали из тебя всю радость, всю твою живость – всего тебя. Такого, каким я смог увидеть тебя только сейчас. Поэтому ненавижу их всех, ибо… как они посмели?! Заполошно стучащее сердце Фила постепенно успокаивалось. От слов Рика все в груди сжалось сильно-сильно, и почему-то снова сделалось жарко. – В таком случае, моих родителей ты тоже ненавидишь, – кривя губы в желанной Риком ухмылке, ответил Фил, вновь ложась ему на плечо. – Потому что они тоже в этом сыграли очень значительную роль. – Ну, значит да, и их тоже, – ответил Рик и взглянул на Фила смущенно. – Прости. Вместо ответа Феликс поцеловал его: осторожно, едва уловимо. – Как было бы здорово, если бы мы были свободны… – мечтательно протянул Феликс. – Мы бы убежали с тобой на край света, туда, где никто нас не найдет, и были бы только вдвоем. Ты и я. – Звучит как сказка, слишком прекрасная, чтобы стать былью, – ответил Рик, переплетаясь пальцами с ладонью Фила. – Главное, что сейчас мы здесь. Так что иди-ка сюда. И Рик вновь прижался к нему разгоряченным и уже успевшим отдохнуть телом. Фил оказался подмятым под него, но выглядел при этом невероятно довольным собой. Боже, как же хотелось его касаться! Такого нежного и отзывчивого, такого ласкового, красивого, как ангел… Рик не понимал, как вообще мог продержаться так долго: перед Феликсом совершенно невозможно было устоять, и то, что он, Рик, боролся с чувствами аж несколько месяцев… Что ж, это рекорд, ему можно и памятник поставить. Потому что видеть этого желанного человека каждый день и не влюбиться в него… Такое возможно вообще? Для Рика, как выяснилось, нет. Фил своевольно обвил тело Рика ногами, и отдохнувший юный организм Рика мгновенно на это отреагировал. С глухим стоном он потерся о чужую горячую плоть, понимая, что ему нужно еще. Пока еще можно, пока еще есть время. Успеть выпить этот бокал пьянящего счастья до дна, чтобы потом не жалеть. Он взглянул в синие глаза, в которых сейчас плескалась страсть вперемешку с игривостью. Он спросил одним взглядом о том, готов ли Фил, и тот в ответ согласно прикрыл глаза. В этот раз все было куда проще. Рик сдерживал себя меньше, да и Фил уже был расслаблен и подготовлен. Ощущение от того, что Рик может находиться внутри, при этом целуя любимые губы и лаская обожаемую сладкую родинку, совершенно унесло остатки черепицы с его крыши. Он негромко рычал в поцелуй, двигаясь внутри резко и отрывисто, а Фил гнул спину ему навстречу, прижимаясь болезненно стоящим членом к чужому животу. Рик решил для себя, что несмотря на определенное неудобство, это лучшая позиция из всех возможных. Во-первых, можно смотреть на любимое лицо и считывать каждую эмоцию, запоминать каждую черточку. Видеть, как приоткрываются полыхающие страстью губы, как заламываются брови, как липнет завиток волос ко влажному лбу… А еще, если немного отстраниться и поймать этот момент, можно увидеть, как напрягается до предела чужой член и как он изливается, выплескивая всю накопившуюся страсть на живот и грудь, и как при этом закатываются от экстаза любимые синие омуты … Разумеется, невозможно было наблюдать за этой картиной и оставаться равнодушным, поэтому Рик еще несколько раз вбивается в обмякшее тело и теряет связь с реальностью на несколько секунд. Он только и чувствует, что тепло желанного тела, свою и чужую пульсацию, а еще – удовлетворенное чувство опустошения, приходящее только с оргазмом. Вновь заботливо вытерев Фила, Рик на этот раз ложится не рядом, а прямо сверху: ему не хочется никуда уходить. Ему хочется чувствовать под собой крепкое тело и нежную кожу, хочется слышать все еще тяжелое, но уже восстанавливающееся дыхание. Сказать, что Рик не испытывал ничего подобного раньше, это не сказать ничего. Он оказался прав: то, что произошло с ними только что, значительно отличалось от их былого опыта. Сейчас они будто оказались на другом уровне. И Рик думал о том, что он, кажется, влюбился в Фила еще сильнее, если это вообще возможно. Фил… Рик повторял это имя про себя, катал на языке, словно вкусную конфету, и не мог насытиться. Даже имя у него красивое, очень под стать хозяину. Оно как английское «чувствовать» – даже произносится так же. Ох, как же много он заставляет Рика чувствовать в самом деле! И все, что Рик испытывает к нему – такое прекрасное. Оно просто не может быть дурным. Ничего из того, что они сделали, на самом деле, не ощущалось Риком дурным, и он, кажется, уже перестал этому удивляться. Феликс тем временем лежал, тихо поглаживая Рика по волосам, и думал примерно о том же самом. Он еще никогда в жизни не чувствовал себя счастливее, и был уверен: какие бы последствия не возникли из-за их связи… Оно точно того стоит. *** Когда спустя примерно полчаса Рик с Филом сели в такси и неторопливо поехали по направлению к школе, Рик сделал такое, чего раньше бы никогда не рискнул. Он положил свою куртку им на колени и под ней переплел свои пальцы с пальцами Фила. Они так и просидели весь час, едва смея коротко взглядывать друг на друга, но при этом поглаживая незаметно друг другу ладони, прикасаясь нежно и трепетно. Рик, тая от этих последних ощущений близости перед возвращением, крутил в голове отнюдь не эротические мысли. Нет, он, конечно, периодическими дрожащими вспышками воскрешал в сознании жаркие картины последних часов, но в основном был сосредоточен не на этом. Он думал о том, что они с Филом теперь связаны так крепко, что этого не разорвать. Он не знал как, но понимал, что теперь, после всего случившегося он… абсолютно не готов отпустить Феликса из своей жизни. Он хочет быть с ним, видеть его, чувствовать. Он хочет иметь возможность прикасаться к нему, так, как делал совсем недавно. И при этом он не знает, как это воплотить. А еще Рик чувствовал, что готов защищать его. От невзгод, от боли – от чего угодно, только бы эта электрическая улыбка, способная своей мощью зарядить целый город, больше не померкла. Странно, но сейчас он внезапно осознал, что собирается заботиться об этом человеке во всех возможных смыслах. Пока неясно, как у него могло бы это получиться, но… Уверенность крепла в нем с каждым оставленным позади километром, с каждым легким прикосновением, которое было спрятано под курткой. Рик никому его не отдаст, чего бы это ни стоило. И пусть Господь не одобряет то, что он делает… Кажется, впервые сейчас Рик был готов сказать в ответ: «Мне все равно». Понимание того, как сильно он любит Феликса, одновременно пугало и возносило на небеса. Рик не знал, что такое любовь, но сейчас… Он точно видел – это она. Потому что когда это действительно она, перепутать невозможно. Таксист остановился на повороте, не подъезжая к самым воротам, так как парни его об этом попросили. Получив оплату, он уехал, оставив их с чемоданами, которые пришлось везти по неровной каменистой дороге. Подойдя к воротам, сегодня в честь возвращения учеников открытым настежь, они спрятались в кусты и напоследок горячо поцеловались, прекрасно понимая, что неизвестно когда смогут сделать это в следующий раз. – Иди, – подтолкнул Фила Рик, кивая на ворота, и с ухающим вниз сердцем наблюдая, каким нежным и грустным взглядом одаривает его Феликс. – А ты? – А мне надо еще кое-что спрятать, – откликнулся Рик и повертел перед носом изумленного Феликса новеньким андроидом. – Ты купил новый телефон? – изумление Фила, мгновенно оценившего гениальную идею, было даже приятным. – Ага. И закинул на него столько денег, что на ближайшие пару-тройку месяцев мы обеспечены интернетом с лихвой. – Мы? – Фил выгнул бровь, при этом голос его зазвучал как-то особенно проникновенно. – Ну конечно, одному мне столько счастья не надо, – почему-то смутившись, откликнулся Рик. – Ну все, иди, давай не будем еще больше нервировать наших и без того вечно нервных наставников. И не глядя на Фила, Рик пошел продираться сквозь кусты, чтобы найти за пределами территории надежное место и спрятать нелегальный телефон. Итогом этого дня стало их благополучное возвращение в «Надежду». Родители обоих, разумеется, поворчали на «сильные пробки» и на нерасторопность своих детей в отношении звонков, но в целом… Кажется, все прошло без накладок. Никаких подозрений, странных вопросов или чего бы то ни было еще они не получили. Так что парни вернулись в школу без каких-либо проблем, вот только вернулись совершенно другими людьми.