***
Измученный Тэхен «подползает» к стальной двери и что есть силы дергает ручку на себя. Вход оказался свободным, и парень зашел внутрь. Тэхен не огляделся вокруг своей оси и сходу взошел на лестницу. Обхватив перила, кареглазый кропотливо сгибал ноги в коленях с каждым выступом, и добирается до верхнего яруса. Тэхен не прекращает ползти в любую комнату сна, чтобы свалиться поскорее с ног. Так и случается. Тэхен в первой попавшейся спальне падает на койку поперек, расправляя руки в свободном доступе. Веки сами тянулись для закрытия. С течением времени, как Тэхен опустился в сновидения, Чонгук находит возлюбленного. Альфа кидается тому в ноги; в голове промелькнуло о погибели Тэхена. Чонгук со скоростью света оглядел омегу: дышит ли. Слава счастью. Тэхен цел и невредим. Чонгук с гармонией в душе упал на оставшуюся свободную заднюю часть кровати спиной. Тэхен приоткрывает глаза в утомленности. Первым, что он встречает — лицо Чонгука. Как Тэхен впал в эйфорию, увидев живого Чона. Омега помечтал об объятиях с альфой. Однако жутко. До настоящего времени боязливо дотрагиваться к Чонгуку без разрешения. — Малыш, ты готов? — полушепотом пробубнил удовлетворенно Чон, нависая над Тэхеном. Тот вскинул брови. — Пойдем, — Чонгук отдалился от кровати и протянул открытую ладонь. Тэхен приподнял свое тело на локтях, недоуменно и с опаской вдумываясь в это предложение. Невзирая на это омега взаимно вносит ладонь в чужую. Мужчины спустились в гостиную. Вся комната застелена темным освещением, ярко-оранжевыми огоньками, свет от которых отходил от свеч, которые стояли по всему периметру. Окна были закрыты для выполнения личных границ. Небольшой столик расположен перед кожаным диваном с тремя видами блюд и бутылкой итальянского красного вина. Чонгук поухаживал за любимым. И к трапезе парни приступили не сию минуту. Вернее, Чонгук хотел, но Тэхен прервал. — Ты знал, что со мной все в порядке? — Я приготовил специально для тебя, — постарался отвертеться Чон от болезненного вопроса. Я все объясню. Время настало. По прошествии какого-то периода Чонгук вылил полбокала алкогольных напитков в свой издавна грязный организм. И с отдышкой выдохнул, как будто водку употребил. — Есть разговор, — убийца отвел на секунду глаза и вновь всмотрелся в Тэхена, а тот со вниманием не отстранялся от взгляда. — Я не знал, что с тобой все в порядке. Я беспокоился. Это мог быть кто угодно. Но основной человек — Чимин. Естественно, он бы не посмел изрезать тебя, как моего сообщника, но… я обещал, что защищу тебя. Во второй раз ты подвергся исчезновению чужих рук, Тэхен. Я не смог уследить за этим. — Я все знаю… Я все видел… Чонгук округлил очи. — Что? Что ты знаешь? — О твоей прошлой жизни. О твоем друге. Дай мне телефон, — Тэхен опустил заспанные глазища сквозь стол на смартфон, спрятавшийся в кармане облегающих джинс Чонгука. — Ты рылся в моих вещах без разрешения? — очевидно эта новость Чона не обрадовала; он практически вышел из разума. Но Чонгук дает Тэхену собственный телефон. Омега быстро что-то находит в устройстве. Тэхен без умолку начинает вчитываться в слова. — «Будь ты проклят, Инджэ. Будь проклята вся твоя никчемная семья! Я доберусь до тебя. Очень скоро. Дождись своего друга, и ты ощутишь на себе точно такую же боль, какую испытываю я в данный момент. Ты не сбежишь. Я достану тебя из-под земли. Я достану тебя где угодно. Залезу в каждую дыру, чтобы схватить твое дотошное горло и сжать. Буду сжимать до того времени, пока не задохнешься от моих рук. А я буду наслаждаться, смотря в твои отсталые глазные яблоки, которые выкалю и заставлю сожрать». Ответ: «Я буду ждать встречи, Чонгук. Поскорее бы. Если в течение двух недель не хватит сил разыскать меня, то появлюсь я. Тогда мы уже обсудим это как мужчина с мужчиной. И твоя любовь передает тебе «привет». Она жаждет мщения», — Тэхен сглатывает переваренные слова, и он посмотрел на альфу. — Ты слишком долго это все скрывал. Я устал ждать, когда наконец узнаю тебя ближе. Я раскрылся. Рассказал о своей бабушке. О своей боли. А ты нет. И позволь спросить теперь мне у тебя… Как мне довериться тебе? Как мне продолжать открываться? Только сейчас ты подумал, почему бы мне не рассказать Тэхену о своем прошлом, о том, как меня накачали наркотиками и убили близких! Почему?! Почему только сейчас?! Столько дней улетучилось! Твоя правда говорит сама за себя. Спасибо за прекрасный вечер, — Тэхен отодвинулся от стола и удалился из комнаты для гостей, прячась за стенкой. Голова Чонгука рухнула на ладошку, стоящую перпендикулярно плоскости. — Блять… Сукин сын! — парень потряс стол, а затем вовсе перевернул. Грудь вздымалась от негативных эмоций. — Ненавижу тебя, Чонгук. Ненавижу!***
Юнги выбирается из местной малехонькой забегаловки, натягивает капюшон толстовки и выдвигается в направлении к переулку. Туда, где почаще всего собираются преступники. Террорист заворачивает за угол старенького низкого строения, посильнее пряча свое лицо под плотной и черной тканью. Юноша делает маленькое число шагов, меж которыми расстояние превосходит больше полуметра. Юнги притормаживает свой ход, услышав покашливание впереди себя. Бесцветный приподнимает подбородок и исподлобья взглядывает в гримасы банды плохих людей; после этого снимает капюшон и завышает голову. Преступник, который стоял в центре, харкает на грязный асфальт, и его плечи расправились. — Зачем пожаловал? — Для вас найдется занятное предложение. — Диктуй. — Вы против Икари. Я тоже. Так давайте угодим друг другу и поможем. — И? — Завтра мы наступим на него. Бандиты ошалели. Но их привлекло это предложение. Вскоре они положительно ответили. Под утро Юнги ворачивается домой. Парень замечает Чимина сопящего в кровати. Бесцветный сбрасывает ветхую одежку и залезает под кусочек одеяла, прилипая всем телом к капитану. Юнги окутал талию парня. Чимин скороходно переворачивается лицевой стороной к бесцветному. — Завтра ты останешься дома, — полуоткрытым ртом попросил Юнги, устало глядя в один глаз брюнета. — Я пойду с тобой. Это не обсуждается, — Чимин положил свою кисть тыльной стороной на височную зону волос Юнги. — Ты ранен. У тебя нет возможностей отправиться со мной туда. Пойми, что я дорожу тобой. Если с тобой что-то случится, я буду корить себя. — Обещаю остаться здесь. Юнги провел указательным пальцем по линии роста волос капитана и Чимин примкнул к его губам. — Никогда не думал, что скажу это, — но я люблю тебя, — оторвавшись на миллиметр от губ, признался в своих чувствах Чимин.***
И Юнги приходит к Икари со своей армией, которую собрал за день. Солдат террористической группировки нашел в Южной Корее людей, которые не страшатся погибели и их жилки бурлят, чтоб убрать Икари с пути, с престола. И этих ничтожных, обычных людей значительно более, чем армии Чонгука. Кто одолеет? Кто скончается? Чья история закончится прямо сейчас и здесь? Юнги и выяснит. Одолеет наисильнейший. Чимин тем временем соединился с скоплением людей. Капитан аккуратненько следует за людьми Юнги. Омега дал обещание альфе, что останется дома, но, обдумав о всех смертях, о всех невзгодах, сам отправился следом. Капитан очень отставал от террориста. Главное, что он знал дорогу. Брюнет появляется в ожесточенной схватке между двумя группами абсолютно разных, — на вид одинаковых, — людей. Одни борются за честь и славу, а другие за то, как и под кем будет прогибаться страна. Все довольно просто и ясно. Капитан проходит глазным яблоком по знакомым лицам; он находит в скоплении людей белые волосы. «Похоже ты чрезвычайно любишь члены», — сообщил необычную фразу бесцветный. Икари томно наклонил вперед голову: «Ну один-то я уж точно люблю», и доберман выскакивает из-за спины владельца и мчится прямо на живой кусок плоти. Юнги подготовился, чтобы напасть, но напал никак не он. И Чимин увидел погибель Юнги. Как Чонгук направил своего пса на солдата террористической группировки и тот порвал его на куски. Икари случаем устремил различные радужки на ошеломленного капитана, глядящего на выпотрошенное тело, и ломанулся к нему сумасшедшим взором. Чимин оцепенел. Не был в курсе, что делать. Перед глазом только погибель Мин Юнги. Икари приблизился к брюнету и оторвал голову катаной. Убийца оттолкнул Чимина от себя стопой. Он погиб. Капитан Пак Чимин погиб, и уже не оболгать его смерть.