________________________________
Рождественский скандал религиозных Ямадзаки.
Токио, Япония - Очень немногие имена в политической среде могут вызвать положительную реакцию у японской общественности. Мы все слишком хорошо знакомы с коррупцией и откровенной ложью, которую предлагают нам политические конвенции и личности. В самом деле, кто не забыл прошлогодний инцидент с Сакамото, который не только врезался в нашу память, но и впечатался в историю Японии.
Очень мало таких имен, как Сатоу Ямадзаки, дитя самого Бога, как утверждают анекдоты. Но это не выделение овец в стае волков. Это указывает на то, что эта "овца" – всего лишь искусная маскировка, созданная самим волком. И еще раз напоминаю, что это не некролог, а колонка сплетен. Вы читаете это не для того, чтобы сказать: "Да, он один из немногих хороших парней". Вы читаете это для того, чтобы быть в курсе того, что заставило хорошего парня Ямадзаки оказаться на нашем радаре.
Что ж, пристегнитесь, потому что мы приготовили для вас длинный рассказ. Если бы вы знали, что этот парень сделал за последние шесть лет (черт возьми!) своего срока, вы бы, наверное, тоже на коленях молили о прощении. Потому что Ямадзаки был замечен в местном приходе, отмечающим сочельник со своей семьей – из всех людей. Они знают, что ты делаешь, Ямадзаки?
Этому политику, конечно, не стыдно молиться накануне Рождества Богу, против которого он согрешил слишком много раз, чтобы сосчитать – может быть, около двухсот раз. Да, именно так – двести (это не оценка, если вы уловили мою мысль).
Итак, мы получили это из секретного источника, но не волнуйтесь, потому что мы разместим аудиозапись на нашем сайте и распространим среди СМИ, если вы все еще не верите мне. В одной из частей прослушки Ямадзаки открыто говорит о ДВУХСОТ ДЕТЯХ, которых он отправил в торговлю людьми в партнерстве с – ой! Мы не можем вам этого сказать из соображения юридической безопасности.
"Да, мы провели двести таких дел (о торговле людьми), и, честно говоря, это так легко! Я жалею только о том, что не делал этого чаще!".
Это объясняет, почему он был так близок с детьми! Может быть, именно поэтому он так близок к Богу? Потому что дети – самые близкие ему люди, и он доставляет слишком много детей в свое заоблачное поместье. Послушайте, мы бы не стали это публиковать, если бы не боялись, что на нас подадут в суд, так что не волнуйтесь, это не обычный репортаж из заднего двора в колонке сплетен. В кои-то веки, возможно, о нас расскажут в новостях (и, может быть, в следующий раз вы не забудете этот разворот журнала!)
(Следующая страница)
________________________________
Сенсация пришла от Ханмы, и информация, полученная от него, была точной до мельчайших деталей, когда он просматривал внутренние записи Бонтена: количество детей, которыми торговали, общие предпочтения покупателей, куда их отправляли и где от них избавлялись по истечении срока. Мало того, он также точно знал, как разыскать Ямадзаки. Он помнит, как ему передали информацию о том, когда этот человек будет в церкви, в какое время, и куда он пойдет сразу после этого. Разумеется, туда, где его в конечном итоге поймают на месте преступления. Большое количество инкриминирующих кассет (в качестве резервной копии), которые он получил вместе с соответствующими фотографиями, также было мертвой уликой. У Такемичи были документы, записи, изображения, чтобы доказать вину этого человека. Ему нужны были только дополнительные снимки и несколько раздражающих колонок сплетен, чтобы подлить масла в огонь, который раздувал карьеру и репутацию Ямадзаки Сатоу. Эта зацепка была настолько идеальной, что Ханагаки почти ничего не пришлось делать, кроме как следовать инструкциям, чтобы получить сенсацию. Это была практическая раздача, буквальная покупка самой статьи для публикации. Если бы у Ханмы был хотя бы приличный стиль письма, он мог бы легко покорить толпу просто хорошим привлечением внимания в заголовке, но, как таковой, Такемичи – обозреватель сплетен, поэтому слава досталась ему. Но, к сожалению, он хотел больше докапаться до правды, чем обрести славу. Но, по иронии судьбы, он так не до чего и не докопался. Прошло несколько дней, и Такемичи составил карту отношений, соответствующих мест и интересной информации, которая должна была стать точкой интереса в большой схеме вещей Шибы, Тенджику и Бонтена. Их лидеры, люди, представляющие интерес, и три главных внутренних подозреваемых Такеоми. Была одна примечательная личность из тех, кого Такеоми вел, некто Осанай. Но, судя по всему, этот человек больше не доступен для интервью, поэтому все, что у него есть – это аудиозапись его допроса с Санзу всего за день до того, как он был убит неустановленным пока подозреваемым. Он начал все это дело с трех лиц, представляющих интерес - или трех основных групп интересов. Были руководители. Первым местом, куда обращались по поводу таких дел, всегда было внутреннее. Если бы они искали предателя, то беспристрастный наблюдатель вроде Такемичи, конечно же, в первую очередь обратил бы внимание на людей, обратившихся к нему за помощью. В конце концов, предатель означал внутреннюю работу. Скорее всего, он окажется наверху, а не внизу. Бюрократия была сильна в таких условиях, но...— Мы не думаем, что кто-то может противостоять Майки.
— Только идиоты без чувства самосохранения будут претендовать на власть Майки.
— Ты рыскаешь не в том направлении, Ханагаки.
А потом появился Изана Курокава. Возможно, не организатор, но заговорщик. Своего рода сводный брат, не по крови, но по родству. Он проверял устройства слежения и разбирался в системах вместе с Коко. Такемичи рассказал о своих догадках, но они оба исключили его так же быстро, как он его рассмотрел. Изана Курокава большую часть последних трех лет находился за границей, пытаясь усилить влияние Тенджику по всему миру.— Я тоже не думаю, что это был Изана.
— Почему ты мне не сказал?
— Я хотел дать тебе шанс.
— Почему ты говоришь, что он не...
— Изана слишком сильно любит Майки, чтобы сделать что-то подобное.
Последним, кого он рассматривал, был Шиба Тайджу. Но это корабль, который затонул, как только попытался отплыть. Ханагаки чувствует, что только что ударился о стену. Как раз в тот момент, когда он собирался опуститься на стул, его раздумия прерывает уведомление о сообщении на телефоне. Скорее всего, от Тайджу. Такемичи не чувствует себя обязанным открывать телефон, зная, что извлек из этого человека все, что нужно. При этой мысли его охватывает тихое чувство вины, которое в конце концов заставляет его послушать аудиосообщения. Дать ему шанс или что-то в этом роде.— Такемичи, это Тайджу.
— Привет, Такемичи. Пожалуйста прости, что оставил тебя там.
Такемичи смотрит на свой телефон. На краткий миг он задумывается, действительно ли он слушает ШибаТайджу главу ведущего клана якудза в Японии... жалкого и пораженного человека. Он догадывается, что Шиба такой же человек, как и сам Ханагаки. Он играет с другими.— Такемичи, мой брат говорит, что знает тебя... со школы?
Точно, точно. Боже, это была еще одна кроличья нора. Ему нужен был перерыв. Последнее сообщение. Теплое дыхание чуть не заставило вскочить Ханагаки с места, а затем знакомый голос спросил: — Что это? Когда Такемичи поворачивает голову, чтобы встретиться взглядом с нарушителем спокойствия, он видит длинные серебристые волосы и темные миндалевидные глаза, с интересом заглядывающие в его телефон. Коко. Коко поднимает бровь. В его чертах лица смешались веселье и осуждение, одна сторона губ искривлена в улыбке. — Если тебе надоело быть любовником Тайджу, ты можешь пойти со мной, что бы кое-что увидеть. Лицо Такемичи вспыхнуло ярким алым цветом. — Я не закончил! Я пойду с тобой. — Пока это не мешает расследованию, я с тобой.***
Кабинет Коконоя поражает. Он слишком большой и наполнен множеством кроличьих нор и тайных входов. Как будто он что-то скрывает от всех, кому пришла в голову нестандартная идея зайти в такую запутанную комнату. Эта конкретная комната представляет собой дыру в стене, которую никто не мог увидеть, если только не знал, как туда попасть. Дверь находилась прямо возле книжной полки, почти сливаясь с цветом стен. Единственным признаком ее присутствия был датчик, сканирующий радужную оболочку глаза Коко, чтобы разрешить вход. В будущем это может навредить ему. Такемичи не был врачом, но знал, что лазер плохо действует на глаза. Он был всего лишь пленным журналистом. На краю комнаты находится рабочая станция с тремя основными экранами и мужчина, смотрящий на них. Его фигура очерчена бликами экранов. С его точки зрения, Такемичи может видеть карту, на которой показаны маршруты, синхронизированные с различными уровнями информации о слежении – линии, утолщенные в зависимости от уровня их частоты, проходящие через дороги, и один особенно проклятый маршрут, который показывает четкий путь вокруг дорог. Коко нарушает молчание, как только Такемичи дается несколько мгновений, чтобы все осмыслить. — Это маршруты Санзу от предыдущих предателей, которых мы задержали, и маршрут Тайджу после вашей с ним встречи. Санзу встает и предлагает Такемичи сесть на стул. По мере того, как журналист вникает в детали с более близкого расстояния, Санзу наклоняется вперед и опускается вниз, чтобы достать до плеч Такемичи. Он обводит рукой плечо парня, используя стилус для настройки экрана, подчеркивая неоновое свечение линий, заштрихованных желтым цветом. — Это повторяющиеся маршруты предателей, которых мы собрали. Все они были казнены, так что нет смысла рассуждать о вероятностях, если они напрямую не способствуют делу. Мы извлекли из них всю необходимую информацию, пока они были живы. — Если проследишь за линиями, то увидишь, что они очень переплетаются. До сих пор мы не думали, что эта информация имеет большое значение, но теперь все видно невооруженным глазом, не так ли, Ханагаки? — Чтобы было понятнее, — вмешивается Коко, понимая усталость, проявившуюся в речи Санзу после того, как он поспешил упустить из виду компиляцию сотен различных маршрутов слежения, полученных с различных устройств за годы слежения. — Этот же маршрут ограничен операциями только в Бонтене, поэтому очень странно, что в одном и том же районе происходят подобные переходы. — Недавно мы выяснили, что люди, размещенные там, находятся под командованием главы определенного подразделения, который не разрешает доступ посторонним, не связанным с Шиба, поэтому они вполне вероятны, — Коко делает паузу. Такемичи понимает инсинуацию. — Под командованием предателя. — Так вот что за кость поперёк горла у тебя встала, Ханагаки — Даже несмотря на все это, ты, похоже, не можешь докопаться до сути вещей. И ты мне еще что-то говоришь? — Такемичи поворачивается, чтобы задать вопрос Коко, но его взгляд сначала натыкается на недовольное лицо Санзу, что заставляет его осознать бесчувственность своих слов. —Я... я имею в виду, мне жаль... эм... я не хотел... — Все в порядке, — Санзу поднимает руку. —Я понимаю, что тебя смутило. Мы тоже изучили этот вопрос, и по какой-то причине в записях всех советов это пробел. Коко продолжает — У нас нет имени, но мы нашли вероятное обозначение. В Бонтене существует кодекс секретности, разделяющий людей по рангам, и теперь мы знаем, что это явно не кто-то из низших. Это внутренняя операция, как ты уже говорил. И теперь, когда ты все это видел, Ханагакия, мне нужно, чтобы ты сказал мне, что тебе нужно, чтобы ты мог продолжить свое расследование.***
________________________________
Наркоторговля в Роппонги.
Накамото были известны в подпольном мире Японии. Но не настолько, как Шиба, семья якудза, которая занималась производством и торговлей особым видом наркотиков, процветавшим в Токио, в частности в Роппонги.
Хаитани, отвечавшие за этот район и наиболее знакомые с наркотиками и их оборотом, заключили сделку, чтобы приобрести монополию на это ценное предприятие.
Это произошло после того, как стало известно, что Накамото хотят начать новую жизнь, а предполагаемый наследник хочет заняться чем-то большим, чем криминал. Патриарх Накамото принял это решение, продав свое основное направление бизнеса, чтобы его внук мог жить под прикрытием закона с деньгами, которые будут получены от самой сделки. Сделка не прошла даром, и неверное суждение со стороны его людей в конечном итоге поставило под угрозу голову Накамото.
________________________________
Для Такемичи это была трудная статья, потому что она напомнила ему, что даже в самых темных и глубоких уголках общества есть человечность. Он любит говорить людям, что это слишком сочувственная история, чтобы быть написанной для колонки сплетен, и именно поэтому он не писал ее в первую очередь. Его произведения обычно отягощены сарказмом и тяжелой снисходительностью, и ему казалось неправильным писать что-то в таком стиле, когда он думает об этой истории. — Что это, Ханагаки? Ты хочешь пережить дни своей славы в издании сплетен? Твои статьи достойны уважения, но я не уверен, к чему ты клонишь. Это даже не опубликовано. — Спасибо, что собрал все для меня, Коко-кун. Я знаю, что это было нелегко, но я хотел кое-что из этого подтвердить. — Хм? — Ты говоришь, что мое издательство – это учреждение, связанное с Бонтен, не так ли? — Да — Вы когда-нибудь получали новости о возможной публикации этой истории? Я помню, как однажды упомянул об этом своему боссу, и он сказал мне, что пропустит ее через все круги. — Да, мы были хорошо осведомлены о некоем мошеннике, пытающемся сделать себе имя. Но эта история слишком сочувственна для публикации в колонке сплетен, у тебя не было бы даже шанса. Такемичи делает паузу. Он поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с Коко. — Ты послал кого-то передать мне эту историю? — Не думаю, — легкомысленно отвечает Коко. — У меня есть одно подозрение, — Такемичи откладывает планшет с документом. Это прямая синхронизация его неопубликованной работы, освещающей довольно интересное событие, которое было зарублено руководителями – высокопоставленными руководителями – при известии о нем. ________________________________Токио в огне
Токио, Япония – Видели ли вы дым, поднимающийся с юга Токио? Видели ли вы пламя, охватившее район Ота, расположенный рядом с Токийским заливом? Если да, то задавались ли вы вопросом, почему об этом не говорили в новостях? Да потому что Токио вот-вот охватит пламя, и благодарить за это нужно только наших лидеров.
Это склад нелегальных бомб, ракет и оружия. Все, что говорит о разрушении – назовите это, и оно там. И именно поэтому произошел такой грандиозный взрыв. Неудавшаяся незаконная сделка по обмену с бывшей публичной филантропической семьей, которая исчезла в почти анонимности до настоящего времени, – Кентос.
По данным нашего надежного источника, гражданские лица не были вовлечены во взрыв, а основные разрушения были лишь выброшены в воду. Возможно, в этом пейзаже есть за что благодарить природу.
(Подробнее)
________________________________
— Я предполагаю, что это из-за ваших денег за шиворот все закрыли. — Нам даже не пришлось вкладывать деньги. Мы контролируем операции вокруг издательской компании. Ханагаки, к чему ты пытаешься придраться? — Откуда ты знаешь Ханму Шуджи? — А что с ним? — Коко сузил глаза на это предположение. Это было соображение, как и все подозрительные люди, с которыми они имели дело, были соображениями. Но ничего весомого, ничего достаточно проклятого для окончательного списка подозреваемых. — Он, — Такемити прикусил губу, подбирая слова, которые он мог бы использовать, чтобы как можно короче донести свою мысль. — Позволь мне просто показать тебе, — Он достает из-под стола папку с вырезками из различных документов и отчетов. Ему кажется, что все это связано с чувством дежавю. Должно быть, он делал что-то подобное в прошлой жизни – или даже просто во сне. Все это указывает на одну вещь, одного человека. — Ханма – мой информатор. Зная, как тебе удалось получить от него доступ ко мне, это означает, что между ними есть связь, и даже в отчетах его имя упоминается как Жнец, но я только что кое-что понял. — И?.. — У вас есть три крупных дела, которые, как вы подозреваете, связаны с предателем, так? — В целом пять, но да, три основных. — У меня было три крупных истории от Ханмы. — Хорошо, — Коко медленно кивает головой, давая возможность Такемичи говорить дальше. Он, наконец, садится перед мужчиной, вместо того, чтобы занять вертикальное положение, которое он занимал рядом с дверью всего несколько минут назад. — Я знаю, что моя издательская компания связана с Бонтеном, но разве это не нестандартно, когда информация распространяется через информатора, которого я нашел сам, а не снизу вверх? — А? Продолжай, Ханагаки. Мне кажется, ты в чем-то прав. — Предатель хочет, чтобы третья пара глаз наблюдала за происходящим, и не просто третья пара глаз, а кто-то, кто уже работает под личиной Бонтена — кто-то, кто зарабатывает на жизнь подобной работой. Так, чтобы это не бросалось в глаза. Предатель – или тот, кого он считает предателем – знает Такемити. Знает его достаточно хорошо и, возможно, даже любит его настолько, чтобы просто отпустить его, несмотря на то, что он уже попался в их ловушку. Существует фотография места расследования дела Накамото, на которой в стороне стоит очень знакомая высокая и долговязая фигура в полосатом костюме. — Ты говоришь мне, что это... Ханма Шуджи - это не итог, это ниточка, связывающая Бонтен с чем-то еще. С кем-то еще . С тем немыслимым третьим, о котором упоминал Такеоми. — Нет, но он – ниточка к настоящему подозреваемому. Коко-кун, мне нужен список людей, имевших дело с Ханмой, особенно с именами, которые ты не узнаешь. Я предполагаю, что ваш предатель будет работать под прикрытием даже в своих сделках. Чем раньше мы получим список, тем лучше. Этот человек, вероятно, часто меняет личности у вас под носом.