«Я не очень.
Обойди меня стороной.
Обведи меня.
Но за черту заходить не смей.
Бойся того, что прячется за чертой.
____________________________
Ад за ней.
Тьма за ней.
Я за ней».
Яна Белкова
Пора. Я готов начать.
Неважно, с чего. Открыть
рот. Я могу молчать.
Но лучше мне говорить.
И. Бродский
Глеб изо всех сил старался остаться внешне невозмутимым. Голос из темноты был насмешливым, скрипучим и явно принадлежащим мужчине пары тысяч лет. — Я не люблю пустые разговоры с незнакомцами, это как минимум не вежливо, — сказал Глеб. Голос в темноте рассмеялся. Его хозяин сделал шаг вперёд и Глебу удалось наконец рассмотреть незваного гостя. Это точно был мужчина, на вид лет шестидесяти, но что-то подсказывало Глебу, что внешность бывает обманчивой, а в данном случае — последней лгуньей на планете. Мужчина был одет в длинный тёмный балахон с капюшоном, спадающим на спину ниже лопаток. Ему не хватало только косы Мамзелькиной для полного завершения образа. — Вежливость не та вещь, которой могут похвастаться и сами некромаги, Глеб. Так что не тебе меня упрекать, — ответил мужчина, глядя на Бейбарсова с улыбкой. Улыбка показалась Глебу доброй, но он понимал, что ввести себя в заблуждение на первых порах знакомства — значит подарить свой эйдос в красивой коробочке с бантиком и открыткой. — И всё-таки? — настойчиво продолжал Глеб. Мужчина по-доброму рассмеялся. — Ну что ж, давай знакомиться! Аид Плахович. Глеб с недоверием взглянул на собеседника. — Я знал одну милую даму с ужасно похожим именем. След от её рабочего инвентаря до сих пор греет мне душу в особенно холодные дни. Глеб не понимал, что происходит. Мужчина присел на стул рядом с Глебом и вздохнул с таким выражением лица, будто собирался в сотый, или даже в тысячный раз, рассказывать заготовленную и отрепетированную фразу. — Папочка наш был не очень щедр на имена. Сестру назвал по желанию, а над моим именем особо задумываться не стал. Глеб молча кивнул. Перед ним сидел брат Мамзелькиной собственной персоной. — А где сама старушка? — поинтересовался Глеб, — Неужто за моим эйдосом уже самой приходить в облом стало? Аид задумался на секунду, а после снова улыбнулся: — Не торопись отдавать эйдос, дружок, он тебе ещё пригодится. У Аиды Плаховны дела чрезвычайной важности, не могла она к тебе сегодня заскочить. Но я передам ей, что ты огорчён. — О, не стоит, вежливость не удел некромагов, но я уже не некромаг, так что буду учиться новым качествам. Их светская беседа никак не подводила к причине визита Аида и Глеб решил спросить напрямую: — Так, чему обязан? — Видишь ли, Глеб, как я уже сказал, ничего невозможного не бывает. Ты же хотел вернуть силы, не так ли? Глеб насторожился. Ничего невозможного действительно не бывает, так его учили, но так же у старухи, вырастившей его, были отдельные практические занятия на тему цены и последствий от полученного. — Я бы хотел узнать полный список ваших услуг и желательно озвученный с тем, что написано мелким шрифтом, — сказал Глеб. Аид снова рассмеялся. — Ничего такого, не переживай. Условия сделки следующие: ты получаешь обратно силы, а взамен должен будешь помочь отыскать один небольшой предмет. Вот и всё. — А предмет этот спрятан в коморке с моим именем и никто, кроме меня, её открыть не сможет? — скептически уточнил Глеб. — Предмет этот является чем-то вроде… — Аид поджал губы, будто смакуя слово, которое хотел употребить, — грузика на чашу весов, скажем так. Если его найдешь ты — отдашь его мне, твои силы останутся с тобой и живи себе дальше, как твоему эйдосу угодно, — закивал Плахович. — А если не найду? — Если не найдешь или найдешь не ты, то лишишься сил. — И всё? — недоверчиво спросил Глеб, — мелкий шрифт, пожалуйста. — Ну и, возможно эйдоса, — добавил Аид недовольно, — но я уверен, что до этого не дойдет. Видишь ли, мы с Аидой Плаховной просто так людей не нанимаем. Глеб обдумывал услышанное. Допустим, он был согласен, что если не найдет нужный предмет, может за это поплатиться. Но вот… — А что значит, найду не я? Кто ещё его ищет? И что ищет? Аид замолчал на несколько минут, словно решая, стоит ли Глебу об этом знать. Но видимо решил, что стоит, потому что произнёс: — Тебе предстоит отыскать артефакт. Как ты возможно слышал, у тёмных и светлых стражей есть одинаковое количество артефактов, что уравновешивает их силы и помогает сохранить баланс в нашем хрупком мире. Но пару тысяч лет назад объявился новый, нечётный артефакт, создателя которого пока не обнаружили. Его тщетно искали многие столетия, но вот, что удалось выяснить нам с сестрой, так это то, что артефакт может отыскать только нейтральный маг. Не светлый и не темный. Не заинтересованный в перевесе сил какой-либо из сторон. Глеб вскинул бровь. — Это некромаги то нейтральны? — недоверчиво поинтересовался он. — Конкретные некромаги, — поправил Аид, — Ты ещё не светлый, но уже не темный, Глеб. И в твоих же интересах найти этот артефакт и отдать его нам. — Я пока вообще никакой, — отметил Бейбарсов холодно. — А вам он зачем? Вы тоже нейтральная сторона? Аид снова улыбнулся. — Ну конечно, мальчик мой. Кто, если не мы? Скажи мне, вот я работаю без выходных уже бессчетное количество тысяч столетий, стоит ли мне самому добавлять себе работы? Или вообще её лишаться? Глеб понимающе кивнул. — Последний вопрос, — сказал Глеб, откидываясь на стуле и складывая руки в замок, — почему я? Некромагов, даже «нейтральных», — Глеб изобразил кавычки пальцами в воздухе, — в мире много, могу даже подкинуть номерок, если ваша телефонная книжка затерялась. Зачем мне рисковать своим эйдосом, если я могу остаться не у дел и продолжать жить своей жизнью? Аид улыбнулся самой замечательной из своих улыбок. — Мотивация! Мотивация, Глеб, это то, чего недостаёт другим ныне живущим некромагам, — радостно объяснил он. Он порылся в своем балахоне и вынул свиток, который тут же протянул Глебу. — Что это? — спросил Глеб, не притрагиваясь к свитку, пока не получит ответ. — Это твоя мотивация. Возьми, не бойся, — Аид тыкнул Глебу свиток в руку, — Стал бы я просить тебя об услуге, распинаться тут перед тобой, чтобы потом тебя проклясть? Глеб развернул свиток. — Это же… — Лист из книги предсказаний? Да, это именно он, — с удовольствием отметил Аид, — Так уж вышло, что у меня завалялся один и, не поверишь, как раз для этого случая. Предсказания бывают разными: словесными, рукописными, устными, графическими. И вот это предсказание было из последних. Глеб увидел рисунок. И рисунок явно был написал его, Глеба, рукой. Он узнавал свою руку, свои линии, свой почерк. Вот только Глеб никогда не рисовал ничего подобного. На рисунке была изображена Таня. Но не та Таня, сотня рисунков которой лежала у него в папке, которую он так и не смог выбросить, а другая Таня. Взрослая, улыбающаяся, с ребенком на руках и с таким же улыбающимся Глебом справа от неё. Глеб застыл. Он не мог поверить увиденному. Не мог. Этого не может быть. Это какая-то шутка, блеф, с помощью которого его пытаются заставить делать нужные вещи. — Это не шутка, Глеб. Посмотри на печать, — сказал Аид, будто прочитав его мысли. Глеб взглянув в низ пергамента и увидел печать Слепого Ока — тёмного предсказателя, о котором он читал в фолиантах старухи, когда она улетала по своим делам и оставляла их самих. — Не только Древнир умел предсказывать будущее, — заметил Мамзелькин. Теперь Глеб был уверен, что предсказание правдивое. — Теперь ты согласен? — спросил Аид. Глеб сомневался. Предсказание, предсказанием, но он точно знал, что люди, и не важно маги, или нет, сами властители своей судьбы. Он не мог быть уверен, что это будущее — именно то, что он получит в случае возвращения своих сил. Возможно, именно оставшись человеком, он воплотит это предсказание в жизнь. Аид заметил настроение Глеба и сказал последнее: — Твои сомнения понятны, парень, сказать тебе всего я не могу, но можешь быть уверен, если слово Аида для тебя что-то значит, это будущее может стать реальным только в случае твоего соглашения на сделку. И, естественно, правильного поведения, в чём я тебе помочь точно не смогу, — добавил Аид и резко встал на ноги. — Настало время решать, я и так тут задержался. Ты согласен или нет? Глеб зажмурился, взвешивая на внутренних весах все «за» и «против», глубоко вздохнул и сказал: — Да. Я согласен. В тот же миг Аид перестал улыбаться, а в сторожке прогремел раскат грома такой силы, что Глеб оглох на добрых секунд десять-пятнадцать. Когда он снова обрёл слух, последнее, что он услышал это слова: «Твои силы при тебе. У тебя есть год, чтобы вернуть утраченное». И в комнате снова воцарилась тишина. *** Таня проснулась около девяти часов вечера. Ей приснился странный сон. В этом сне она бежала по лесу в сторону странной каменистой горы. Она бежала и бежала, как будто внутри было что-то жизненно для неё необходимое. Но едва она достигла своей цели в гору ударила невероятной силы молния. Таню откинуло назад и она проснулась. Таня взглянула на часы и поняла, что проспала весь день и Ванька даже не пытался её разбудить. Интересно, чем он занимался? Таня вышла из комнаты, прищурившись от яркого света и прошла в кухню. Ванька сидел за столом и перебирал какие-то бумажки. — Чем занимаешься? — поинтересовалась Таня, присаживаясь на соседний стул. — Заполняю анкету, чтобы устроиться ветеринаром в местную клинику. Я сегодня ходил туда, они готовы меня взять с руками и ногами, вот только это, — он прошуршал бумагами по столу, — обязательная часть. Таня молча кивала головой. — А ты? — спросил Ванька. — А что я? — не поняла Таня. — Когда пойдешь устраиваться на работу? Таня даже не думала об этом. Да, когда она знакомилась с местным головой, она представилась контрабасисткой из музыкальной академии, но вот на самом деле всё, чему она могла научить детей, как оседлать контрабас. Потому что без магии большего у её потенциальных учеников не получилось бы. — Я не думала, что мне придется работать, — сказала Таня стыдливо. В конце концов, она могла наколдовать им что угодно, от еды и одежды, до оплаченных счетов. Ванька тяжело вздохнул. — Ты же сама хотела жить как нормальные люди, — начал он. — Я хотела жить среди нормальных людей, — поправила его Таня, — а для этого мне совершенно не обязательно работать. — И чем ты собралась заниматься? Спать весь день и всю ночь смотреть на звёзды? Тане не понравился тон, в котором Ванька с ней разговаривал. Её не в чем было упрекнуть. Всё время их совместной жизни она была уверенна, что была отличной хозяйкой и помощницей. Тем более у Ваньки никогда не было к ней претензий. — Что с тобой? — спросила Таня обеспокоенно. — Это с тобой что? — Ванька говорил спокойно, но при это чувствовалось, что за этим тоном он скрывает недюжинное раздражение. — Я не хочу разговаривать, когда ты такой, — отрезала Танька и встала из-за стола, — пойду подышу. — Давай. Это входит в привычку, — грустно проговорил Валялкин, не поднимая на девушку глаз. Таня зашла в комнату, взяла зудильник и направилась на улицу. Там она заметила, что у них во дворе появилась лавочка. На секунду её кольнуло чувство вины, но она быстро справилась с этим ощущением. Да, Ванька определенно был идеальным. И правильным. Но порой его требованиям было сложно соответствовать. Таня не могла быть такой идеальной. Она села на эту лавочку, настроила зудильник и набрала номер. После седьмого гудка на экране зудильника появилось ярко накрашенное знакомое лицо. — Привет всем несчастным сироткам в твоём лице, — бодро поздоровались Гробыня. — Привет всем желчным ведущим низкосортных программ, — улыбнулась Танька в ответ. — Низкосортные программы это не по этому номеру, я тебе потом Грызианкин скину, — рассмеялась Склепова, — как твои дела? Родила ли, померла? — Не знаю, что тебе ответить, — начала Таня, давно желающая поговорить с подругой, — хотелось просто поговорить. Мне кажется, что всё идёт не так. Гробыня отвлеклась, направив взгляд куда-то влево и прокричала: — Гуня, я всё понимаю, но имей совесть, пиво должно быть дополнением к ужину, а не первым, вторым, компотом и десертом! Её взгляд снова вернулся к Таньке. — Представляешь, договорились с ним, что к лету он влезет в костюм, который я для него купила, а он опять за старое. Бедной Гробынюшке все действуют на нервы! Ну почему никогда не бывает так, как она хочет, — заныла Склепова, массируя себе виски. — А что летом? — поинтересовалась Таня. — Здрасьте, я ваша самая красивая тётя! — возмутилась Гробыня, — замуж я выхожу! Вот за этого, — она указала пальцем опять-таки куда-то влево, — а он меня не ценит и абсолютно не хочет обожать! Вот уйду я от тебя, слышишь, — прокричала она злостно, — уйду! И будешь на своем пиве жениться, неблагодарный! Таня слушала подругу и не верила своим ушам. Гробыня и замуж! Ничего себе новости. — Поздравляю! — только и сказала Таня. — И на этом спасибо, — ухмыльнулась Гробыня. — Так, а на счёт твоих соплей и хныканий — сейчас у меня нет на это времени, я тебя жду завтра. А лучше и завтра, и послезавтра, и после после завтра. Поможешь мне выбрать платье и потрещим заодно. — подмигнула Склепова. — Но я… — начала было Таня. — Нет времени, сиротка. Нужно пойти вылить на голову муженьку остатки из бутылок. Чмоки-чмоки! До завтра! — быстро попрощалась Гробыня и отключилась. Таня осталась сидеть на лавочке в полном смятении. Улететь на несколько дней казалось ей очень заманчивым предложением, но как же Ванька? Сейчас у них какой-то, очень резко начавшийся, сложный период. Стоит ли оставлять его одного и улетать к подруге? Таня думала об этом пока шла и пока заходила в дом. Как только дверь за ней закрылась, Ванька поднял голову и поинтересовался: — Надышалась? Можем продолжить? И Таня решила. — Продолжим через пару дней. Завтра я улетаю к Гробыне! — вызывающе сказала Таня. Ванька никак не отреагировал на этот выпад, только посмотрел на неё с едва заметной болью в глазах и снова принялся заполнять бумаги. Таня постояла так ещё минуту, развернулась и ушла в комнату.