В тот день, как нарочно, каждый посетитель спрашивал учителя только об одном: что будет после смерти? Учитель только смеялся и ничего не отвечал. Потом ученики спросили, почему он все время уклоняется от ответа? — Вы замечали, что загробной жизнью интересуются именно те, кто не знает, что делать с этой? Им нужна ещё одна жизнь, которая длилась бы вечно, — ответил учитель. — И всё-таки, есть жизнь после смерти, или нет? — упорствовал один из учеников. — Есть ли жизнь ДО смерти — вот в чем вопрос, — ответил учитель.
Притча
Ванька сидел за столом в кухне и ждал, когда закипит чайник. Он наблюдал за Тангро, носившимся по комнате и врезающимся во все предметы, в которые можно было врезаться. На улицу Ванька его выпускал только ночью — так было меньше шансов, что его увидят, а днём дракончику приходилось довольствоваться жизнью комнатного зверька. Вечер уже опускался, так что ждать оставалось недолго и Ванька успокаивал Тангро, ласково приговаривая: — Уже скоро, бандитик, скоро будет темно и сможешь полетать на свежем воздухе. Ванька не был рад переезду. Он чувствовал себя подавленным и одиноким, особенно сейчас, когда Таня улетела, а он остался наедине со своими мыслями. Таня не понимала его. Не понимала на сколько ему важно сохранять с ней связь. Они были связаны тонкой ниточкой (хотя раньше, ему казалось, что это была самая прочная в мире канатная веревка), а возможно уже даже и волосинкой, но тем не менее были. Ванька боялся потерять её, боялся, что она улетит и не вернётся. Раньше он верил, что сможет жить и без неё, по крайней мере физически: существовать, дышать, двигаться, возможно есть, а со временем и спать, но потом Ванька решил, что он такой жизни не хочет. Было неправильно выбирать вместо Тани, но сама сделать выбор она не могла и только и дело, что мучила его своими бесконечными терзаниями. Поэтому Ваньке пришлось сделать выбор и соединить их судьбы в одну. — По-другому было нельзя, хоть ты меня понимаешь? — спросил Ванька, обращаясь к Тангро. Дракончик смотрел на него немигающим взглядом, но Ванька готов был поклясться, что в этом взгляде он прочитал: «Конечно пониманию, хозяин! По-другому нельзя!». — Можно. Ванька закрыл глаза, не веря ушам. Голос, который он слышал за спиной был последним, который бы Валялкин хотел слышать в своей жизни. Он не поворачивался, надеясь, что ему почудилось, и на самом деле это просто галлюцинации от отчаяния. Но, услышав приближающиеся к нему шаги, Ванька осознал, что всё это происходит на самом деле. Стул рядом с ним проскрипел в движении и Ванька увидел черные туфли, черные джинсы и длинную бамбуковую трость в руках незваного гостя, присаживающегося справа от него. — Не думал, что увижу тебя ещё когда-нибудь, — отрезал Валялкин вместо приветствия. — Для меня это тоже не самое большое удовольствие в жизни, — в том же тоне ответил ему Бейбарсов. — Ты, я смотрю, снова при параде, — Ванька указал на трость в руке Глеба. — Ношу как талисман, — ухмыльнулся Бейбарсов, легонько помахивая тростью в руке. — Вдруг нужно будет подпереть стул, а ты с пустыми руками, — кивнул Ванька насмешливо. — Понимаю. Глеб смотрел на Ваньку с интересом. Не с интересом к нему как к человеку, а с другим, хищным интересом. Ванька держался спокойно, хотя и понимал, что стоит Бейбарсову захотеть — и соседи обнаружат Валялкина через пару дней, поражаясь инфаркту в таком раннем возрасте. — Зачем ты здесь? — Не выдержал тишины Ванька. — За Таней? Она с тобой не пойдет. Глеб слегка поморщился. — Я здесь во многом потому, что Тани здесь нет, — произнёс он. Таня. Произнеся её имя вслух впервые за долгое время, Глеб почувствовал укол в сердце. Несмотря на расхожее мнение, сердце у некромагов было и оно даже билось. А у этого конкретного некромага оно билось часто и с болью, которую Глеб тщательно пытался скрыть. — И что же тогда тебе нужно? — Ванька шел до конца. Его речь становилась смелее и Глеб тоже это заметил. Он удивлённо вскинул бровь. — Ты думаешь, я здесь, чтобы причинить вред Тане? Или тебе? — Я исхожу из прошлого опыта. — Не скажу, что убить тебя не принесло бы мне определенного удовольствия, но я здесь не за этим, — объяснил Глеб. — Так не томи, зачем же? — Что ты сделал, маечник? — строго спросил Бейбарсов. — Что именно тебе рассказать? Всё от рождения или тебя интересуют конкретные даты? — усмехнулся Ванька. — Меня интересуют конкретные девушки. Что ты сделал с Таней? — С чего ты взял, что я что-то с ней сделал? Глеб сделал вдох носом, прикрывая глаза, будто собирался в сотый раз объяснять тупому младшему брату почему нельзя совать пальцы в розетку. — С того, что сама бы Таня такое решение не приняла. Она бы не уехала в Тайгу навсегда, она слишком своевольна. Ей нужен воздух, которого там нет. Ей нужны друзья и тренировки. Ей нужен… — Ты? — перебил его Ванька. — Ты то ей точно не нужен. Неужели ты думаешь, что если бы был ей нужен, она бы улетела ко мне? Ты сам сказал, что она слишком своевольна. Ей невозможно указывать и ты знаешь это не хуже меня, — произнес Валялкин с толикой отчаяния. Произнося последнюю фразу, Ванька чувствовал огромную боль. Он понимал, что у Тани с Глебом тоже была своя история и что Глеб тоже знал Таню, а в чём-то даже лучше него. Глеб резко встал на ноги. Ванька секундой позже тоже вскочил и они поравнялись. Валялкин понимал, что в магическом бою против Бейбарсова не выстоит, но за Таню он будет стоять до конца, столько, сколько сможет. Но Глеб не был настроен на сражения. Он вышел из-за стола и подошёл к кухонному шкафу. Постояв там пол минуты, будто что-то изучая, он развернулся лицом к Ваньке и снова подошёл к нему. Они сверлили друг друга ненавидящими взглядами, как вдруг Глеб резко вытащил какой-то бумажный свёрток из Ванькиного нагрудного кармана. Ванька не успел среагировать на это и Глеб уже отошёл от него, развернул свёрток, взял оттуда щепотку и растёр, принюхиваясь к запаху. — Розовые лепестки, анис, мята, тысячелистник, вытяжка из корня мандрагоры и твой, перетёртый в порошок, волос, — заключил Бейбарсов. Он взглянул на Ваньку так, будто раскрыл его самый главный и самый позорный секрет. Ванька стоял не двигаясь и с вызовом продолжал смотреть на Глеба. — Приворотный набор, — продолжал Глеб, с удовольствием отмечая, что Валялкин начал багроветь. — Своими силами не справлялся, решил подключить тяжёлую артиллерию? — усмехнулся он. — Как часто нужно поить им суженную, чтобы это бестолковое варево продолжало действовать? — размышлял он вслух, прохаживаясь взад-вперед по комнате. — Раз в неделю? Нет, это слишком часто, иначе Таня бы не отходила от тебя ни на шаг, как щенок, спасённый от смерти. Раз в месяц? — он зыркнул на Ваньку, увидел, что тот сцепил зубы и снова довольно ухмыльнулся. — Так и знал. Раз в месяц, значит. Что ж, — заключил он, — Не самый мудреный, но определенно действенный способ. — Отдай! — Ванька подскочил к нему за один шаг и вырвал свёрток у него из рук. — Мне он больше не нужен, — ответил Глеб, брезгливо отряхивая руки, — мог бы просто попросить. — Что ты задумал? — Зло крикнул Ванька, — расскажешь всё Тане? Глеб на несколько секунд задумался. — Нет. Ты сам всё сделаешь, — Бейбарсов щёлкнул пальцами и свёрток исчез из Ванькиных рук. — Я подумал, что всё-таки заберу у тебя это гнусное орудие пыток рыжеволосых дев. Ведь, согласись, — он остановился и сделал театральную паузу, с наслаждением наблюдая за Ванькиным отчаянием, — любить тебя — это пытка. Не дожидаясь, пока Ванька соберётся что-то ответить, Глеб отвесил короткий поклон, развернулся на каблуках и вышел из дома. В открытую на несколько секунд дверь успел прошмыгнуть Тангро и Ванька остался стоять совершенно один посреди, как ему начало казаться, огромной, огромной комнаты.