Таня Гроттер и последний выбор

Таня смотрела на Ваньку со страхом. Неужели он всё слышал? Судя по выражению его лица, слышал. Хоть Таня и не понимала своих чувств к нему, но, что она точно не планировала, так это быть застигнутой Валялкиным в момент её откровений Глебу. Ягун стоял рядом с другом, сжимая в руке трубу от пылесоса. Таня только заметила ее. Значит, Ягун летал за Ванькой, чтобы привести его к ней. Вот так сюрприз получился. — Тангро, лети ко мне, — тихо сказал Ванька, подзывая дракончика. Как только он оказался у него и свернулся калачиком у Ваньки на руках, Валялкин развернулся и пошел в сторону замка. Таня простояла ещё несколько секунд, решая, что ей делать: идти за ним или остаться на месте. Но когда она оставалась? — Вань, постой! — крикнула она, догоняя его. Ванька остановился. Взглянув на него, Таня увидела боль в его глазах, но не непонимание. Казалось, что Ванька ожидал нечто подобное. — Я просто… — Таня не знала, что ей сказать. «Я просто» что? Просто говорила твоему заклятому врагу, что не люблю тебя? Просто улетела, оставив тебя одного и не написав ни строчки? Просто в очередной раз разбила кому-то сердце? — Я прилетел к тебе, — тихо проговорил Ванька. — Подумал, что раз уж ты решила остаться, я смогу попробовать тебя навещать. Не думал, что успею на такой личный разговор. Ванька не был зол. Он был Ванькой: спокойным, рассудительным и правильным. — Прости меня, — Таня шептала, — прости. Я не хотела это говорить. — Ты не хотела, чтобы я это услышал, — поправил её Ванька, — но говоришь ты то, что хочешь. Тань, я ведь не собирался держать тебя взаперти, — устало проговорил он, — я только хотел оградить тебя от него, — Ванька перевел взгляд на Бейбарсова, всё ещё никуда не ушедшего и стоявшего неподалеку. — Но, как видно, все мои старания тебе не по нраву, когда появляется этот некромаг! Последние слова Ванька произнес громче, так, чтобы Глеб их услышал. — У тебя какие-то проблемы, маечник? — грозно спросил Глеб, приближаясь к нему. — Ты — моя проблема, — так же грозно ответил Ванька. — Так реши её, — Глеб приблизился к Ваньке вплотную так, что они смотрели друг другу в глаза, почти соприкасаясь лбами. — Ты же умеешь решать проблемы, даже когда тебя не просят. Голос Бейбарсова был холоднее льда, казалось, ещё немного и Ванька покроется тонкой корочкой, а над Глебом начнут летать снежинки. — Если проблемы подразумевают ограждение Тани от тебя, то да, я их решаю, некромаг, — Ванька в холодности ему не уступал. Ванька без магии, без какого-либо оружия, стоял перед Глебом, не опуская взгляд и не отступая ни на шаг. — Ты решаешь за других, когда тебя об этом никто не просит. Как ты думаешь, бывают ли от этого последствия? — Тебе напомнить, как ты решил стать мной, не спросив моего совета? — Когда речь идёт о нас двоих, ты можешь делать, что угодно, но Таню сюда не приплетай. Ты не имел право распоряжаться её жизнью и её решениями. — А ты не имел право появляться в нашей жизни и портить её своим присутствием. — Да что здесь происходит? — Не выдержала Таня. Она подбежала к ним, расталкивая их руками и злостно глядя, то на одного, то на другого. — Кто и что за кого решал? Мне кто-нибудь объяснит?! Таня понимала, что Глеб и Ванька знают что-то, что неизвестно ей, но определённо с ней связано. Она была на грани. Ей хотелось кричать, плакать и бежать. Но ещё больше ей хотелось услышать ответ. — Давай же, расскажи ей, — злостно проговорил Глеб. Ванька молчал. — Что рассказать? — не унималась Таня. — Он заколдовал тебя, — крикнул Бейбарсов, — использовал приворотные чары, вместо пыльцы многоглазки, чтобы ты выбрала его. Таня замерла на месте. Что он такое говорит? Ванька не мог так поступить. Он же всегда был честным по отношению к ней. Он никогда бы так не сделал. — Это правда? — спросила Таня, глядя на Ваньку. — Я хотел спасти тебя… — начал он, но Гроттер его перебила. — Хватит. Меня. Спасать. — она выделила каждое слово, расставляя точки, словно вбивая гвозди. — Ты об этом знал? — неожиданно обратилась она к Глебу. Теперь замер Глеб. Видимо, он не рассчитывал на то, что Таня обозлится и на него. — Ты знал об этом?! — повторила она громче. — Ты говорил со мной, задавал мне все эти вопросы, хотя с самого начала знал, что он сделал?! Тане казалось, что почву выбили у неё из-под ног, что она летит куда-то глубоко вниз и вот-вот рухнет на землю, прекратив свои мучения. Но приближения земли не наступало, как и облегчения. Только нарастающее чувство злости и обиды от предательства. Таня оглянулась и увидела Ягуна, он стоял в стороне, но всё прекрасно слышал. Она надеялась хоть от него получить поддержку, но Ягун стоял в шоке и просто смотрел на неё. Потом Таня перевела взгляд на Ваньку. В его глазах застыли слёзы, но Тане было плевать. — Ты предал меня, — сказала она очень тихо. — Ты не поверил в меня, в нас. Ты решил, что я не могу сама принять решение. Ты — предатель. А ты, — она перевела взгляд на Глеба. Ей хотелось кричать на него, но злость резко испарилась, уступив место безразличию, — ты просто ты, — произнесла она тихо, — ничего не изменилось. Таня смахнула слезу, прошла между ними и поспешила скрыться в замке. Пока она бежала по коридорам в свою комнату, она всё-таки расплакалась, чувствуя себя использованной и преданной. Все её слова стали совсем не страшными, в свете открывшихся событий. Она так любила Ваньку только потому, что тот её заколдовал. До неё дошло, почему он заваривал ей тот отвратительный чай, почему она начала ссориться с Ванькой, когда перестала его пить, почему вспомнила о Глебе впервые за долгое время. Глеб. Как долго он знал об этом? Почему не рассказал ей? Только Таня начала снова открываться ему, только захотела сблизиться, как он снова повел себя как Бейбарсов. Возможно, Ванька был прав, что пытался её оградить? Нет. Точно не таким способом. Они оба не правы и обоих Таня не хотела видеть. Таня рухнула на кровать и уткнулась лицом в подушку, закусив её, чтобы рыдания были по тише. Выплакавшись, она подумала, что хочет поговорить с Гробыней. Таня взяла зудильник и набрала номер, но подруга не отвечала. Таня позвонила ещё раз, но, снова наткнувшись на отказ, бросила зудильник в стену. Всё было не так. Всё опять вернулось на несколько лет назад, только вот они были уже не подростками. И в этот раз решать нужно было ей самой. Стук в дверь прервал Танины мысли. Открыв её, Гроттер увидела на пороге Ягуна. Он стоял с двумя чашками чая в руках и смотрел на Таню взглядом «мне очень жаль». Таня пропустила его внутрь, поставила чашки на стол и снова разрыдалась, уткнувшись Ягуну в плечо. — Ну, будет тебе, — успокаивал он её. — Ты же Танька Леопольдовна. Таньки Леопольдовны столько не плачут. — Они разошлись? — спросила Таня сквозь всхлипы. — Когда я уходил, ещё нет. Я высказал им обоим, что я о них думаю и пошел искать тебя. Но мне показалось, что убивать друг друга они не собирались. Танька села ровно и взяла чай. — Как ты думаешь, почему Ванька так поступил? — спросила она, немного успокоившись. — Я думаю, что он как обычно тебя оберегал, — пожал плечами Ягун, — ты же знаешь его, он не способен на подлости, всё, что он делает пропитано любовью и заботой. — Но он отнял у меня право выбора! — возразила Таня. — А ты собиралась им наконец воспользоваться? — поинтересовался Ягун. — Ты же только и делала, что бегала от одного к другому, не давая ни им, ни себе продохнуть и расслабиться. Таня злостно зыркнула на друга, но решила, что он прав. — И ты на его стороне? — спросила она. — Мамочка моя бабуся, я же не только его друг! И твой тоже! А ещё я глас совести вашего милого несостоявшегося семейства! Ванька любит тебя. И всегда любил. Поступил он плохо, я не спорю, но только ради тебя. Так что прощать его или нет — это уже твоя забота, — заключил он. — А Глеб? — Таня нервно постукивала ногтями по чашке, ожидая, что Баб-Ягун снова на неё накинется за упоминание о Глебе. Но Ягунчик был настроен более миролюбиво. — А Глеб твой всё ещё некромаг, нравится тебе это или нет. — Ты думаешь, он совсем не изменился? Ягун медлил с ответом. — Я думаю, — решился он, — что он — некромаг. — Это не ответ, — заспорила Таня. — Я не знаю, что тебе сказать. Ты не думала, что тебе стоит отпустить их обоих и попытаться пожить для себя? Таня действительно об этом не думала. Она уже много лет разрывалась между ними, но так и не знала, а какая она на самом деле? Без них. Ягун заметил, что Гроттер задумалась. — Вот и подумай об этом, — миролюбиво сказал он. — Тебе известна притча о Буридановом осле? — вдруг спросил он. — Нет, — честно ответила Таня. — Если перед голодным ослом окажется два одинаковых и равноудаленных стога сена, осёл будет метаться между ними, выбирая с какого начать, пока не умрет от голода, — объяснил он. — То есть я, по твоему, осел? — Уточнила Таня. Ягун рассмеялся. — Нет, ты типичная женщина, воспринимающая всё буквально. Думай шире. Ты стоишь между Ванькой и Бейбарсовым и не знаешь к кому подойти. Подходя ближе к одному, тебе кажется, что у другого рост по выше, а приближаясь к другому, что у первого характер по добрее. Ты будешь метаться всю жизнь, так никого и не выбрав. — Ты думаешь, что мне не стоит видеться с ними? Бегать от них? — Опять двадцать пять! Мамочка моя бабуся, почему все женщины слышат то, что хотят, а не то, что ты им говоришь? Я имею ввиду, что тебе стоит пожить для себя, не зацикливаясь на том, что тебе нужно кого-то выбирать. Пусть себе будут рядом, если хотят, а ты думай о том, что хочешь ты. Таня кивнула. Думать о том, что хочет она было непривычным для неё занятием. — Я попытаюсь, — пообещала она. Они проговорили ещё около получаса и Ягун поспешил попрощаться, убегая к Лотковой. Танька осталась одна. «Пожить для себя». Эта фраза звучала странно для неё. Откровенно говоря, Таня не до конца понимала, как это делать. Ей хотелось выяснить правду, ей хотелось узнать, почему Ванька так поступил, почему Глеб ей ничего не рассказал, почему они оба вели себя так, словно Таня была для них призом в соревнованиях, а не «жить для себя». И раз уж сегодняшний день оказался и так полон на события, если добавить ещё одно — хуже точно не будет. Раз они уже не подростки, то и поступать нужно по-взрослому. Именно с такими мыслями Таня вышла из комнаты, чтобы найти Ваньку и поговорить. Она обнаружила его на улице, сидящим на той же лавочке, на которой ещё час назад сидела она с Глебом. Ванька увидел, что она подошла, но не отреагировал на это. Он наблюдал за Тангро, резвившимся над деревьями. Таня молча села рядом и тоже подняла глаза на дракончика. — Поговорим? — спросила она. — Поговорим. Голос Ваньки был спокойным, но грустным. Ванька почти всегда был спокойным. Чересчур взрослым для нее. Чересчур правильным. — Расскажешь мне, как ты до этого додумался? Ты же вроде искал многоглазку? Ванька вздохнул. — Это была не совсем моя идея, — признался он, — и многоглазку я действительно искал и нашел. Вот только перед этим я поговорил с… Но договорить Ванька не смог. Над ним начали сгущаться тучи и грозно греметь гром. — Ты поклялся Громусом? — удивлённо спросила Таня. — Было дело, — снова вздохнул Ванька. — Не думала, что громус работает с немагами, — Таня аккуратно обходила слово «лопухоид». — Этот — работает, — горько усмехнулся Ванька. — Кому ты поклялся? — продолжала она. — Этого я тоже сказать не могу, — ответил Ванька, глядя в небо. — Мы же сотню раз обходили клятву, — напомнила Гроттер, — расскажи, например, Тангро, а я послушаю со стороны. — Не всё так просто, — ответил Ванька, — эту клятву я не обойду. Она была сформулирована достаточно точно, для того, чтобы суметь это сделать. — Что именно ты сказал? — не успокаивалась Таня. — Что никогда, будучи магом или простым человеком, не расскажу ни одной живой душе, не упомяну в её присутствии, не напишу и не попытаюсь обойти клятву. Ситуация казалась безвыходной. Таня сидела молча, пытаясь придумать, что делать. — А что ты можешь мне рассказать? — Я очень тебя люблю, Таня. — Я знаю, — ответила Гроттер. Ванька усмехнулся. Да уж, «я знаю» — не то, что хочет услышать парень после признаний. Но сейчас Таня не могла сказать ничего другого. — Я сделал это ради тебя. Поверь, я бы отпустил тебя, если бы ты приняла решение уйти, но я узнал то, что не дало мне этого сделать. — Хватит загадок, — взмолилась Гроттер, — я так устала от них. — Посмотри на меня, — вдруг попросил Валялкин. Таня опустила взгляд с Тангро на Ваньку, но посмотреть на него она не успела. Ванька притянул её к себе и поцеловал. Этот поцелуй был совсем не таким, какими были их поцелуи в тайге. За короткий миг Таня почувствовала всю Ванькину боль, всё его желание оградить её от неприятностей, всю его любовь. Но только она собралась ответить на его поцелуй, как Ванька отстранился от неё. — Что случилось? — спросила Таня, ничего не понимая. Ванька встал со скамейки, развернувшись от Тани и протер глаза. Когда он снова повернулся, Таня увидела его улыбку. Полную грусти и печали улыбку. — Я ухожу, Тань, — сказал он. Если ещё пол часа назад Таня сама собиралась прогнать Валялкина, то сейчас его уход был совсем не тем, чего бы ей хотелось. — Что ты сказал? — спросила Таня, в надежде, что ей послышалось. — Я ухожу, — повторил Ванька. — Я же вижу, что ты несчастна со мной, несчастна в тайге или даже в деревне. Твоё место здесь, — он раскинул руки, показывая на сколько огромен мир, в котором у Тани могла быть другая жизнь. — К тому же, ты всё уже сказала. Может быть ты разлюбила меня. Но кто знает, любила ли на самом деле? Нет, не говори ничего, — Ванька остановил Таню, преодолев расстояние в шаг между ними и приложив палец ей к губам, увидев, что она собиралась что-то возразить, — мы знакомы с детства, мы долго были вместе, помогали друг другу, но сейчас ты здесь. Ты не смогла жить со мной, ты же сама это знаешь. Таня не хотела опять плакать, но слёзы сами пробились наружу. Ещё совсем недавно, она думала, что разлюбила Ваньку, но сейчас, когда он уходил, Тане казалось, что вместе с ним уходит целая эпоха, целая жизнь и часть её собственной души. — Береги себя, я уже не смогу это делать. Я всегда буду любить тебя. Ванька поцеловал Таню в лоб, поманил Тангро за собой и пошел в замок, а Гроттер осталась стоять на улице, вся в слезах, понимая, что принять решение самой у неё снова не получилось. *** — Я выполнил свою часть сделки, — сказал Ванька, — теперь ваша очередь. — Да, всё верно, — ответили ему. — Пообещайте, что с Таней всё будет хорошо, — потребовал он. — Обещаю, что сделаю всё для этого. Ванька кивнул. — Теперь отправьте меня домой. Я не могу больше здесь оставаться. — Обязательно. Ты молодец, парень. Ты всё сделал правильно. Благодаря тебе, Таня будет жить. — Это всё, что мне нужно, — отрезал Ванька, сдерживая боль, разрывающую его изнутри. — Я понимаю, что ты чувствуешь, — мягко ответили Ваньке. — Сомневаюсь. — Ты пожертвовал собой ради любимой. Пожертвовал своими чувствами, выставил себя в плохом свете, ради того, чтобы она могла жить. Это достойно уважения. — Я здесь не за вашим уважением. Мы заключили договор. Больше я не хочу ничего слышать. Ему кивнули в ответ. Мужчина произнёс заклинание и Ванька завертелся в вихре. Послышался громкий хлопок и Валялкин исчез из Тибидохса. В тот же момент властный женский голос заставил мужчину обернуться от неожиданности. — Что же вы натворили, академик? — спросила Медузия. *** Через три дня Глеб сидел в своей комнате с серебряным медальоном в руках. Если верить Абдулле, сосуд для поискового зелья был готов, оставалось только это проверить. У Глеба была одна догадка о том, что могут значить компоненты из списка и он решил узнать на сколько он прав. Глеб поднёс к пальцу нож и уколол его, чтобы появилась капля крови. Медальон, будто почуяв металлический запах, втянул в себя эту каплю, через мгновение вновь став безупречно чистым. Пятая часть медальона при этом стала излучать еле заметный белый свет. Вот оно. Кровь нашедшего грешника. Глеб мог смело вычеркивать этот пункт из списка. Он нашел один ответ. Осталось четыре. После разговора с Валялкиным три дня назад Глебу казалось, что тот идеально подходит на роль заблудшего праведника. После того, как Таня и Баб-Ягун ушли и Глеб остался с Валялкиным наедине, они ещё немного посверлили друг друга взглядами, но вскоре отступили на несколько шагов и впервые взглянули друг на друга так, будто не были врагами, будто им нечего было делить. — Ты ведь любишь её, я прав? — спросил у него Ванька. — Люблю, — согласился Глеб, — так же как и ты, я полагаю. Ванька прыснул. — В таком случае, ты сможешь о ней позаботиться. Эта фраза была неожиданной на столько, что Глеб не смог сдержать удивления. — Я уйду сегодня, — продолжил Валялкин, — я не планировал делать это так, думал, что всё выйдет иначе и немного позже, но вышло как вышло. — Почему ты уходишь? — не понимал Глеб. — Я сделал то, что должен был. Больше я сделать не могу. Я расскажу тебе кое-что, но ты должен пообещать мне, что Таня не узнает об этом. Глеб кивнул. — Я заключил сделку кое с кем. Я должен был использовать приворот вместо многоглазки, чтобы спасти Тане жизнь. Мне нужно было выиграть ей время. Сейчас, когда она обо всём узнала, продолжать не имеет смысла. И я должен уйти. — Как ты узнал об этом? — Пророчество Слепого Ока, слышал о таком? — горько усмехнулся Ванька. — Поверишь, если скажу, что для меня у него тоже такое завалялось? — поинтересовался Глеб, с такой же горечью. Теперь удивился Ванька. — И что было в твоём? — Тебя это не касается, — грубо ответил Глеб. — Допустим, но тогда сам сложи два и два. В моём — ты стал причиной Таниной смерти. Глеб задумался. У него не укладывалось в голове, как два пророчества одного и того же провидца относительно одних и тех же людей могли быть на столько разными. Что-то здесь было не так. — С кем ты заключил сделку? — спросил Глеб. — Громус, — коротко ответил Валялкин. Глеб снова кивнул. — В таком случае, не смею тебя задерживать, — уже не так холодно сказал Глеб. — Пожалуй, я ещё немного задержусь. Я должен попрощаться. Глеб развернулся, чтобы уйти, но напоследок произнёс: — Я не причиню ей вред. Валялкин ничего не ответил. Глеб услышал, как тот сел на скамейку и как затрепетали крылья дракона, поднимая Тангро ближе к звёздам, чтобы полюбоваться островом в последний раз.