Таня Гроттер и последний выбор

Таня лежала на кровати и ждала, когда вернётся Гробыня. Разглядывать потолок было не самым скучным занятием, можно было хотя бы немного отвлечься и дать спине и рукам отдохнуть. Уже завтра Гробыня выйдет замуж, а сегодня всех ждали последние приготовления. За последние три дня Таня очень устала, собирая свадебные подарки для гостей, которых должно было быть аж четыреста семьдесят два человека. Именно столько бумажных пакетиков с фотографией Гробыни, расписанием её шоу и алкогольными конфетками Таня собрала за три дня. Она бы справилась и быстрее, но вот ей постоянно нужно было отвлекаться на восхищение образами Склеповой, когда та в очередной раз демонстрировала варианты макияжа и причёсок. А сухое «нормально» и «красиво» от Тани воспринимались как анти комплимент и Гробыня бежала всё переделывать. — Несчастная сироткаааа! — в очередной раз пропела Гробыня из коридора. — Если ты ещё можешь передвигать конечностями, то иди сюда и не отлынивай от работы, а если не можешь, то пусть тебя закопают и я приглашу твоё бренное тело к себе на программу. Таня обречённо вздохнула, но встала и подошла к подруге. — Последний вариант! — гордо сказала она и показалась из-за ширмы. — Очень здорово, — устало прокомментировала Таня, делая вид, что внимательно рассматривает результат. Гробыня недовольно скривилась и повернулась к большому напольному зеркалу. — От твоих «очень здорово» у меня скоро начнется аллергия. Но так уж и быть, — смилостивились она, — я тебя прощаю. В конце концов, не всем ведь быть такими красноречивыми, как Гробынюшка. Таня хмыкнула, но отвечать не стала. — Уже поздно, пора отдыхать, — предложила она, в тайне надеясь на поблажку в виде сна. На удивление, Гробыня не стала возражать. — Да, пора бы. Если мы собираемся тусить целую неделю, то нужно поспать хотя бы сегодня. Целую неделю! Гробыня всё-таки не преувеличивала, когда говорила об этом во время прошлого визита Тани. — Ну вот и славно, я пойду. Пожелав друг другу спокойной ночи (хотя Гробыня ограничилась лишь «угуканьем») Таня вернулась в выделенную ей комнату. Она жила у Склеповой уже месяц, помогая со всеми приготовлениями, но это была лишь официальная версия. На самом деле Тане нужно было время, чтобы прийти в себя после всех событий. Гробыня это прекрасно понимала, но ей хватало такта не лезть с едкими замечаниями на эту тему. После возвращения в школу и проигранного матча Таня, не будучи аспиранткой Тибидохса, была вольна делать то, что пожелает. А она желала улететь оттуда подальше, чтобы никого не видеть: ни расстроенного вылетом из сезона Соловья, ни Сарданапала, к которому до сих пор не могла определить, какие эмоции испытывает, ни даже Глеба. Она вроде бы простила его, по крайней мере, ему она озвучила именно это, но истинное прощение ей давалось с трудом. Глеб бросился спасать её из Тартара, он защитил её, убил Фатроя, который пытал Таню несколько недель (по меркам Тартара), но вот мысль, что если бы не Бейбарсов, она бы туда и не попала, её не оставляла. С ним снова было слишком опасно. Таня уже подходила к тому возрасту, когда задумываться о семье и детях стало нормально. Ей хотелось гармонии и спокойствия. Она устала от вечных интриг и того, что нужно кого-то спасать. А с Глебом нужно всегда было быть на чеку. Хотя бы они успели поговорить. Разговор был сложным и долгим и, на сколько знала Таня, Глеб тоже улетел из Тибидохса, вскоре после неё, не желая оставаться там из-за Сарданапала и, что уж говорить, из-за её отсутствия. Они изредка общались по зудильнику, Глеб порывался встретиться с ней, но Таня ясно дала понять, что зла не держит, но хочет побыть одной. Глеб великодушно соглашался, но в следующем звонке снова возвращался к одной и той же теме. — Я приеду к тебе. — Не нужно, — Таня вздохнула, в сотый раз объясняя Бейбарсову одно и то же. — «Не нужно» — бегать от меня, а вот увидеться нам нужно, — настаивал Глеб. — Почему? — Таня почти заныла, — ну почему ты меня не слышишь? Я не хочу сейчас никого видеть. Я хочу побыть одна и разобраться со своей жизнью. Глеб молчал. — Ты понимаешь меня? — Таня спрашивала с надеждой, что в этот раз их разговор закончится на более спокойной ноте. — Да, я тебя понял. Ну вот, опять. Опять она чувствовала, что обидела его и хотела извиниться. — Мне жаль. Глеб дернулся от этого слова. Таня помнила, что он ненавидит жалость. — Не тебя, — поспешила объяснить она, — я о ситуации. Я обещаю тебе, что мы поговорим после свадьбы. — Тогда выходи за меня, — сказал Глеб. Таня вздохнула. Она уже не удивлялась его предложению. Глеб предлагал ей выйти за него замуж уже раз в десятый. У него не было ни кольца, ни букета, а его предложения стали уже чем-то вроде «доброго утро», но Таня понимала, что он говорил серьезно. — Поговорим потом? — умоляла она. — Я прошу тебя, дай мне время. — Хорошо, — вымучил из себя Глеб. — Поговорим после свадьбы. *** — Вот он, вот он, вот он! Мой великий день! Всё внимание сегодня только ко мне! — воодушевленно приговаривала Гробыня, поправляя платье, которое было почти на две ладони выше колена. Таня хмыкнула, не сдержавшись. Как будто в любой другой день в присутствии Склеповой та соглашалась на то, что внимание уделялось не только ей. Таню Гробыня тоже заставила приодеться. Она строго настрого запретила Гроттерше портить ей свадьбу своим «унылым тряпьём» и выбрала для неё чёрное шёлковое платье ниже колена, на тонких бретельках. Так же у Гроттер был интенсив с последующей сдачей экзамена по хождению в туфлях на тонкой шпильке. Они были уже готовы к выходу из дома и Гробыня нервничала, что Гуня, который пошел забирать машину, опаздывал. — Вот где его носит? — возмущалась она, расхаживая по комнате на огромных каблуках. — Если он передумал на мне жениться, я его убью, задушу, закопаю и никогда не возьму интервью! Таня снова не выдержала и засмеялась. Да уж, в понимании Гробыни, наказание страшнее было не придумать. Но она переживала зря, через несколько минут с улицы послышался звук клаксона автомобиля и радостная невеста выбежала на встречу. — Танька, пошли! Я выхожу замуж! Таня улыбнулась и последовала за ней. … Официальная церемония прошла быстро и без происшествий: жених и невеста сказали «да», родители поплакали, а свидетели (Таня и, почему-то, Жора Жикин) поставили свои подписи и вся компания переместилась в ресторан, где их уже ждали все остальные гости. Пока Гробыня и Гуня принимали поздравления, Таня смогла незаметно улизнуть и переместиться ближе к бару. Она успела заметить многих однокурсников, но у них ещё будет время на общение, сейчас все стремились пробиться к невесте. Таня же хотела выпить шампанское и спокойно выдохнуть: они справились, все шло замечательно. За стойкой никого не было и Таня села на барный стул, кладя сумочку на соседний. Сумка упала на пол и Таня, сделав заказ, опустилась, чтобы её поднять, но чья-то рука её опередила. — Спасибо, — поблагодарила Таня, поднимая глаза. — Не сто́ит. Фамилия такая, — широко улыбнулся незнакомец. Таня улыбнулась в ответ, слегка склонив голову, показывая, что ждёт объяснения. — Роман, — представился мужчина, — Роман Мерси́н. Составлю вам компанию? — Роман указал на соседний стул и показал бармену, что будет то же самое, что и девушка. — Конечно, — Таня переложила сумочку на стойку и взяла шампанское. — Таня, — представила она, — Таня Гроттер. — Что ж, Таня Гроттер, за знакомство, — он подмигнул ей, взял флюте и сделал глоток, не отводя от неё взгляд. Таня сделала то же самое, отмечая, что Роман определенно был привлекательным. Он был высоким, темноволосым, с небольшим ирокезом, симпатичным, с черной бородой и улыбающимися карими глазами. Он смотрел на Гроттер очень внимательно, так, что Тане стало неловко и она решила немного отвлечь нового знакомого. — А вы чей? Роман приподнял брови, не переставая легко улыбаться. Таня засмеялась, понимая глупость своего вопроса. — Я имела ввиду, с чьей стороны? — уточнила она. — Со стороны невесты, — ответил Роман. — И давайте перейдем на «ты», я не чувствую себя на столько старым. Таня кивнула. Мерсин выглядел старше неё, может лет на тридцать, но был очень хорош собой. — А кем вы, то есть, ты, — она быстро исправилась, увидев его взгляд, — приходишься Гробыне? — Скажем так, я её хороший знакомый, — уклончиво ответил он. «Хороший знакомый» мог быть как коллегой, так и бывшим парнем Склеповой, но Таня решила не приставать с расспросами, по крайней мере к нему. Уж у Гробыни то она узнает правду. — И почему хороший знакомый Гробыни не поздравляет невесту, а сидит возле бара? — поинтересовалась девушка. — А почему её… — Подруга. — Подруга, не поздравляет невесту, а сидит возле бара? — задал он встречный вопрос. — Подруга уже своё отпоздравляла, — рассмеялась Таня, — мы целый месяц готовились, уже хочется просто отдохнуть. Таня облокотилась локтем о столешницу, подпирая голову ладонью. Рома сделал то же самое. — Получается, что ты не просто подруга, а лучшая? — Получается, что да. Мы ещё в школе жили в одной комнате. Они говорили на абсолютно повседневные темы и не переставали улыбаться. Тане хотелось продолжать это общение, ей было легко и интересно, но крик Гробыни прервал беседу, заставив обернуться. — Все к столу! — Невеста зовёт, — сказал Рома, как показалось Тане немного расстроено, и встал со стула первым, подавая Тане руку и провожая к столику. — Ещё увидимся, Таня. — Еще увидимся. Таня села за свой столик и обернулась вслед новому знакомому. Ресторан, в котором проходило торжество, был огромным. В большом зале были расставлены целых девяносто четыре столика, по пять гостей за столом. В распоряжении всех находились ещё четыре зала, включающие в себя танцпол, бассейн, кальянную и караоке, а так же огромный сад, с множеством деревьев, беседок и мангалов, и второй этаж, с номерами для отдыха. Учитывая, что бюджет у Гробыни был неограниченным (всё оплачивал директор, а по совместительству и владелец компании, в которой работала Склепова) Таня настояла на том, чтобы включить второй этаж в план торжества. Гробыня собиралась тусить всю неделю, но Гроттер адекватно понимала, что возможность поспать будет необходима. За столом с Таней оказались Ягун, Лоткова и Рита Шито-Крыто. Ещё одно место пустовало, там должен был сидеть Ванька, но он не приехал. Таня была этому даже рада. Она устала от выяснений и вечного чувства жалости то от неё, то к ней и хотела просто хорошо провести время. А в Ванькином присутствии это было бы труднее. Для Глеба места не было вообще, потому что, увидев приглашение, он тут же сказал Гробыне, что не приедет. Как только все расположились на своих местах Склепова поднялась со стула. — Хотела поблагодарить всех, кто сегодня собрался здесь с нами, — казалось, что Гробыня сейчас заплачет. — Мне очень приятно, что в этот день вы все со мной, восхищаетесь и превозносите, — она подмигнула и вызвала в зале улыбки. — Отдельную благодарность хочу выразить своему большому боссу, за чей счёт мы кутим всю эту неделю, — она обратилась к кому-то в зале, — но денег у него как красоты в Гробынюшке, так что ни в чем себе не отказывайте, — в зале снова засмеялись и одобрительно закивали. — Простите, Роман Ярославович, но вы сами это предложили. Таня обернулась. На два столика правее от неё сидел Рома и кивал, сдерживая смех. Как только Таня пересеклась с ним взглядом, он улыбнулся ей. Таня тут же покраснела и отвернулась. Понимание, что она перешла на «ты» с начальником Гробыни ударило её дубинкой по голове. — Всё в порядке? — спросил Ягун, замечая, что Таня занервничала. — Да, конечно, — отмахнулась Таня, но она была не совсем в порядке. Она не много слышала от Гробыни про босса. На сколько Таня помнила, он был очень богат, «как десять Пупперов и пять его тёть вместе взятые», говорила Гробыня, но саму компанию магвещания купил недавно и ещё не успел влипнуть ни в какую историю, чтобы Гробыне захотелось его обсуждать. — Больше мне сказать нечего, развлекайтесь! — речь Гробыни закончилась и гости наперебой начали выкрикивать пожелания молодожёнам. Под крики «Горько» Гуня и Гробыня поцеловались и все подняли бокалы. Таня не выдержала и снова повернулась к столику, за которым сидел Роман. Ей было любопытно взглянуть на него ещё раз. Он тоже смотрел на неё, не обращая внимание на вездесущую Грызианку, которая то и дело пыталась то приобнять, то заговорить, то поухаживать за начальником. Почему-то Таню это злило. Видимо, Рома это заметил, потому что рассмеялся и отодвинул свой стул почти на пол метра от Припятской. Гроттер смутилась от его взгляда, но свой в этот раз не отвела. Рома приподнял фужер чуть выше, «чокаясь» с Таней на расстоянии и продолжал тепло улыбаться. Гроттер сделала то же самое. … Ближе к вечеру все были уже сытыми, нормально выпившими и весёлыми. Свадьба проходила именно так, как и мечтала Гробыня: все смеялись, отдыхали, Ягун выбрал для себя пустующую на сегодня роль тамады и неустанно бегал между столиками, а Жикин уже успел подраться с Горьяновым непонятно из-за чего, а потом и помириться непонятно как. — Музыка уже приехала, — прокричала Гробыня в микрофон, отобранный у Ягуна, с которым периодически делила обязанности тамады, — все танцевать! Гости понемногу начали перемещаться во второй зал. Таня тоже туда направилась, чувствуя, что засиделась и не прочь подвигаться. Гробыня пригласила какую-то известную лысегорскую группу, о которой Таня ничего раньше не слышала. Но, судя по тому, как завизжали все вокруг, группа была популярной. В концертном зале (а по другому его назвать было сложно) на огромной сцене уже готовились к выступлению музыканты. Приятный полумрак и прохлада заманивали внутрь, а звуки настраиваемых инструментов обещали, что продолжение вечера будет на высшем уровне. Стены зала были цвета графит, а потолки были на столько высокими, что помещению хватило места на балкон с мягкими креслами, оббитыми красным и синим бархатом, и низкими столиками. Таня танцевала вместе со всеми под зажигательную музыку уже около часа. Ей было весело, наконец она не думала ни о чем плохом и не хотела плакать. Несколько раз Гроттер поднимала глаза на балкон и видела там Рому. Он стоял, облокотившись о перила, держа в одной руке стакан с виски. В помещении становилось жарко и Мерсин снял пиджак, оставшись сверху в белой рубашке, верхние пуговицы которой были расстёгнуты, потягивал свой алкоголь и смотрел на Таню. Поначалу её это смущало, но, войдя во вкус, она забыла о том, что он наблюдал за ней и полностью отдалась танцам. Единственное, о чем она мечтала, так это чтобы музыка стала помедленнее, потому что остановиться самой у Тани бы точно не получилось — слишком всё было хорошо, а дыхание драконболистки оказалось тоже может сбиваться.

Beach Weather — Sex, Drugs, Etc.

Желание Гроттер осуществилось уже на следующей песне. Заиграла лирическая мелодия и парни начали приглашать девушек на танец. Немного запыхавшаяся Таня остановилась и мысленно проложила дорогу к бару, пока не закончится медляк. Но тут же почувствовала чью-то ладонь, мягко сжимающую ей запястье. — Потанцуешь со мной? — спросил Рома. Таня снова засмущалась, но согласилась. Рома переместил свою ладонь на ладонь Тани и притянул её к себе. Он очень галантно обнимал её за талию, но при этом держал между их телами допустимое приличное расстояние. С пол минуты они двигались молча, часто поглядывая друг на друга и смущённо улыбаясь, но потом Таня не выдержала. — Что ж, мистер «хороший знакомый», вы неплохо танцуете, — съязвила Гроттер. Мерсин усмехнулся. — Мы снова перешли на «вы»? Он убрал руку с талии Тани, сделал шаг назад и прокрутил её вокруг её оси, притягивая к себе снова, но уже ближе, чем в прошлый раз. Сейчас Танины руки касались его груди. Они простояли так несколько секунд, после чего он мягко улыбнулся и снова вернул их тела в прежнее положение. — Что от меня нужно большому лысегорскому боссу? Начали записывать интервью с живыми людьми? — допытывалась Таня. Роман снова усмехнулся и наклонил Гроттер влево и вниз, крепко придерживая за поясницу и, нависая над ней, посмотрел ей в глаза, другой рукой почти переплетая их пальцы. — А почему Таня Гроттер думает, что кроме как интервью она не может быть ничем интересна? Ещё несколько секунд в новом положении и снова он вернул её в исходное. Таня смотрела на Рому и ей хотелось ему верить. Магия этого момента, магия музыки, магия его взгляда или алкоголя, но Гроттер хотелось, чтобы песня не заканчивалась, а мужчина её не отпускал. Слишком надёжными были его объятия, которые даже объятиями в полной мере не назовешь — лишь касания, тем не менее вызывающие в ней слабость, слишком уверенными его движения и слишком особенной она чувствовала себя с ним сейчас. Танин взгляд заметил какое-то движение справа. Она не успела ничего понять, как Рома уже был бесцеремонно отброшен в сторону, а перед ней стоял разъяренный Бейбарсов. — Что здесь… — начала Таня. — Не смей к ней подходить! — прошипел Глеб, наклоняясь к Роману, но тот уже поднялся на ноги. — Драка! — радостно закричала Гробыня, почти перекрикивая музыку. — А ты у нас кто? — спокойно спросил Мерсин обращаясь к причине своего падения и делая акцент на слове «кто». — Я её… — Глеб замялся. — Друг, — неожиданно для себя вмешалась Таня. — Он мой друг. Который очень извиняется за свое поведение, — она зло посмотрела на Бейбарсова. — Нужно поговорить, — сказал Глеб, обращаясь к Тане. Таня истерично засмеялась. — Вот теперь то уж точно не нужно! Ты издеваешься? Мы договаривались встретиться после свадьбы, договаривались, что ты дашь мне время подумать, а ты явился сюда и устроил тут шоу! — Ты собиралась побыть одна, а не зажиматься с незнакомцами! — Глеб был на взводе. То ли от злости, то ли от выпитого лишнего алкоголя, но Таня была настроена воинственно. — Это совершенно не твое дело, с кем я тут, «зажимаюсь», — она выделила последнее слово в воздухе кавычками из пальцев. — Если бы не ты, я бы с ним не познакомилась! Точнее, не стала бы танцевать! Это все ты и твои вечные игры! Таня кричала, не обращая внимание, что на них уже смотрели все и на то, как её слова звучали со стороны. — Я сказал: нам нужно поговорить, — спокойно сказал Бейбарсов, выделяя каждое слово. С этими словами Глеб поднял Таню за ноги и закинул на плечо, вынося из зала на улицу. Таня колотила его руками по спине, но Бейбарсову было плевать, он будто не чувствовал ни её веса, ни её ударов. — Пусти меня! Пусти! Глеб опустил её на землю, когда они уже оказались в саду. — И что ты там устроила? — спокойно спросил он. Таня скрестила руки на животе и обиженно смотрела в сторону. Он вел себя с ней, как с маленькой! Как с игрушкой. — Это ты устроил! — заспорила она. — Зачем ты его толкнул? Глеб сделал шаг, сокращая расстояние между ними до нескольких сантиметров. — Потому что он прикасался к тебе, — мягко ответил он. Таня прыснула. — Ты — больной! — Таня повысила голос. — Ты совсем сошел с ума! — Ты сводишь меня с ума. — Нет, ты с этим прекрасно справляешься своими силами. Я была нужна тебе только, чтобы ты нашел свой артефакт! Алкоголь позволял Тане говорить те вещи, о которых она думала долгое время, но которые не озвучивала ни в одном из разговоров. Глеб сделал шаг назад. — Это не так. — А как же тогда? — Таня почувствовала, что нащупала больную точку и продолжала напирать. — Ты использовал меня, заставил тебе поверить, переспал со мной и улетел, ничего не сказав! — Я не мог тебе сказать. Ты бы не позволила мне улететь. Твои глаза, твоё тело, вся ты! — он тоже повысил голос. — Поздно, Глеб, — Таня мотнула головой. — Поговорим, когда будешь трезвой. — Нет. Ничего уже не будет. Оставь меня в покое. Она развернулась и пошла обратно, заметив, что недалеко стоял Мерсин и наблюдал за ними со стороны. — Мне кажется, ты уже должна была понять, что я не отступаю от своих целей, — донёсся голос Глеба. Таня на секунду остановилась, но потом снова продолжила шаг и подошла к Роме. — Всё нормально? — обеспокоенно спросил он. — Да, — неуверенно ответила Таня, — всё отлично. — Кто это? Таня обернулась, но в саду уже было пусто. Некромаг Глеб Бейбарсов снова исчез. — Никто.