Intelligency — It Is All about Love
Контроль. Главное — контролировать себя. «Дыши. Вдох, медленный выдох. Вдох, медленный выдох». Глеб ударил себя по щеке, пытаясь привести в чувства. «Ты сам ушел. Сам оставил её. Теперь дыши. И контролируй себя». Бейбарсов открыл кран и несколько раз набирал полные ладони ледяной воды, выплескивая её себе в лицо. Он поднял голову и посмотрел в зеркало, висящее над раковиной. Кафель на стене казался совсем уж белоснежным на фоне его красных глаз. Вежливый стук в дверь и женский голос заставили Бейбарсова вспомнить, что он не один и взять себя в руки. — Ты в порядке, Глеб? Бейбарсов закрыл кран и провел влажными ладонями по волосам. Стук раздался ещё раз. — Всё нормально, — ответил он и ещё раз посмотрел в зеркало, перед тем, как выйти из ванной комнаты. Он открыл дверь и осторожно обошёл Вику, стараясь не задеть её. Он был на взводе и мог не проконтролировать себя и причинить ей вред. — Может расскажешь, что случилось? — Спросила она, ступая за ним. — Ничего. Я скоро уйду, не переживай, — прохладно ответил Глеб. — Но это твоя квартира. Тебе необязательно уходить, — мягко заспорила девушка. Глеб ничего не ответил и прошёл на кухню, открывая холодильник. — Я быстро что-то перехвачу, — прокомментировал он, вынимая из холодильника продукты и раскладывая их на столе, стоящим позади него посреди комнаты. — Конечно. Вика неловко переступала с ноги на ногу, продолжая стоять в проходе, пока Глеб быстро нарезал хлеб и колбасу. — Это из-за той девушки? — Спросила она тихо. Глеб чуть не подавился бутербродом. Обычные человеческие вопросы выбивали его из колеи намного сильнее магических. — С чего ты взяла? — Задал он встречный вопрос, делая глоток воды. Вика осмелилась пройти в кухню и сесть на барный стул напротив Глеба. — Так из-за неё? — Продолжала спрашивать она. Глебу показалось, что её тон содержал нотки ревности. Глеб продолжил есть, всё ещё не отвечая. — Она бросила тебя? Глеб всё ещё игнорировал. — Или у неё появился новый парень? — Чего ты добиваешься? — Не выдержал Глеб. Вика пожала плечами. — Просто хочу, чтобы ты поговорил со мной. — Зачем? Надеешься на то, что я изолью тебе душу, мы посмотрим вместе фильм и уснем в обнимку в одной кровати? — Резко, даже пожалуй слишком, спросил Глеб. Было видно, что Вику это задело. — Я же ношу твоего ребенка. — Вот именно. Кажется, мы это уже обсудили. Глеб уже тысячу раз пожалел, что пришел сюда. Но ему больше некуда было идти. Ночевать в гостиницах было, конечно, неплохим вариантом, но за последние несколько месяцев ему это надоело до тошноты. К тому же он хотел навестить Вику и убедиться, что с сыном всё в порядке. — Я не понимаю тебя, — заныла Вика, — нам же было хорошо вместе. — Мне больше нравилось, когда ты меня боялась, — сказал Глеб, вставая со стула и сметая ладонью крошки со стола. — Я зайду ближе к концу срока. Если что-то случится — звони. Глеб надел куртку, обулся и, не глядя на девушку, вышел из квартиры. Как же Вика сейчас его раздражала. Он старался относиться к ней с понимаем, зная, что через месяц ей рожать и её гормоны были на пределе, но ему надоело повторять ей одно и то же. Глеб вышел из подъезда на улицу и пошел в неопределенном направлении. Ему нужно было всё обдумать. Мелкая морось быстро увлажняла волосы и будто смывала наваждение, распутывая мысленный клубок. Приоритеты. Нужно расставить приоритеты. Если он выберет неправильно — всё будет кончено. Он потеряет всех. Ждать с артефактом до последнего Глеб не собирался. Лучше пусть всё случится раньше, пока план в его голове свеж, а сам он полон решительности его осуществить. К тому же, сын появится на свет через месяц. К этому времени он должен решить все проблемы. Таня. Глеб боялся думать о том, как она отреагирует на его ребенка. Он откладывал эти мысли на потом сотни раз. Стоило учитывать ещё и то, что Таня сейчас встречалась с этим ублюдошным стражем, с чем сейчас Глеб не мог ничего сделать. Это одновременно выводило из себя и успокаивало. По крайней мере (слишком много крайностей) она была в безопасности с ним. Глеб поморщился от одной мысли об этом, но справился и согласился сам с собой, что был прав. Нужно создать артефакт. Глеб подошёл к неприметной маленькой забегаловке и открыл дверь, проходя внутрь. В нос сразу ударил запах пива, а тело окуталось неприятным теплом, возвращающим Глеба из состояния рассудительности в состояние нервной паранойи. Глеб подошёл к барной стойке и заказал себе какую-то дешёвую местную настойку. Он потянулся к внутреннему карману куртки, чтобы отыскать там какие-то деньги, но рука наткнулась на что-то твёрдое. Карта. Возможно сейчас это именно то, что ему и было нужно. Правильнее всего было заняться артефактом. Глеб не нашёл деньги и первый раз за всё время в лопухоидное мире использовал заклинание, чтобы расплатиться. Выпив подряд три стопки отвратительно сладкого пойла, Бейбарсов узнал, где находится уборная и зашёл туда, раскладывая карту на полу. Он произнес заклинание и сделал тростью несколько движений, отчего та должна была выпустить луч света, показывающий месторасположение последнего ингредиента. Но ничего не произошло. Глеб проделал тот же фокус ещё раз, но результат остался прежним. Громко выругавшись, Бейбарсов схватил карту и смял её, надумывая разорвать, параллельно ударив несколько раз ногой в стену. Что он может сделать сам, если даже магия была бессильна? Точно! Магия! «Вот же идиот!» — подумал Глеб и снова разложил измятый лист на грязный кафель. Он проделал ещё несколько движений тростью, рисуя над картой мира линии, превращающиеся на его глазах в местность магического мира. Произнеся заклинание ещё раз, Глеб нервно прокрутил трость, заранее злясь на неё за отрицательный результат, но он зря это делал. Тонкий серебряный луч появился из верхушки трости и проложил путь к месту, где располагался Тибидохс. — Попался, — довольно сказал Глеб, собираясь. Он вышел из уборной, быстро выпил ещё одну рюмку и покинул бар, направляясь ближе к окраине города, откуда он мог спокойно вылететь навстречу ответам. *** — Закрой глаза, — попросил Рома Таню, когда они начали пересекать размытые границы Эдема. Таня зажмурилась, оберегая глаза от яркого света и открывая их только через несколько минут, когда почувствовала, что вокруг стало менее губительно для зрения. Она не могла понять, где же она оказалась. Представлений об Эдеме у Тани в голове было немного, но она ожидала увидеть зелёные поля, деревья, облака и радугу, а вокруг был только один бесконечный белый, будто мерцающий, цвет. — Мы точно туда попали? — Спросила девушка, слыша эхо своего голоса и оглядываясь, в надежде найти хоть какие-то оттенки другого цвета. Рома усмехнулся. — Можешь мне поверить, — он взял Таню за руку и повёл её вперёд, во всяком случае Таня на это надеялась, потому что среди всего, что было вокруг разобрать, где перёд, а где лево было нереально. — Это путь праведности, — объяснил Рома, пока они шли по невесомому, но одновременно твердому покрытию. — Если эйдос определился с выбором в сторону света — человек, идущий по этому пути, увидит ворота в Эдем. — А если не определился? — Нервно спросила Таня. — Тогда он будет бродить здесь до тех пор, пока не определится. Но он уже не сможет вернуться во тьму, стражи света не забирают явно недостойных. — Тебе не кажется, что для источника добра вы немного перегнули с испытанием? Здесь можно бродить вечно, — усомнилась Таня. Рома ухмыльнулся. — Ход времени в Эдеме отличается от земного. Если на земле проходит год, то в Эдеме — тысяча. Таня остолбенела от этой фразы, но Рома продолжил: — Дни тянутся очень долго, но пролетают мгновенно. Ты поймёшь, о чем я, — он подмигнул, — к тому же, как ты видишь, мы здесь одни. Рома был прав. Вокруг действительно не бродили заблудшие души. Но Таню смущало не это, а то, что она так и не видела вход в райский сад. — Почему я не могу найти ворота? — Обеспокоенно решилась спросить Таня. — Сюда редко попадали живые люди, — аккуратно ответил Рома. — У тебя ещё есть время выбирать между светом и тьмой, твой эйдос может измениться в любой момент. Поэтому ты и не можешь найти вход. Таня переживала. Ладони быстро вспотели, а кончики пальцев стали ледяными. «Да где же эта райская калитка?!». — А почему ты здесь со мной? У тебя же должен быть свой пропуск на небо? — Таня пыталась разрядить обстановку, ей же и заряженную. — Потому что ты по-другому пройти не сможешь. — Рома крепче сжал её ладонь. — Не переживай. Лучше подумай о том, почему ты здесь? — Потому что здесь ты, — ответила Таня. — Верно, — согласился Рома. — Но почему ты решила полететь со мной? — Потому что не захотела тебя отпускать, — Гроттер сделала минутную паузу, собираясь с силами для откровений, но это место особым образом располагало к этому. — Мне было страшно подумать, что ты улетишь и я больше тебя не увижу. — И это всё? Тане казалось, что Рома наводил её на какую-то мысль. — Если задуматься, я никогда бы не смогла остаться в стороне, когда речь идёт о свете и мраке. Возможно, я смогу чем-то помочь, — сказала Таня, искренне веря в это. — И ты абсолютно честна в том, что говоришь, — улыбнулся Рома, показывая Тане на что-то впереди них. Гроттер перевела взгляд с пола наверх и едва смогла сдержать эмоции. Перед ней появились огромные золотые ворота, за решетками которых она могла видеть те самые зелёные поля и деревья, которые и представляла себе изначально. — Ты справилась, — Рома сжал крепче Танину руку и они подошли к воротам, двери которых оказались открытыми. — Прошу, — он отошёл в сторону, пропуская Таню вперёд. Девушка сделала шаг, переступая границу, пропускающую её в сад. Вдохнув Эдемский воздух, у Тани закружилась голова. — У меня кружится голова, я странно себя чувствую, — обратилась она к Роме, — так и должно быть? — Ты — человек. Так что всё может быть. Но с тобой точно ничего не случится, в этом можешь быть уверенна, — ответил он. — Ромал. Таня услышала мужской голос и обернулась, пытаясь понять откуда он доносился. Их появление явно не осталось незамеченным. — Бериил, — обратился Рома куда-то вдаль. Откуда-то сверху к ним подлетел мужчина с золотыми крыльями. Он был светловолосым, таким же высоким, как и Рома и черты его лица были столь же прекрасны. — Ты вернулся к нам? — Спросил Бериил, приземляясь рядом с ними. — Я вернулся, чтобы поговорить с Троилом, — сказал Рома. Бериил перевел взгляд на Таню, будто только что её заметил. — Человек в Эдеме? — Недоверчиво спросил он у Ромы. — Что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Бериил уважительно кивнул Тане и повернулся к Роме, чтобы пожать ему руку. — С возвращением, брат, мы скучали по тебе. Златокрылый улетел, оставляя пару наедине. — Бериил — златокрылый, — объяснил Рома, — мы вместе летали на задания. Я спас ему жизнь однажды. А после — он мою. Таня взяла Рому за руку, шагая за ним дальше по тропинке, выложенной камнем. Гроттер то и дело оборачивалась, пытаясь рассмотреть множество животных, гулявших на лугу: единороги величественно стояли в стороне и будто следили за порядком, барсуки, львы, лани, тигры, косули и лисицы находились рядом и даже не думали сражаться друг с другом. Невероятные птицы, которых Таня не видела раньше, сидели на ветвях деревьев, которые так же были ей незнакомы. Всё вокруг дышало спокойствием и выдыхало умиротворение. — Чем бы ты тут занимался, если бы остался? — Спросила Таня. — У света много задач, — ответил Рома, — сейчас стражи находятся в состоянии боевой готовности, но в мирное время я бы просто медитировал и следил за порядком. Златокрылые из нашего легиона уже не спускаются дежурить на землю, — грустно ответил он. — Скука. — Ромал! — Снова донёсся до Тани радостный крик, но в этот раз женский. Светловолосая девушка, увидев её Рому, бросилась к нему на шею, будто дождалась возвращения парня с войны. — Ив, — поздоровался Мерсин, невольно отпуская Танину руку и неловко обнимая старую знакомую. Ив убрала руки с его шеи и стала рядом, даже не глядя на Таню, что очень раздражало последнюю. «Неужели я настолько незаметная?» — злилась Танька. — Таня, — представил он её и Гроттер тут же обратила на себя внимание блондинки, — моя девушка. Таня, это Ив — светлый страж и моя давняя подруга. Ив неловко опустила взгляд, с которым жадно рассматривала Рому, что дало Тане повод думать, что сама Ив предпочла бы считать себя совсем не его подругой. Но девушка взяла себя в руки и улыбнулась Тане. — Она живой человек, верно? — Спросила блондинка у Ромы, на что получила согласный кивок. — И как ты собираешься её здесь держать? Троил никогда этого не позволит. — Я поговорю с Троилом. Ответ Мерсина был резковатым и давал понять, что продолжать обсуждение Тани он не намерен. — Удачи, — ответила Ив, — я думаю генеральный уже знает, что ты прибыл. Он должен ждать тебя. — У тебя всё хорошо? — Поинтересовался Рома перед тем, как уйти. — Да, — Ив закатила глаза, — ищу вот своего подопечного. Представляешь, он принялся обхаживать всю местную фауну. Будто не будущий страж, а бывший ветеринар! — Она хлопнула в ладоши, показывая всю степень своего возмущения и пожелав Роме удачи ещё раз, пошла в сторону пастбища единорогов. Как только она отошла в сторону Рома повернулся к Тане. — Прости за неё, — сказал он, притягивая Гроттер к себе и обнимая её. — Она влюблена в тебя, верно? — Таня задала вопрос, понимая насколько неуместным он был, но душа Гроттер требовала ответов. — Возможно когда-то и была, — уклончиво ответил Рома. — Ты говорил, что стражи влюбляются только раз, — напомнила ему Таня. — Или максимум два, — добавил Рома, усмехаясь. — Тебе не стоит переживать. Тут, скорее, я должен волноваться. На твоё сердце точно претендую не я один, — с улыбкой, в которой слышался лёгкий укор, произнёс Мерсин. Таня замолчала, стыдливо опустив голову. Он был прав. Она ревновала Рому, когда сама до сих пор не могла выбросить мысли о Глебе из своей головы. Больше возвращаться к этой теме они не стали. Пройдя по саду ещё несколько минут, они свернули в лощину под куполом из деревьев. Свет едва пробивался сквозь зелёные листья, а ветер был слегка прохладным, но совсем не противным. — В этом месте проходили мои первые уроки полетов, — рассказал Рома. — Здесь очень красиво, — не соврала Таня. Место и вправду казалось ей удивительным. — Отсюда мы сейчас поднимемся на третье небо. — К Троилу? — Уточнила Таня. — К нему. Не волнуйся, всё будет хорошо, — успокаивал её Мерсин. — Ты не знаешь этого. Я уже поняла, что мне здесь не место, — расстроенно произнесла Таня. Рома поднял её подбородок, заставляя посмотреть на него. — Эй, — обратился он к ней, заглядывая в глаза, — я рядом. Я не дам тебя в обиду. Если Троил решит, что тебе здесь не место — я уйду с тобой. Тане было приятно, что он так говорит, но она понимала, что если долг позовёт Рому — он присоединится к стражам и оставит её. Она не стала озвучивать свои мысли Роме и просто прижалась к нему, когда он снова распустил крылья и взмыл ввысь. ***The neighborhood — How
Глеб подлетел к точке пересечения семи радуг. Его силы позволяли ему переместиться в любую точку мира и без ступы, но магия Тибидохса была устроена по-другому. Произнеся «Грааль Гардарика» и пройдя через волшебный барьер Глеб сразу обратил внимание на свет своей трости, которая всё ещё показывала ему путь к последнему ингредиенту для создания артефакта. Свет указывал на место в замке, где располагался кабинет Сарданапала и Глеб направил ступу именно туда. Он подлетел к окну, не заморачиваясь с входом через дверь, но створки окна были распахнуты, академик уже ждал его. — Добрый вечер, Глеб, — приветствовал его Сарданапал, когда Бейбарсов эффектно шагнул внутрь с подоконника, моментально растворяя ступу в воздухе. — Возможно, — ответил Глеб и присел на диван, хотя ему никто не предлагал. После того, что Глеб узнал от Тани он понимал, что академик знает намного больше, чем говорит и даже больше, чем Таня смогла подслушать. Значит правда от Сарданапала и станет последним компонентом, зерном истины отчаявшегося. — Ты прилетел за ответами, верно? — Уточнил директор, не придавая внимания поведению Глеба. — Я весь в твоём распоряжении, — он неловко улыбнулся, видимо, понимая, что назад дороги нет. Академик не стал говорить об этом Бейбарсову, но он считал время, через которое погаснет свет радуг после пересечения ими Глебом. Десять с половиной секунд. Это был показатель невероятной мощи. Сам академик мог заставить сияние Гардарики не погаснуть девять секунд. Десять секунд было временем Древнира и некоторых стражей. А сейчас этот, на первый взгляд, обычный парень, продержал зарево десять с половиной. — Мне нужна вся история, — сказал Глеб, — от начала и до конца. Глеб сидел, закинув ногу на ногу, и с вызовом смотрел на академика. Он старался сдерживать себя, но это было трудно, уж слишком он был зол на то, что его жизнь превратили в пункт плана для достижения каких-то целей. — Всё началось несколько лет назад, — со вздохом начал академик свой рассказ. Он рассказал Глебу про появление Аида в его кабинете и про их договор. — На тот момент я уже знал, что ты использовал зеркало Тантала для того, чтобы связать ваши с Валялкиным судьбы. Оставалось только убедить Ивана отказаться от магии добровольно. Тогда мне помог Аид, подсказав, что Мегар явится за долгом. Не так уж сложно было предугадать ответ на его загадку — гораздо сложнее было найти того, кто бы смог это сделать. Все карты сошлись и я начал тренировать Ивана, чтобы не вызвать у него подозрений. Чтобы он сам подошёл к нужному ответу. Сарданапалу было тяжело рассказывать об этом — это было заметно. Но это не означало, что Глеб проникся к академику сочувствием. — А дальше ты оказался в лопухоидном мире, лишенный магических способностей и необходимо было только ждать, когда ты очистишь свою душу от былой тьмы. Тогда и должен был появиться Аид. Глеб не задавал вопросов, чувствуя, что может сорваться, если сделает это. А академик продолжал рассказывать: — А я в свою очередь подсказал Ваньке применить приворотное зелье к Тане. — Но зачем? — Не выдержал Глеб, подрываясь с места. Волшебные книги заметались в клетках, а сфинкс, услышав, что за дверьми кабинета происходит что-то неладное, издал рык. Но Сарданапал сохранял спокойствие. — Всё очень просто, мой мальчик, даже если и совсем бесчеловечно. Примени Ванька пыльцу многоглазки — Таня выбрала бы тебя. Глеб сел обратно на диван, будто его окатило ледяной водой. — Ванька никогда не был её истинной любовью. Он был ей другом, напарником, в чём-то даже наставником, но она не любила его так, как полюбила тебя. Если бы Таня выбрала тебя тогда, скажи мне: был бы какой-то для тебя смысл терять то, что у тебя было бы в обмен на эфемерное счастье? Что мог предложить тебе Аид? Вернуть силы? От них не было бы смысла, если бы ты мог потерять девушку. Ты бы не стал рисковать эйдосом и Таней в погоне за артефактом. Глеб начинал понимать. Он был ещё больше зол, ещё больше хотел начать крушить всё, что видел, ещё больше хотел отомстить Аиду и Сарданапалу за их игры, но он понимал, что с их точки зрения всё выглядело именно так, как ему рассказал академик. Глеб достал медальон. Четыре грани свечения показывали, что Сарданапал рассказал ещё не всё, поэтому Глеб сдержал эмоции и продолжил слушать. — Убедить Ваньку было проще простого — его забота о Тане не знала границ и стоило ему показать пророчество, он тут же поверил и решил спасти её от тебя. — Стоп, — сказал Глеб, цепляясь за эти слова, — что значит: «он тут же поверил»? Сарданапал, до этого сидевший в своем кресле, поднялся на ноги и начал расхаживать по кабинету. — Пророчества, которые показали вам с Ванькой действительно существуют. Но никто не говорил, что трактовать их нужно только в одном порядке. — Вы хотите сказать, что сначала Таня будет счастлива со мной, а после — из-за меня погибнет? — Уточнил Глеб. — Или ты просто станешь последним, кого она увидит при жизни, — уклончиво ответил Сарданапал. — Ивану стоило немного помочь с трактовкой, — виновато добавил он. Глеб схватился руками за голову. До него дошло: в пророчестве Ваньки не было сказано, что Глеб станет причиной гибели Тани, Сарданапал заставил его поверить в то, что это правда. На самом же деле Глеб должен был прожить с Таней счастливую жизнь, а после они бы умерли обычной человеческой смертью. Именно так и должно было случиться. Но сейчас это уже потеряло актуальность. — Воды? — Участливо предложил академик. Глеб поднял голову. За время обдумывания того, что у него отобрали, он и забыл, что Сарданапал всё ещё находился в кабинете. Трость Глеба накалилась от злости своего хозяина, последней каплей стала фраза академика про воду. Будто ничего не произошло. Будто это не он разрушил всю его жизнь. Мощный взрыв прогремел в воздухе, сметая половину кабинета и отбрасывая академика назад, отчего тот ударился о стену. Глеб взревел, как раненый зверь и занёс трость ещё раз, забывая о том, где находится. Его волновало только то, что этот человек сделал всё, чтобы его жизнь превратилась в то, чем являлась сейчас. Превратилась в ад. Через несколько мгновений в кабинет залетели преподаватели. Сфинкс, до этого грозно рычавший под дверью, попытался броситься на Глеба, как только оказался внутри, но Бейбарсов откинул его в сторону, сметая им клетки с черномагическими книгами так, что сфинкс не смог подняться. — Бейбарсов! — Закричал Поклёп, выпуская из кольца одновременно зелёные и красные искры, но следующим движением Глеба тоже был оглушен и отброшен в стену. Великая Зуби и Медузия и поочередно, и одновременно выкрикивали заклинания, забрасывая Глеба искрами, но он отбивался от них как от назойливых мух, не давая причинить себе вред. Тарарах, опоздавший к началу битвы, удивлённо наблюдал за происходящим, как вдруг выхватил здоровенную дубину и начал махать ей, пытаясь вырубить Глеба. Бейбарсов ещё некоторое время отбивался, давая преподавателям возможность остановиться, но скоро ему это надоело и в кабинете прогремел ещё один оглушительный раскат грома. Оставшиеся в сознании учителя отлетели в разные стороны, но остались в сознании. Последним в кабинет забежал Соловей. Он увидел, что здесь произошло, но не стал ничего делать. Разбойник смотрел то на разрушения, то на Глеба, будто сомневаясь, стоит ли принимать участие в сражении. Сарданапал поднялся на ноги. Впервые за всё время Глеб увидел в его глазах слезы. — Прости меня, Глеб, — произнёс он. — Уже поздно просить прощение, но я это делаю. Я знаю, как поступил с тобой. Но я должен был вмешаться. Школа не должна была пострадать от войны стражей. Аид хотел помочь, а я… — Аид собирался захватить власть в подземном мире и занять место Лигула с помощью этого артефакта, — тихо, но очень холодно сказал Глеб. Сарданапал округлил глаза. — Моего артефакта, — добавил Бейбарсов. — Что ты сказал? — Уточнил академик, делая шаг назад. — Я — создатель артефакта! — Сказал Глеб громче. — Артефакта, способного навсегда склонять эйдосы к свету или тьме и убивать стражей. Сарданапал вжался в стену, будто осознав, что он натворил. Его обманули, а он, в свою очередь, загубил жизни своих учеников и кто знает, чьи ещё. Глеб смотрел на преподавателей, взгляды которых были устремлены на него. Они, ещё несколько минут назад осыпавшие его смертельными заклинаниями, смотрели на Бейбарсова с сочувствием, страхом и жалостью. Последнее разозлило Глеба ещё больше. Никто не имел право жалеть его. Тепло в кармане куртки заставило его сдержаться и обратить внимание на медальон. Приоритеты. Сейчас важно вспомнить о том, зачем он здесь. Глеб достал медальон. Он почувствовал, что тот был готов озариться ещё одной яркой гранью, но ему чего-то не хватало. Последнего штриха. — Это ещё не всё, — произнёс Бейбарсов, обращаясь к академику. — Я догадался и сам, но по правилам, вы должны озвучить это. Кто заколдовал драконов? Все преподаватели перевели взгляд с Глеба на академика. Соловей напрягся и прикоснулся пальцами к шраму. — Я, — ответил академик. — Но зачем, Сарданапал? — Обратился к нему Разбойник. — Я раньше Глеба догадался, что Таня — ключ, как я тогда думал, к поиску артефакта, но сейчас понимаю, что к созданию. Они должны были встретиться и помириться. Я знал, что именно Таня не сможет остаться в стороне, когда кому-то нужна помощь, а Глеб не останется — если помощь нужна Тане. Маленький белый шарик вылетел из рта академика и коснулся медальона, полностью окутавшегося белым свечением. Медальон покинул руки Глеба, поднимаясь ввысь и, трансформировавшись в небольшую прозрачную сферу, снова опустился в руки создателя. Глеб окинул взглядом комнату. Все присутствующие в ней (те, кто были в сознании) следили за происходящим со страхом и восхищением. На их глазах создался самый мощный артефакт за всю историю и никто из них не знал, что же будет дальше. Глеб молча развернулся и сделал шаг в сторону окна, вызывая ступу. — Что ты будешь делать дальше? — Услышал он голос Медузии. Глеб не обернулся, запрыгнул в ступу, положив сферу себе под ноги, и полетел подальше от Тибидохса, как он надеялся, уже навсегда. *** — Беренарий, — кивнул Рома секретарю, оказываясь перед дверью в кабинет генерального стража. — Ромал, — приветствовал его пожилой мужчина, — тебя уже ждут. Проходи. — Спасибо. Рома взял Таню за руку и открыл дверь, переступая порог. Глазам Тани открылся большой и очень светлый кабинет, в центре которого стоял белый стол, а за ним и белое кресло. Стены будто были, но в то же время их и не было. Они были полупрозрачными, но не стеклянными, Таня не могла сказать, что это был за материал. Троил стоял возле огромных белых стеллажей с бесчисленным количеством книг и обернулся, лишь когда услышал посторонние шаги. Он немедленно подошёл к Роме, улыбаясь и притягивая его к себе для объятий, которые Таня охарактеризовала бы как отцовские. — Ромал, мой мальчик, — улыбался Троил, похлопывая Рому по спине. Он отпустил его, взглянув на Таню. — И твоя великолепная спутница, победительница Чумы и девочка, настрадавшаяся в своей жизни, как немногие. Он улыбнулся Тане и она смущённо улыбнулась в ответ. После того как именно о ней отозвался генеральный страж Гроттер усомнилась, что Рома мог не слышать о ней прежде. Но, видимо, её мысли читались у неё на лице, или дело было в Троиле, потому что он тут же добавил: — Я могу знать что-то, чего не знают мои стражи, которые просто выполняют порученную им работу. Не стоит думать о плохом. Таня кивнула и села на белый диван, на который Троил указал рукой, приглашая гостей присесть. — Ты решил вернуться, Ромал? — Спросил Троил, присаживаясь на диван напротив. — Я прилетел, чтобы предупредить тебя, — сказал Рома, не отвечая на заданный Троилом вопрос. — Артефакт почти создан и мы знаем, кто его создатель. Он почти заключил сделку с Лигулом и скоро должен дать ответ. Лигул ближе к получению артефакта, чем мы. Троил внимательно выслушал Рому, но отвечать не торопился. Наконец, он собрался с мыслями: — Я понимаю всю опасность ситуации, но у Глеба ещё есть время определиться с выбором. Таня напряглась, услышав имя Глеба. Рома не говорил как зовут создателя, значит Троил и так знал об этом. — И ты просто будешь ждать? — Не поверил Рома. — Ждать, пока артефакт не окажется у темных стражей? — У меня есть причины это делать, Ромал. Могу тебе сказать, что создатель не так прост, как кажется. Эта линия судьбы не была прописана для него — сейчас он сам вершит своё будущее. Он впитал в себя слишком много сил. Не факт, что Лигул сможет с ним справиться. Мы не можем вмешиваться в ход событий, пока они могут измениться сами. Поэтому я разрешу Тане остаться. Таня, до этого слушавшая Троила с опущенным в пол взглядом, подняла глаза. — Более того, она сможет помочь нам, когда придет время. Как бы больно тебе от этого не было, Ромал, но между Таней и создателем есть особая связь. Она сможет направить его на нужный путь. Рома крепко сжал Танину ладонь от этих слов. Гроттер повернулась к нему, но Мерсин отвёл взгляд, глядя на стеллажи с книгами. Таня почувствовала его боль, но понимала, что он не сможет ослушаться прямого приказа, если такой будет. Рома был своевольным стражем, но Троил никогда не заставлял его остаться в Эдеме. Если бы он это сделал, Таня была уверенна, что Рома бы остался. — То есть мне нужно будет вернуться на землю и убедить Глеба отдать артефакт вам? — Вмешалась она в разговор. — Можно сказать и так. Но не сейчас. — Почему не сделать это сразу, если всё равно придется? — Отрешённо спросил Рома. — Потому что не все необходимые события ещё произошли. Кое-что всё-таки я могу предсказать, — загадочно ответил генеральный страж. — А пока вы можете остаться здесь. Он провел рукой по воздуху перед Таней и у неё перестала кружиться голова. — Теперь Эдем станет для тебя пригодным к жизни. Ты не будешь хотеть спать и есть, но при этом не станешь стражем. Ромал покажет тебе всё здесь. Таня с Ромой поднялись с дивана и направились к выходу. — Я очень рад видеть тебя снова, — тепло сказал Троил на прощание, а Тане показалось, что в его голосе были слышны нотки грусти, — сколько бы это не продлилось. ***Shawn James — Through the valley
Глеб летел в ступе, хоть уже и не находился на территории Буяна и мог переместиться куда угодно, но ему нужно было обдумать всё, что только что произошло. Он сам не понимал куда направлялся, но, когда внизу показался знакомый лес, Бейбарсов начал снижаться. Избушка старой ведьмы, с которой началась его новая жизнь, полная страданий и одиночества, показалась среди ветвей. Глеб выпрыгнул из ступы, забирая сферу с собой и прошёл в землянку, предварительно проверив её на заклинания. Ничего. Значит после него тут никого не было. Бейбарсов оказался в комнате с котлом и в этот раз не смог отказать себе в пытке заглянуть в него. Котел был пуст, хотя раньше в нём неустанно кипела кровавая жижа. Та, в которой он впервые увидел Таню и влюбился навсегда. Её образ был единственным светлым пятном, каким остался и по сей день, в его черном, полном боли и разочарований, существовании. Глеб вспомнил, как наблюдал за жизнью Тани: как ревновал её к Ваньке, к Пупперу, как переживал за неё, как мечтал оказаться рядом, когда она плакала и обнять её. И как он всё бездарно упустил, когда у него была возможность быть с ней. Глеб смахнул слезу с щеки, заставляя себя отойти от котла. Он сел на пол, положив перед собой артефакт и задумавшись о том, что делать дальше. Возможно, стоило всё прекратить сейчас? Сфера была при нём, значит он мог поговорить с Лигулом. Перед Глебом встал выбор. Выбор, который должен был определить всю его дальнейшую жизнь. Он мог просто отдать артефакт тёмным стражам, как они и обсуждали, но тогда всё вокруг погрязнет во тьме. Этим он точно спровоцирует войну стражей, победителей в которой не будет. Значит, стоило попробовать второй вариант. И Глеб решился. Он поднялся с пыльного пола и пошел в кладовую старухи за необходимыми инструментами для заклинания вызова стража. Единственное, что отсутствовало в запасах старухи — кровь врага стража, но Глеб точно знал, что магия умеет видеть глубже, чем есть на самом деле и Глеб использовал свою кровь. Скоро он станет врагом Лигула, в этом можно не сомневаться. Зелье на крови было готово. Глеб вылил его на пол в форме круга и начертил в воздухе руны, произнося заклинание. Вихрь из пепла закружил в комнате, собираясь в очерченном кругу и являя Глебу главу канцелярии мрака. Горбун сразу обратил внимание на сферу, лежавшую на полу и довольно усмехнулся, делая шаг из круга. — Ты справился раньше срока и принял верное решение, — похвалил он Глеба, наклоняясь к артефакту, но Бейбарсов покрутил тростью, заставляя сферу откатиться от руки Лигула. Горбун поднял на него глаза, догадываясь, что Глеб не собирался отдавать нужную ему вещь. — Кажется, ты забыл, как много страданий приносят Гиблые Ущелья? — Напомнил он, выпрямляясь и поворачиваясь лицом к Глебу. — В этот раз всё будет по-моему, — холодно отрезал Бейбарсов. — Слушаю, — насмешливо сказал Лигул, скрещивая руки на груди. — Я отдам артефакт, но только условия сделки изменились: мне больше не нужно, чтобы Тартар оставлял меня в покое. Лигул слушал Глеба с интересом, но так, будто в любой момент мог размазать его по стенке. — Теперь я стану главой канцелярии мрака, — произнес Бейбарсов. Горбун хмыкнул. — Я понимаю, что подрывать твой авторитет будет слишком болезненно, — продолжил Глеб, не обращая внимание на реакцию Лигула, — поэтому никто об этом не узнает. Но все важные действия с артефактом и не только одобряю только я. Хочешь применить его против людей — спрашиваешь у меня, против стражей — спрашиваешь у меня. Хочешь собрать армию или начать бунт — спрашиваешь у меня. Лигул рассмеялся. Смех его, как и прежде, был похож на предсмертный скулящий вой. Мальчишка собирался стать его начальником, его хозяином. Он, глава канцелярии мрака, первый темный страж, должен был просить разрешения у какого-то жалкого некромага. Этому никогда не бывать. — Почему ты решил, что я вдруг тебя послушаю? — Отсмеявшись спросил Лигул. — Ты пошутил, решил показать, кто тут главный, хвалю. А теперь — отдай мне артефакт, пока я не передумал не убивать тебя. На лице Глеба не дрогнул ни один мускул. — Или ты соглашаешься, или я оставляю артефакт себе, — повторил он строго. Лигул выставил руку вперёд, применяя магию, которая должна была сбить Глеба с ног, но Бейбарсов не сдвинулся с места, продолжая вызывающе смотреть на удивленного карлика. — Как ты это сделал? — Злобно спросил он у Глеба. — Так же, как и это. С этими словами Бейбарсов занёс трость и ударной волной откинул Лигула в дверь, которую тот собой выбил и вывалился наружу. Глеб быстро пошел за ним, отбивая, один за одним, удары тёмного стража. Казалось, ничего не могло причинить ему вред. И никто не мог. — Ты не сможешь, — Лигул прервался, закашлявшись, — убить меня, — выдавил он. — Ты хочешь это проверить? — Спросил Глеб, подходя ближе и нащупывая тростью черную цепочку на шее карлика. — К тому же могу напомнить тебе, что сфера способна отбирать дарх темных стражей. Стоит мне только пожелать. В глазах Лигула мелькнул ужас. — Я спрошу ещё раз, — произнёс Глеб уже спокойным тоном, — ты согласен на мои условия? Лицо горбуна исказилось ненавистью и злостью. Он попытался встать, но Глеб прижал его тростью к земле, не давая это сделать. — Дда, — тихо ответил Лигул. — Громче! — Крикнул Глеб. — Да! — В тон ему ответил страж. Глеб убрал трость и отошёл в сторону, давая Лигулу возможность подняться. — Я хочу письменную сделку. Лигул кивнул с той же ненавистью и в его руке тут же оказался свиток. — И без глупостей, — добавил Глеб, видя, что на свитке проявляются буквы их договора. — Не вздумай причинить вред мне или кому-то, кто мне дорог. Ты уже понял, я надеюсь, что не стоит меня недооценивать. Лигул молча наблюдал за словами, вписываемыми в свиток, и, когда всё было закончено, отдал его Глебу на одобрение. Судя по содержанию договора, Глеб должен был отдать артефакт Лигулу в бессрочное пользование, а сам Лигул обязался согласовывать любое важное решение, связанное с артефактом или тем, что не входило в обычные обязанности темных стражей с Глебом и никаким образом не причинять вред кому бы то ни было с ним связанному. Глеб довольно кивнул и материализовал иголку, которой уколол палец и приложил его к низу свитка. — Твоя очередь. Лигул сделал то же самое. Затем они произнесли ту же клятву совестно, подтвердив её Громусом, и Глеб призвал из землянки сферу. — Она твоя, — произнёс он, передавая её в руки карлика. — Ты не должен появляться в Тартаре, — прошипел горбун. — И не собираюсь, — усмехнулся Глеб. — Бумажки теперь только твоя работа. Я не намерен этим заниматься. Лигул снова скривился и, обернувшись вокруг своей оси, растворился в воздухе с негромким хлопком. Глеб выдохнул с облегчением. Получилось. У Глеба были мысли оставить артефакт себе, но тогда он, Таня, когда к нему вернётся, и его сын стали бы вечной мишенью для стражей и всех, кто захотел бы забрать сферу себе. Да, он мог справляться с ними, но вот Таня и сын могли не оказаться рядом в какой-то момент. А Бейбарсов сомневался, что может вечно всех убивать. Когда-то это даст осечку и пострадают дорогие ему люди. Отдать артефакт Лигулу и обезопасить себя и свою семью было самым верным решением, которое он мог принять. По крайней мере, он так себя успокаивал. Ведь теперь Лигул был в полной его власти, а вместе с ним и весь подземный мир, что было для Глеба радостным плюсом в сложившейся ситуации. Конечно, он мог бы отдать артефакт светлым стражам, вот только с силами света у Глеба были натянутые отношения. Он даже не рассматривал этот вариант. К тому же, не контролируй он решения, которые будут приниматься относительно сферы — война обязательно начнется. А Глеб сомневался, что его силы были больше, чем у стражей света. Звонок зудильника прервал его размышления. Глеб достал его из внутреннего кармана и посмотрел на экран. Звонила Вика. Глеб соединил обычный телефон с зудильником, чтобы у матери его ребенка была возможность дозвониться к нему в случае необходимости. Глеб ответил. — Что-то случилось? Он услышал только истошный крик Вики и чьи-то голоса рядом. Глеб немедленно напрягся. В его голове уже пронеслись десятки мыслей, среди которых Вику, а вместе с ней и его ребенка, пытали и убивали. — Где ты? Я сейчас буду! Что случилось? — Обеспокоенно кричал Бейбарсов. Но Вика произнесла фразу, услышать которую сегодня Глеб точно не ожидал. — Я рожаю, Глеб!