Ночь идет на убыль

— ... И каждое утро на небе происходит схватка, и каждый вечер Бог Луны возвращается, чтобы отомстить. Но никогда не стать ему достойным соперником великому и милосердному Богу Солнца, под чьим покровительством и живут люди, сторонясь ночи, времени, когда правит злое и жестокое божество. Завершив рассказ, весьма болезненный на вид мальчик зашёлся в приступе лающего кашля. Напротив него с горящими глазами, в восхищении и неверии приоткрыв рот, сидела рыжеволосая девочка. — Брат, неужели... — она замолчала, но через несколько секунд закончила свой вопрос с явным недоверием в голосе, — ...я действительно стану воплощением этого невероятного Бога Солнца? Рассказчик еле заметно улыбнулся и положил слабо трясущуюся руку сестре на макушку. — По крайней мере, светишь ты так же ярко. Она всегда приходила, чтобы послушать его истории. Невероятно, как человек может знать столько сказок и легенд — каждый день у мальчика находилась новая, в разы интереснее предыдущей. Он рассказывал их так, будто сам был свидетелем всего происходящего, не забывая ни одной, даже самой незначительной, детали. Но все дети в какой-то момент вырастают из сказок, начиная интересоваться вещами куда более насущными. С каждым годом девочка все реже заглядывала послушать захватывающие истории старшего брата, отдавая предпочтение обучению императорским делам и общению с людьми, живущими в реальном, а не выдуманном мире. — Мне прискорбно это сообщать, но он не доживет и до десяти лет. Женщина, чью исключительную красоту когда-то признала вся империя, после этих слов будто в мгновение постарела, в глазах её отразилось чувство, понятное только ей одной. Тогда перестала приходить и она. Императрица, некогда с гордостью смотревшая на своего сына, теперь не могла позволить себе даже мимолетного взгляда в его сторону. Наверное, для неё он умер еще при жизни — но пока эту потерю оплакивала лишь она одна. В какой-то момент стало понятно — его присутствие доставляет окружающим невероятный дискомфорт. Они просто не знали как себя вести. По дворцу ходит живой труп! Посочувствовать? Высказать свои соболезнования? Пожалеть? Или не обращать внимание? Он казался человеком не от мира сего, будто не умирал, а, наоборот, совсем недавно восстал из мёртвых и теперь просто не может понять, как должны вести себя обычные живые люди. Белая, как снег, кожа, длинные спутанные волосы, мёртвый взгляд — ничто из этого не добавляло привлекательности в глазах окружающих. Когда-то он был любимым сыном императора, единственным наследником престола, а что теперь? Бледная тень того жизнерадостного ребёнка, тихо доживающая свои последние дни в четырёх стенах. По замку он перемещался только с заходом солнца, и то, по одному и тому же маршруту — до библиотеки и обратно. В это время в ней как раз совсем не было людей, и не приходилось всюду натыкаться на полные жалости или неприязни взгляды. Шли годы, и у каждого человека, близкого к императорской семье, на языке крутился лишь один вопрос: «Каким образом этот ребёнок все ещё жив?». Он не выглядел лучше с каждым годом, не выздоравливал, но по невероятному стечению обстоятельств продолжал влачить свое жалкое существование. Тогда к жалостливым и неприязненным взглядам добавились еще и осуждающие. Зачем же он так мучает своих императорских родителей? Не проще ли ему умереть, и дать всем спокойно выдохнуть? Какой неблагодарный, невежественный сын. Никто и подумать не мог, что этому «неблагодарному и невежественному сыну» суждено, несмотря ни на что, однажды взойти на престол. Его отец и матушка скоропостижно скончались друг за другом, и императрицей, как и полагается, стала младшая сестра, которую готовили к этому с самого детства. Она была истинной избранницей Бога Солнца, ничуть не уступавшей своему отцу-императору, а в чем-то его даже превосходившей. В народе о ней говорили: «Строгая, но справедливая правительница!». Далеко не каждый монарх может похвастаться такой популярностью и почти единогласной любовью. Почему же «почти»? Не проправив и трех лет, императрица ушла вслед за своими родителями. Крик служанки ознаменовал начало конца — молодую, подающую надежды Вэн Ланфен в ее собственных покоях нашли с перерезанным горлом. — Им всем... обязательно так смотреть на меня? — человек, сидящий на троне, устало опустил голову. Его прическа, небрежно скрепленная несколькими шпильками, опасно покачнулась. Перед ним стояли благородно выглядящие господа. Казалось, посади любого из них на трон — и они будут выглядеть намного менее нелепо, чем человек, уже расположившийся на нем. Посторонний наблюдатель подумал бы, что кто-то ради шутки вырядил смертельно больного человека в роскошную одежду и заставил играть роль императора. В каком-то смысле, так оно и было. Пара десятков глаз уставилась на него со смесью презрения и легкого недоумения. Видимо, им происходящее тоже казалось чьей-то дурной шуткой. Каждый мечтал бы оказаться на месте этого недоучки! Но всем им, почему-то, никто не предложил занять этот сверкающий трон. Ах, жестокий мир, в котором все решает происхождение, а не талант. Они не смели возмущаться, когда императором был его отец. Не позволили себе и слова сказать, когда на престол взошла его сестра. Эти люди действительно заслужили место во главе государства усердной учебой и недюжинным умом. А это что? Кто-нибудь, закопайте труп обратно, мертвые не должны ходить по одной земле вместе с живыми! Разумеется, никто не посмел сказать этого вслух. Они лишь продолжали выжидающе смотреть на молодого человека, который с каждой минутой становился все бледнее и растеряннее. — Они... чего-то ждут от меня? — неуверенно спросил, понизив голос до еле различимого шепота, император. Стоявшая справа от трона странного вида женщина терпеливо произнесла: — Они ждут ответа на поставленный вопрос, Ваше Императорское Величество. Услышав это, император перевел взгляд на чиновника, последним обратившимся к нему. Придав своему голосу уверенности, правитель провозгласил: — Да. Казалось, тишина в зале не может стать еще более гробовой. — Ваше Императорское Величество, поставленный вопрос не предполагал односложного ответа, — так, чтобы ее услышал лишь сидящий на троне человек, прошептала все та же женщина. Чиновник же, не изменившись в лице, поклонился. — Спасибо за Вашу мудрость. Тихий смешок пронесся по помещению, но в скором времени все опять затихло. Император раздумывал о том, что ему стоило умереть еще в детстве. Молодой человек, словно неприкаянный дух, бродил по коридорам дворца, до смерти пугая слуг, которым не посчастливилось пройти мимо. В шаге от него все время находилась с ног до головы увешанная бумажными печатями женщина. — Я должен отречься от престола? — Все приходит с опытом. Еще круг по коридорам. — Никто не учил меня править. — Все приходит с опытом. Еще круг. — Стоит ли мне вообще волноваться об этом? Пусть решают все за меня. — Все приходит с опытом. Круг. — Если я отрекусь, меня точно убьют. Если я не отрекусь, меня убьют с еще большей вероятностью. — Все прихо.... — На этот раз как-то совсем невпопад, — император остановился и укоризненно посмотрел на свою сопровождающую. Та, не ожидая такого резкого торможения, чуть не врезалась в избранника солнца. — Извините, Ваше Величество. Мне больше нечего сказать. Его Величество, которому, в принципе, и не нужны были ее ответы, лишь тихо хмыкнул. Задумчиво постояв еще пару минут, он уверенно взял курс на библиотеку.