Единственный исход принцессы — выйти замуж

      То, что Пенель поймёт её слова «будем примерными невестой и женихом» буквально, она не ожидала.       Началось всё с того, что утром (в которое она с трудом проснулась), пришло письмо с характерной печатью семьи Экхарт:

«Через три дня совершеннолетие графини Келлин. Идём вместе. Я тебя заберу сам, в шесть часов»

      От кого это письмо, сомневаться не стоило.       Горничные, узнав о том, что жених наконец решил увидеться с их госпожой, вмиг переполошились. Уже вечером назначенного дня Каллиста была в прекрасном (по их мнению, для неё все казалось неудобным) платье цвета пыльной розы. Что-то подобное носила главная героиня книги "поющие в терновнике", и это один из немногих моментов, когда Катя смогла ассоциировать себя не с героиней проходной седзе-манхвы, а чем-то имеющим литературную ценность. Ну, или она таким образом пыталась поддержать себя — цвет то и правда был не очень.       В принципе, все сложные и глубокие оттенки розового, наравне с красным, бордово-винным в сочетании с черным (чаще молочно-белым, ведь иначе она выглядела чуть-ли не траурно) приписывались к предпочтениям оригинальной Каллисты.       «Принцесса явилась на празднество во всем алом, точно багровый бутон среди полевых цветов. Без слов стало ясно — сегодня прольется чья-то кровь, цвета такого же, как шелка на ней» — этими словами в новелле ознаменовался приход Каллисты.       Интересно, а почему она, Катя, оказалась в её теле? Каким образом появилось «вакантное место», и куда делась предыдущая душа?       Каким образом Каллиста умерла, даже гадать не получалось. Единственное, что можно было предположить, — то, что настоящая Каллиста прямо сейчас дралась в Преисподней с самим Сатаной за звание главного в Аду. Почившей принцессе в этом деле можно только пожелать удачи.       У Кати возникало ощущение, что все заметили изменения в поведении Каллисты. Какой бы студентка из иного мира ни была хорошей актрисой, от «ООСа» избавиться не получилось. Оно и немудрено: где Каллиста, светская кровавая львица, а где она, кричащий от неловких ситуаций опоссум. Но все благополучно закрыли глаза, приняв "опоссума" как родного, объяснив сие явление у себя в голове каждый по-своему.       В какой-то мере это казалось грустным. В итоге самый яркий цветок поблек, слившись с другими сорняками на клумбе, а никто и не заметил.       «Прости, что пользуюсь твоими полномочиями так глупо» — говорила не с собой, а с настоящей Каллистой Катя, спускаясь вниз по той же лестнице, что и принцесса когда-то. — «Уверена, сейчас ты счастливее, чем была прежде. По крайней мере, тебе, в отличии от меня, никто не капает на мозги»       Разве она всегда была такой сентиментальной? Нужно прекращать.       "Любимый" был весьма пунктуальным, как швейцарские часы, — забрал в чётко назначенное время. Или же он просто не хотел возиться с ней больше нужного.       Стоило им зайти в сияющую золотом залу — спасибо, что не взявшись за ручки, — как удивлённые взгляды обратились к ним. Не застыть в ступоре помог только стоящий рядом Пенель, шикнувший на неё после секундного "зависания". В воздухе буквально висел немой вопрос всех собравшихся: «А почему они вместе, и как так вышло?»       Желая заняться чем-то более полезным, чем стояние на месте, она зверьком юркнула к фуршету. Пенель же увязался за ней. Он Каллисту не особо волновал — взгляд прикипел к длинным столам, набитым такими закусками, что лучшим отелям Сочи "все включено" не снились. Однозначно, её лучшая находка! Бывшая студентка общежития даже после смерти останется ей.       Именно поэтому, выросшая в посёлке городского типа, а не в аристократическом злате, Катя не заметила изменившийся климат вокруг себя. Она отмахивалась от Пенеля, который очевидно издевался над ней своими ухаживаниями и бесконечными: «Моя дорогая, может быть, попробуешь это?», «Милая, ты так прекрасна», «Чудесный цвет платья — может быть, тебе стоит носить его чаще?». Ну, стебется — пусть стебется. Он право имеет за все то, что Каллиста творила в прошлом. Но только сегодня, чтобы не разбаловать.       Вид падающих в обморок барышень, неравнодушных к сыну герцога Экхарта, мог бы поднять её настроение. Но она не видела их, пытаясь найти среди еды что-то шоколадное и желательно с орешками, брезгуя алкоголем.       А затем он поцеловал её в волосы — верх иронии. Вроде, невинный жест, но аристократы, и без того напуганные увиденным ранее, начали нервно молиться за жизнь юного герцога. Одна Каллиста знала — после этого жеста он, как и приписывается брезгливым мальчикам, без украдки провёл по губам платком. Каллиста же, по возвращении во дворец, точно сократила бюджет количеством вылитого на голову шампуня.       Но эффект однозначно был достигнут. Может и не совсем тот, что задумывался. Точнее сказать, совсем не тот.       Оказаться в кабинете Эраста, своего брата, она точно не планировала.       «И все-таки немного мы перестарались... »