Единственный исход принцессы — выйти замуж

— Да ты больной! — Каллиста кинула в Пенеля ножкой стула, который случайно сломала минутой ранее в порыве эмоций. — Да ты... Ты куда полез?! То, что ты говоришь, связано не только с моим братом! Нас аристократы живьём сожрут, если дело вскроется!       «Сегодня у нас особое блюдо — фуа-гра из печени опоссума и заливной дебил для закуски! Приятного аппетита, мать вашу!»       Пенель без особых усилий уклонился от летящей в него деревяшки, слишком весело хохотнув для того, кого пытались убить: — Свет души моей, призываю к миру! А то складывается ощущение, что я дерусь с бродячей кошкой — такая же лохматая, растрепанная... Что подумают служанки, когда увидят этот творческий хаос у тебя на голове?       Деревянная спинка стула встретилась с кладкой стены, разлетаясь на все большее количество деталей лего «начинающего столяра». — Ебало на ноль! — рявкнула Каллиста, прижав его к стене и закрыв руками рот.       «Склею... Зашью, чтобы молчал, от греха подальше!»       Наблюдая за удивлённым лицом жениха, который точно начал подумывать о путях отступления, Каллиста растянула губы в улыбке. Попался! Человек, который настолько не любит пачкать ручки, что даже отпор дать не может.       Он попытался что-то сказать — и, судя по серьёзному выражению лица, даже не шутку, — но не мог из-за чужих пальцев на губах. В его мычании она расслышала нечто похожее на мольбу. Каллиста приподняла правую бровь, все еще сомневаясь, но по итогу опустила руки, с важным видом победителя убрав волосы назад.       Послышался облегчённый вздох и шелест бумаги — злополучный конверт раздора был свернут и спрятан во внутренний карман пиджака.       Пенель, понимая, что ему может влететь по первое число, положил в ладонь Каллисты ключ от секретной секции, а после сел на единственный оставшийся в комнате стул.       Его спокойный, даже немного виноватый взгляд вернулся к Каллисте. Та была готова поклясться, что видела перед собой иного человека — не придурковатого, а вполне уравновешенного. Может быть, он и был таким всегда.       Зеленое море в его глазах, буйное, штормовое, успокоилось. Стало яснее.       «Наверное, это имела в виду Ивонн, когда говорила о глазах цвета майской зелени... А ведь всего лишь достаточно дать поучительных пиздюлей!» — Каллиста, — тихо позвал Пенель. — Сядь, и давай поговорим. Ты не все верно поняла.       «Что же я вижу? Неужели раскаяние и проблески уважения?»       Покрутив головой, Каллиста пришла к выводу, что ничего напоминающего стул здесь больше нет. Последний образец валялся на полу по частям.       Не придумав ничего лучше, чем сесть на стол, она сдвинула с его края бумаги, но поймала хмурый взгляд жениха. Её носик возмущенно дернулся — что его ещё не устраивает?! — У тебя есть другие варианты, где мне сесть?       Вместо ответа Пенель притянул девушку к себе. Она не очень изящно упала на его колени и, прежде чем хоть что-то понять, почувствовала, как мужские руки притягивают её к теплу чужого тела.       Он по-хозяйски уверенно положил на её плечо подбородок и совершенно точно ехидно хмыкнул. Так, погодите... Раскаяния не было? Это что за выкрутасы?! — Пенель, ты ах... — Каллиста запнулась на полуслове. А когда на её шее оставили быстрый поцелуй, и вовсе взвизгнула. — Я тебя слишком сильно головой приложила?! — попыталась сползти, но встретилась с тем, что её только сильнее притянули к себе. Каллиста почувствовала, что от возмущения и общего смятения уши предательски покраснели. Заметив это, Пенель хохотнул.       Прежде чем девушка успела врезать в ребра наглеца локтем, дверь медленно открылась.       Эраст смотрел на представшую перед ним картину и не понимал, по какой "статье" ему предъявить сестре: за разврат среди белого дня, открытие запрещенной секции или за то, что в этой самой секции находился посторонний. Каллиста же просто икнула, а Пенель только острее заулыбался. — Каллиста... — промямлил он, смущенно смотря, как рука потенциального родственника поползла по ноге его сестры. Взгляд голубых глаз метался между ними двумя. — Так вы все-таки... Это правда!       «Помогите» — Зачем было мне врать что ты не... Бе-бере... — под конец он начал путаться в собственных словах. — Когда закончишь, зайди ко мне.       Дверь библиотеки громко хлопнула, а Каллиста же, с видом оцепеневшего от страха зверька, начала заваливаться назад. Пенель легко подхватил её, усаживая обратно и коротко хохотнув. — Смешно ему... — Каллиста не чувствовала язык, а потому выходило в лучшем случае бормотание. — Так он считал тебя не беременной? — спросил без упрека он. — Каллиста, как же так... К чему я старался заставить твоего братца нервничать, если ты, наоборот, его убеждала в обратном? — Ты! — она тыкнула указательным пальцем в его наглый и, видимо, длинный нос, который стоит укоротить. — Зачем?! — Услышал шаги и пошел на стратегическую хитрость, — подмигнул. — Ищи плюсы. Теперь я могу спокойно рассказать и даже показать, что нашел, зная, что нас не потревожат, — в его руках призывно зашуршал свернутый конверт.        Она обиженно — и немного смущенно — промычала. — Говори уже, что хотел. — Как скажешь, душа моя.