Единственный исход принцессы — выйти замуж

— Афере? — Эраст вопросительно поднял бровь. Может, будь на месте Кати настоящая Каллиста, она почувствовала бы запах страха и то, как напряглись мышцы в теле брата. Но Кате было достаточно просто знать, что его застали врасплох. — Я, конечно, мог спустить тебе с рук многое. Но чтобы заходить в мой кабинет с подобным обвинением — верх допустимого. — Но обвинение же имеет основания, — она сдержала себя от нервного смешка. Нет, это стало бы верным вариантом сойти с дистанции. А Катя только в её начале.       Уверенность не рациональная, продуманная, что присуща Пенелю и которую он пытался привить своими речами. Нет. Наглая, безумная, без желания отступить назад — что-то это напоминало. Кого-то. — Каллиста Регулус, — Эраст, сидящий у рабочего стола, медленно выпрямился. Без резких движений. — Ты отдаешь отчет своим словам? — А ты отдаешь отчет хоть перед кем-нибудь? — девушка на манер персонажей из сериалов кинула на стол небольшую стопку документов. Конечно, здесь только часть того, что нашел Пенель. Все-таки нужно что-то оставить для себя. — Касаемо этого, например.       Пальцы Эраста, возле которых упали бумаги, едва заметно дрогнули. — Документы о владении Императорской семьей Северной железной шахты. И что ты мне хотела этим сказать? — принц с каменным лицом делал вид, что ничего не понимает. Причем делал это с таким усердием, что Каллиста засомневалась в себе. Все-таки сейчас она действовала исходя из доводов другого человека.       «Пенель. Если это было шуткой, то вместо головы медведя преподнесу твоему отцу голову одного самоубийцы на подносе!» — И в этом документе совсем нет твоего участия? В монополии, которую ты устроил, например, — говорить это слово каждый раз было странным, ибо в голове сам собой вырисовывался усатый дядька с коробки настольной игры и его дебильный цилиндр. — И совсем не ты растрачиваешь ресурсы Императорской семьи. Может, отец, который не совсем в курсе этого, будет против?       Вполне вероятно, здесь могли последовать крики. Агрессия, даже насилие — из-за угла бы выскочили стражники, которые скрутили бы Катю, и все, дело с концом. Только вот в глазах Эраста перед ним стояла его сестра. И, пускай внезапно поглупевшая (или поумневшая, с какой стороны посмотреть), она оставалась Каллистой.       Человеком, который не единожды проливал кровь на его глазах. Который смотрел на него с жаждой смерти так, что он не мог сдвинуться с места. Который не видел ценности в человеческой жизни.       В какой-то мере это вынуждало Эраста сохранять спокойствие. — Вот значит как... На чем же основаны такие выводы? — Будущий свекр рассказал.       Каллиста не сдержала самодовольной улыбки. Глаза же оставались холодны — красны ни как розы, ни как кровь. То была адская бездна, в которой легко сгинуть навсегда.       Именно в этот момент он окреп в своём осознании того, что перед ним все еще была Каллиста. — Каким образом речь зашла о Герцоге? — Он получал твоё приглашение на монополию шахты. Графиня Дортея, стоит заметить, тоже. — И что же ты собираешься делать с этой информацией? — голос Эраста дрогнул. Каллиста лихорадочно улыбалась. — Думаешь, отец поверит тебе? Сумасш-... Той, которая не имеет власти в этих стенах? И откуда ключи? У тебя их забрали после того, как ты прилюдно угрожала графине Келлин, — в его голове что-то щелкнуло. — Подожди... Значит, ты их...       Оскал Каллисты становился все острее и острее — его эшафот, гильотина, виселица. Проклятье, кошмар, в котором сестра заносит над его телом кровавый меч и смотрит-смотрит-смотрит без разума в алых глазах без бликов и зрачков.       Ему было страшно. А она это чувствовала.       «Кто-то просто их плохо спрятал» — Подожду. Но поздно ты опомнился, можешь не стараться, — она провела ноготочками по своему затылку, убирая золотые волосы со спины на плечо, медленно поглаживая их. — Эраст Регулус. Я могу рассказать отцу об этом. У меня есть доказательства и есть копии этих доказательств. Если отец не поверит мне, то влиятельным Экхартам — определённо. Последняя встреча сгладила все наши недопонимания с Герцогом.       Ее улыбка приобрела довольный прищур. И Эраст был готов поклясться, что такое же выражение приобретало лицо молодого герцога Пенеля. — Во мне живёт дитя Императорской семьи и герцогства Экхарт... Если родится мальчик — кто знает, возможно, отцу будет более выгоден ребёнок, которого признает герцог, а не маркиз Эллен.       В комнате на некоторое время повисла напряженная тишина. — Чего ты хочешь? — затравленно прошипел Эраст. Да, он определённо забыл, с кем имеет дело. — Твоей поддержки. Не сейчас, конечно, — тогда, когда она потребуется. Например, мне не очень нравится кандидатура Дерека на звание следующего главы рода. А ты что думаешь?       Она хмыкнула на его хмурый взгляд. — Ну же, не смотри так на меня. Взамен я, чтобы ты не опасался, после рождения ребёнка подпишу отказ от престола.       Эраст блеклым взглядом — куда делась хваленая синева неба, о которой щебетала Ивонн? — смотрел на пальцы своих рук, которые в нервном движении перебирал. — Я согласен... — Правильное решение.       Дверь закрылась. Каллиста, оказавшаяся в коридоре, с весельем прислонилась к ней спиной. Её плечи мелко подрагивали от сдерживаемого смеха.       Со стороны послышались тихие шаги. — Молодец, милая! — похлопал в ладоши Пенель, подходя ближе. — С игрой, конечно, перестаралась. Но все удалось — я в тебе не сомнева-       Он остановился. Его сердце, кажется, тоже.       Каллиста посмотрела на него с улыбкой, которую он давно не видел, а после, помотав головой и проморгавшись, с возмущением вскрикнула: — Сам как будто лучше бы смог, идиот! — Каллиста ударила по двери кулаком, в душе вереща как опоссум, которого настиг хищник. — А ты попробуй напугать такого, как этот непробиваемый! Я думала, коньки откину...       Пенель рвано — и облегченно — выдохнул. — И не только его... — Что? — Ничего, — он улыбнулся нагло, положив на её плечо свою ладонь. — И что мы имеем по итогу, душа моя?       Она, будто и не заметив чужих поползновений на личные границы, — видимо, слишком окрыленная — зеркально ухмыльнулась. — Эраст на нашей стороне. Мы все ближе к тому, чтобы сделать тебя герцогом, а мне свалить из дворца, дорогой.