Вернулась? Смех да и только, она действительно снова здесь?! Она здесь-здесь-здесь...
Каллиста со всей силы ударила кулаком по стене. Вниз посыпались каменные крошки. — Зачем?! Я этого не хотела! Закинула голову назад. Черты лица исказились, когда взгляд алых глаз заметил на потолке насмехавшуюся черноту. Каллиста привычно оскалилась ей в ответ. — Что скажешь, мама? Темнота хихикала, ласковым эхом отражаясь от стены комнаты:«Лучше убить, чем убиваться самому»
— Кого мне убить, чтобы это прекратилось, мама? — мрачная улыбка на фоне потухших глаз сияла все так же безумно.«Всегда можно убить»
— Кого?! Темнота игриво склонила голову вбок, царапая когтями потолок.«Чтобы тебе не было больно... »
— Кого мне убить, мамочка? — пол под ней был холодным. Голова — лёгкой и горячей. Но слезы гораздо горячее. Еще чуть-чуть и прожгут кожу, ткани, кости.т е п л о
«Думаешь, я бы дала второй шанс твари?»
— Я не прошу прощения, мама. Просто скажи, как все закончить, — начала ощупывать пол рядом с собой, надеясь найти оброненный меч. Меча рядом не было. Конечно же... Его поднял Пенель. Точно. Она уронила, а он зарезал. Рука, ощупывающая мрамор, остановилась. Меня зарезал Пенель...? Действительно? Темнота задорно блестела белыми глазами. Жадная чернь окрашивала собой потолок. Я не хочу... — Я не хочу снова умирать так... Положила руки на лицо, с безумием смеясь в них. Хихикая, плача, чувствуя, как обжигающие слезы (тепло-тепло-тепло) катятся по подбородку. — Только не так... ТОЛЬКО НЕ ИЗ-ЗА НЕЁ!«Лучше убить»
Ухмыльнулась в ладони, лихорадочно смотря алыми глазами на довольную темноту, которая разве что не облизывалась, насыщаясь чужим отчаянием. Её наконец поняли. «Можно убить» — поднялась с колен и качающейся походкой подошла туалетному столику, где стояло много баночек с духами и маслами. «Можно убить» — искала среди них пузырёк, который когда-то спрятала. — «Всегда, всегда можно... » Он сиял желтизной — в склянку вылили ядовитое солнце — в оконном свете. Алые глаза зияли пустотой. «Всегда.. можно... Убить... » Руки тряслись — уже и не замечала. Флакончик звонко открылся. Я все еще... Могу... Внезапно, разрушая немую сцену, — спектакль для одного актёра, бесконечная сансара, вечный и личный круг ада — послышался скрип. Дверь открылась. То, чего не должно было произойти. Каллиста, проясняясь лицом и взглядом, медленно обернула на вошедшего взор. На пороге стояла она сама. Разве...? Платье зеленое, а глаза спокойные, не обремененные безумием — ну конечно же. Это никак не могла быть она сама. Повернулась корпусом к не-Каллисте, грозясь упасть на необычайно лёгких ногах, но устояла. Не-Каллиста (в глупом зелёном платье и с испугом на лице) сделала шаг навстречу. Ведь дверь позади давно исчезла, сжираемая чернотой. Тени злобно смеялись над двумя Каллистами, клацая когтями и весело щурясь. Небо за окном начало окрашиваться алыми, красными и бардовыми красками. Вместо акварели по нему лилась гнилая кровь. Мир пошатнулся — сценарий сломан. Спектакль, до этого повторившийся сотни раз, прекратился. Каллиста улыбнулась ей. — Добро пожаловать в мой ад.