Элемент Водоворота

Итачи узнал эту печать сразу, как только Наруто начал говорить. Его всегда интересовало искусство запечатывания, и в свое время он перечитал немало книг по этой теме, многие из которых, мягко говоря, не были общедоступными. Об этой печати Итачи прочитал много лет назад, найдя старую книгу в библиотеке Академии Ниндзя. Судя по переплету и другим признакам, она вряд ли была напечатана в Конохе, скорее привезена кем-то из других деревень. И нашёл он её в разделе сказок. Что говорить, идея был красивая. Пять человек, обладатели пяти Элементов, представители пяти Стран должны были объединить усилия, чтобы наложить самую прочную из известных печатей, самую абсолютную защиту. Чтобы победить зло. Конечно, это могло сработать только в сказке. Но если подумать, то и Десятихвостый никогда не воспринимался всерьёз, был чем-то сродни легенде. Наруто говорил, а Итачи быстро прикидывал варианты. Элементы должны быть врождёнными, и обладатели этих стихий должны знать печати. Внимательный взгляд сканировал присутствующих. В странной разношёрстной компании оказалось довольно много обладателей улучшенного генома: у Кадзекагэ – Земля и Ветер, у Юки Харуки – Вода и Ветер, у Би и Даруи – Вода и Молния, у Куротсучи – Земля и Огонь. Печати – тайное знание, передающееся из поколения в поколение в древних семьях и кланах. Вполне вероятно, что они все владеют печатями Элементов, даже, возможно, несколькими. Они вдруг напомнили ему выстроившиеся друг за другом фишки домино. Добавишь в эту компанию Молнию, Даруи станет Водой, Харука – Ветром, Гаара – Землей, а Куротсучи – Огнём. Добавишь Огонь, и они развернутся в другую сторону. На первый взгляд, это даёт пространство для манёвра, но на самом деле – только позволяет заполнить пустоту. Хотя Ветром может быть и Темари, но Кадзекагэ вряд ли позволит своей сестре участвовать в этой затее. Однако, судя по встревоженному взгляду бирюзовых глаз, участие в этом мероприятии Куротсучи так же не слишком его вдохновляет. Что ж, можно только посочувствовать, ему предстоит непростой выбор. У самого Итачи выбора нет, он может предложить им только Огонь. Но это позволит исключить даже гипотетическую возможность привлечения к запечатыванию Саюри с её слабенькой, но врождённой Стихией Молнии. Кроме того, это всё, что он в принципе может им предложить. Внезапно всё показалось правильным, словно детали головоломки наконец-то сложились воедино, создали целостную картину. Смерть от рук Саске никогда не была его искуплением. Он должен был выжить тогда, это не было чудом, стечением обстоятельств или шуткой судьбы. Это была закономерность. Он должен был выжить, чтобы снова захотеть жить. Чтобы найти то, что было бы страшно потерять. Он должен был снова полюбить жизнь, чтобы потом добровольно от неё отказаться. Да, это как раз то, чего он ждал долгие десять лет, то, что наконец смоет с его рук кровь. Пальцы непроизвольно сжались на плечах стоявшей перед ним Саюри, взгляд нашёл Саске. Глупое сердце сжалось на долю секунды, но, подчиняясь железной воле, быстро вернуло уверенный ритм. Наруто замолчал, растерянно моргая, и все опустили глаза, не желая сталкиваться с яркой синевой. Но времени не так много, надо решать. Кадзекагэ поднял тяжёлый взгляд, посмотрел на Шикамару, затем они синхронно встретились взглядами с Итачи. И это немного позабавило – неужели они и в самом деле хотели услышать его мнение. Итачи выдержал их взгляды. - Я кое-что знаю про эту печать, – спокойно и уверенно проговорил он. – Потребуется очень много чакры. «Столько, сколько у нас нет, – добавил мысленно. – Но разве мы в том положении, чтобы выбирать?» Он хорошо помнил, у той сказки не было счастливого конца. Финал был светлым и печальным, потому что все, кто участвовал в затее, погибли, а выжившие обещали помнить их жертву вечно. Судя по сошедшимся на переносице бровям Кадзекагэ и тяжёлому вздоху Нары, они оба это поняли. Гаара едва заметно кивнул, Шикамару обвёл внимательным взглядом всех присутствовавших. Похоже, он уже распределил роли. Плечи Саюри под пальцами Итачи напряглись, но она так и не обернулась. Он догадался, нет, почувствовал, что она тоже всё поняла. И так на самом деле лучше: не смотреть друг на друга. С ней всё будет хорошо, он уверен. И с Саске тоже. Если он справится, с ними обоими всё будет хорошо. Учиха быстро разжал пальцы, и ощутил разверзнувшуюся внутри пустоту. И тут же вышел вперёд. Лёгкие шаги за спиной он не слышал, почувствовал кожей, а в следующее мгновение на плечо опустился мини-клон Кацую. Взгляд Саюри буравил спину, и Итачи знал, что ярко-зелёные радужки слегка плыли, заполнившись слезами. Чтобы не думать, он заговорил. - Коноха. Учиха Итачи. Элемент Огня. Врождённый. *** Даруи никогда не задумывался о смысле жизни. На это обычно не было времени: он постоянно был занят другим – служил на благо Кумогакурэ, практически не замечая, как поднялся до должности правой руки Райкагэ. Даже когда приходилось рисковать жизнью ради деревни, он делал это, по большому счету, не задумываясь, просто делал, и всё. Сейчас на раздумья у него снова не было времени, разве что одна секунда. И тратить её он планировал совсем не на размышления о смысле жизни – найти его за такое короткое время вряд ли было возможно, а Даруи был реалистом и человеком в высшей степени прагматичным. Все мысли Даруи в эту единственную секунду были заняты тем, как скомбинировать шиноби с необходимыми врождёнными Элементами таким образом, чтобы в запечатывании не участвовала Харука. Шиноби с врождённой Водой оставалось совсем немного. Пожалуй, Би-сама мог бы помочь, но было принято решение, что он как Джинчуурики будет снабжать своей чакрой и чакрой Восьмихвостого тех двоих, что будут запечатывать Водой и Молнией. Таким образом, круг сужался до минимума. Он мог бы запечатывать Водой сам, но тогда не оставалось никого, кроме Би, кто знал бы печать Молнии. И, что самое важное, Харука уже приняла решение – это было видно по её взгляду. Она смотрела прямо в глаза Кадзекагэ уверенно, и серый лёд её глаз не подёрнулся пеленой сомнения ни на минуту. Она отвела взгляд лишь дважды. В первый раз – посмотрела на Хатаке Саюри, стоявшей за плечом Учихи Итачи, во второй – обернулась в направлении, в котором несколько минут назад Отшельник Джирайя унёс раненых в Коноху. И оба эти взгляда не сулили Даруи никаких надежд. Даруи сейчас видел её, всегда скрытую за семью печатями, как на ладони. То ли этому поспособствовало недавнее ранение, от которого она ещё не до конца оправилась, то ли психологическое давление под которым они все находились в течение этого бесконечно длинного дня. Или он просто изучил её достаточно хорошо. В любом случае, одного взгляда на неё хватило, чтобы понять, что будущего у них нет. И удержать или заставить её изменить решение он не мог. Значит, не стоит и пытаться. И при заданных ограничениях весьма прагматичный Даруи принял решение как всегда – не задумываясь о смысле жизни – кивнул Кадзекагэ и перекинул соломинку в другой уголок рта. *** До этой секунды ему всегда казалось, что решения принимать довольно легко. Он прекрасно знал, как нужно поступать, чтобы извлечь максимальную выгоду для деревни, и что нужно делать, чтобы сохранить жизни своих шиноби, при этом успешно завершив миссию. Он прекрасно знал, что обойтись в войне совсем без жертв невозможно, и в критических ситуациях он, как Кадзекагэ, как Генерал Объединенной Армии, должен брать на себя ответственность за принятие непростых, болезненных, но необходимых решений. А еще он прекрасно знал, что подобные решения нужно принимать на холодную голову и отключив ненужные эмоции. За то время, пока он занимал пост главы деревни, ему успешно удавалось делать это не раз и не два, он привык смотреть на проблему трезво, не паниковать, просчитывать возможные ходы и выбирать из них лучший, привык делать это хладнокровно и быстро. Сейчас на принятие решения у него была одна секунда. Барьер, поставленный стараниями Кабуто, истончался под натиском Десятихвостого, лишая его возможности думать дольше. Во всех остальных кандидатурах он был уверен, как в самом себе. Их готовность принести себя в жертву он почувствовал, едва взглянув в их глаза: меланхолично-спокойный взгляд Даруи, чёрные омуты Учихи Итачи, в которых читалась твёрдость и скрытая сила, решительный взор льдистых глаз Харуки Юки, подёрнутых дымкой безысходности, и вечно смеющиеся в лицо смертельной опасности небесно-голубые глаза Наруто. Её взгляд отличался. Не то чтобы в нём недоставало решимости, её как раз было в избытке, а вместе с ней – безбашенного азарта и неконтролируемого интереса. Вот только в глубине пронзительных карих глаз он видел тревогу и страх неизведанного, разбавленный любопытством и подростковым желанием кому-то что-то доказать. По собственному опыту он знал, что подобный странный огонёк из смешанных чувств в глазах этой маленькой бестии не сулил ничего хорошего ни ей самой, ни тем людям, которые потом вытаскивали её из очередной передряги. К числу последних он с недавнего времени относился всё чаще, рано или поздно став постоянным участником связанных с ней событий. То, что у них нет другого выбора, он понял сразу же, возможно, даже быстрее, чем об этом догадался гений стратегии Шикамару. Из оставшихся на поле боя шиноби, печать стихии Земли знала только она. Старик Ооноки давно находился в полевом госпитале без сознания, группа из Камня, которой руководил её отец, приняла на себя один из ударов Десятихвостого, в результате которого Китсучи был серьёзно ранен и не мог участвовать в запечатывании. Акатсучи техники печати Земли попросту не знал. А она вызвалась сразу, перехватив его взгляд, мёртвой хваткой вцепившись пальцами в его локоть и с горящими глазами убеждая, что дед учил её печати Земли, что технику она знает превосходно и что больше никто в Иве, кроме неё, отца и деда этой печати не знает. Больше всего в тот момент захотелось запечатать чем-нибудь этот болтливый рот, чтобы остановить «словесное недержание», как называл его старик Тсучикагэ. Лучше всего для верности ещё и запереть её в самой высокой башне посреди самой большой в стране Ветра пустыне. А потом попросить Учиху стереть всем присутствовавшим при её экспрессивном монологе память с помощью какого-нибудь мудрёного генджуцу. И когда всё закончится, если он сам ещё останется жив, напомнить Ооноки, что нельзя учить малолетних внучек опасным для жизни техникам. По непонятной причине он чувствовал за неё ответственность, чувствовал, что должен любой ценой защитить её, капризную, упрямую, непослушную девчонку, которая всегда смотрит на этот мир, восторженно распахнув огромные карие глаза, может без умолку жужжать над ухом о всяких пустяках, и по ночам выбирается на крышу, чтобы загадывать на падающие звезды желания о далёких путешествиях. Он должен был, он хотел защищать её, пусть даже пришлось бы отдать за это собственную жизнь. И в страшном сне он не мог представить, что девица поставит его перед мучительным и жестоким выбором между её жизнью и благополучием мира шиноби. Единственная секунда казалась вечностью, будто бы он попал в знаменитое генджуцу Учихи, хотя, наверное, даже в Цукиёми он чувствовал бы себя лучше, чем сейчас, когда по прошествии этой секунды он вынужден будет заставить себя озвучить её смертный приговор. Гаара мучительно искал другой выход, прекрасно зная, что его не было. - Я сам могу запечатывать стихией Земли, если найдется еще кто-то с Ветром, – произнёс он наконец. - Это с чего это? – возмутилась Куротсучи. - С того, что тебе всего шестнадцать лет, – спокойно ответил Гаара, отводя глаза. - Вообще-то нетактично напоминать девушке о её возрасте. Должно быть, Вас не учили деловому этикету, господин Кадзекагэ, – хихикнула она, вызвав укоризненный взгляд стоявшего рядом Шикамару. – Я могу попросить Хаюми-сан дать Вам пару уроков. - У меня нет права распоряжаться… - Есть, чёрт подери! – воскликнула девушка. – Ты Генерал Объединенной Армии. А я твоя подчинённая. Ты отдаешь приказы – я выполняю. Неужели непонятно? Шикамару, Наруто, скажите же ему! Я уже не маленькая, меня не надо все время… – Куротсучи осеклась, встретившись взглядом с очерченными тенью бирюзовыми глазами на мертвенно бледном лице Кадзекагэ. Их глаза встретились лишь на секунду, которой хватило, чтобы в её душе все перевернулось с ног на голову. Ей всегда казалось, что чрезмерная опека, которой её окружали дед, отец, все приближенные к семье Тсучикагэ и даже неуклюжий брат, была вызвана нежеланием признавать в ней личность, признавать, что она тоже на что-то способна, признавать её равной, а не видеть в ней вечную обузу. То, что она увидела в глубине бирюзовых глаз, разительно отличалось от этой тягостной опеки: ненавязчивая забота, трогательное участие и отчаянное, искреннее желание её защитить. Она смотрела ему в глаза и не могла оторваться. Почему-то больше обычного захотелось жить, радоваться, кричать и веселиться. Схватить его за руку и убежать отсюда. Она готова была даже не докучать ему всё время своей болтовней. Она готова была даже позволить запереть себя в самой высокой башне посреди самой большой в стране Ветра пустыне. Только бы вместо обычного спокойно-благосклонного выражения его лица снова видеть в бирюзовых глазах это жгучее желание её… - Оберегать, – полушёпотом выдохнула она, закусив нижнюю губу. В глазах защипало и захотелось расплакаться, когда он отвернулся, коротко кивнув Наруто и остальным, после чего Удзумаки с помощью Шикамару принялся, сосредоточенно пыхтя и пытаясь вспомнить круг взаимозависимости стихий, так и не выученный им со школьной скамьи, расставлять участников по предназначенным им местам. - Гаара? – едва слышно окликнула Куротсучи, бессознательно подходя к нему ближе и осторожно уткнувшись носом ему в плечо. – Умирать очень больно? - Нет, – ответил он, сжимая в пальцах холодную ладошку. – Гораздо приятнее, чем засыпать, на мой взгляд. - Правда? Ну, тогда не страшно, – вздохнула она, мысленно запоминая тактильные ощущения. – С тобой не страшно. *** Наруто смотрел, как Шикамару распределяет роли и никак не мог подавить волнение. Он никогда не отличался особой чувствительностью и удивительным образом сочетал в себе способность сопереживать и определённую степень чёрствости. В том смысле, что его бесконечно трогали и никогда не оставляли безучастными истории отдельных людей. Но только после того, как кто-то постарается и заставит его их выслушать. А до того момента Наруто мог не замечать ничего годами, не чувствовать на интуитивном уровне, не догадываться, не ощущать. Но сейчас… Сейчас он ощущал очень чётко, с какой-то болезненной яркостью. Считывал каждую эмоцию, безошибочно определял переживания каждого присутствовавшего, как будто слышал их мысли и жил их чувствами. И от этого его разрывало изнутри, ослепляло. Грудная клетка ныла и подрагивала, мучительно расширяясь с каждым вдохом и обессиленно выталкивая воздух на выдохе. Горло словно сковал железный обруч, Наруто казалось, что он разучился дышать, но на самом деле, он просто не понимал, что ему делать. А сделать что-то было просто необходимо. Ведь он не мог вынести этот эмпатический удар, все эти навалившиеся на него чувства, о которых он не просил, но которые принимал безропотно, как справедливую кару за только что озвученную идею спасения мира шиноби. Идею, которая, теперь он знал точно, будет стоить им жизней. Бросив «Я сейчас» стоявшему рядом Шикамару и получив от него быстрый кивок, Наруто отошёл на пару шагов и устало приземлился на землю, обняв руками колени. Даже закрыв глаза, даже зажмурившись до разноцветных кругов, Наруто всё равно видел лица. Родные, дорогие лица, искажённые следами тяжкого предчувствия. Сосредоточенные, напряжённые, решительные лица готовых на всё людей. Наруто чувствовал себя беспомощным и бесполезным, потому что единственное решение, которое им было доступно, решение, которое предложил он сам, не нравилось ему, хотя и обещало победу. Нет, конечно, они все станут героями, про них сложат легенды, о них будут рассказывать на уроках истории, но… Но Наруто хотел совсем другой победы. Сложно было представить, что он больше никогда не увидит лёгкую, почти незаметную улыбку на лице Гаары, не услышит задорного смеха Куротсучи, не поймает многозначительный взгляд молчаливого Даруи. Харука-сенсей никогда не потреплет его по волосам так невесомо и нежно, как, наверное, это делала бы мама. Темари и Саске потеряют братьев. Какаши-сенсей – то, что ещё не успел обрести. Потери… Неужели нет ничего, что он, Наруто, мог бы сделать, чтобы предотвратить трагедию? Совсем ничего? Ещё никогда так сильно ему не требовался совет. Нет, конечно, такие ситуации были, и при всём своём упрямстве Наруто всегда чётко осознавал, что мудрое слово старшего товарища не раз выручало его из беды. Он всегда ценил те немногие и не всегда сразу понятные, но, безусловно, дельные советы своих учителей и товарищей. Но, наверное, до сих пор беда не была такой уже бедой. Так, неприятность. И вот теперь… посоветоваться было не с кем. Его тихие шаги разносились гулким эхом по застенкам подсознания. Пальцы висевших вдоль тела рук были расслаблены, а голова была такой тяжёлой, что пришлось её повесить. Наруто и сам не понял, как оказался перед клеткой Лиса. Кьюби скосил на него полуприкрытый глаз и едва заметно фыркнул, не удостоив вниманием. Наруто какое-то время смотрел на него исподлобья, без злости и азарта, как обычно, а с тоской и безысходностью. Потом вздохнул и окинул взглядом мощные решетки, провёл пятернёй по волосам и заговорил неохотно: - Слушай, – выдавил он, – мне нужен совет. Лис едва заметно повёл ухом и снова скосил на блондина кроваво-красный глаз. - Знаю, можешь не говорить, – отмахнулся Наруто, угадав желание Биджу съязвить на эту тему. – Уж поверь, вряд ли бы я пришёл к тебе, если бы ситуация не была такой… – он неопределённо махнул рукой, – такой паршивой. - Патовой ты хотел сказать, – подсказал Лис и, поменяв местами скрещенные передние лапы, уставился на собеседника, изобразив неподдельное внимание. - Наверно, – не стал спорить Наруто, и Лис хмыкнул, обозначив, что понял, что блондин не знает значения слова. – Короче, – Наруто вскинул взгляд, – у меня всего несколько секунд перед тем как мы… В общем я хотел спросить, может, ты знаешь, какую-нибудь хитрость, ну… не знаю там… что-то, чтобы нам помочь? - Хм, – Лис возвёл глаза к потолку и поразмышлял мгновение, потом снова посмотрел на Наруто. – Мне казалось, вы отлично справляетесь. - Да не особо, – вяло отозвался Наруто, и Лис недоверчиво прищурился, следя за реакцией Джинчуурики. – Наш план… - Твой план, – поправил Лис. - Мой план, – быстро кивнул Наруто, – оказался не таким уж и удачным, если честно. - Отчего же? – Лис снова перекинул лапы, скрестив их на другую сторону. - Эта печать… Нет никаких гарантий, что она сработает, а вот в том, что все участники погибнут, похоже, никто не сомневается, – Наруто уставился на собеседника с надеждой и недоверием, как будто ожидая, что тот опровергнет его слова. - Все планы содержат недостатки, – философски отметил Лис. – Мне кажется, твои товарищи идут на жертву добровольно. Разве того, что мир шиноби будет спасён, недостаточно? – Лис изобразил удивление. - Слушай, – перебил Наруто, шагнув вперёд и ухватившись за решётки руками, – есть ли возможность спасти их? – Лис смотрел на него какое-то время и молчал, поэтому Наруто продолжил: – Если она есть, то я готов на что угодно, веришь? - Верю, – протянул Лис, отвернувшись. – Но это вряд ли возможно. Ты видел мощь Джууби? Чтобы его удержать, печать должна быть не менее мощной. Всей вашей чакры хватит едва-едва, чтобы запечатать его даже твоей замечательной печатью, – мрачно закончил он. - Но мы можем использовать слизняков, – азартно возразил Наруто, подавшись ещё немного вперёд. - Я сказал всей, – огрызнулся Лис. – Вместе со слизняками. Наруто понурился и отступил от решётки, сжимая и разжимая кулаки в бесполезной попытке придумать что-то ещё. - А ты? – вдруг вскинулся он. – Твоя чакра? - Что моя чакра? – Лис прищурился. - Ты можешь дать мне свою чакру, и тогда мы точно сможем… - Нет, – отрезал Лис. - Но если я умру, умрёшь и ты, – возразил Наруто, переходя в наступление. – Разве ты хочешь умирать? - Разве я живу? – взгляд Лиса заострился. – Вот здесь, – он носом показал на углы клетки, – вот это всё ты называешь жизнью? - Но… - Что «но»? Ты бы хотел всю жизнь провести в клетке? - Но я не могу тебя выпустить, потому что ты… – Наруто задохнулся от возмущения. - Потому что я что? – запальчиво подбодрил Лис. - Ты чуть деревню не разрушил! – не уступал блондин. – И если бы не ты, мои родители были бы живы! Что ты на это скажешь? - Ничего, – вдруг тихо и спокойно ответил ему Лис. – Ничего не стану тебе говорить, потому что ты всё равно не будешь слушать. – Он замолчал и снова улёгся, опустив морду на лапы. – Иди, они ждут тебя. Наруто отошёл было от клетки, но замер на мгновение, бросил взгляд через плечо. Какими бы сложными ни были их взаимоотношения, как бы сильно он ни ненавидел Кьюби, всё-таки он был именно тем, кто был рядом всегда. Он был частичкой его самого. - Прощай… – Наруто запнулся, потому что вдруг понял, что самым правильным в этот момент было бы обратиться к демону по имени, но как раз имени-то он и не знал, поэтому бросил тоскливый взгляд на зверя за решёткой и проговорил: – Прощай… Лис. - Курама, – вдруг выдохнул Лис. - Что? – переспросил Наруто, тряхнув золотой чёлкой. - Моё имя, – пояснил Лис. – Курама. - Курама, – повторил Наруто, грустно усмехнувшись. – Красивое! Жаль, не знал его раньше. - Это бы ничего не изменило, – проворчал тот. – К тому же, если бы тебе было очень интересно, ты мог бы спросить. - Верно, – блондин снова почесал затылок. – Прости, что не спросил об этом сразу, Курама. – Наруто подошёл вплотную к решётке. – Кто знает, может быть, если бы я сделал это сразу, всё могло бы быть иначе. - Кто знает, – глухо отозвался Лис. - И ещё прости, что был плохим Джинчуурики, – вдруг продолжил Наруто, заставив Лиса настороженно сесть. – Ну, всё это перетягивание чакры, Рассенган и цепи… – Он поморщился, вспоминая. – Знаешь, мне было бы куда лучше, если бы мы могли быть друзьями, как Осьминог-сенсей и Хачиби. - Не говори ерунды, – фыркнул Лис, отступив в глубину клетки и продолжая смотреть на собеседника настороженно. – Я – Девятихвостый, воплощение ненависти. Какая уж тут дружба? - Ненависть, – Наруто тяжело вздохнул. – Я так хотел с ней покончить. Со своей ненавистью, с ненавистью Саске. Со всей ненавистью в этом мире. Просто взять и покончить. - Ты всегда был наивным идиотом, – отозвался Лис. – С ненавистью нельзя покончить. Всё, что в твоих силах – искоренить ненависть в себе. Но сделать это для других – невозможно. - Пусть так! – запальчиво воскликнул Наруто, снова схватившись за железные прутья решетки. – Но я всё равно не перестал бы пытаться! - Потому что это твой путь ниндзя, – не то спрашивая, не то утверждая проговорил Лис. - Да, – Наруто вдруг растерял весь свой пыл. Он смотрел какое-то время в глаза Лису открыто и честно, как будто старался что-то передать ему взглядом, тот молчал. – Ладно. Мне пора. Ты прав: они ждут меня! – Наруто отпрянул от клетки, отступил на несколько шагов. – Прощай, Курама! *** Всё было готово. Площадка у самого барьера была освобождена, шиноби объединённой армии под руководством Чоджи отошли на безопасное расстояние и приготовились держать оборону в случае срыва основного плана. По словам Наруто, для правильного и надёжного запечатывания было критически важно, чтобы каждый из Элементов участвовал в том же объёме, что и другие. Запасы чакры Гаары существенно превышали возможности остальных, поэтому им пришлось потратить некоторое время для того, чтобы сбалансировать запасы чакры участников запечатывания. Сенсорные способности Хатаке Саюри пришлись как нельзя кстати. Кира Би вызвался быть донором чакры для Даруи и Харуки, что стало возможным благодаря сродству их Элементов и слегка восстановившимся возможностями Хачиби. Гаара при помощи песка добавил недостающую чакру Куротсучи, Итачи повысил запасы за счёт клона Кацую. Как только удалось сбалансировать систему, Саюри отошла в сторонку вместе с Темари и Шикамару, оставив на небольшом клочке земли только непосредственных участников ритуала. Пять обладателей Элементов в строгом соответствии с правилами взаимного подчинения элементов стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга и образовывали небольшой круг, в центре которого прямо на земле лежал кулон Первого Хокагэ на порванном в спешке шнурке. Наруто стоял чуть поодаль. Если верить его объяснениям, он должен был вступить в игру только после того, как печати элементов затянут Джууби внутрь кулона. Кабуто, Саске, Карин и Суйгецу напряжённо замерли в углах барьера. И все они ждали сигнала Шикамару. Он прекрасно знал, что должен делать, и он был готов отдать сигнал к действию, но никак не мог отделаться от чувства нереальности, невозможности происходящего. Он старался не смотреть на Темари, потому что не хотел видеть в её глазах просьбу подтвердить её безрассудную, бессмысленную надежду. Не хотел читать на лице Хатаке Саюри безысходность. Не хотел замечать решительность и обречённость участников запечатывания. Печать, которую готов был исполнить Наруто, представлялась страшным, мощным оружием, для применения которого просто обязаны были требоваться особые условия. Специальное место, какие-то артефакты, длительные период подготовки. Но на самом деле, у них была всего секунда. Секунда, которая разделила всё на «до» и «после». Секунда, по истечении которой Шикамару махнул рукой, отдавай сигнал к началу представления. Несмотря на то что они не репетировали и не тренировались, им удалось добиться удивительной синхронности действий. Печати Пяти Элементов были исполнены дружно. В воздухе появились символы каждого из Элементов, как будто нарисованные чакрой. Они были окружены сгустками энергии и соединены со своими хозяевами тонкими светящимися нитками чакры. Значки закружились в воздухе, с каждым витком, набирая обороты, пока не превратились в огромную воронку из чакры с кулоном Хокагэ в самом центре. Именно в этот момент сигнал подал и Наруто. Барьер исчез, выпустив Джууби, которого тут же начало затягивать в эпицентр урагана. Зверюга отчаянно вопила, впивалась когтями в землю, взрывая почву глубокими бороздами, но не могла сопротивляться запечатывающей силе. Хорошо, что основные силы отошли достаточно далеко от места действия. Воронка чакры вращалась в бешеном ритме, воздушные потоки поднимали с земли клубы пыли и мелкие камни, ветер сбивал с ног. Всё вращалось вокруг единого центра. Когда воронка полностью поглотила Джууби, размеры торнадо стали уменьшаться, сжимаясь в точку, исчезая внутри кулона Первого Хокагэ. Ветер стих, пыль осела. Ровно в то мгновение, когда наступила тишина, Наруто быстро сложил печати, и его раскатистый крик разнёсся по окрестностям: - Элемент Водоворота: Печать Пяти Стихий! Он быстро схватил кулон, зажав его в кулаке. Кусок кристалла светился ярким слепящим светом, проглядывая между пальцев Наруто тонкими лучами. Свет становился всё ярче, насыщеннее. Вскоре Шикамару пришлось инстинктивно зажмуриться, чтобы не ослепнуть. А когда, спустя всего мгновение, он снова посмотрел на место действия, то увидел, что все шестеро участников запечатывания лежали ничком на земле. Забыв обо всём на свете, Шикамару бросился вперёд.