Элемент Водоворота

Поздняя весна – самое прекрасное время в деревне Скрытого Листа. Богато украшенные молодой ярко-зеленой листвой улочки купаются в нежных, еще не ставших палящими лучах солнца. Многочисленные газоны усеяны первыми полевыми цветами, в воздухе плывет едва уловимый аромат цветущих фруктовых садов. Жители деревни с удовольствием выходят на улицу, щурятся и улыбаются от яркого света, наслаждаясь насыщенными красками и бойким пением птиц. Наруто остановился в проеме ворот на входе в деревню и, прихватив руками лямки рюкзака, вдохнул полной грудью родной запах. - Не отставайте, девчонки! – крикнул он через плечо и, радостно улыбнувшись, пересек условную границу Конохи. Следовавшие за ним Макото и Сакура слегка прибавили шаг и через пару минут поравнялись с блондином. Затем появились Джирайя и Харука, а замыкал процессию Хатаке Какаши. За два дня обратного пути всем удалось вернуть боевое расположение духа, хотя после встречи со своим бывшим товарищем по команде Наруто и Сакура были порядком расстроены. Наруто немного меньше, ведь он хоть и был вспыльчивым, но быстро отходил, а временами демонстрировал всепрощение. Он, казалось, никогда не обижался и готов был войти в положение даже самого отъявленного негодяя. Впервые эта черта удивила Какаши, когда они дрались с Забузой и Хаку. Сам Копирующий понимал всю сложность положения Момочи Забузы, его непростую судьбу и сомнительные обстоятельства их встречи. Но для Наруто Семимечник был просто Демоном Кровавого Тумана, который хотел их убить, был настойчив и изобретателен, жесток. Однако блондин нашел в себе что-то такое, что позволило понять врага и даже захотеть защищать его. Хатаке запомнил эти решительно сжатые до побелевших костяшек кулаки и наполненные слезами праведного гнева небесно-голубые глаза. Удзумаки не вешал ярлыков, не поддавался влиянию предубеждения, не позволял мнению других определять его собственное. Именно поэтому он снова простил Саске, так же, как он простил в свое время Гаару, став его искренним другом. Эта способность блондина просто обезоруживала. Сакуре было сложнее. Детская влюбленность хоть и притупилась со временем, но продолжала оставаться несбывшейся мечтой, тщательно подогреваемая врожденным желанием девушки кого-нибудь спасать. Все это время она искренне верила, что именно ей, может быть, с помощью Наруто, удастся спасти Саске от самого себя, от выжигающей его изнутри ненависти. Но посмотрев в пустые холодные глаза Саске, услышав его ледяной голос, увидев, как он изменился, каким... чужим стал, она вдруг поняла, что этот человек вовсе не тот Саске, который оставил ее на скамейке в аллее, когда покинул деревню. И не тот, кого она ждала прошедшие три года, о ком вспоминала, кого мечтала вернуть. Все ее старания, мысли и молитвы ему совершенно не нужны. Ее участие обременяет его, как всегда обременяло ее присутствие в команде. Созданный и тщательно охраняемый ею иллюзорный мир девичьих фантазий разбился, словно был сделан из дорогого, но хрупкого хрусталя. Наруто и Макото всячески старались ее подбодрить, уговаривали, обещали, жалели, пытались развеселить. Они часами говорили, делились впечатлениями, пытаясь описать те неуловимые и столь разительные изменения в бывшем товарище, что так шокировали их обоих. Обсуждали, обратимы ли эти изменения и что им делать дальше. Сакура в очередной раз сняла с Наруто обязательство выполнять данное им в порыве чувств обещание вернуть Саске во что бы то ни стало. Наруто в очередной раз со всем своим упрямством отказался, упомянув в своей пламенной речи "путь ниндзя", "слово чести" и "волю огня". Макото в основном молчаливо слушала их разговоры и вступала только тогда, когда замечала печальные и пустые взгляды товарищей. Ее задача была не дать им полностью погрузиться в переживания, заставлять их держать на поверхности хотя бы голову. И с этой задачей она успешно справлялась, инстинктивно задавая вопросы о детстве и совместных миссиях, которые неминуемо переходили в рассказы о смешных случаях, произошедших с Командой Семь в прошлом. Макото улыбалась и смеялась вместе с ними, про себя замечая, что в их глазах с каждым таким рассказом становилось все меньше грусти и отчаяния. Временами к рассказам подключался и Какаши, уточняя какие-то детали или добродушно подшучивая над своими учениками. Он искренне улыбался под маской, подарив Макото пару одобрительных и благодарных кивков. Джирайя был погружен в свои мысли, хотя временами Наруто удавалось вытянуть на разговор и Отшельника. Когда говорил легендарный саннин, остальные молчали. Он рассказывал мастерски, интересно, красочно, вплетая в повествование скабрезные шутки, делая театральные паузы и даже раскладывая диалоги на разные голоса. Сказанные им слова оживали. Его слушали, затаив дыхание и, в случае Наруто, приоткрыв рот. Под внимательными взглядами сидящих у костра шиноби Джирайя удовлетворенно ухмылялся и продолжал рассказ, пока не догорали последние угли, а потом под разочарованные вздохи своих фанатов демонстративно отправлялся спать. Возможно, благодаря обширному жизненному опыту Хатаке Какаши не был удивлен поведением своего бывшего ученика так же сильно, как Наруто и Сакура. В каком-то смысле, он ожидал чего-то подобного, готовился к этому и заранее пришел к выводу о том, что возвращение Учихи в Коноху может быть только добровольным. Пожалуй, он понимал Саске гораздо лучше, чем остальные члены Команды Семь. Может быть, даже слишком хорошо. Он знал, что помочь себе Учиха сможет только самостоятельно, и лишнее давление извне вызовет лишь новую волну раздражения и противодействия. Его больше беспокоили Сакура и Наруто. И он был безмерно благодарен Макото, которая так мягко, но настойчиво возвращала им душевное равновесие, позволив самому Копирующему заниматься своими насущными проблемами, требовавшими скорейшего решения. В его голове шла беспрестанная работа по анализу и сопоставлению фактов, выстраиванию причинно-следственных связей, совсем не связанных с Саске, Наруто и Сакурой. Каждое утро он просыпался с твердым решением придерживаться ранее избранного курса «избегать молодого джонина из Скрытого Тумана». Однако к полудню, как правило, был уже порядком измотан борьбой с самим собой. Осознав, сколько еще времени предстоит провести в борьбе до заката, он погружался в режим сохранения энергии, доставал из дорожной сумки потрепанный уже томик и бесконечно перечитывал его, бессмысленно пробегая единственным глазом по строкам и улетая мыслями в совершенно ином направлении. Какаши с радостью уходил в вечерний дозор, предвкушая ночной отдых после дежурства, и сладко засыпал, чтобы утром снова проснуться решительным и полным сил. Он старался всеми силами, садился от Харуки как можно дальше, лучше всего напротив, так, чтобы между ними танцевали языки пламени вечернего костра. Но вся беда была в том, что именно с этой точки было лучше всего видно, как меняется лицо молодого джонина во время беседы, как сменяют друг друга ирония, внимание, сарказм, веселье, хитрость, неизменно уступающие место легкой печали. Именно отсюда ему лучше всего были видны волшебные блики света от яркого огня, играющие в прозрачных, полных грусти серых глазах и на золотистой челке. Только будучи напротив он мог в полной мере насладиться изящными движениями тонких рук, по-юношески угловатых плеч и упрямого острого подбородка. Харука не изменял себе, был скупым на разговоры, серьезным, временами ехидным. Он слушал речи учеников, сохраняя на тонких губах легкую ироничную усмешку, а потом вдруг устремлял взгляд за горизонт и становился задумчивым, плечи распрямлялись, а глаза расширялись и наполнялись грустью. Парень, казалось, выпадал из действительности, проваливаясь не то в воспоминания, не то в размышления, не то в предчувствия. А потом снова возвращался, засовывал руки в карманы, сутулил плечи и, склонив голову немного вбок, чтобы длинная челка не застилала глаза, хитро щурил глаза, прислушиваясь к разговору, и даже бросал пару фраз. Знаменитый Шаринган-Какаши чувствовал себя бессильным и беззащитным, когда совершенно случайно эти потемневшие от недостатка освещения, подернутые дымкой невеселых мыслей глаза распахивались чуть шире, обнаружив, что он наблюдает за ним, затем слегка прищуривались и через несколько бесконечно долгих и одновременно мимолетных секунд снова прятались среди густых ресниц. Странное оцепенение не позволяло пошевелиться, встать и уйти, даже просто отвести взгляд, он, казалось, переставал дышать и воспринимать действительность, когда Харука смотрел ему в глаза, открыто, внимательно, заглядывая в спрятанную за семью печатями душу. Какаши в панике пытался сообразить, что удается прочитать этому парню в его глазах, лице, сердце? Не выдает ли он чем-то своей запретной увлеченности? Но самое удивительное и унизительное, что где-то в глубине души, так глубоко, что не видно даже ему самому, предательски шевелилась надежда, приводившая его в ужас. Надежда на взаимный интерес. - Сакура-сан! - воскликнул Рок Ли, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу возле караульной будки и бросая встревоженные взгляды в сторону дороги, ведущей к тренировочным площадкам. - Ну, наконец-то, - от стены отделился Шикамару и, сунув руки в карманы, лениво направился к прибывшей команде. - Мы ждали вас еще вчера, - медленно протянул Нара. – Готовьтесь, Пятая в бешенстве. - Возникли некоторые осложнения, - отозвался Джирайя. – Я же послал ей жабу! - быстро добавил он. - Вам лучше сразу к ней пойти. Она с самого рассвета на ногах, обещала открутить Вам голову, - Шика почесал затылок. – Если это не сделал кто-то до нее. - Я так и подумал, - Джирайя довольно хмыкнул. – Я так понимаю, добровольцев пойти вместе со мной докладывать Пятой нет, верно? – Команда ответила дружным молчанием. – Ну что ж… Пойду один, а вы отдыхайте. И если что, не поминайте лихом, - саннин поправил свиток за спиной, отсалютовал на прощание и, свернув в ближайший переулок, прямиком направился в резиденцию Хокагэ. Товарищи проводили его сочувственным взглядом. - Думаю, нам стоит сегодня устроить день отдыха? – предложил Какаши. – А тренировки продолжить завтра, - закончил он, не обращаясь ни к кому конкретно и разглядывая высеченные на скале лица Хокагэ. - Не возражаю, - ответил Харука, внимательно изучая свои запылившиеся сандалии. - Тогда до встречи завтра на утренней тренировке! Наруто, Макото, Сакура, Шикамару, Ли, - кивнув всем на прощание, Копирующий исчез в клубах дыма. - Нам пора, - Харука тяжело вздохнул и обернулся к своей ученице. - Эээ... Харука-сенсей, - начал Наруто, закинув обе руки за голову и ослепительно улыбаясь. – Мы тут с девчонками хотели пойти перекусить немного. Пойдемте с нами? - Нет, я домой. А вы веселитесь. – Туманник бросил на них мимолетный взгляд. – Только помните про завтрашнюю тренировку. - Да, - хором ответила молодежь. Харука устало кивнул и поплелся восвояси. - Только не рамен! – быстро выкрикнула Сакура. - Но… - Наруто расстроенно нахмурился. - Мы с Ино и Чоджи как раз хотели поесть барбекю. Можете присоединиться к нам, - протянул Шикамару. - Отлично, - быстро согласилась Сакура. - Ли-сан, ты пойдешь с нами? - Я бы с радостью, - Ли сжал руки в кулаки и нахмурил густые брови, боясь, что противоречивые стремления могут разорвать его на части, - но вот-вот начнется тренировка нашей команды, и я никак не могу подводить Гая-сенсея. Он столько сделал для меня, - сокрушенно закончил он, лихорадочно изучая лицо Сакуры. - Тогда, может быть, в следующий раз, - неуверенно проговорила девушка, подарив ему усталую улыбку. - Непременно! – радостно выкрикнул тот. – До встречи! – и он умчался по дороге к тренировочным площадкам, излучая силу юности. В закусочной их уже ждала вся компания. Помимо Асумы, Ино и Чоджи тут была также Команда Восемь в полном составе. Ино радостно замахала руками, увидев Шикамару на пороге, и начала пихать в бок сидящего рядом Кибу, когда увидела, что за Нарой следуют потирающий руки в предвкушении вкусного обеда Наруто, а также Сакура и Макото. Куренай и Асума сидели в самом дальнем углу стола и увлеченно беседовали, даже не сразу обнаружив, что их компания пополнилась. Акамару умиротворенно дремал у ног Кибы, время от времени поводя носом в попытке учуять заслуженный обед. Чоджи ел чипсы, доставая их из пакета, спрятанного под столом. Шикамару плюхнулся на лавку рядом с лучшим другом, стащил из потайного пакета пластинку чипсов и, с отвращением засунув ее в рот, тщательно разжевал. Наруто приземлился напротив, по правую руку от Хинаты и, подмигнув соседке, вызвал очередную волну смущения. Рядом с ним села Сакура, а на самом краю – Макото. Убедившись, что все желающие присоединиться к трапезе уже были на местах, Асума махнул рукой официанту и щедро заказал несколько порций мясного ассорти на гриле, а также обожаемых Куренай осьминогов. И уже через несколько минут на столе стояли источающие волшебные запахи блюда. - Как прошла ваша миссия, Наруто-кун? - едва слышно проговорила Хината, когда за столом завязался непринужденный разговор, прерываемый только просьбами передать следующее блюдо. - В целом неплохо, учитывая, что все остались живы, - Удзумаки сосредоточенно обгладывал ребрышко. – Но Саске нам вернуть не удалось, - он на секунду замер, глядя прямо перед собой, затем повернулся к собеседнице и, улыбнувшись, добавил: – Пока. - Ты видел Саске-куна? – уже чуть смелее спросила девушка. - Да, - Наруто нахмурился, глядя в тарелку. – Он сильно изменился. - Мы все выросли, - Хьюга теребила тонкими пальчиками лежащую у края тарелки салфетку. - Я не об этом. Он стал… чужим, - голос блондина был упавшим. - Наруто-кун, - Хината хотела что-то сказать, чтобы на его лицо снова вернулась улыбка, чтобы небесно-голубые глаза опять излучали веселье, но никак не могла подобрать слова. - Но я не намерен сдаваться, - Наруто со всей силы сжал голую косточку в кулаке. – Я смогу его вернуть. И пусть почти никто не верит. - Я верю, - девушка, покраснев, потупилась. – Ты непременно вернешь Саске-куна и… обязательно станешь Хокагэ. - Спасибо, Хина-чан! – блондин совершенно серьезно смотрел в светло-сиреневые глаза. – Это очень важно для меня. У Хинаты перехватило дыхание. - Э! Наруто! Расскажи подробнее про миссию! – прокричал Киба. - Да что рассказывать? – Наруто почесал затылок. – Всего-то и было: пара подземных убежищ да столкновение с Орочимару и Кабуто. А так скука смертная, - на лице блондина сияла хитрая усмешка. - Саннина Орочимару имеешь ты в виду? – переспросил Шино. - Я других Орочимару не знаю, Шино, - Наруто усмехнулся. - Ладно тебе хорохориться! Расскажи, как все было! – настаивал Киба. - Так уж и быть, - расплылся в улыбке блондин. Рассказ Наруто был как всегда эмоциональным и балансирующим на грани правды и вымысла. Сакуре и Макото время от времени приходилось вмешиваться в это яркое повествование, чтобы несколько приблизить историю к действительности. Хотя даже сухая правда была довольно впечатляющей. Поэтому монолог Наруто то и дело прерывался «Ух ты!» в исполнении Кибы или «Вот это да!» Чоджи, а временами и вскриками Ино. - И что же получается? Они просто ушли? – Асума прикурил сигарету и выпустил дым в потолок. - Да, - кивнула Сакура, а Наруто пожал плечами. - Орочимару сказал, что перевес не на их стороне, к тому же если мы уничтожим пару Акацки, то только поможем ему, - добавила Макото. - Акацки, - медленно проговорил Сарутоби. – Что-то они всплывают все чаще и чаще. - Верно, - кивнула Куренай. - Акацки эти кто такие есть? – поинтересовался Шино. Наруто уже открыл было рот, однако, наткнувшись на предостерегающий взгляд Шикамару, сделал вид, что зевает, и сложил руки на столе, опустив на них голову. - Это преступная организация, состоящая из особо опасных нукенинов, - задумчиво проговорил Асума. – Про них мало что известно. Однако они периодически всплывают то тут, то там. Точно знаю, что они подрабатывают охотниками за головами. - Что это значит, сенсей? – тряхнув светлой челкой, переспросила Ино. - Убивают шиноби, за головы которых назначено вознаграждение на черном рынке, - сделав еще одну затяжку, объяснил Сарутоби. – Скорее всего, именно на эти деньги Акацки и существуют. Хотя возможно, что кто-то финансирует их деятельность. - Значит, если мы захотим их найти, то следует начать с черных рынков, - едва слышно пробормотал Шикамару. - Зачем бы нам их искать? – прищурилась Куренай. - Это я так, мысли вслух, - отмахнулся Шикамару, вернув Наруто многозначительный взгляд. - Ладно, пора по домам, пока вы меня совсем не разорили, - Сарутоби откинулся на стуле и вытащил из кармана кошелек. - Давай разделим пополам? – предложила Куренай. - И речи быть не может! – вспылил Асума. – Я же сказал, что угощаю. - Вы очень щедрый, сенсей, - извиняющимся тоном протянул Чоджи, оглядывая стопку тарелок, которая скопилась возле него. Ребята медленно потянулись к выходу, лениво переговариваясь. Ино и Киба направились в парк, чтобы выгулять Акамару. Чоджи планировал заглянуть в бакалейную лавку, так как во время обеда всеми силами старался уменьшить сумму общего счета и поэтому отказался от сладкого. Наруто яростно зевал и небезосновательно утверждал, что уснет сразу, как только коснется подушки. Хината спешила домой, чтобы успеть подготовиться должным образом к традиционному дневному чаю, на котором должны были присутствовать все члены клана Хьюга. Сакура и Макото мечтали оказаться дома, чтобы наконец распаковать вещи и освежиться после долгой дороги. Шикамару как всегда уклонился от ответа, однако по задумчивому выражению лица хорошо знающие его люди могли смело предположить, что Нара направится в свое секретное место и будет наблюдать за облаками, размышляя о судьбах вселенной. - Ну что ж. Я надеюсь, ты доволен? – Цунадэ даже не обернулась, услышав шорох прикрываемой двери. Джирайя медленно прошел к заваленному бумагами столу и присел в полюбившееся кожаное кресло. - Все прошло достаточно неплохо, - растягивая слова и потирая подбородок в предвкушении разбора полетов, проговорил саннин. - Ну, если подвергать смертельной опасности Джинчуурики Девятихвостого, одного из наших лучших джонинов и очень талантливого и перспективного ниндзя-медика, уж не говоря о наших гостях из деревни Скрытого Тумана, это "неплохо", - Хокагэ повернулась в кресле и, пронзив собеседника яростным взглядом, картинно пожала плечами. - Даже боюсь спрашивать, что же, по твоему мнению, является провалом. - Да ладно тебе! Все остались живы – это главное! – Джирайя откинулся на спинку и сложил руки на груди с напускной уверенностью и бравадой. - Только благодаря неожиданной и удивительно своевременной помощи Кадзекагэ, - Цунадэ устало положила локти на стол и закрыла лицо руками. - Ты хоть понимаешь, в какое положение поставил деревню? – послышался ее приглушенный голос. - Если старейшины узнают о твоей операции и о том, что все вы остались живы только благодаря помощи Суны, меня линчуют! – она отняла руки от лица и, сложив их в замок, положила поверх разбросанных бумаг. - Грибы не узнают, - Джирайя нахмурился. Ничто так не расстраивало его, как справедливые упреки со стороны Цунадэ. Их было легче выносить, когда она кричала. Но сейчас усталость в ее глазах, так нехарактерный для нее тихий и спокойный голос донельзя обострили хроническое чувство вины. - Что ж, будем надеяться, что не узнают и репутация деревни не пострадает, - Цунадэ встала и подошла к окну. – Как Наруто и Макото? Чего нам ждать на экзамене? - Они молодцы! – Джирайя оживился. - Несмотря на то что команда молодая, она довольно сплоченная, думаю, с экзаменом проблем не должно быть. Есть еще кое-что, старушка. - Боюсь спрашивать, - она бросила беглый взгляд через плечо. - Орочимару упоминал Акацки. - В каком ключе? – Хокагэ вернулась на свое место и внимательно посмотрела на собеседника. - В свойственной ему манере, - Джирайя поморщился. – Сказал, что мы окажем ему услугу, если одолеем пару Акацки. - Какое ему дело до Акацки? – удивленно вскинула брови Цунадэ. – Неужели они его преследуют? Или конкурируют за общую цель? Орочимару нужны Биджу? - Вряд ли. Я много об этом думал. Если бы ему нужен был Наруто, он мог его без проблем получить во время экзамена на чуунина еще три года назад, - саннин потер друг о друга шершавые ладони. – Он знал, что перед ним Джинчуурики, даже изменил его печать. Тут что-то другое. - Тогда что? - Не знаю. Может быть, старые счеты, - Джирайя встал и прошелся от стены к стене. – Может быть, он не хочет отдавать другим почетное звание самого отъявленного негодяя. Ты же знаешь Орочимару. Цунадэ тяжело вздохнула. - Похоже, у тебя просто руки чешутся отправиться в разведку, - в тоне Хокагэ прозвучали металлические нотки. - Скажем, я чувствую себя более полезным там, чем здесь, - неопределенно проговорил Отшельник. - Как всегда, - кивнула Цунадэ. – И как всегда ошибаешься, – она резко крутанулась в кресле и посмотрела прямо в удивленно распахнутые глаза товарища. – Ты нужен здесь, а через пару недель будешь нужен в Суне на экзамене, чтобы проконтролировать Наруто. - Какаши справится без меня, - попытался поспорить саннин. - Лишняя страховка никогда не помешает. Ты нужен, и ты останешься в Конохе, - закончила она, нарочито наивно похлопав ресницами. - Вот это новость, - Джирайя нахмурился и скрестил руки на груди, готовясь к очередному скандалу. - Можешь не утруждаться аргументацией своей позиции, - Цунадэ отвернулась к стене. – Ты шиноби деревни Скрытого Листа. А я Хокагэ, твоими стараниями, кстати. И это мой приказ. Так что, будь любезен, исполняй. Джирайя помолчал некоторое время, затем ухмыльнулся, пожал плечами и направился к двери. - Что, и ойнинов на меня натравишь? - Если потребуется, - не поднимая головы, ответила Цунадэ. - Я всегда знал, что ты склонна к доминирующей роли. В моих юношеских фантазиях ты была затянутой в кожу, на высоких каблуках и с хлыстом, - мечтательно протянул Отшельник. - Наруто прав. Ты извращенец, каких поискать, - вздохнула Хокагэ. - И тебе это нравится, - хохотнул Джирайя и исчез за дверью. Цунадэ покачала головой и, еще раз повернувшись в кресле, склонилась над бумагами. - Ты ведь знаешь, что достаточно было просто попросить? – в приоткрытую дверь просунулась голова саннина. – Я бы не смог тебе отказать. - Знаю, - она едва заметно улыбнулась, - но тогда я бы не узнала про твои юношеские фантазии. - И это меня еще называют извращенцем! – удрученно воскликнул он и скрылся. Дверь холостяцкой квартирки Какаши открылась со скрипом, явив взгляду хозяина наполненную застоявшимся пыльным воздухом комнату и небольшой коридор, ведущий мимо двери в ванную на кухню. Квартира, которую он привык считать своим домом, еще никогда не казалась ему такой убогой, сиротской и заброшенной. Даже стоически переносивший забывчивость и перманентное отсутствие хозяина, привыкший к спартанскому образу жизни кактус, одиноко стоявший на окне, не оживлял пространство. Узкая полуторная кровать, старый полупустой шкаф, покрытый пылью подоконник, пустой холодильник и остатки кофе в жестяной банке – все это просто кричало о беспробудном одиночестве хозяина квартиры. Какаши уселся на кровати, разглядывая собственную тень на полу. Одиночество никогда не тяготило его. Наоборот, зачастую он делал все возможное, чтобы сохранить его, преднамеренно не подпуская к себе людей, не разрешая им подойти слишком близко, заглянуть слишком глубоко. И вот теперь от обступившего со всех сторон, концентрированного одиночества ему было нечем дышать. Он быстро распахнул окно и высунулся наружу. Словно нарочно на другой стороне улицы он заметил Асуму и Куренай. Они шли бок о бок, как будто случайно соприкасаясь руками, и беседовали. Сарутоби время от времени бросал настороженный взгляд на профиль спутницы, словно проверяя, не тяготится ли она его обществом, а Куренай трогательно краснела под его взглядом, потупив глаза. Свернув за угол, Асума воровато оглянулся по сторонам, прежде чем сделать стремительный шаг вперед и заключить возлюбленную в стальные объятия. Какаши вздохнул и нырнул обратно в комнату, снял лишнюю одежду, оставшись в безрукавке и форменных штанах. Душ решил отложить на потом и направился сразу на кухню. Вытащил из навесного шкафа припасенную бутылку сакэ. Поставив ее на стол, он на несколько секунд замер, размышляя над тем, когда можно официально считать себя жалким. Когда алкоголь становится обязательной еженедельной покупкой? Когда единственный, с кем ты можешь и хочешь поделиться сокровенным, – это говорящий пес-ниндзя? Или когда собственное жилище кажется клеткой? Потом яростно тряхнул головой и с чувством плюхнулся на стул. Он знал, что сколько бы ни крепился, ровно через полбутылки он вызовет Паккуна и, глядя в его большие грустные глаза, будет пьяно ругать себя и роптать на судьбу, поэтому решил вызвать пса сразу и даже предусмотрительно приготовил его любимое лакомство. Макото осторожно повернула ключ в замочной скважине и, стараясь не разбудить, вероятно, уже спящего учителя, прокралась в комнату, скинув на кровать тяжелый дорожный рюкзак. К ее удивлению, кровать Харуки была пуста. Секундное беспокойство уступило место интересу, когда девушка заметила полоску света, пробивавшуюся из-под приоткрытой двери их небольшой кухни. Она нашла учителя сидящим за столом и быстро пишущим что-то в свитке. Рядом остывала кружка с черным кофе и лежала так хорошо знакомая Макото губная гармошка, появление которой в тонких пальцах Харуки неизменно было свидетельством глубокой задумчивости, тревоги или беспокойства. Льдистые глаза сосредоточенно пробежали по строчкам только что написанного документа, после чего были подняты на нее в ожидании. - Как все прошло? – голос Харуки был слегка хриплым и немного усталым. - Хорошо, - Мако налила себе чаю и примостилась на стуле напротив учителя. - Там были еще команды Асумы-сана и Куренай-сан. Все ребята очень веселые и доброжелательные. - Ага, - задумчиво произнес джонин, бессознательно снова протянув бледную руку к губной гармошке. - Жалко, что вы с Какаши-сенсеем отказались идти, - девушка неотрывно следила за тонкими пальцами Харуки, терзавшими несчастный предмет. - Мне нужно было отправить отчет Мидзукагэ-сама и дать пару поручений Чоджуро, - в голосе промелькнули оправдательные нотки, вот только Макото почему-то показалось, что оправдывается учитель скорее перед собой, нежели перед ней. - Я думаю, что вы неплохо ладите с Какаши-сенсеем, вы могли бы стать хорошими друзьями, я не права? – девушка с опаской подняла глаза, услышав предательский хруст нервно сжавших гармонику пальцев. - Могли бы. Вот только мы сюда не знакомства заводить приехали, верно? – стараясь скрыть раздражение в голосе, ответил джонин, отчего Мако предпочла сменить тему. - Скажи, Харука, этот Орочимару говорил про Акацки, - задумчиво произнесла она. - Не может так быть, что они как-то связаны с... - И уж точно не слушать рассказы змеиных саннинов-извращенцев про преступные организации, - привычная скептическая улыбка тронула тонкие губы. – Поэтому почему бы тебе не пойти отдохнуть перед завтрашней тренировкой? - А ты? - взволнованно произнесла Макото. - А мне еще нужно отослать письма. Холодные пальцы сложили печати Техники Призыва, и на кухне появился белоснежный песец, к красному ошейнику которого были незамедлительно прикреплены зашифрованные свитки. Слегка потрепав шелковистую шубку, Харука шепнул пару слов ему на ухо, и тот исчез в облачке дыма, оставив хозяина в глубокой задумчивости, вновь теребящим в левой руке губную гармошку и выводящим на листе бумаги пресловутые, до боли въевшиеся в память узоры из облаков.