Элемент Водоворота

Внимание: смерть персонажа. >>>>> Заседание Совета Старейшин продолжалось уже около сорока минут. Канкуро не видел большого смысла вести длительные беседы в ситуации, когда через девять с небольшим часов деревня будет атакована Акацки, и он готов был поставить три месячных зарплаты начальника тайной полиции, что Темари и, самое главное, Гаара считали точно так же. Канкуро посмотрел сначала на сестру, нетерпеливо теребившую смятый в крепкий жгут листок пергамента, затем на брата, который взирал на старейшин тяжёлым взглядом поверх сцепленных в замок длинных пальцев. Судя по небольшой морщинке, залёгшей между едва заметных бровей, Кадзекагэ был предельно сосредоточен, наверняка уже продумывал стратегию обороны и едва ли вслушивался в аргументы потребовавшего слово Сайджо, утверждавшего, что посланию, принесённому какой-то собакой, вряд ли можно верить на слово. Канкуро трижды вознёс в мыслях благодарности всем богам, что Гаара успел объявить эвакуацию, и сейчас большая часть гражданского населения деревни была уже укрыта в вытесанной в крепостной стене пещере. С не меньшим тщанием кукольник теперь молился, чтобы обмен мнениями о возможности нападения и стратегии защиты между людьми, которые после окончания совета отправятся в поименованное выше укрытие и не будут принимать участия в обороне, закончился, и они с Гаарой и Темари, наконец, занялись делом. Тем более что противник предстоял непростой: Суна уязвима только с воздуха, и противостоять атакам Дейдары будет проблематично, как сказал бы этот лентяй Нара. Канкуро тоже нахмурился, прокручивая в голове возможные варианты. - Я смогу поставить щит из песка над стратегически важными объектами. Ты ведь об этом думал, – негромко и скорее утвердительно, чем вопросительно проговорил Кадзекагэ в сцепленные пальцы, заставив брата слегка повернуть к нему голову и улыбнуться. – Чего ждать от Сасори? - Чёрт его знает, – буркнул Канкуро. – Не думаю, что он будет распыляться. Они пришли за Шукаку, поэтому пока этот Дейдара будет отвлекать внимание, Сасори попытается подобраться поближе к тебе. И наша задача – не дать ему это сделать. - Советуешь мне отсидеться в штабе главнокомандующего? – уточнил Гаара, чуть прищурив бирюзовые глаза. - Настаиваю на этом, – угрюмо кивнул Канкуро. - Не забывай про субординацию, – напомнил младший брат, приподняв уголки губ в едва заметной улыбке. - Не забывай про уважение к мнению старших, – парировал кукольник. - Если бы я всегда прислушивался к мнению старших, мы до сих пор не начали бы эвакуацию. – Он обвёл взглядом присутствовавших в зале старейшин. - И то верно, господин Кадзекагэ, – ухмыльнулся Канкуро. – И всё-таки не лезь на рожон. - Допустим, что они будут действовать раздельно, – проигнорировал его фразу Гаара, на мгновение переключив внимание на продолжавшего свою неспешную речь старейшину. – И допустим, что Сасори не собирается помогать своему напарнику разрушать деревню. Тогда сначала нужно как можно быстрее обезвредить подрывника. И скорее всего, это будет сражение в воздухе, так что сделать это смогу только я. - Так мы сразу раскроем твоё местоположение Сасори, – возразил кукольник. - Он наверняка знает Суну, как свои пять пальцев, да и мои техники слишком заметные. Нет смысла прятаться. Вам просто придётся сдерживать его, пока я не разберусь с Дейда… Кадзекагэ не успел договорить, потому что дверь в зал Советов распахнулась, и на пороге появился дежурный чуунин-шифровальщик. Старейшины повставали со своих мест, уставившись на нарушителя спокойствия. - Что произошло? – спросил прерванный на полуслове Сайджо. – Наверняка пришло опровержение из Конохи. Я же говорил, что нападение – провокация! – Он недовольно поджал губы, так и не дождавшись ответа от чуунина, и собирался ещё что-то сказать, однако схватился за горло и через мгновение осел на пол. - Вы всегда были слишком консервативны, Сайджо-сан, и не видели прямой угрозы, предпочитая цепляться за старые принципы. За это и поплатились, – послышался от двери холодный голос, от которого по спине Канкуро табуном пробежали мурашки. Он здесь. После всех тщательных проверок, которые Канкуро устроил, едва смог подняться с больничной койки. После многочасовых бесед, которые он лично провел с каждым, кто имеет доступ к конфиденциальной информации или напрямую общается с Кадзекагэ. После всего этого – шифровальщик. Канкуро чувствовал себя полным идиотом. Обманул. Снова обвёл вокруг пальца. Как мальчишку. Разум накрыло жаркой волной: как же он ненавидел! За то, что хитрее, за то, что умнее. За то, что предал. За то, что чуть не убил. За то, что при этом смотрел так же, как в детстве. За то, что так хотелось его ударить. За то, что так хотелось обнять. Несмотря ни на что, рефлексы сработали мгновенно, и через секунду Канкуро уже стоял плечом к плечу с раскрывшей боевой веер Темари, заслоняя с обеих сторон поднявшегося Гаару. Верный Баки оказался за спинкой кресла Кадзекагэ, прикрывая тыл. Скорпион молниеносным движением прыгнул в центр круглого стола. Раскрывшие рты старейшины хлопали глазами, уставившись на него, как кролики на удава. - Надо же, состав Совета почти не изменился за восемнадцать лет, – заметил Сасори, зажав между пальцами обеих рук тонкие сенбоны. – Не забыли нашу последнюю встречу? Я дал тогда обещание, что вы все заплатите. И вы заплатите. - Что ты несёшь? – воскликнул Гоза. – Как ты посмел сюда явиться, отступник? - Вы мне неинтересны, Гоза-сан. Вы не принимали того решения. Я Вам ничего не должен. Я всегда выполняю свои обещания, – насмешливо произнёс Скорпион, – Джосеки-сан, Рьюса-сан, Отоказе-сан. – Будто ужаленные колким взглядом, они один за другим повалились на пол с ядовитыми иглами в горле. – Эбизо-джи, Чиё-баа, – презрительно выплюнул он, поднявшись на ноги и выпустив из пальцев оставшиеся сенбоны, которые, однако, ударились о прочную песчаную защиту, так и не достигнув цели, и со звоном упали на каменный пол зала. - Сасори… – выдохнула Чиё, расширенными от ужаса глазами глядя на внука. – Ты… - Вот, значит, ты какой… – Акацки проигнорировал слова старушки, замерев на мгновение, встретив серьёзный взгляд чуть прищуренных аквамариновых глаз, обрамлённых тёмными тенями. – Мальчик... Карие глаза Скорпиона жадно всматривались в худое бледное лицо Кадзекагэ, пока из-за открытой двери не послышались удалённые звуки взрыва. Гаара сорвался с места по направлению к выходу, коротко дав знак Канкуро действовать по только что обсуждённому плану. - Мы в прошлый раз не договорили, – прошипел кукольник, преграждая Сасори дорогу. – У меня к тебе много вопросов. *** Едва Гаара выбежал из резиденции, раздался ещё один взрыв, по ощущениям где-то неподалёку, потому что песок под ногами слегка содрогнулся и загудел. Кадзекагэ вскинул голову, сканируя закатное небо в поисках противника. Огромная белая птица парила в воздухе в двух кварталах от того места, где он находился. Юноша стремглав направился в ту сторону. - Кадзекагэ-сама, – окликнул его кто-то из джонинов, тоже спешивших на место взрыва. Гаара замедлился, позволив мужчине поравняться с собой. – Что нам делать? Шиноби ждут Ваших указаний. - Гражданское население укрыто в пещере? – спросил он, не сводя цепкого взгляда с зависшего в воздухе противника. - Секка-сан руководит эвакуацией. Почти всё население в пещерах, осталось два-три удалённых квартала, – чётко доложил джонин. – Над пещерами установлен барьер. - Хорошо, – ответил Кадзекагэ. – Почему не сработала система оповещения? - Он взорвал всех дозорных на башнях, – стиснул зубы джонин. – Трое погибли на месте, остальных доставили в полевой госпиталь. - Ещё пострадавшие есть? – Гаара ускорился, заметив, что птица сдвинулась с места и сделала несколько кругов в воздухе. – Какие объекты разрушены? - Больше жертв нет. Он ведёт себя странно, Кадзекагэ-сама. Не тронул ни одного стратегического объекта. Взорвал пока только два дома, принадлежавших Сайджо-сама и Рьюсе-сама. Больше ничего. Нам переводить орудия? - Нет, пусть остаются на своих местах и защищают акведуки, мы не можем знать о его дальнейших планах. – Гаара прищурился, пытаясь угадать направление движения противника, и взял курс к восточным воротам. – Отправьте в Зал Заседаний Совета две сильных группы. Второй Акацки, Акасуна-но-Сасори, находится там. Ваша задача – удерживать его до моего возвращения. Выполняйте. - Слушаюсь, – кивнул тот и хотел было отправиться к резиденции со своей группой, но вместо этого замедлился и поднял нерешительный взгляд на своего правителя. – Кадзекагэ-сама… Вы… мы… Мы в Вас верим. Вся Суна… - Выполняйте приказ, Сатетсу-сан, – чуть улыбнувшись, ответил Гаара. - Слушаюсь, Кадзекагэ-сама! – пробормотал джонин, взглянув расширившимися от удивления, что правитель наизусть помнит его имя, глазами на главнокомандующего. Птица зависла над домом старейшины Отоказе. Дейдара с крайне озадаченным лицом стоял на голове глиняного орла и взвешивал в обеих руках маленькие фигурки. Птица ловко уклонялась от производимых с земли атак нескольких групп шиноби, использовавших самые дальние из имевшихся в их распоряжении техник. - Вы меня отвлекаете, ребятки, – проговорил Акацки, скривив губы в недовольную ухмылку. – Не даёте мне спокойно выбрать между тушканчиком и вараном, да! Как думаете, какой сильнее жахнет, мм? У вас есть предпочтения? - Чёрт бы тебя побрал! – выкрикнул один из джонинов. - Ну, ругаться-то зачем, мм? – закатил голубой глаз Дейдара. – Объясняю, ага. У меня приказ, идиоты, разнести к чертям объекты, на которые указал Данна, пока он будет разбираться с этим вашим засранцем-Джинчуурики. Вот и все дела, да. Замрите в благоговейном трепете и ждите, пока станете частью моего искусства, ага, – оскалился блондин. – Пусть будет варан! Он мне меньше нравится, да. Готовы к смерти-то, мм? А ну-ка быстро склонились перед моим искусством, чернь! – Он кинул в невысокое здание глиняную фигурку, сложил несколько печатей и выкрикнул: – Кац! Джонины зажмурились, прикрыв головы руками, и, сгруппировавшись, упали на землю, однако, вопреки ожиданиям, ничего не произошло. Едва взрывная пыль и пустынный песок осели, шиноби открыли глаза, увидев перед собой Кадзекагэ, стоявшего чуть впереди и сверлившего взглядом противника. - Ты ещё кто, мм? – спросил возмущённый Дейдара. – Как ты посмел помешать моему искусству? - Кадзекагэ-сама! – воскликнул один из джонинов. - Возвращайтесь в резиденцию, – скомандовал Гаара. – Помогите Канкуро и Темари. - Но, Кадзекагэ-сама… – возразил он. - Отступление, Якку-сан, – твёрдо повторил Кадзекагэ. – Исполняйте приказ главнокомандующего. - Кадзекагэ, мм? Ты, значит, и есть Джинчуурики? – прищурил голубой глаз Акацки. – Ты какого дьявола тут делаешь? Где Сасори-но-Данна? Почему он не действует по своему драгоценному плану? - Его планы изменились, – ответил Гаара. – Твой противник – я. Бледные пальцы Кадзекагэ молниеносным движением сложили несколько печатей, и из песка сформировались три острых, гибких стрелы, мгновенно взметнувшихся в воздух и атаковавших птицу. - Нехилая дальность, мм, – фыркнул Дейдара, едва успевая уворачиваться и набирая высоту. – И что мне теперь прикажешь делать? – спросил он у уютно устроившегося в его ладони глиняного тушканчика. – Где теперь Данна со своим планом, ага! Слушайся меня, Дейдара! Никакой самодеятельности, Дейдара! – передразнил он интонацию Сасори. – Я сразу говорил, что нужна импровизация, да! Мы с тобой победим этого засранца и принесём его на блюдечке, тогда уж Данна точно признает в нас великого художника, да! Тушканчик не поддержал благородного порыва своего создателя, однако Дейдару было не остановить. Отвязаться от настойчивых песчаных стрелок ему не удавалось, ни набирая высоту, ни резко уходя в пике, ни петляя между зданиями. Назойливый песок преследовал повсюду, пару раз даже задев глиняные крылья птицы. А самым обидным было то, что этот Джинчуурики с непроницаемым лицом стоял себе на земле, только глазищами своими жуткими зыркал. Песка становилось всё больше, места для манёвров – всё меньше. Акацки закусил нижнюю губу, набрал максимальную высоту и огляделся: нужно было выбираться из деревни, выбираться на открытую поверхность, где победить ему не составило бы труда. Решив, что по собственному желанию этот засранец и с места не сдвинется, пока у него не кончится весь песок, в изобилии имевшийся в этой проклятой деревне, Дейдара решился на обманный манёвр. Тратить драгоценные творения на неподготовленные взрывы было жалко, но делать было нечего: он направил птицу к восточным воротам, по пути сбрасывая бомбы на близлежащие здания. Засранец наконец сменил безразличное выражение лица на сосредоточенное и пустился в погоню, накрывая подвергшиеся атаке здания всё тем же надоедливым песчаным щитом. Бесполезная трата творений! Чтоб его! Но вот впереди замаячили восточные ворота деревни, которые Дейдара успешно преодолел, сбив по пути нерасторопных постовых, и, оказавшись на просторе бескрайней пустыни, взмыл в воздух, заставив Джинчуурики запрыгнуть на небольшой песчаный островок и тоже подняться над землёй. - Ты довольно-таки сообразительный для засранца, ага! – выкрикнул Дейдара. – Чего молчишь, мм? Вместо ответа Кадзекагэ поднял вверх руки, и по его команде барханы заходили ходуном, словно неспокойное море, и хлестнули огромной золотой волной в воздух, заставив противника отлететь на несколько метров дальше. Узкие песчаные стрелы превратились в широкие плети, умножились в количестве, и теперь противник был похож на факира, ловко управлявшего сразу несколькими гибкими и смертельно опасными песчаными змеями. Кадзекагэ загонял его всё дальше от деревни в глубь смертоносной пустыни. Запасы глиняных фигурок были полностью истрачены, а расставаться с тушканчиком не хотелось, и Акацки приходилось в срочном порядке производить привычных птичек и паучков, поскольку времени на что-то более стоящее этот засранец ему не оставлял. Глина почти закончилась, до обидного точно повторяя предсказание Сасори. Атаки Дейдары не достигали цели, поскольку взрывы тонули в волнах песка. Кадзекагэ продолжал стоять на небольшом песчаном островке, внимательно наблюдая за противником. Птица была довольно маневренной и ловко уворачивалась от его песчаных атак. Время имело сейчас критическое значение, поэтому от стратегии изматывания противника пришлось отказаться, и Гаара принял решение перекинуть часть песка, имевшего большую скорость, функциональность и уровень чакры, из защиты в атаку и вынул пробку из сосуда за своей спиной. Небольшое золотистое облако песка, как и ожидалось, быстро достигло своей цели, накрепко вцепившись в пальцы Дейдары и проворно скользнув вверх по предплечью. Гаара сжал кулак в привычном жесте, и песчаная гробница захлопнулась, оставив подрывника без левой руки. - Больно, блин! – взвыл противник, хватаясь за окровавленные остатки рукава. – Урод, да! Как я теперь без руки, мм? Гаара не ответил и попытался добраться песком до второй руки, справедливо рассудив, что прекратить взрывы можно, только лишив Дейдару обеих конечностей. Однако птица увеличила скорость и начала исполнять в воздухе фигуры высшего пилотажа, так что догнать её вновь было достаточно проблематично. - Знаешь, что больше всего меня бесит, мм? – прошипел подрывник, наспех пытаясь остановить кровотечение, залепив рану прохладной глиной из сумки. – Больше всего меня бесит, что у тебя рожа кирпичом, да! Что ты своими глазищами на меня смотришь? Не боишься совсем, мм? Вы все такие, самоуверенные чванливые ослы! Я тебя заставлю трепетать от ужаса перед моим искусством, засранец! Я тебя заставлю! – выкрикнул Дейдара. – Взорву к чертям твою деревню, ага! - Не позволю, – спокойно отозвался юноша, нахмурив едва заметные брови. – Дальше ты не пройдёшь. - Решил поиграть в благородненького Кадзекагэ? – фыркнул Дейдара. – Как же вы меня бесите со своими принципами, ага! Всё время меня ограничивали! Всё время мной командовали! Ты должен трудиться на благо Ивы, Дейдара! Старый параноик Ооноки! Какой смысл в этом, мм? Какой смысл? Вот тебе какой смысл защищать твою дражайшую Суну и этих никчёмных шиноби? Я тебе докажу, что это всё ничего не стоит, ага! – с истеричными нотками в голосе выкрикнул подрывник. – Трепещи, засранец! Гаара сосредоточенно наблюдал за птицей. Нужно было заканчивать как можно скорее и возвращаться к Темари и Канкуро. Он был уверен в них, но от Сасори можно было ожидать чего угодно. Выпустив ещё часть пропитанного чакрой песка в атаку, он принялся нападать с трёх сторон. Дейдара скинул плащ и с силой рванул на себе тунику. *** Очередная атака Элементом Ветра, исполненная Темари с помощью боевого веера, была блокирована щитом из чакры, использованным одной из кукол. Сасори остался невредим и сделал шаг вперед, отозвав к себе марионетку. Канкуро попытался применить обманный манёвр, бесшумно атаковав двумя куклами с тыла, однако Скорпион, даже не обернувшись, безошибочно отразил нападение. - Отличный манёвр, Канкуро, – похвалил Сасори. – Тебе удалось сделать это достаточно тихо, чтобы я не услышал. Но когда ты нападаешь, смотри противнику в глаза неотрывно. Иначе кто-нибудь вроде меня сможет поймать твой мимолетный взгляд на марионетку и просчитать траекторию атаки. - Не смей поучать меня, – прошипел Канкуро. – Мы не на тренировке. Темари посмотрела на брата: он был предельно сосредоточен, как во время сложного боя, однако где-то в глубине карих глаз она заметила какую-то странную смесь эмоций, которую она никогда не видела прежде, – болезненное сочетание ненависти и искренней, глубокой привязанности. Канкуро тяжело дышал, видимо, сказывалось недавнее ранение, да и она сама была порядком измотана. Баки, как и несколько других шиноби, прибывших на помощь по приказу Кадзекагэ, были ранены и отправлены в полевой госпиталь вместе со старейшиной Эбизо и сопротивлявшейся Чиё, настаивавшей на том, что она должна непременно поговорить с внуком. Теперь их с Канкуро было двое, если не считать трёх до смерти перепуганных чуунинов. На Сасори не действовала ни одна из придуманных ими комбинаций. Темари уже потратила много чакры на отвлекающие маневры, пытаясь позволить Канкуро провести атаку, однако противник был настолько хитёр, что будто бы точно знал, что предпримет брат в следующий момент, и опережал его действия на несколько шагов. Несмотря на то, что Скорпион пока не предпринимал активных действий, вероятно, экономя силы для битвы с Гаарой, Темари была уверена, что он не показал и трети своих трюков и припрятанных в рукаве козырей. Они сражались с противником, который был сильнее и, чего уж там, хитрее их обоих. Отчего-то в голову пришла мысль, что бы сделал в этой ситуации гений стратегии Шикамару, и в то же мгновение глаза цвета морской волны широко распахнулись от внезапной догадки. Разумеется! Если не победить его, то хотя бы провести успешную атаку они смогут, только если будут действовать нехарактерно. Сасори просчитывает их действия безупречно, однако он руководствуется информацией, полученной во время боя, и этой странной, до сих пор непонятной ей психологической связью с Канкуро. До сих пор их атаки строились на отвлекающих манёврах Темари и каждый раз новых уловках брата. Что если в этот раз сделать всё наоборот? Вот только как незаметно обсудить это с Канкуро? «Неожиданная атака только тогда будет по-настоящему неожиданной, когда о ней не будет знать даже твой напарник», – услужливо прозвучал в голове ленивый, чуть растягивавший гласные голос Нары. Темари кивнула своим мыслям и приготовилась к новой атаке. Режущий ветер был ожидаемо отражён щитом из чакры, и как раз в тот момент, когда Сасори направил обе марионетки, чтобы блокировать атаку Канкуро, Темари сконцентрировала всю оставшуюся чакру и вновь распахнула веер, чтобы пустить в противника второй поток. Карие глаза Скорпиона мгновенно уловили её движения, и он уклонился, однако ветер всё же чиркнул по его левой руке, в клочья разорвав рукав плаща с красными облаками. Канкуро изумлённо поднял брови и, сделав пару прыжков назад, поравнялся с ней. Его глаза расширились, пока он неотрывно наблюдал за Сасори, который чуть повёл левым плечом, словно проверяя, цела ли рука, и склонил голову набок, слегка хрустнув шеей. - Ты это видел, Кан? – пытаясь отдышаться, проговорила Темари, удивлённо глядя на брата. – Я его точно задела. Ты на рукав посмотри! Какого чёрта он невредим? - Он кукла, – выдавил тот. – Он сделал из себя марионетку. - Быстро соображаешь, Канкуро, – ответил Сасори. - Зачем ты с собой это сделал? – Брат Кадзекагэ сжал кулаки. – Отвечай, Сасори! Почему ты ушёл? Скорпион молчал, переводя стеклянный взгляд карих глаз с лица Канкуро на удивлённое лицо Темари и обратно. Ответить он не успел, потому что в зал заседаний, тяжело переводя дух, вбежала Мацури. - Канкуро-сенсей! – прокричала она. – Этот полоумный Акацки, кажется, собирается взорвать всю деревню с помощью какой-то огромной бомбы. – Девушка испуганно всхлипнула. – Гаара-сама… Он там, совсем рядом... - Мальчик… – едва слышно выдохнул Сасори и, бросив кукол, метнулся к противоположной от выхода стене, безошибочно найдя потайной проход и скользнув в него. - Ушёл. Чёрт! – прорычал Канкуро и кинулся в погоню. Темари, нервно сжав кулаки и почувствовав, как болезненно кольнуло сердце от страха за Гаару, поспешила за ним. *** - Моё искусство всегда считали инструментом! – выкрикнул Дейдара. – Никто им не восхищался. Только Куротсучи, ага. Она не понимала, конечно, дурында, но ей хотя бы было интересно. А потом я всем им показал, чего стоит моё искусство, да! – Полные безумия голубые глаза истерично и жадно смотрели на противника. – Потому что я был лучше их, да! Потому что они не понимали! И тогда все возненавидели. Даже Ку. - Она не умеет ненавидеть, – отчего-то посчитал нужным ответить Гаара, хотя упоминание жизнерадостной внучки Тсучикагэ в этой ситуации находил совершенно неуместным. – В отличие от тебя и меня. - Тебе-то откуда знать, мм? Хотя ты, наверное, прав, да, – скривился Дейдара. – Только мне наплевать, ага! На неё, на тебя, на приказы Данны, на Лидера и на Акацки. Есть только я и моё искусство! Кадзекагэ нахмурился. На теле Дейдары, в области сердца, он заметил странный шрам, похожий на зашитый рот. Единственной рукой Акацки надкусил шов, выпуская на свободу длинный язык. Песок мгновенно заключил в тиски всю правую руку подрывника, от плеча до кончиков пальцев, однако тот успел засунуть в рот на груди последний оставшийся кусок глины. Песчаная гробница стиснула плоть, лишив Дейдару второй руки. Глиняный тушканчик, до последнего сжимаемый в кулаке, упал в мгновенно поглотивший его зыбкий песок. Подрывник зажмурился от боли, однако на лице его продолжала сиять истеричная, счастливая улыбка. Его тело постепенно становилось настолько бледным, что сквозь прозрачную кожу были видны кровеносные сосуды и каналы циркуляции чакры, по которым энергия собиралась со всего тела, концентрируясь в области груди. Каким-то шестым чувством Гаара понял, что сейчас рванёт так, что не останется ничего не только от него самого, но и от деревни, которая находилась всего в километре от места сражения. Сердце болезненно сжалось, а перед глазами за одну секунду пронеслась тысяча образов: алое рассветное солнце, поднимающееся из-за массивной восточной крепостной стены, окрашивающее небо нежно-розовым; полуденная жара, разливавшаяся подрагивающим маревом по улицам, и непередаваемый запах песка и солнца; прохладный ночной воздух и усыпанное звёздами низкое тёмно-синее небо. Округлые здания, тонущие в зыбкой золотой пелене песчинок, любимое кафе Канкуро и тренировочная площадка, где так часто можно было найти Темари, тёмные коридоры библиотеки, в которой проводил свободные вечера Баки. Громкие голоса торговцев сладостями и сухофруктами, окружавшие его во время утренних прогулок, звонкий смех учеников академии ниндзя, радостные возгласы работников стеклодувных мастерских, наконец научившихся производить разноцветное стекло, горестные вздохи стариков на кладбище. Это не могло просто так исчезнуть. Он не мог позволить этому исчезнуть. Даже если ему в этой деревне нашлось место только совсем недавно. Даже если он не был до конца уверен, что стал неотъемлемой частью этого живого организма. Даже если жизнь после сегодняшнего будет течь так же размеренно, словно его и не было вовсе. Даже если о нём не вспомнят. Даже если его существование не было никому нужно. Даже если это будет стоить ему жизни и разума. - Шукаку, – мысленно позвал он. – Шукаку? - Знаешь, мой блистательный, мы вообще-то всё ещё обижены на тебя за ту выходку! – Однохвостый высунул из клетки нос и втянул ноздрями воздух. – Что у тебя тут происходит? - Мне нужна твоя помощь, – ответил Джинчуурики, продолжая сверлить взглядом почти растворившегося противника. - Мы, видимо, что-то не расслышали, мой блистательный. – Шукаку поковырял толстым когтистым пальцем в ухе. – Тебе нужна наша помощь? - Да, – коротко проговорил юноша. - Но ты к нам никогда с просьбами не приходил, всё время только: «Успокойся, Шукаку», «Сиди в клетке, Шукаку», «Никого не трогай, Шукаку», «Я тебя приструню, Шукаку», – недоумённо протянул демон. - Я прошу тебя помочь мне защитить деревню. – Гаара на мгновение прикрыл глаза и внимательно посмотрел в единственный видимый из клетки жёлтый зрачок тануки. – Если мы ничего не сделаем, Суна взлетит на воздух. - Ты сказал «мы»? С тобой сегодня точно что-то не так, мой блистательный, – подозрительно нахмурился Однохвостый. – Заболел? – Он завозился в клетке, будто бы пытаясь что-то отыскать. – Давай-ка проверим температуру, а то что-то ты… - Это важно для меня, Шукаку, – перебил его Кадзекагэ, понимая, что осталось слишком мало времени. - По-прежнему думаешь о деревне, которая тебя ненавидела и чуть не убила? – вздохнул Однохвостый. – Думаешь, они наконец тебя полюбят? - Пусть не любят, но они мне доверяют, – отозвался Гаара. – Деревня атакована Акацки. Они пришли за тобой. - Это ещё что за новости?! – возмутился Шукаку, нервно сжав кулаки. – Мы им вещь, что ли? Пришёл и взял? Что за пользовательское отношение! - У нас мало времени, Шукаку, – мысленно ответил Джинчуурики. – Нужно поставить барьер, но моей чакры не хватит. - Ты за кого нас принимаешь, мой блистательный? Так мы прямо и согласились. Мы же злодеи, забыл? Мы будем торговаться! – заявил тануки и закусил один коготь, размышляя. – Никаких лисьих прихвостней! И пигалицу на пушечный выстрел не подпускать… - Ты неисправим, – чуть улыбнулся Джинчуурики. – Давай обсудим гонорар позже, сейчас нет времени. - Надуть нас хочешь, мой блистательный? – недовольно скривился Однохвостый. - Слово Кадзекагэ, – ответил тот. - Ну ладно, только оттого что ты такой честный, мы согласимся, – хмыкнул Биджу. - Кстати о честности. Я должен тебя предупредить. Мы оба можем умереть сейчас, – проговорил Гаара, складывая печати для установления защитного барьера. - Пффф, – фыркнул Шукаку. – Не смеши нас. Через несколько мгновений Суну накрыл прочный песчаный купол, пропитанный чакрой, а ещё через секунду над пустыней эхом пронесся крик Дейдары: «Моё искусство – это взрыв!», и Гаару накрыло волной песка и пыли. *** Взрыв прогремел оглушительно и долго, нарастая, словно раскат грома в разгар грозы, которой в Суне отродясь не бывало. Песок под ногами загудел и заходил ходуном, заставив Канкуро и Темари остановиться, чтобы удержать равновесие. В погоне за Сасори они добежали почти до восточных ворот, и теперь стояли посередине одной из главных улиц-лучей, вскинув головы вверх. Фигура в чёрном плаще с красными облаками тоже остановилась в нескольких метрах впереди. Было темно, почти как ночью, лишь горели тусклым светом немногочисленные уличные фонари. Над их головами и повсюду до линии горизонта был песок, спрессованный огромным количеством чакры в своеобразный купол, полностью накрывший деревню и отразивший натиск взрывной волны. Через несколько мгновений грохот стих, и повисла мучительная, гнетущая своей неизвестностью тишина. - Гаара… – выдохнула Темари, судорожно прижав руку ко рту, потому что её голос прозвучал неожиданно громко. – Не может быть!.. Канкуро сжал кулаки и сверлил взглядом неподвижный песок над их головами. Он не мог поверить. Этого не могло случиться. Это ещё не конец! Это же Гаара. У него есть его абсолютная защита или чёрт знает какие ещё уловки Шукаку. Он не мог погибнуть. Он самый сильный шиноби в Суне, он Кадзекагэ, чёрт возьми… Кадзекагэ, который потратил последние силы на защиту деревни и её жителей. Канкуро зажмурился и умолял песок сдвинуться с места, потому что это означало бы, что его младший братишка ещё жив. Словно в ответ на его молитвы на самой верхней точке купола что-то хрустнуло, и песок начал тонкими струйками скатываться вниз, постепенно открывая обзор на усыпанное серебристыми звёздами ночное небо. - Живой, – облегчённо выдохнул Канкуро. - Хвала Ками-сама, – пробормотала Темари. Взгляд кукольника мгновенно обратился туда, где несколько секунд назад находился Сасори, и выхватил лишь подол чёрного плаща с красными облаками, скрывшийся в широком створе восточных ворот. - Стоять! – крикнул Канкуро, кинувшись за ним, однако путь ему преградили три защитного типа марионетки, не дававшие ступить и шагу. Через мгновение прогремело ещё несколько взрывов, и крепостная стена тяжёлыми камнями обрушилась на песок, загораживая собой выход, а марионетки, потеряв связь с кукловодом, упали к ногам Канкуро. - Ксо! – выругался тот. – Уйдёт! За ним, Темари. Через южные ворота. Сестра согласно кивнула и сорвалась с места в направлении узких и редко используемых южных ворот. Это был единственный шанс успеть вовремя. Гаара, вероятно, был сейчас истощён применением столь сложной защитной техники и вряд ли мог бы долго противостоять Сасори. Если вообще мог. Они обязаны были успеть помочь ему. Они обязаны были успеть его спасти. *** Гаара балансировал на грани сознания. Боль во всём теле была настолько сильной, что мешала думать. Он лежал ничком на земле, выдыхал воздух в остывающий песок, наблюдая расфокусированным взглядом, как опадают вокруг него золотистые песчинки брони. Мозг шевелился вяло, однако в том, что произошло, не оставалось сомнений: он оказался слишком близко к эпицентру взрыва и, судя по всему, находился сейчас в крайне плачевном состоянии. Он попытался собрать остатки чакры – нужно было хотя бы убрать зависший над Суной купол из песка, иначе вся деревня превратится в один большой пустынный бархан, под которым будут погребены все жители. У него не было права на ошибку. Кадзекагэ нахмурился и сжал кулак. Купол опадал медленно, нехотя поддаваясь его приказу, постепенно освобождая деревню от смертельной угрозы. Чакры было совсем немного, едва-едва хватит, чтобы убрать барьер. Гаара зажмурился и стиснул зубы, не позволяя себе терять сознание, пальцы сжимались и разжимались в размеренном темпе, сдавливая пустынный песок. - Успеть! – стучало в голове. – Нужно успеть. Должен успеть! - Скверный у тебя вид, мой блистательный, – посочувствовал Шукаку, – но ты целенький. Похвали нас! Мы молодцы! - Спасибо, – отчего-то вслух выдавил Гаара. – Ты очень помог мне. - Давай теперь обсудим, что нам за это будет, – довольно оскалился тануки. – Ты нам обещал. Дал слово Кадзекагэ, между прочим. Мы всю чакру потратили на этот барьер! - Мы всё ещё в опасности, Шукаку, – выдохнул Джинчуурики, поморщившись от боли, собирая остатки чакры в кулаке. – Один из Акацки ещё жив. - Эй, ты ведь не собираешься отдать нас этим живодёрам? Не отдашь ведь, мой блистательный? – необычно тихо спросил Шукаку. - Вот уж не думал, что ты так не захочешь расставаться, – удивился Гаара, наконец отпуская тонны песка за крепостной стеной. - Ну, как бы тебе сказать, мой блистательный… Мы иногда капризничаем, конечно, но нам позволительно, мы жертва домашней тирании, – расплылся в усмешке тануки. – Но… Если честно, мы к тебе даже привязались как-то. Ты маленький такой, смышлёный. И упрямый. Как мы любим. - Это признание? – чуть улыбнулся Кадзекагэ, чувствуя, что теряет силы. - Нет, ты не думай, что мы за тебя в прачечную будем ходить после этого или еще чего, – замялся Однохвостый. – Просто если подумать, ты к нам в целом неплохо относился, по имени называл, опять же, не каждый Биджу таким отношением может похвастаться. Гаара молчал, блуждающим взглядом отслеживая лёгкие золотистые песчинки. Как-то удивительно правильно было ощущать себя лежащим посреди пустыни, почти полностью засыпанным тяжелым песком и говорить с Шукаку. Песок тепло обнимал его, будто бы нежно поглаживая ослабевшие руки, а лёгкий ночной ветер чуть шевелил красные пряди, мягко касаясь лица, словно кто-то ласково проводил по щеке тонкими пальчиками. Пустыня убаюкивала его тихим гулом сталкивавшихся в воздухе песчинок, будто шепча на ухо какую-то старинную, смутно знакомую песню. После всех событий последних месяцев он наконец-то чувствовал себя спокойно от осознания этой правильности происходящего. Он не мог пожелать для себя лучшей смерти. - Прости, Шукаку, – мысленно проговорил он, делая неровный, слабый вдох. – Но, кажется, наше с тобой время подошло к концу. - Лучше уж так, чем на живодёрне, мой блистательный, – вздохнул Шукаку. – Знаешь, а ведь она была права насчёт тебя, – вдруг задумчиво протянул он. – Та маленькая женщина, что просила тебя не мучить. Она говорила, что мне стоит в тебя верить. - Женщина? Моя мать? Что она говорила, Шукаку? – глухо спросил Гаара, с силой открыв глаза, чтобы не потерять сознание и выслушать его до конца. Золотистые песчинки по-прежнему танцевали в воздухе, исполняя причудливые па в лёгких потоках ветра, а сквозь эту искристую занавеску на него смотрели с какой-то безудержной нежностью кобальтово-синие глаза пустыни. - Мы с ней заключили сделку, знаешь ли. Мы тебя защищаем от любой физической атаки в обмен на её жизнь, ну, и право дать тебе имя, в качестве маленькой премии, – начал поспешно объяснять тануки. – Это ведь мы придумали «Гаара». Звучит красиво, согласись, мой блистательный? - Рад, что тебе нравится, – из последних сил отозвался юноша. – Я с удовольствием поговорил бы с тобой ещё, Шукаку, но сейчас мне хочется слушать пустыню. - Как скажешь, мой блистательный, – послушно согласился тот, умиротворённо закрыв глаза и устраиваясь поудобнее в клетке. *** Скорпион склонился над Гаарой, судорожно прощупывая на бледной шее слабый пульс. Тело юноши было, словно в кокон, закутано в мягкий песок, не позволявший Сасори даже сдвинуть его с места. Акацки вынул кунай, попытавшись разрезать крепко стягивавший Кадзекагэ кокон, однако песок мгновенно восстанавливал защитный покров. Сасори огляделся: пустыня злилась, яростно хлестала его, посмевшего посягнуть на её самую большую драгоценность, волнами колючих песчинок, сурово завывала в ушах порывистым ночным ветром, едва не сбивавшим с ног. Скорпион поднялся на ноги, чуть разведя в стороны руки, словно пытаясь погладить потоки золотого песка, обернувшись к ней лицом. Глаза пустыни смотрели на него строго, с укоризной, из-под нахмуренных пшеничного цвета бровей. - Не сердись, Карура, – проговорил он негромко. – Я знал, что ты сможешь его защитить. А я нашёл способ освободить его. Ты всегда мне верила, доверься и теперь. Слышишь, родная? Отдай мне мальчика. Ветер понемногу стих, начавшаяся было буря улеглась, и песок послушно высвободил ослабевшее тело Кадзекагэ. Сасори присел рядом, поспешно расстегнув стягивавшие грудь Гаары ремни серого жилета, облегчая юноше вдох. Подхватив мальчика на руки, Скорпион в последний раз огляделся, жадно всматриваясь в просторы присмиревшей пустыни, и, встретив одобряющий и доверчивый кобальтово-синий взгляд, коротко кивнул и взял курс на север. Пустыня облегченно выдохнула, припорошив песком единственное, что найдут брат и сестра Кадзекагэ: выпавшую из внутреннего кармана серого жилета старую фотографию, с которой нежно улыбалась их мать, и три маленьких марионетки, изображавших Гаару, Темари и Канкуро, накрепко связанные мастерски выполненным двойным морским узлом.